***
Биология была последней в списке уроков на сегодняшний день, поэтому, когда прозвенел звонок, оповещающий о конце школьных занятий для первого курса, Эва с удовольствием убрала лишние учебники в шкафчик и зашагала вдоль по коридору. Ремешок ее рюкзака впивался в кожу плеча, и поэтому Мун постоянно поправляла его, стараясь избавиться от лишнего дискомфорта. Мимо проносились ученики, спешащие поскорее покинуть здание школы. Некоторые из них задевали девушку, без особого энтузиазма бросая через плечо извинения, которые Эва пропускала мимо ушей. Она была выжата. Учителя, словно зная о своём превосходстве, не упускали шанса надавить на Мун морально. Вызывали к доске, отчитывали за халатность и безразличие к учебе. Ларсен вообще зачитала перед всем классом ее прошлое сочинение, над которым ребята тихо посмеивались, сидя за партами. Унижение. Вот, что почувствовала она, когда стояла перед ними, сгорая от стыда и смущения. Эва знала о своей проблеме. Она не была сильна в испанском, но чтобы поступать с ней так... Было больно. Дверь кабинета литературы распахнулась, и парень, одетый в клетчатую рубашку, вышел в коридор и направился в сторону лестницы, рукой поправляя свои курчавые темные волосы. Даже отсюда Мун смогла рассмотреть нездоровую бледность кожи и какой-то потерянный взгляд. Последний раз они разговаривали друг с другом, когда Юнас пришёл к ней домой. Тогда она повела себя не слишком хорошо. Была замкнутой и холодной. Эва помнит его неловкость перед ее матерью и помнит, как расстроенно он смотрел на неё своими зелёными глазами, поджимая губы. Но даже после того разговора, если это вообще можно было назвать разговором, Юнас продолжал писать ей и спрашивать про её дела. Старался шутить и рассказывать о событиях прошедшего дня, говорил, что знает про ее успеваемость, поэтому хотел бы помочь с учебой. Однако все эти сообщения Эва игнорировала. Ни на одно из них она не ответила, и теперь, глядя на спину уходящего парня, ей вдруг захотелось подойти и извиниться. Он ведь не виноват в том, что вся ее жизнь превратилась в бардак. Она не имеет никакого права так с ним поступать. Мун поправила лямку рюкзака и ускорилась, приближаясь к Васкесу. Когда они поравнялись, парень скосил на неё хмурый взгляд, но ничего не сказал. — Привет, — начала Эва, шагая рядом с ним. — Идёшь домой? Юнас чуть сжал зубы, продолжая приближаться к лестнице, которая вела на второй этаж. Они были на третьем. — Послушай, мне неловко спрашивать об этом, но, может, ты хочешь сходить со мной в Starbucks? Попьём чай или кофе, поболтаем... Как ты, кстати? Васкес уже спускался вниз по ступенькам, но на последней он остановился и повернулся к Эве, которая почувствовала себя полной дурой, когда увидела его взгляд. Холодный, напряжённый, пустой. Парень свёл темные брови у переносицы и цокнул языком, качая головой: — Ты вспомнила про меня спустя несколько дней полного игнора. Класс. Мун почувствовала жар на лице и поджала губы, слабо улыбаясь. Теперь она смотрела куда-то в область его шеи, стараясь не встречаться с Юнасом взглядом. От него было не по себе. — Извини, — тихо сказала она, растеряв вдруг весь позитивный настрой. Пальцы нервно теребили края светлой рубашки, а зубы кусали внутреннюю сторону щеки. — Я думал, что мы друзья, Эва, — голос парня был пропитан осуждением и серьезностью, и от этого Мун еле заметно поёжилась. Внешний вид брюнета лишь добавлял напряжения. — Думал, тебе нравится со мной общаться. — Но это правда, — возразила девушка, и Юнас скривил губы в насмешливой ухмылке. — Да, и именно поэтому ты игнорировала меня, придумывая любую для себя причину, лишь бы не контактировать со мной. — Послушай... — Нет, это ты послушай, Эва. Я всегда старался быть честным с тобой. Я понимаю, у всех бывают дерьмовые дни, но если тебе нравится быть мазохисткой, то это твой выбор. Я не стану тебя