— Риате, отпусти мужика! Отпусти, кому сказал! — прорычали сверху.
Эллохару легко говорить, а домовой после такого обжигающе ледяного перемещения с помощью ледяного огня вцепился в меня и дрожал на ветру.
— Риате!
Медленно опустила домового, который тут же к моей ноге прижался. Мы оказались стоящими на заснеженной дороге посреди широкого поля. И вокруг никого! Только заснеженные горизонты и порывы ледяного ветра. Вот же блин! А ведь просто попросила брата помочь! Надо вписать это в книгу «Никогда не повторять! Смертельно опасно!», а еще я невзначай вспомнила о том, что у меня аллергия на ведьм… Вспомнилось сразу куча нецензурных слов, но вслух почему-то:
— Засохшие ромашки…
— Да, погодка не сахар, — заметил Эллохар и, сняв плащ, набросил его мне на плечи, затем сноровисто меня же и закутал со словами:
— Риате, тебе еще мелких Тьерчиков рожать, и желательно рожать их здоровыми. Все, пошли. И при чем тут ромашки? — Последнее он бросил за спину, а я подумала о том, что с эльфами мне надо куда, как меньше общаться.
— Хренасе! — Заботливый, млин — Куда?
— За мной, — рявкнул директор Школы Искусства Смерти и пошел в поле, по пояс утопая в снегу, — И вообще, запомни, Риате, ругаться это плохо!
Он по пояс, а мне тут будет по шею, про домового я вообще молчу. Кстати, оказалось, что домовой уже собрался идти вслед за магистром.
— Тепло рядом, — принюхиваясь, сказал старичок. — Добро, свет… идем, деточка, туда нам.
И нырнул в сугроб. Я осталась стоять посреди дороги, но стояла недолго.
— Риате, я тебе не Тьер, на руках таскать не стану, расчленить оно сподручнее, — перекрывая завывания ледяного ветра, крикнул Эллохар. Орать он может, это точно!
Я догнала директора Школы Искусства Смерти шагов через сто. Это было не сложно — Эллохар стоял и терпеливо ожидал меня, а стоило подойти, неожиданно извиняющимся тоном произнес:
— Прости, но этот путь каждый должен проделать сам — у ведьм после некоторых неприятных событий очень строго с правилами, и, понеси я тебя, путь остался бы закрыт.
— Я понимаю.
— Кста-а-ати, — протянул Рен, в свойственной только ему манере. Весело подмигнул, после чего подошел ближе, встал рядом, по-свойски обнял за плечи и поведал:
— Я бы занялся твоим воспитанием, Риате, но боюсь, Тьер не оценит. А жаль.
— Кто еще чьим воспитанием займется! — Мой комментарий прокомментировали молчаливой усмешкой. Нет, ну вы видели? Видели?
И тут перед нами открылась калитка, прерывая диалог. Хотя это был скорее монолог, потому что меня при любом удобном случае игнорировали. Ветхая такая, из прутьев, и замогильный, жуткий, пробирающий до костей голос задал вопрос:
— Какого лешего, а?
— Лысого! — влезла я и удостоилась взгляда, а-ля «С кем я связался?» от Рена. Правда одновременно со словами мне почему-то поплохело. Ну, да, территория ведьм. Надо быть внимательнее. Не хватало еще тут сдохнуть от нервозности. Все-таки ритуалы Черных Ведьм или же по-иному Чернокнижниц оставляют глубокий след на ауре.
Эллохар обнял чуть сильнее, прижимая к себе, и прошептал:
— Ну что ты дрожишь? Это просто чары. Да, ты с таким ранее не сталкивалась, но уж при мне-то можно не бояться, а?
— Д-д-да, — я даже кивнула, — но, видите ли, магистр, если говорить совсем откровенно, я не уверена, что вы не бросите меня в пасть какой-либо твари исключительно ради воспитательного момента! — Сказала первое, что пришло на ум. Сейчас главное контролировать себя. Не хватало еще кому-нибудь навредить чисто на эмоциях.
