***
— Парни, кто-нибудь знает, что у Шалунова с Новиковой произошло? — пока они разговаривали, Сорокин решил узнать то, что его беспокоило всё утро после разговора за завтраком. — А тебя-то это почему волнует? Они же вроде помирились вчера? — Как будто опять поссорились. Они очень странно общаются, я переживаю за них. — А может переживаешь, как бы они очень хорошо не помирились? — В смысле? — Ну знаешь, когда влюблённые люди ссорятся, их примирение может проходить... Очень бурно. Может и у Макса с Юлей так будет, и ты знаешь об этом и не хочешь этого допустить, — невозмутимый вид сокомандника и его слова начали выводить из себя вечно спокойного вратаря. — Что за бред ты несёшь? Они не встречаются, а я хочу, чтобы они помирились. Мне просто не нравится, когда мои друзья находятся в плохом настроении, вот и всё. — Ладно, ладно, тебе лучше знать, — хоккеист не хотел спорить с Сорокиным, так как его нервный вид испугал парня. Все знали, что если Илью вывести из себя, то бегите, кто может.***
— Юль, почему ты на меня обижаешься? Я не отрицаю, что могут быть причины, но объясни, что именно было не так, — они стояли в том же самом коридоре напротив окна. Журналистка смотрела в него, отвернувшись от парня и молчала. — Юль, ты же сама согласилась поговорить. Я готов признать свои ошибки и исправиться. Но я это смогу сделать только тогда, когда ты мне скажешь, что является причиной такого твоего настроения, — Максим был готов сам обидеться на девушку за такую несговорчивость, но как настоящий мужчина пытался взять решение проблемы в свои руки. — Максим, скажи, зачем тебе такая ненормальная истеричка? — Юля произнесла этот вопрос отстранённым голосом, продолжая смотреть в окно. — Что за глупости? Ты не истеричка, — парень обнял её. К удивлению обоих девушка не отстранила хоккеиста. — Ещё какая. Ты просто плохо меня знаешь, — Юля повернулась лицом к Шалунову и посмотрела на него грустным взглядом. — В любом случае я влюбился в тебя такую, какая ты есть. — Помнишь наш разговор в твоей машине? — Такое забудешь, — парень улыбнулся. — Ты намекаешь на то, что мы разные? — Да, тебе будешь сложно совладать с моей нервозностью. У меня нездоровое поведение, и это факт. Я не хочу портить тебе жизнь. — Не испортишь. У меня крепкая нервная система, поэтому я смогу справляться с тобой и преодолевать все препятствия и невзгоды вместе. — Посмотрим... Но не сейчас, — Юля стремительно направилась к своему номеру. Удивлённый её словами Максим остался стоять на том же месте. — Мне нужно время. Нам нужно время, — голос девушки приглушённо прозвучал из тёмного коридора, а затем послышался звук захлопнувшейся двери. — Главное, что мы всё время рядом. Не так сложно будет ждать...***
— Шума, можно тебя? — Сорокин догонял сокомандника после раскатки. — Я не буду ничего говорить! — Ты про что? — вратарь удивлённо посмотрел на Шумакова. — Ээ, ты что-то хотел? — хоккеист сделал вид, как будто не расслышал обращения к себе и ничего ещё Илье не сказал. — Я хотел спросить по поводу бросков, — вратарь уже понял, что Шумаков что-то знает про Максима и Юлю, и решил выведать у него эту информацию.***
— Братан, я не специально, — парни уже готовились выйти на лёд, когда Максим спросил у Серёжи, не знает ли тот, почему Сорока такой загруженный, ведь игра с Адмиралом обещала быть нетяжёлой. — Что не специально? — Максим надеялся, что его догадка не подтвердится, хотя это было маловероятно. Он давно уже заметил, что Илья смотрит на Юлю не как на подругу. — Ну... я, в общем... рассказал ему про ваш поцелуй, — Шумаков виновато посмотрел на друга, надеясь, что тот не будет сильно ругаться из-за этого. — И зачем? Как ты вообще смог рассказать? Неужели нельзя было этого избежать? Если Юля узнает про то, что это известно Сороке да ещё и тебе, хуже всех будет мне. Серёжа, блин, — Максим с укором посмотрел на сокомандника. Тот, грустно склонив голову, пытался просить прощение. — Да не напрягайся, уже ничего не изменишь.