в чём-то переубеждать. Она непонимающе нахмурила брови, а парень нервно засмеялся и бросил презрительный взгляд на ее колени, которые не скрывала юбка. — Ты думаешь, я не понимаю, откуда все твои ссадины и синяки? — Эва молчала, а Юнас продолжал с укором в голосе говорить: — Что по какой-то странной причине оказываешься там, где есть этот козел с третьего курса. Тебе нравится всё это? Быть одной из тех, кто по кусочкам собирает себя в туалетах? — Ты даже ничего не знаешь, — глухо ответила Мун, и Васкес кивнул, усмехаясь. — Именно, Эва! Я ничего о тебе не знаю, но ты даже не даёшь мне тебя узнать. Раз уж ты выбрала общение с ним, то вперёд. Это не мое дело, но я не хочу быть тем, к кому ты потом придёшь, когда настанет твой черёд собирать себя по частям в тех грёбаных туалетах. — Что ты хочешь от меня услышать, Юнас? — ее голос слегка дрожал от вдруг нахлынувших эмоций. — Каких-то оправданий? Раскаяния? — Мне ничего от тебя не нужно, — Васкес скривил губы. — Думаю, нам стоит прекратить наше общение. Ты всё равно начинаешь отдаляться, так какой будет смысл в нашем общении, если тебе оно рано или поздно будет не нужно? Лучше сейчас поставим на этом жирную точку и разойдёмся, словно и не были знакомы. — Ты серьёзно сейчас? — ее трясло, а глаза начинали блестеть. — Ты даже ничего не знаешь и делаешь такой вывод только из-за каких-то собственных предположений. — Хочешь сказать, что я не прав? — зеленые глаза с осуждением сощурились, но Эва выдержала этот взгляд, отвечая на него своим, расстроенным. — Нет. — Так, может, расскажешь мне тогда, что между вами происходит? Юнас презрительно хмыкнул, когда девушка ответила на его вопрос тяжелым молчанием, поэтому он развернулся и ступил на лестничную площадку. — Вот об этом я и говорю. Нам не стоит больше общаться. Ты закрываешься от меня, а я больше не хочу стараться тебя понять. В этом всё равно нет никакого смысла. — Юнас!.. — Эва пошла следом за ним и протянула руку, обхватывая пальцами предплечье брюнета, вынуждая того остановиться и развернуться к ней лицом. Ее глаза блестели, а губы еле заметно дрожали. Васкес с лёгким раздражением рассматривал ее лицо, которое покрылось румянцем, но руки девушки не убирал. — Ты имеешь право на меня злиться, я понимаю. Но я не хочу прекращать общаться. Ты... Ты не заслуживаешь такого отношения к себе, но я не могу тебе рассказать о чём-то личном. Это мое. А Крис... Между нами ничего нет, ясно? — Ты хоть себя слышишь? — парень сделал шаг назад и выдернул наконец свою руку из хватки Мун. — Твои синяки — это «между нами ничего нет»? Эва, я могу прямо сейчас найти этого урода и набить ему лицо. И мне плевать, что у него за спиной есть такие же уроды дружки. Он делал тебе больно. А ты его защищаешь? — Ты ничего не понимаешь! — повысила голос Мун, теряя самообладание. — Так дай мне, блять, тебя понять! — крикнул Юнас, подлетая к Эве и возвышаясь над ней. Девушка испуганно шагнула назад, поджав губы, которые дрожали. — Неужели ты такая слабачка? Я же хочу тебе помочь! Мне не всё равно, ты поняла? Так будь просто честна! — Но ты ведь тоже не говоришь мне про то, что общаешься с одним из якудза, — выпалила она быстро и замерла, когда запоздало поняла, что сказала. Глаза Юнаса прищурились, а губы дёрнулись от нервной улыбки. Парень покачал головой, словно не верил, но потом стал серьёзным. Зеленые глаза сверлили в лице Мун дыру, и Эва сьёжилась от этого взгляда. — Что ты несёшь? — тихо процедил брюнет. — Я видела вас, — ответила Эва, обнимая себя руками. — Вечером, на улице Карла Йохана. Вы выглядели как чёртовы лучшие друзья. Ты обвиняешь меня в том, что я скрываю правду, но ты ведь тоже не до конца честен со мной. Как-то неправильно, ты не думаешь? — Ты говоришь полную чушь, Эва, — брюнет отошел на пару шагов назад, не сводя с Мун тяжелого взгляда. — То, что ты видела, ещё ничего не значит. Но