На меня изумленно посмотрели. Хмыкнули, пожали плечами, потом Эллохар уставился на калитку, правда, судя по сменяющим друг друга выражениям на надменном лице, брат все еще размышлял над моими словами.
Так и вышло:
— Не брошу, — магистр потрепал меня по плечу, — ты мне нравишься, Риате, — А теперь, зная моего братца, последует какая-нибудь колкость.
Пауза, а затем действительно последовало язвительное замечание:
— А вот род Тьеров продолжишь парочкой сорванцов, и тогда с удовольствием скормлю какой-нибудь зубастой твари. Я не злой, Риате, зато жутко мстительный.
В то же мгновение перед нами распахнулись огромные ворота. Они так неожиданно появились, что домовой так и сел в сугроб от удивления. Я же угрюмо наблюдала за этим делом. Все же чувствую себя неважно.
В следующее мгновение поверх снега расстелился узкий ковер.
— Идем. — Эллохар ступил на него первый и потянул меня за собой. — Риате, если страшно, можешь взять меня за руку.
— Мне не страшно, — тихо ответила я, заинтересованно вглядываясь в рисунок на ковре. Охранные символы с вплетенной эльфийской магией, надо бы знания обновить. А еще я поняла, что вот этот тканый узор на ковре мне почему-то очень кристаллы проклятий напоминал… Да, тогда я еще их не знала.
— Дэя, — лорд Эллохар властно сжал мою ладонь, — нет повода для беспокойства. — И чуть громче позвал: — Идем, смертник.
— Действительно, просто отдать домового в хорошие руки, — рассеяно произнесла я.
Вот так по ковровой дорожке мы и прошли шагов пятьдесят, миновали несколько ворот, пока наконец не оказались в уютном дворике, по которому бегало десятка три девочек в черных платьицах, коротких белых шубках и таких же белых меховых шапочках и сапожках. Девочки, не замечая нас, с визгом носились друг за другом и бросались снежками.
— Четвертый класс, — с неожиданной грустью произнес лорд Эллохар, — хотя у них тут так заведено, что носиться, играя в догонялки, они и в выпускном классе могут. Как дети. Забавно на них смотреть — такое нескончаемое радостное детство до самых выпускных экзаменов. Балуют их тут сверх меры, сладким кормят, сказки рассказывают.
— Да… — Рессеяно согласилась я и с трудом сдержала тоскливое: «В Хаосе совсем не так».
Спустя какое-то время я остановилась. Эллохар открыл двери, вежливо пропустил меня вперед и едва не пришиб домового, причем последнее было сделано не случайно.
И тогда я увидела ведьму. Смутно знакомую ведьму.
Высокая стройная женщина с темными, собранными в толстую косу волосами, светлой кожей, удивительными сине-фиолетовыми глазами и приветливой улыбкой направлялась к нам. И улыбалась она так, словно всем и разом и в то же время каждому по отдельности. Удивительное создание, такое светлое и доброе.
— Добрый день, магистр Смерти, рада видеть вас и ваших гостей, — приятным, чуть напевным голосом произнесла она, подойдя к нам.
— Темных, Василена!
Василена! Точно! Мой брат был в нее влюблен! Как я могла забыть?! Наверное, также, как и он.
Я взглянула на лорда Эллохара и умилилась — он так нежно улыбался ведьме, что сразу становилось ясно, кто именно та самая «слабость» жестокого директора Школы Искусства Смерти. Да, уж, однако чувства он скрывает прекрасно.
Мой взгляд заметили, улыбаться тут же перестали, а вот держать меня за руку — нет. И кивнув в мою сторону, Рен произнес:
— Это Риате.
Ведьма приветливо мне кивнула и произнесла:
— Благодать Никаноровна никогда не простит, что мне вы представили свою избранницу раньше, чем ей.
— Э-э, — протянули мы разом с магистром, в следующее мгновение я вырвала свою ладонь, а Рен и вовсе на шаг отошел.
