Проблема

       Когда-то знакомые и родные стены этой квартиры были его вторым домом. Здесь он получал поддержку, понимание и покой и избавлялся от одиночества. В его родном доме почти всегда пусто. Огромное пространство давило, и дом казался неимоверно маленьким, удушливым. Поэтому Крис приходил к Вильяму. К его лучшему другу и к человеку, который почти стал для него братом.        Сейчас всё вокруг казалось... другим. Вроде бы та же кухня, которая после каждой вечеринки была захламлена мусором в виде бутылок и грязной одноразовой посуды. Вроде бы та же гостиная с удобным широким диваном, который служил для Криса местом ночлежки. Те же стены, та же мебель. Но отрицать тот факт, что что-то изменилось, было бы глупо.        Нура Амалие Сатре отныне жила здесь.        Это означало не периодические ночевки в постели у одного из Пенетраторов. Это означало, что теперь эта блондинка с манией всегда, везде и всем помогать теперь жила здесь на правах девушки его лучшего друга. Вот так просто. Здесь не пахло табаком и разнообразным алкоголем, как обычно это бывало. Теперь в воздухе витал едва слышимый аромат сирени.        Диванные подушки лежали аккуратно, на полу не было ни одной пустой пивной бутылки, а в прихожей обувь была расставлена чуть ли не по размеру и цвету. Порядок и чистота в квартире показались Кристоферу чем-то инородным.        — Уютненько, — протянул он с усмешкой, скрывая за улыбкой какие-то непонятные горечь и раздражение.        Кухня была непривычно пуста. Шистад даже сперва подумал, что эта не та кухня, на которой ему когда-то стало плохо после бурного веселья, но нет. Это была она. Вильям прошел следом за ним и открыл холодильник, доставая из него две зеленые бутылки их любимого пива. Крис с кивком принял одну из них и с щелчком открыл, делая глоток. Горечь на языке была как никогда приятна. Шатен подошёл к окну, поставил на подоконник пиво и потянулся в карман за сигаретами, на секунду помедлив:        — Я могу закурить? Или теперь это запрещено?        Получилось как-то язвительно и резко, но Вильям не обратил на это внимания, молча кивнув. Повисшее молчание вдруг неприятно резануло слух. Магнуссон видел, с каким напряжением и напускным безразличием Шистад делал затяжку за затяжкой, выпуская дым через нос. Видел, с какими глазами тот рассматривал стену напротив, как подрагивали его пальцы, держащие сигарету. Кристофер нервничал — вот, что видел Вильям.        — Давно живёте вместе? — спросил Крис, нарушая напряжённую и давящую тишину.        — Пару недель.        — М-м.        — А ты? — На вопросительный взгляд уточнил: — Твои родители ещё не приехали из командировки?        — Нет.        — Их непривычно долго нет.        — Мама недавно прилетала домой, — Кристофер выбросил окурок в окно и взял в руку холодную бутылку, начиная рассматривать этикетку на ней. — Но надолго не задержалась. Взяла какие-то бумажки на дом и снова свалила.        — Сильно была занята?        — Ничего необычного, Вил. Всё как всегда, — улыбка Шистада была фальшивой.        Магнуссон поджал губы и понимающе кивнул головой. Он и сам не понаслышке знал, каково это, когда родители вечно чем-то заняты, постоянно зашиваются на работе, лишь временами уделяя время своим детям. Его мать вообще бросила семью, когда он был маленьким мальчиком. Отцу было сложно в одиночку растить ребёнка, в первую очередь — воспитывать, но потом всё прошло и их сплотила мужская дружба и поддержка. Мужчине тоже было непросто, первое время он находился в депрессии, даже изредка выпивал, но из этой порочной ямы его вытащил родной сын. И с тех тяжёлых и болезненных пор они друг с другом близки.        — Всё-таки Лондон? — Крис посмотрел на друга, и тот пожал плечами, кивая:        — Да. Там живет отец, вот я и подумал, что это будет отличная возможность изменить свою жизнь. Начать, грубо говоря, с чистого листа.        — И бросишь меня здесь, в этом скучном и сером городе? — Шистад усмехнулся.        — Я буду отправлять тебе открытки, — шутливо протянул Магнуссон, и оба парня засмеялись, каждый на секунду задумавшись о своём.        — Крис?        — М?        — Так что насчёт Эвы?        