то, что вижу я, о многом говорит. Мне не хочется быть третьим лишним, знаешь? Я не хочу быть твоим носовым платком, который ты будешь использовать, когда тебя вдруг бросят. Ты не видишь в этом ничего, но я вижу всё. И если тебе хочется быть такой же, как другие, пожалуйста. Это твой выбор, не мой. Васкес развернулся и стал спускаться вниз по ступенькам, сжимая зубы до противного скрежета, когда услышал эхо громкого всхлипа за спиной. Когда он схватил дверную ручку и дернул дверь на себя, то на секунду остановился. Ему хотелось поставить точку в этом больном диалоге. Так, чтобы не было никаких «после». Всё, конец. — Я всегда считал тебя особенной. Но ты оказалась такой же, как все. Эва прикрыла веки, отчего по щеке покатились непрошенные слезы, и прижалась спиной к холодной стене, когда услышала дверной хлопок, означающий ту самую точку. Жирную и последнюю.***
Крупные капли дождя монотонно барабанили по карнизу и оконному стеклу. Этот звук, прерываемый не менее скучным голосом миссис Ротштад, вводил в состояние депрессии и сонливости. Шистад не любил дополнительные занятия для повышения уровня знаний в сфере точных наук, но выпускные экзамены вынуждали приходить каждый раз и слушать монотонную речь учительницы физики. Женщине, казалось, вообще было плевать, слушают ли ее выпускники или нет. Она читала написанный от руки конспект в толстой тетради, изредка прерываясь на сухой кашель или на то, чтобы посмотреть в окно, наблюдая ужасную погоду на улице. Кристофер уже откровенно плевал в потолок, сидя за партой. Он написал всё то, что было нужно и важно знать, а остальную «воду», которую лила в уши учительница, он игнорировал. — Пробный экзамен будет на следующей неделе, в четверг, — сказала женщина, когда прозвенел звонок. — В этот день у вас не будет занятий, поэтому можете не брать ничего с собой. Понадобятся только чёрные гелевые ручки и ваши головы. Всем желаю удачи! Шистад хмыкнул, закинув на плечо рюкзак, и покинул кабинет. На эти занятия ходили от силы человек семь, которые планировали сдавать физику. Ее он выбрал, потому что хорошо знал, да и при поступлении этот предмет был обязательным, так что... Кристофер вышел на улицу и зашёл за угол здания, на ходу вытаскивая из кармана чёрной кожаной куртки пачку сигарет. Ему не хотелось получить нагоняй от какого-нибудь учителя, поэтому курить он решил там, где была наименьшая вероятность быть пойманным. От сырости и прохлады шатен еле заметно ёжился. Волосы от влаги немного завились, а нос и щеки покраснели. Шистад прислонился спиной к кирпичной стене школы и с наслаждением втянул в себя едкий дым. С каждой затяжкой его воспалённый переизбытком информации мозг постепенно расслаблялся, и глаза от удовольствия на мгновение прикрылись. Он хотел курить ещё с самого начала учебного дня, но терпел, скрипя зубами. Сигарета тлела быстро, и когда Крис сделал последнюю затяжку, чувствуя жжение у фильтра губами, он отшвырнул в сторону окурок, который моментально промок под каплями дождя. Где-то рядом он услышал какие-то непонятные звуки, поэтому с интересом повернул голову, отчего его взгляд наткнулся на девушку, голова которой была накрыта капюшоном куртки. Судя по всхлипам, она плакала, только какого черта она сидела на скамейке, промокая под дождём, ему было непонятно. Шистад отлип от стены и двинулся в ее сторону, предусмотрительно накинув на голову капюшон толстовки. Конечно, это мало помогло в противостоянии с дождём, но всё же. Крис уже протянул руку, чтобы коснуться плеча ученицы, но та дёрнулась и подняла на него заплаканные глаза. Зеленые и воспалённые. Кристофер почувствовал резкий скачок напряжения в теле, когда понял, кем была эта плачущая девушка. — Мун? — его глаза с недоверием смотрели на неё, и Эва отвернула лицо, вытирая влагу под носом ладонью. Громко шмыгнула носом и судорожно выдохнула. — Ты... ты