— Неужели я ошиблась? — едва сдерживая смех, поинтересовалась ведьма. — Гложут меня сомнения по этому поводу.
— Ты ошиблась, — недовольно подтвердил магистр. Меня? С ним? Она рехнулась?
— Да ни за что в жизни! — Не стала молчать и я, почти одновременно с ним.
— Да-а-а? — несмотря на ситуацию, так приятно было видеть, как тонко и умело издеваются над Эллохаром. И когда до меня это дошло, то Рен уже и сам это понял, резко выдохнул, вновь чуть саркастически и надменно улыбнулся и объяснил:
— Это Риате, адептка Академии Проклятий, — васильковые глаза посмотрели на меня с явным интересом, — и вот эта вот девица умудрилась подобрать приблудного домового, который собирался прогуляться в Бездну на закате. А потом Риате набралась наглости, вызвала меня и взмолилась о спасении этого приблудного.
Ведьма бросила на меня одобрительный взгляд, а затем присела и поманила к себе домового. С каким выражением лица он к ней подходил, с каким восторгом в глазах, с каким благоговением! А едва подошел, Василена прикоснулась к его лбу, закрыв глаза.
Заинтересовавшись, я прикрыла глаза, бросив быстрый взгляд на этих двоих и разлядела тонкие магические нити, оплетающие голову домового. Видимо, его воспоминания считывали. Ведьмы могут это делать аккуратно с подобными существами, если таковые согласятся. И ничего не происходило несколько минут, затем ведьма поднялась и крикнула:
— Любомира Михайловна! — Почти сразу же на ее крик торопливо спустилась женщина. Ее внешность меня не заинтересовала, — Любомира Михайловна, миленькая, у дяди Иванко такая история неприятная приключилась: отступники во время наступления сожгли его дом, а он связанный был.
— Ох, бедненький, — испуганно воскликнула вторая, недавно пришедшая ведьма. — Идемте, дядя Иванко, мы сейчас все сделаем. Идемте, пожалуйста.
Домовой просиял, обернулся ко мне, поклонился, прошептал: «Спасибо, деточка» — и, смешно переваливаясь, поторопился к ведьме. Василена с доброй улыбкой проследила за тем, как они скрылись в одном из проходов на первом этаже и тогда ведьма повернулась к нам:
— Так зачем же вы пожаловали, магистр?
— Я буду вино, Риате нужен чай, и желательно согревающий, давай с порошком от простуды, на всякий случай. И пошли в малую гостиную, у вас там самый нормальный камин. — После чего Рен опять же взял меня за руку и повел вверх по деревянной лестнице со словами: — Мы ненадолго, не нервничай. — Решила немного подождать и узнать-таки, за какой Бездной меня сюда привели.
Когда же мы подошли к нужному Рену месту, он подвел меня к жарко пылающему камину, снял с меня свой плащ, а сам прошел к креслу и нахально в нем развалился, при этом хитро на меня поглядывая. Руки на груди сложились сами, а я сама облокотилась на ближайшую деревянную теплую стену.
— Расслабься, Риате, — лениво и насмешливо посоветовали мне, заметив, что мне не спокойно, — В любом случае могла бы уже и запомнить, что обращаться ко мне за помощью чревато последствиями. Я не Тьер, Риате, я обо всем на свете при виде твоих карих глазок, пухлых губок и розовых щечек не забываю, и у меня, в отличие от него, тут же появляется масса вопросов, на которые я вправе получить ответы. Девичья память у тебя, Риате.
В чем-то Рэн прав — глупо было обращаться к нему за помощью. Но в чем-то и не прав!
— А знаете, магистр, у меня не только память девичья, я еще и мстительная к тому же. Отомщу и забуду, потом снова отомщу! Издержки девичьей памяти, знаете ли! — вспылила я.
Вскинув бровь, темный лорд язвительно поинтересовался:
— Это ты мстительная? Ха! Шутка дня! Расскажу Верис, поржем вместе!
