Неидеальная

— Тебе просто нужно сказать автоботам, где находится база десептиконов, — Леннокс раздраженно смотрит на подругу, складывая руки на груди. Эмили, уже как неделю очнувшаяся и живущая лишь на обезболивающем, сейчас была поставлена перед выбором: сдать своих друзей-десептиконов, раскрыв местоположение их базы, и стать другом автоботам; или продолжать молчать, но быть заключенной под стражу, как преступница и предательница страны. — Ты всерьез думаешь, что я скажу вам координаты? — девушка почти смеется. «Нервы ни к черту», — мимоходом пролетает мысль, тут же теряясь в ворохе ненависти. В кабинете виснет тишина — вязкая, плотная, горечью оседающая на языке. Леннокс осуждающе качает головой — ему не понять, почему названная сестра так защищает фиолетовозначных. Он не знает, кто они для нее. И от этого незнания мужчине почти физически больно — он буквально чувствует, как нити их дружбы рвутся одна за другой, как звенят натянутой тетивой нервы девушки, готовой вот-вот сорваться. И Эмили срывается — кричит, плачет, называет Леннокса предателем, отрекается от его дружбы и, как финальный выстрел в сердце, говорит то, что рушит внутренний мир мужчины на раз, как карточный домик: — Я зря доверилась Вам, майор, — качает головой, с ненавистью вытирая собственные слезы, — зря рассказала о своем прошлом. Вы этого не заслужили. А потом, что-то пробормотав на незнакомом языке, вышла вон, громко хлопнув дверью. В коридоре разведчицу уже ждали — Эппс и двое солдат, с виду больше похожих на щуплых селедок. Такие же высокие, тощие и с водянистыми глазами. Эмили смотрит на них с ненавистью, но без пререканий подставляет запястья, усеянные шрамами, под наручники. Роберт пораженно смотрит на подругу, но, натыкаясь на полный ярости взгляд, как-то резко сбивается с ритма и захлебывается воздухом. Кашляет, смаргивая выступившие слезы и замечает на дне зрачков боль — такую тягучую, словно гудрон, и липкую, как смола. Она словно обволакивала другие чувства, глуша эмоции и превращая ненависть в апатию. Девушку увели. Эппс шаркающей походкой буквально вваливается в кабинет, застав Леннокса почти плачущим — тот сидит за столом, опустив голову и сжав ее руками с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Мужчина замечает, что на документы с личным делом О’рэн пару раз упали прозрачные капли — все-таки плачет. Уильям смотрит на документы, принесенные еще до допроса, и не верит своим глазам. Все то, что удалось вытащить из лаборатории в Канаде после налета десептиконов, сейчас лежало перед ним. …в ходе наблюдений выявлена аномальная активность головного мозга — поступающая информация обрабатывается в разы быстрее, нежели у других подопытных… …Реакции на яды не выявлено… …в течении нескольких часов организм вырабатывает антидот, по своим свойствам приближенный к оригиналу… …Живой металл вытесняет из организма ненужную влагу посредством обильного мочеиспускания и потоотделения… И еще куча ужасных фактов, вырванных из контекста желтым маркером. Леннокс холодеет внутри, понимая, сколь многого он не знает о своей подруге. Еще пара слезинок скатываются по щекам, падая на бумагу — мужчина с яростью мотает головой, только сейчас замечая Роберта. — Ты видел эти документы? — сипло спрашивает майор. Эппс качает головой и, когда папка оказывается в его руках, по позвоночнику бегут мурашки. Отвращение в груди смешивается с жалостью, ярость диким зверем ревет внутри, но мужчина лишь крепче сжимает пластик в руках. — Почему она не сказала? — А я знаю? — зло бросает майор, — Как обычно себе на уме, никого ни во что не посвящает, а потом… — Уилл, ты ли это? — не верит Эппс своим ушам, — Эмили… — Не надо, — качает головой, — не хочу сейчас говорить об этом. Ее увели? Роберт кивает, больше не говоря ни слова. Он не понимает, почему Леннокс, его хороший друг, так взъелся на свою названную сестру, почему так яростно доказывал начальству ее вину? Обычно спокойный и рассудительный, сейчас Уильям был похож на…обиженного подростка, у которого начался переходный возраст. «Кризис среднего возраста?», — безрадостно думает Эппс, выходя из кабинета. Он уже не видел, как Леннокс бессильно опускается на стул, закрывая лицо руками и тихо матеря себя. *** Эмили безразлично осматривается по сторонам, примечая старое и новое, находя интересным рассматривать отвращение на лицах, проходивших мимо солдат, почти смеется, когда новички бахвалятся, говоря, что таких, как она, нужно убивать сразу, не отдавая на суд. И лишь когда взгляд буквально спотыкается о тень огромного робота, внутри девушки что-то с треском ломается, превращается в труху. Эми смотрит на стоящего возле ангара желтого