плачешь? — Очевидно, что да! — воскликнула дрожащим голосом Эва, дёрнувшись от собственного тона. Голос осип и дрожал так, словно ее бил озноб. — Оставь меня одну. Уходи. — Почему ты сидишь тут, под грёбаным дождём, и ревешь? — Шистад встал напротив, наклонившись вперёд, чтобы заглянуть в глаза Эве, которая, напротив, отводила взгляд, кусая губы. Она в течение нескольких часов избегала его, старалась не пересекаться в школьных коридорах, не ловить его взгляд на себе. Она пусть и была пьяна в тот вечер, но события того дня отпечатались в сознании подобно клейму. Эве казалось, что она до сих пор ощущает на своей коже горячее дыхание и слышит этот невероятный аромат мужского парфюма. Находиться так близко рядом с ним после этого было чем-то подобно вхождению в ледяную воду. Мурашило с такой силой, что, казалось, дыхание остановилось. — Оставь меня одну, — попросила она тихо, на что Шистад цокнул языком. Он схватил девушку за руку и дернул на себя, заставляя встать, но распахнул в изумлении глаза, когда Эва отпихнула шатена в грудь ладонями, и тот сделал пару шагов назад. Ее волосы, что лежали на груди, промокли от дождя, а лицо, без единого намёка на косметику, раскраснелось и опухло. Зеленые глаза смотрели с каким-то непонятным огнём. Кристофер открыл рот, намереваясь сказать что-то, но срывающийся голос Мун заставил его замолчать: — Всё в моей жизни рушится! Понятно? Абсолютно всё! Я ссорюсь со своими друзьями, моя мать снова улетела в командировку по работе на неопределённый срок! Я постоянно нахожу себе проблемы, сама того не желая! И, черт, я просто устала! — ее руки эмоционально дергались, а глаза вновь наполнились новой порцией слез. — Я устала от самой себя, Крис... Ты понимаешь? Он понимал. Сам проходил через это не единожды. Проблемы в семье? Да. Неприятности в школе? Полно. Внутри состояние, словно тебя как тряпку выжимают до последней капли? Каждый день. Крису хотелось хмыкнуть и произнести что-нибудь в своём стиле, колкое и саркастическое, но он молчал и смотрел на Эву, которая тряслась и от холода, и от нервов, и от слез. Она отвернулась от парня, который выпрямился, щуря глаза, и вытерла быстро ладонями влагу с лица. Громко шмыгнула носом, выдыхая судорожно. Слабачка. Юнас попал в точку. Она слабая во всем. Запуталась в собственной паутине и не может найти способ выбраться из ловушки. Жалкая. Растоптанная. Одинокая. Эва смотрела на мокрый асфальт под ногами, на обшарпанную скамейку, на ненавистное школьное здание, а в голове была лишь надежда на то, чтобы Шистад не стоял за спиной и ушёл. Оставил её одну, наедине с её больными тараканами, с перевёрнутым внутренним миром. Ей не хотелось, чтобы он видел её такой. Наверное, стоял сейчас, улыбаясь насмешливо, как он умел, смотрел на неё, зареванную уродину, отчего становилось вдвойне мерзко от самой себя. Только вот когда Эва повернулась к парню, она увидела, что тот не улыбался. Не было ни единого намёка на упрёк и веселье. Его карие, почти чёрные глаза глядели сквозь неё, и Мун на секунду задержала дыхание, рассматривая лицо выпускника. — Ты забываешь, в каком мире ты живёшь, Эва, — произнес Кристофер, наконец поднимая на неё глаза. — Никому не нужны твои слезы. Никому не нужна твоя жалость. Всем на это наплевать, понимаешь? Ты можешь кричать хоть во всю мощь своих голосовых связок, но кроме сорванного голоса и самоуничижения ничего не получишь взамен. Пора прекратить демонстрировать свои слабые места, на которые так легко надавить. Мун скривила губы в грустной улыбке, взмахнув рукой: — Да что ты понимаешь? У тебя в жизни всё прекрасно. Друзья, которые всегда поддержат. Родители есть, которые любят и готовы сорваться ради тебя в любую минуту. На тебя смотрят как на божество. Тебе не понять, каково это — просыпаться каждое чертово утро с мыслью о том, какой ты ничтожный. Ты не знаешь, каково это — быть со всеми, но при этом быть одним. Шистад спокойно улыбнулся, покачал головой, и Эва нашла что-то странное в его улыбке. Нечто, за чем прячется что-то, что нельзя увидеть, понять. Парень поднял лицо, подставляя его под холодные капли дождя, а голос, которым он заговорил, был несколько сухим и глухим: — Ты права. У меня есть множество преимуществ, привилегий, в отличие от других учеников этой школы. Но ты ведь не настолько тупая, как твоя бестолковая подружка? Вильде. — Ты думаешь, только ты одна такая слабая и обиженная на жизнь? Думаешь, что если пускать сопли и слюни, это всё вдруг волшебным способом исчезнет? — Крис издал смешок и сделал шаг вперёд. — Я — не робот, Эва. Но и машины имеют способность ломаться. Когда-нибудь ты поймешь, что ты не одна в этом дерьмовом мире, кто устал от всего. Все ломаются. Все устают. — Ты устал? — Эва приподняла голову, чтобы посмотреть парню прямо в глаза, который встал напротив, всё так же улыбаясь. Но его улыбка была несколько уставшая. — Все — это люди. А я — часть этого ебучего социума, к сожалению, — Шистад рассматривал кожу её лица, которая покрылась красными пятнами из-за слез, изучал цвет глаз, который напоминал тёмный изумруд. Её губы были пухлыми, но не такими, какие обычно бывают от ботокса. Они были натуральными. Мягкими, тёплыми, правильно аккуратными. Он в своей недолгой жизни пробовал разные. Целовал и ужасно липкие, и ужасно сладкие, и ужасно большие. Но вишневые Крис попробовал впервые. И это пугало. — Слабым быть просто. С таких спроса меньше. А ты попробуй стать сильной. Тогда ты поймёшь, что чувствуют люди, которые каждый день борются с общественным мнением, с осуждением и даже с восхищением. Сила — залог успеха. Если ты хочешь, чтобы тебя ценили, если хочешь, чтобы жизнь перестала казаться невыносимой и ужасной, покажи характер. Запомни: всем. насрать. на. твои. чувства. Мун опустила глаза на шею Шистада, которая не была скрыта воротником куртки, от которой приятно пахло, и заметила синюю жилку под загорелой кожей. Ее плечи опустились, а из груди перестали вырываться всхлипы. Лишь судорожное дыхание, посиневший нос и опухшие глаза подтверждали, что девушка плакала. Он был чертовски прав, и от понимания этого внутри завязывался тугой узел. — Как ты это делаешь? — с неким удивлением и неверием спросила Эва. — Как тебе удаётся быть... таким? — Это секрет, — Кристофер ухмыльнулся, демонстрируя острые клыки зубов. — Ты же не думала, что я вот так просто стану тебе его открывать? Его цена слишком дорога. Я бы даже сказал: бесценна. — Боишься, что я вдруг стану сильнее тебя? — с еле заметным вызовом в голосе спросила Мун, поднимая глаза на шатена, который щурился, отвечая прямым взглядом на взгляд Эвы. — Боюсь, как бы тебя это не сломало окончательно, — на выходе ответил он и поправил капюшон на голове. — Из-за тебя я промок насквозь. Что, тебе смешно? — Я же говорила тебе уходить, — с еле заметной улыбкой Эва пожала плечами. Тяжелая ноша в виде самоуничижения медленно падала с плеч. — Но ты стоишь здесь и говоришь со мной. — Как я мог пропустить момент, чтобы не увидеть, какая ты красотка? С этими щелками вместо глаз. С синюшным носом и соплями. С червяками из волос. И с этим хриплым голосом курильщика со стажем. — Ты — мастер делать девушкам комплименты, — Эва хмыкнула, но теперь улыбнулась шире, и Кристофер мысленно обрадовался, что хоть чем-то смог остановить её истерику. — Обращайся. Ты знаешь, где меня искать, — он подмигнул и тоже улыбнулся. Они оба вздрогнули от неожиданности, когда над их головами послышался раскат грома, а дождь с каждой секундой начинал превращаться в самый настоящий ливень. Шистад чертыхнулся и бросился в сторону своей машины, на ходу доставая из кармана куртки связку ключей, а Эва, не зная, что делать, понеслась за ним. Оба с неким удовольствием прыгнули в тёплый салон