— Зато я тихая, — зло сказала я.
— Ты? Тихая? — возмущением в голосе магистра можно было бы накормить как минимум трое Нахессов.
— Тихо прирежу, тихо расчленю и тихо закопаю.
— Ты? Которая только что пожалела домового? Исчадие Ада, прям!
После последних слов я словно оканемела. Исчадие Ада… тогда он назвал меня также…
***
— Я знаю! Ты виновата в ее смерти! Знаю! Уйди из моей жизни, Исчадье Ада, — Орал на меня брат.
— Рен, прошу тебя, успокойся. Давай поговорим в более тихой обстановке и тем более не в пустыне Нахесса, — сделала жалкую попытку договориться я.
— А это уже не мои проблемы! Если бы не ты, то она могла бы жить! — Продолжал он орать, а я видела, как он горит внутри. Плохо, очень плохо, он сейчас совсем себя не контролирует.
— Рен…
— Не называй меня так! Ты не имеешь права! И почему ты молчала все это время?!
— Тебе надо успокоиться, Даррен, — уже твердо сказала я, подняв на него глаза. Ему нет даже двадцати, а он уже многое может. Пламя постепенно принимает его, но он все еще невероятно хрупкий.
— То, что мне надо, я решу сам! Без тебя! — продолжал он орать, а я видела, как его тело охватила дрожь. Нервная дрожь. Плохо, если так пойдет, то он может и выгореть…
— Даррен, — тихо произнесла я, делая шаг вперед. Он сразу же сделал три назад. Тогда я решила действовать. Придется сделать ему больно. Мгновенно оказываюсь перед ним и, вздернув вверх за руки, прижимаю к себе.
— ПУСТИ МЕНЯ!!! — орет он на меня. Я пропускаю все его крики мимо ушей, хотя они больно ранят сердце.
— Ш-ш-ш, тише, Рен. Прошу, послушай… — зашептала я, так как голос предательски сел.
— Я уже слушал и каков итог?! Ну, же! Не молчи!
— Давай заключим сделку, — решилась я на поистине идиотский поступок, накладывая очередное успокоительное заклинание на Рена и попутно блокируя его магию.
— Что? — тихо произнес он, и тогда я отпустила его руки, предварительно убедившись в том, что мой брат успокоился. Подняв на Рена взгляд я произнесла, глядя в его глаза.
— Ты даешь мне себя обучать, — Уже после моих первых слов, сказанных твердо и решительно, он начал сомневаться, — До тех пор, пока ты не будешь способен защититься и защитить тех, кого любишь. Когда ты научишься, я спрошу: «Хочешь ли ты, чтобы я исчезла из твоей жизни?». Ответишь «Да», я исчезну из твоей жизни. Прости за тавтологию. Если захочешь забыть меня, как жалкое Исчадие Ада, — самокритическая усмешка — Я помогу тебе забыть. Ты не вспомнишь даже моего имени, — закрывая глаза и делаю глубокий вдох, вновь смотря на младшего братика, -Знания останутся и я буду знать, что ты сможешь выжить. Я нет. Откажешься никогда не исчезну.
— Я… согласен…
Эти слова, сказанные с… надеждой, надеждой избавиться от меня, а после я, как можно нежнее его обнимаю и нас обхватывает белый огонь. Переход открывается ровно в его спальне и я оставляю его одного, предварительно уложив его в кровать. Но перед тем, как уйти, становлюсь на одно колено и беру его ладонь.
— Прости… за все прости, но сейчас ты должен отдохнуть. Скажи, чему ты хочешь обучиться в первую очередь и я помогу. С сегодняшнего дня я твой наставник… И да, я виновата… Но не могу тебе сказать ничего по этому поводу. Ты еще слишком мал и неумел. Это может сделать тебе слишком больно сейчас, ведь ты просто не поймешь. И… Сладких снов, тебе, брат… Прости за все…
После я отпускаю его руку и исчезаю в белом пламени… Это был последний день, когда он оставался ребенком. Теперь его мировоззрение изменилось… в который раз…
***
— А даже, если и так… — глухо произнесла скорее для себя.