робота с черными сегментами брони, который отчитывает невысокую фем, которая, впрочем, не обращала на него внимания, и буквально чувствует, как в груди сердце останавливается. Легкие в испуге сжимаются, не пропуская воздух, и девушка начинает кашлять — спазмы сковывают горло, и на землю вместе со слюной капает кровь и, что пугает сильнее судорог, серо-зеленая гниль. Военные, ведущие ее к ангару автоботов, в отвращении отшатываются, от чего потерявшая опору Эми медленно оседает на прогретый песок. Сознание двоится, путая зрение и теперь перед мутным взглядом — уже четыре автобота, которые как-то слишком резво спешат в ее сторону. Рэтчет был зол — Арси вновь умудрилась подставится под удар, и вновь ей оторвало манипулятор. Честно, автобот устал чинить эту надоедливую своим взрывным характером фем, но что прикажете делать, если он — единственный медик? Но когда тонкий слух в утренней тишине уловил булькающий кашель, искра медика дернулась — он быстро нашел источник звука, коим оказалась уже знакомая ему человеческая фем, спасенная из плена десептиконов. Арси стартанула первая — никому не понятно почему, но к этой военной фем воспылала какой-то особой, трепетной, почти сестринской любовью. Ни люди, ни автоботы не могли объяснить, почему алозначная так трепетно оберегала покой человечки на протяжении всех двух недель, которые та провела на больничной койке. Манипулятор Арси поймал обмякшее тело Эмили у самой земли, бережно поднял на уровень оптики. Фем осмотрела девушку со всех сторон, тяжело провентилировала, уловив в воздухе тяжелый запах гнили, и передала свою экс-подопечную Рэтчету. Автобот так же тяжело «задышал», сканируя тело белковой и приходя к неутешительным выводам, что постоянный прием обезболивающего пошел лишь во вред — ткани желудка размякли, кое-где даже прохудились, и теперь кислота на прямую контактировала с металлом, что плотной оболочкой укрыл все органы. Это и приводило к столь частым приступам, заканчивающимся кровавой рвотой. Арси раздраженно махнула манипуляторами — ее искра металась в груди, хотела как-то помочь, но все, что фем могла сейчас сделать — это надеяться на помощь Рэтчета и молится Создателям, чтобы Эмили смогла дожить до утра. — Арси, — Рэтчет стремительно разворачивается в сторону ангара, — предупреди Леннокса. — Но… — пытается возразить фем, однако натыкается на взгляд только прибывшего Оптимуса и уже без возражений, на ходу трансформируясь, спешит к майору с докладом. *** — Сколько ей осталось? — Прайм взволнован, но для других автоботов он старается быть невозмутимым. Получается отвратно, но в медблоке только Рэтчет и Арси, которая поглощена наблюдениями за своей экс-подопечной. — С учетом того, что обезболивающие ей принимать нельзя, а другого аналога нет — около трех дней, — Рэтчет смотрит в монитор, где кривыми линиями показываются пульс, сердцебиение и мозговая активность его пациентки. — То есть как — три дня? — слышится вмиг ставший потерянным голос майора. Арси смогла найти его только двадцать минут назад и, сообщив всю ситуацию, умчалась назад, помогать Рэтчету. Ее помощь медику не понадобилась — автобот, дабы не нанести человечке вред и не продлевать ее боль, погрузил ее в искусственный сон. Леннокс в шоке уперся лопатками в стену, во все глаза смотря на прозрачную капсулу, в светло-голубом растворе которой, мерно покачивая конечностями, спала Эмили. К девушке были подключены различные провода-трубки, на лице — кислородная маска на подобии тех, которые необходимы пилотам в истребителях. Тело укрывал лишь комплект нижнего белья — простого, светло-серого, состоящего из плотного топа и трусиков-шорт. Мужчина с ужасом смотрит на искалеченные шрамами ноги и руки, на уродливый шрам, который, кажется, противно набух и теперь выглядит так, словно под кожу девушке накачали воздуха. — Ее можно спасти? — Оптимус видит боль в глазах человека, но ничего не может сделать — он просто не знает, как помочь Эмили. — Можно, — неожиданно звучит голос. Все оборачиваются и видят на пороге медблока Джаза, держащего в руках человеческий ноутбук — по смешному маленький, похожий на игрушечный. На экране — фейсплейт Нокаута, который не выглядит особо радостным. — Он пообещал помочь, — пожимает плечевыми сегментами Джаз, поймав хмурый взгляд Прайма. Рэтчет отнесся к неожиданному помощнику менее резко — просто молча выслушал, кое-что уточнил и…согласился. К удивлению всех присутствующих, Нокаут и сам не горел желанием ругаться и спорить. Так что, как только посторонние, а именно все, кроме Арси, были буквально выпихнуты вон из медблока, Рэтчет приступил к делу, иногда что-то спрашивая у Нокаута. Работа была почти закончена…