автомобиля, и Мун втянула в себя запах кожи и туалетной воды. Шистад откинулся на спинку сиденья, провел ладонью по лицу, по которому стекали капли, падающие с челки, и бросил косой взгляд на Эву, сидящую на соседнем сиденье. Это нормально — успокаивать её от горьких слез, сидеть с ней в одной машине, смотреть на неё и не чувствовать такой привычной и нужной ему неприязни? Когда эта черта пропала? Где он упустил этот момент? Девушка сняла с головы капюшон и повернула голову в сторону шатена, который откашлялся, нахмурившись, и завёл двигатель, сразу же включая обогрев в салоне. Тепло под сиденьями приятно согревало, и оба расслаблено выдохнули. — Отвези меня домой, — Эва не смотрела на выпускника, но кожей всё равно чувствовала этот прожигающий взгляд. — Пожалуйста. — Эта услуга не бесплатна, — ответил он со смешком и снял с себя мокрую куртку, которую швырнул на заднее сидение, оставаясь в чёрной толстовке на молнии и в такого же цвета футболке. Взъерошил тёмные волосы рукой, пропуская пряди через длинные пальцы, и положил ладонь на руль, сжимая его. — Ты хочешь что-то взамен? — зеленые глаза прищурились, хотя куда уж сильнее, когда они и так выглядели как щелки, и Кристофер вновь издал смешок, наконец выруливая на трассу. — Смотря что ты сможешь мне предложить. — Машина ехала плавно, и на лобовом стекле начали скапливаться капли дождя, отчего Шистаду пришлось включить дворники, чтобы нормально видеть дорогу. — Смотря что ты хочешь, — таким же тоном сказала Эва, согреваясь. Она уже не плакала, но ее зареванное лицо всё же напоминало об истерике, которая случилась десять минут назад. Что он хотел? Крис задумчиво закусил губу, смотря на дорогу. Он бы хотел сейчас завалиться спать и наслаждаться этим состоянием так долго, сколько смог бы. Он бы сейчас также выпил чего-нибудь крепкого, согревающего и расслабляющего. Он бы хотел наконец провести хороший вечер с отличным его завершением в компании какой-нибудь горячей девчонки, которая помогла бы ему забыть на какое-то время о проблемах и неприятных ситуациях. Но больше всего Шистаду хотелось ехать вот так, в тёплой машине, наслаждаясь урчанием двигателя, наблюдая проносившиеся мимо дома и магазины, редких людей, и слушая какую-нибудь классную песню, наконец окончательно расслабившись. И плевать, что рядом сидит персональная проблема, за которой тянется какое-нибудь дерьмо. Иногда Крис ловил себя на мысли, что судьбе нравится издеваться над ним. Просто какое ещё можно было дать оправдание тому, что ко всем его проблемам причастна чертова идиотка Эва Мун? По-другому это назвать никак нельзя. Создавалось под: Ariana Grande feat. The Weeknd — Love me harder Крис крутил колесико магнитолы, листая каналы радиостанций, пока слух не уловил знакомые слова и охренительно классный бит. Если в этом мире существовал человек, который не любил песни The Weeknd-a, значит, он просто ничего не понимал в музыкальном вкусе. Голос канадца вызывал улыбку на лице, а губы непроизвольно повторяли слова. Ариана тоже неплоха, но Кристофер ловил больше кайфа, слушая парня. Эва тоже успела снять с себя мокрую куртку, которую положила себе на колени. Рюкзак лежал в ногах, а глаза украдкой наблюдали за шатеном, который качал головой в такт песне, что-то мыча себе под нос. Его челка забавно стояла торчком, а расстёгнутая молния толстовки и короткий воротник футболки открывали вид на сильную загорелую шею. Пальцы невольно сжали куртку, когда Эва внезапно вспомнила, какова она на ощупь. Горячая, мягкая, гладкая. Несмотря на характер Шистада, его волосы были необычайно мягкими. На затылке и у висков были коротко стрижены, а вот ближе ко лбу волосы были длиннее. Ему несомненно шла такая прическа. А-ля «мальчик—похуист». Хотя Крис и в реальности не был от этого далёк. Когда парень бросил на Эву короткий взгляд, девушка сделала вид, что она заинтересована