Отвернувшись к камину, чтобы не видеть потешающегося брата, я тихо сказала:
— Бездной клянусь, я обратилась к вам за помощью в последний раз, — и, сорвав нитку с руки, бросила ее в камин.
Смех прекратился мгновенно. Затем ко мне подошли, взяли за плечи, развернули и встревоженно спросили:
— Риате, ты чего?
Молча вырвалась и снова отвернулась к камину.
— Дэй… — извиняющиеся нотки в голосе.
Послышались шаги… Но запах я узнала сразу…
Риш… Обернувшись к двери, я увидела худую, даже жилистую, смуглую темноволосую ведьму. Единственное отличие в одежде от первых двух — черный передник.
Но не успела я ее разглядеть, как ведьма бросилась к Эллохару с радостным криком:
— Рэн!
Да, а Риш выросла…
Магистр поймал ее в объятия, закружил, после осторожно поставил на пол и поинтересовался:
— Ты чего мужа обижаешь?
Женщина мгновенно насупилась, нахмурилась, руки на груди сложила и выдала:
— А кто ему дал право обманывать ведьму?
Магистр укоризненно головой покачал, после произнес:
— Сестренка, у него же сердце слабое… с тех пор как на тебе женился. Пожалела бы вампира.
Сестренка… А они мило смотрятся вместе… В груди что-то начало ныть, прямо, как тогда…
Ведьма хмыкнула, потом, пожав плечами, повернулась ко мне, осмотрела с ног до головы и произнесла:
— А она хорошенькая. И цвет волос такой необычный. Приграничье, да? Мне нравится. С мамой уже познакомил?
— Риш, это не моя девушка, — уже с некоторым раздражением сказал магистр. — И новая жена отца — мне не мать!
Да, он никогда не простит его. Как и меня. Глупо было надеяться тогда… Да, и сейчас…
В этот момент вошла Василена, за ней две домовые, которые сноровисто накрыли на стол и потопали к двери. А вот у порога обе оглянулись, посмотрели на меня и шепотом поделились впечатлениями:
— Хорошенькая и добрая, да, — сказала первая. Честно, я чуть не поперхнулась!
— Так оно завсегда — злых мужиков к хорошим девушкам тянет, а эта и добрая, и скромная, гляди, — заявила вторая, глаз с меня не спуская.
— Хорошую девульку злодеюка костлявый выбрал, а то все лупалки свои на Василеночку нашу лупил, а теперь гля — с этой не спускает, вот она, любовя.
Я дара речи лишилась от возмущения, зато сестра магистра Смерти как рявкнет:
— Охранительная магия на меня не распространяется! Я все слышу!
— Ой, — разом взвизгнули домовые и исчезли.
И вот стоим мы — я, розовощекая Василена, гневная Благодать Никаноровна. Удивленный нашим поведением магистр спросил почему-то у меня:
— В чем дело?
— Домовые решили, что я ваша девушка.
— А-а-а, — глубокомысленно протянул Эллохар, — эти умом никогда не отличались.
— Способностями к выживанию также, — прошипела сестра магистра.
— Благодать Никаноровна, ну что вы, домовые же любят посплетничать, простим им их слабости, — поторопилась вмешаться Василена, — давайте к столу.
— Василена Владимировна, дисциплину в домовых нужно воспитывать! — Ну, да… добротой к ближнему сестренка не отличается. Но дальше было веселее, потому как ведьма потребовала ответа: — Даррэн, объясни ситуацию! В том, что у тебя интерес к данной чистокровной особе, я вижу, однако ее поведения понять не могу.
— Молчаливая очень, — чуть извиняясь, вставила свое замечание Василена.
— Приграничье — суровый край, у них принято помалкивать, особенно если ты женщина, — пояснила Благодать Никаноровна мое молчание Василене и посмотрела на брата, ожидая разъяснений.