Кристофер отвернулся к окну, рассматривая редкие проезжающие машины, прохожих, которые шли домой, загруженные своими мыслями. Смотрел на дома, стоящие напротив, на окна квартир тех самых домов, в которых люди жили своей жизнью. Он рассматривал своё нечеткое отражение в окне и думал, думал, думал. Думал о том, с чего начать этот разговор, думал о том, как всё это преподнести своему другу, от которого никогда не было секретов. Думал о том, как будет жить дальше, когда приоткроет завесу своих многочисленных тайн. Но как долго он ещё сможет держать всё в себе? Поэтому его прорвало.        Он рассказал о том вечере, когда Эва ввязалась в разборки с якудза будучи дерзкой и глупой девчонкой. Как она получила от Эрика по лицу, а он, случайно наткнувшись на эту кучку людей в парке, вступился за неё и тоже получил, причём нехило так. Рассказал о том, как помог ей дойти до дома, когда она напилась на одной из вечеринок, и как успел познакомиться с ее матерью. Рассказал про бассейн и про то, как спрятался от полиции в ее доме, когда они с Вильямом влипли в терки с якудза. Поведал про случай на улице, когда она накинулась на него, зареванная и растрепанная, убегающая от какого-то придурка, который грозился ее убить. Шистад рассказал про то, как неуклюже Эва пыталась обработать свои ссадины на коленках и как его взбесили ее трясущиеся руки в тот момент. Рассказал, что ему пришлось помогать ей обрабатывать ранки на коленках и на ладонях, а после этого Мун приготовила вкусный ужин и осталась в его доме почти на двое суток. И как бы ему не хотелось говорить Вильяму про случай в загородном домике, но чего уже скрывать, ведь когда сказал «а», говори и «б»? И он рассказал про наркотики и алкоголь, которым ему приходилось запивать эти горькие таблетки. Рассказал, как Эва зашла в ванную, когда его скрутило от боли. Как она помогла ему и, черт возьми, спасла. И как он на следующий день хотел поблагодарить ее, ведь всё прекрасно помнил, но не смог из-за гребаной гордости. Рассказал про спор, про вечеринку в честь дня рождения Боркиса. И про поцелуи. В коридоре школы. На вечеринке их друга, который хотел ее трахнуть, но Крис снова спас ее задницу, в тот момент думая, что поцеловать ее — единственное и правильное решение проблемы. Про поцелуй у неё дома, когда инициатором был не он, а она сама.        А Вильям слушал этот бурный поток откровений, сопровождаемый эмоциональной жестикуляцией и хаотично блуждающим взглядом, и... не знал, как реагировать. Он и предполагать не мог, насколько всё запутанно и серьёзно. Теперь-то парень понял причину этих долгих взглядов, понял, почему Эва ведёт себя странно и непонятно, когда видит Криса. Каждый пазл создавал целостность картины, которую он никак не мог собрать всё это время. А теперь всё встало на свои места.        Шистад замолчал, чувствуя себя так, словно он — это лимон, который выжали до последней капли. Силы как будто покинули его, поэтому руки безвольно опустились вдоль тела словно тряпичные. Кожа щёк покраснела, а глаза горели от эмоций. Сейчас, стоя напротив Вильяма, шатену хотелось спрятаться от шокировано-удивлённого взгляда карих глаз.        Пиво как никогда кстати оказалось под рукой, поэтому Кристофер схватил бутылку и сделал несколько больших глотков, чувствуя, как жидкость стекает по сухому горлу и с каким теплом оказывается в желудке.        — И ты всё это время скрывал от меня, Крис? — первым заговорил Вильям, нарушая тишину.        — Что я должен был делать? — шатен взмахнул рукой, которой держал бутылку, и приподнял брови. — Сразу же бежать к тебе и жаловаться на такую занозу Мун? Что она постоянно ввязывается в какие-то проблемы, а я становлюсь их непосредственным участником?        — Ты мог просто поделиться этим со мной.        — Поделиться чем? Тем, что пару дней назад я был у неё дома, мы ели чёртову пиццу, потом поругались из-за какого-то хера, а после она поцеловала меня? — с каждым словом тон его голоса повышался. — Поделиться тем, что мне нравилось целовать ее в ответ?        Вильям поставил на стол свою бутылку, расправил плечи и посмотрел на друга прямым взглядом, произнося слова, от которых у Шистада спёрло дыхание:        — Что она тебе нравится. Вот, что ты мог сказать.        Время как будто остановилось, и реальность происходящего обрушилась на шатена, который застыл и с широко открытыми глазами смотрел на друга.        — Если всё, что ты сказал — правда, то вот, что я думаю по этому поводу. Вы как будто играете в кошки-мышки, серьёзно. Сперва ты спасаешь ее от каких-то проблем, потом она тебя. Вы целуетесь, потом ругаетесь, испепеляете друг друга взглядами в коридорах школы, надеясь таким образом, не знаю, убить, что ли? Делаете вид, словно ничего не происходит, а потом ты «случайно» путаешь наши номера и звонишь ей ночью, просишь вызвать себе такси, потому что в хлам напился у Андреаса. Это всё выглядит чертовски странно, но и до тупости понятно. Наши номера даже не похожи, Крис. Стоит ли говорить о том, что твои попытки оправдаться за отправленное мне сообщение смешны?        — Она мне не нравится, — сказал тихо Шистад, а Вильям закатил глаза и усмехнулся.        — Знаешь, почему мы с Нурой вместе? — Пауза. — Потому что она перестала от меня убегать. Она перестала скрывать в себе чувства и приняла всё так, как есть. Ты же помнишь, как она упрямилась и сопротивлялась мне. Как подглядывала украдкой за мной на вечеринках, в школе. Меня заинтересовали в ней упрямство и прямолинейность, а тебя в Эве — ее беззащитность и естественность.        Сейчас Шистад должен был сказать в ответ какое-то оправдание, какой-то весомый аргумент в свою защиту. Ведь не могла ему нравиться та, которая иногда носит разные кеды и мешковатые кофты. Та, которая почти не красится, та, которая помешана на сладком аромате вишни. Ему не нравились рыжие девушки, поэтому в его списке всегда находились брюнетки и блондинки. Стройные и фигуристые. Яркие и шумные. Ему нравились уверенные в себе девушки, которые знали, чего хотят от жизни. Которые никогда ему не отказывали. Ни в чем. Она была не такой, как они. Как будто из другого мира. Сопротивляющаяся, непреклонная, упрямая. Естественная. Разве такие девушки, как Мун, могут ему нравиться?        — Эва — не Ибен, Крис, — уже спокойнее произнес Магнуссон и наконец отпил из своей бутылки пиво. — Не разбивай ей сердце, если для тебя всё это несерьёзно. Снова.        Вильям снова сделал глоток пива, отводя глаза от друга, который повернул голову в сторону окна и потерянным взглядом смотрел на проезжающие мимо машины.        Тишина на кухне больше не казалась давящей.

***

       Сбоку работал ноутбук, из динамика которого тихо звучала песня The Fray — Never Say Never. Красивый мелодичный голос парня расслаблял и успокаивал. И даже не отвлекал Эву от домашнего задания, которое она, как ответственная как никогда ученица, решила сделать. Ноги девушки, двигающиеся под песню, забавно дёргались за спиной, а рука, держащая между пальцами ручку, выводила на тетрадном листе аккуратным почерком слово за словом. Конспект по истории не казался сложным, поэтому Мун даже не заметила, как исписала почти всю страницу. На телефон иногда приходили оповещения из инстаграма и фейсбука, но девушка перестала их проверять, как только поняла, что ничего нового в них нет. Сара в эти выходные снова планировала закатить тусовку в своём доме, а у Ингрид появился какой-то парень, которого Эва даже не знала. Вильде писала в их общем чате, что волнуется из-за экзаменов, Сана толкала успокаивающе речи, а Нура... Нура так и не ответила на сообщение Эвы, когда она спросила, хочет ли та сделать вместе с ней домашнее задание у Мун дома.        Писать конспект, лёжа на кровати, было не совсем удобно, поэтому, когда рука начала ныть, Эве пришлось отложить ручку в сторону и размять уставшее запястье. Пучок на голове немного растрепался и длинные пряди волос спадали на лицо, отчего девушке периодически приходилось заправлять их за уши. Экран телефона снова загорелся из-за пришедшего сообщения, но Мун не обратила на это внимания, однако когда в комнате раздалась мелодия из-за входящего звонка, она протянула руку и посмотрела на экран.        Нура.        — Чем обязана, госпожа-я-люблю-игнорить-друзей? — важным тоном спросила Эва, отвечая на звонок.        По ту сторону динамика послышалось тихое хихиканье, а потом голос, немного сонный и хриплый, ответил:        — Извини. Я пришла домой и пока лежала на кровати, смотря телевизор, не заметила, как уснула. Как ты?        — Убиваю себя историей, — иронично протянула Эва, и Сатре снова засмеялась.        — Ничего не меняется.        — Нет, почему же, — Мун перекатилась на спину и посмотрела на потолок. — В этот раз я убиваю себя добровольно.        — Прогресс, — хмыкнула Нура с улыбкой.        — Читала, что Вильде писала в нашем чате?        — Неа, — Мун вытянула руку перед собой и рассматривала собственные ногти. — А что такое?        — Она написала, что готова переспать с тем, кто сдаст вместо неё экзамены. Естественно, не за бесплатно. И из-за этого Сана начала ее отчитывать. Там сейчас идёт война.        Эва прыснула.        — Что, правда? Она так и написала?        — Ага. Крис даже не успевает писать что-то, потому что дискуссия между Саной и Вильде о-о-чень бурная. Я тоже не рискнула писать, да и смысла в этом нет.        — Ох, Вильде, — Мун тяжело вздохнула и улыбнулась. — Интересно было бы узнать, кто решится на такой подвиг ради неё.        — Вряд ли Магнус пойдёт на такие жертвы и захочет сдавать вместо неё экзамены, пусть и его руки постоянно норовят залезть Вильде под юбку.        — Кажется, она и не против.        Нура начала тихо смеяться, и Эва вторила ей, прикрыв лицо ладонью. Вильде порой веселила своим поведением и взглядом на мир. Ее детская наивность и беспечность были уже такими привычными, единым целым с образом блондинки, поэтому девушкам ничего не оставалось, как просто принимать странности Вильде как само собой разумеющееся. Как нормальность.        — Эва?        — Что?        — Я ещё хотела у тебя кое-что спросить... Это не касается Вильде, — засмеялась Нура, но уже как-то нервно. Эва слушала. — Сегодня Вильям пришёл вместе с Крисом, и... они что-то очень бурно обсуждали на кухне. Я спала в это время, а когда проснулась от шума, то сперва не поняла, почему они разговаривали на повышенных тонах. Ну, в основном Крис говорил. Ты же знаешь, что подслушивать чужие разговоры не совсем хорошо, но мне вдруг стало интересно, и я... не удержалась.        Сатре замолкла, а Эва, заинтригованная словами подруги, не выдержала этой паузы и спросила с любопытством:        — И о чем они говорили? О какой-нибудь вечеринке? Например, Сары? Слышала, что она устраивает тусовку на этих выходных? А ещё Ингрид нашла себе какого-то парня. Там была фотография прикреплена. Господи, ну что за урод? Я была другого мнения о ней. Уж зная ее вкусы...        — Да, я что-то видела... Вильде отправляла в чат. Но они говорили не об этом.        — Да? — Эва удивилась. — А о чем тогда?        Нура выдержала паузу, которая для Мун казалась бесконечностью, а затем на выдохе прошептала:        — Они говорили о тебе.        Глаза девушки вмиг распахнулись, ведь она была готова услышать в ответ что угодно, но только не это. Говорили о ней? Что именно они могли обсуждать друг с другом? Это было какой-то дурацкой и совсем несмешной шуткой, потому что... Зачем им вообще разговаривать о ней?        — Обо мне? И... что? В смысле, о чем был их разговор?        — Когда я проснулась, их диалог, видимо, подходил к концу, но... Вильям просил Криса не... не разбивать тебе сердце. Как это было с его бывшей девушкой, Ибен. Я помню, что у них был болезненный разрыв, ну, для неё точно, но тогда они были в статусе пары. А вы... Вы же почти не общаетесь, а если и общаетесь, то между вами летят искры какой-то... неприязни? В свете тех событий, о которых ты мне рассказала у меня дома тогда, когда убежала... Я не понимаю, почему он может тебе разбить сердце?        Эва молчала, не зная, что сказать и как реагировать на это признание подруги. Ее лице выражало полнейший шок.        — Эва, ты же помнишь мои слова? Если тебе вдруг захочется поговорить о чём-то, что тебя тревожит, ты можешь обратиться ко мне. Я всегда поддержу тебя. Эва?        — Да, я помню, — растерянно прошептала Мун, анализируя сказанные Нурой слова у себя в голове. Однако там сейчас была полная каша.        — У тебя всё хорошо? — с чувством тревоги спросила Сатре.        — Конечно, — Мун сделала интонацию голоса убедительной, словно сама хотела в это верить, но, видимо, блондинка не замечала фальши, поэтому ответила на выходе облегчения:        — Хорошо.        — Слушай, я сейчас вспомнила, что мне нужно сделать ещё гору домашки. Давай я тебе позже позвоню или встретимся завтра в школе? — поспешно произнесла Мун.        — В школе, — согласилась Сатре и рассмеялась. — Дашь мне завтра списать историю? Что-то мне лень писать ее сейчас.        — Что за вопросы? Конечно.        — Тогда до завтра.        Эва сбросила быстрее, чем нужно было. Ее глаза неотрывно смотрели в потолок, а тело застыло так, словно было сделано из камня. В груди бешено стучало сердце, набирая обороты, стоило только впомнить о словах подруги, а с губ сорвался стон, полный обречённости. Мысленно Мун успокаивала себя тем, что всё в порядке, но черт.        Всё нихера не в порядке.