видом из его окна. — Ну, так что? — легко спросил Крис, останавливая машину на светофоре. Глаза слегка прищурились, но выражение лица было серьёзным. — Что? — не поняла Мун, отвечая на зрительный контакт. — Что ты можешь мне предложить? — Ты о чем? — Парень выразительно выгнул брови, и Эва приоткрыла губы, выглядя несколько удивлённой. — О... Ты серьёзно? — А ты думала, что я просто по доброте своей душевной везу тебя домой после той ужасной истерики? — И что же ты хочешь? — вопросом на вопрос ответила девушка, на что Шистад хмыкнул и надавил на педаль газа, продолжая ехать дальше. — На данный момент я ужасно голоден, — сказал Крис, и Эва подавила в себе желание возмутиться. — А так как ты удачно попалась мне под руку, да ещё и успела снова во что-то там вляпаться, а я снова оказался рядом, наблюдая тот кошмар возле школы, я считаю, что ты должна меня накормить. — Накормить? — прошептала Мун, не до конца понимая логику его слов. — Да, думаю, еды было бы достаточно, чтобы я закрыл глаза на тот инцидент возле школы. — Что ж, хорошо, — слабо кивнула она головой, отводя взгляд в сторону окна с её стороны. В голове сразу всплыли разбросанные вещи, бардак в доме, почти пустой холодильник и фотографии на стенах в доме, на которых изображена маленькая Эва с мамой и друзьями. Беззубая улыбка в камеру в первом классе. Плачущая с ведёрком с песком на голове. Нюхающая полевые цветы, с задранным от ветра подолом сарафана. Вся в зелёных точках, когда болела ветрянкой. Мун закрыла глаза и обречённо вздохнула, откидываясь на спинку сиденья. Какой кошмар. Такое нельзя показывать Шистаду. Он не упустит возможности начать подкалывать её этими фотографиями. Наверняка сфоткает их и будет показывать друзьям, которые будут смеяться над ней. Этого нужно было срочно избежать. — Давай купим еду в МакАвто? — проговорила она, слыша смешок возле себя. — Я, так уж и быть, заплачу. — Может, мы всё-таки поедим у тебя дома? Закажем пиццу, я высушу свои вещи. И в машине я не ем. — Никогда? — Чего ты так напрягалась? — Кристофер повернул на знакомом Эве повороте, и девушка вздохнула так, словно страшного было не избежать. Он уже подъезжал к её дому, возле которого припарковал автомобиль. — Я не собирался выносить что-то ценное из твоего дома. Господи... — Я не об этом, — Мун покачала головой, и Шистад ещё больше не понимал её. — И о чем же тогда? — он заглушил двигатель и повернулся корпусом к Эве, глядя на неё выжидающе. Она поправила волосы руками, заправляя пряди за уши, и посмотрела на него почти умоляюще: — Обещай мне, что после увиденного ты не будешь надо мной смеяться. Кристофер уже растягивал губы в ухмылке, но при этом хмурил брови. — Есть что-то такое, что выглядит смешнее твоих трусов в горох? Эва моментально вспыхнула, покрываясь румянцем, и вновь попросила: — Пожалуйста. Просто пообещай. Шистад закусил губу, лукаво рассматривая смущенную Мун, помолчал пару минут, раздумывая, но потом кивнул и согласился. — Хорошо. Они надели куртки, набросили на головы капюшоны и быстро направились к крыльцу дома. Мун достала ключи из кармана, сунула один из них в замочную скважину и толкнула дверь, пропуская парня в дом. Тот молча снял с себя кожанку, которую повесил на крючок в прихожей, за которой последовала и толстовка, и сбросил с ног промокшие кеды. Его носки тоже успели промокнуть, поэтому Шистад стянул и их, оставаясь босым. Пока Эва снимала с себя верхнюю одежду, Крис прошёл в гостиную, на стенах которых заметил маленькие рамочки с фотографиями. Когда Мун взяла с туалетного столика расчёску и начала расчёсывать мокрые пряди длинных волос, она услышала голос Криса, который периодически прерывался смехом: — Нет, всё же есть то, что выглядит смешнее трусов в горох! Эва закрыла глаза, чувствуя жжение на лице от стыда и неловкости, и опустила руку с расчёской. Всё, Эва. Это тотальный провал.