Странно, но садиться он не спешил, а потому я поторопила:
— Злодеюка костлявый, — на меня удивленно перевели взгляд — Да-да, слух тебе не изменяет! К столу иди, костлявость устранять! И да, это не мое мнение, но рекомендую прислушаться.
Эллохар прошел к столу, уселся и, одарив нас, то есть меня и обеих ведьм неодобрительным взглядом, соизволил представить меня:
— Адептка Академии Проклятий Дэя Риате, — затем выдержал паузу и насмешливо добавил: — Избранница и уже обрученная невеста известного вам лорда Риана Тьера.
Обе ведьмы мгновенно повернулись ко мне. Их удивление было трудно не заметить. Благодать чуть скривилась и переспросила:
— Риан?! А что он в ней нашел?!
Громкий смех магистра добавил неловкости данной ситуации, а после Эллохар язвительно поинтересовался:
— То есть как для меня, так хорошенькая, а как для Тьера, так «Что он в ней нашел?». Ведьма ты, Риш.
— Чем и горжусь! — в язвительности сестра брату не уступала.
Я же молча и решительно направилась к дверям. И дело даже не в настроении, а в самочувствии. Однако просто уйти не вышло.
— Ох, Риате, — Эллохар, неизвестно как перекрывший мне путь, мягко обнял за плечи, — если ты сейчас так реагируешь, что ж с тобой будет, когда Тьер официально тебя двору представит, а? Да наплюй ты на их мнение, они тебя вообще не знают, Риате. Вот я знаю, и поверь полностью одобряю выбор Тьера. Я ему даже завидую, так… слегка.
Меня мгновенно развернули, незамеддительно провели до столика, усадили в кресло и отругали ведьм:
— Совести у вас нет. Ладно, мы с Риате из Темной империи, но вы-то ведьмы — и такие бессовестные. Позор на всю вашу Ведическую Школу.
Благодать Никаноровна, которая взялась чай разливать, опустила глаза и пробормотала:
— Ну прости, не сдержалась. Просто сам Тьер, и тут…
Отобрав у нее заварник, магистр налил мне чаю, поставил передо мной блюдце с ароматными завитушками какого-то необычного печенья и начал поучать сестру:
— Ты всегда была склонна к излишне быстрым выводам, Риш. А Дэя у нас, между прочим, начинающий частный следователь, это раз, человечек, сумевший спасти друга от смерти, это два, ну и ворюга личных заклинаний противодействия, это три.
Рен принялся обмазывать следующую сдобу, так как предыдущую уже успел съесть. Впрочем, аппетит у демонов всегда такой, что неудивительно.
— Мне лучше отсюда уйти, — заметила я, так как появилось предчувствие чего-то… нехорошего.
— Ну, что ты, Риате, ты меня ни капли не смущаешь… — ответил он, продолжая намазывать булочки и есть их. Делал он это старательно и аккуратно, а у меня очень остро заболело сердце. Так, что более игнорировать это я не смогла. Ноги заметно ослабли, благо я сидела, но в следующее мгновение я поняла почему.
Вокруг защитным контуром вспыхнуло белое пламя…
Твою же Бездну! До меня дошло, почему я чувствовала себя неважно… Магия ведьм… Она ощущается для меня всегда на грани… Ну, Тьма! Что за невезуха! Меня что, сканировали?! Судя по всему, именно так.
Воспоминания одно за одним, как черная неприятная патока, покрывали сознание, постепенно засасывая, пытаясь заставить их принять… Сколько лет прошло? С того дня…
Попробовала глубоко дышать и выпустить когти, которые быстро, плотно и глубоко засели в коже, пропоров ладони. Несколько капель упали на пол, но сейчас мне было откровенно говоря, плевать. На время эти нехитрые действия сработали и слегка успокоили. Укротив собственное пламя, я все также, глубоко дыша и не открывая глаз, смогла услышать шокированный и одновременно возмущенный голос Рена:
— Ну, и как мне это понимать?!
