Truce

Джейсон стонет, пытаясь открыть глаза. Тупая боль в затылке усугубляется с каждой попыткой открыть их, и парень вновь зажмуривается. Глаза начинают сильно жечь, и невольные слезы текут из-за закрытых век. Его запястья крепко связаны за спиной, перекрывая кровоток. Он пытается пошевелить пальцами, но он их не чувствует. В непроглядной мгле он пытается оценить обстановку, как однажды учил его Грант. Он с уверенностью может сказать, что рядом есть пламя. Жар обволакивает тело Джейсона, и он слышит, как оно с потрескиванием пожирает горючий материал. Но парень слышит еще кое-что. Бормотание. Приглушенные стоны. И как кто-то напротив матерится на все лады. Это Ваас. Должно быть, это он. Игнорируя боль, Джейсон открывает глаза. Сквозь жуткую агонию и дымку перед взором он пытается сконцентрироваться. Пират привязан к столбу напротив него, на его лице — мешанина эмоций. Рот искривлён в оскале, глаза опасно сужены, а брови сведены на переносице. Он одет лишь в свои свободные штаны, его торс напряжен под путами. Судя по капающей крови из носа и рта и фингалом под левым глазом, его недавно отметелили. Но похоже, для него это мелочь, так как он продолжает дергаться и огрызаться. Но ни кровь, ни его безбашенная натура не заставили Джейсона вздрогнуть, а его взгляд. Когда он перевел взор на Джейсона, ярость в его глазах сменилось на нечто другое. Нечто чуждое и непривычное, то, о чем Броди не хотел задумываться и не желал признавать. — Джейсон! Джейсон! Говори со мной. Ебать, я думал, ты помер! — Ваас задергался под тугими узлами веревок, его голос хриплый и надламывающийся от всех его оров и матов. — Я в порядке, — врет Броди, а лицо пирата меняется, на долю секунды проскальзывает радость и облегчение. Тогда в бункере его мысли были затуманены, но сейчас, видя Вааса в таком состоянии, не остается сомнений. Он мне не безразличен. И данное признание совершенно не страшно. Некоторое время они смотрят друг другу в глаза, пока Джейсон не прерывает контакт и не оглядывается. Они находятся в некоем подобии каменного круга, но так темно, хоть глаз выколи. Огонь, что он ощущал, был повсюду, вот только свечение какое-то неправильное, оно не прорезало непроглядную тьму вокруг. Такое же чувство было и возле бункера, и Броди наклоняет шею, чтобы хоть что-то увидеть. Бормотание усиливается, но Джейсон никого не видит. Он слабо дергается в путах, пытаясь подцепить узел большим пальцем и развязать его. — Цитра! — внезапно крикнул Ваас, и Джейсон дергает голову назад, словно руки пирата опустились на его шею. — Цитра! Сука! Ебаная змея! А вот и она. Как много времени прошло с тех пор, как Броди видел ее в последний раз? Неделя? Месяц? Может всего несколько дней? Казалось, будто вечность прошла, и все же у него не осталось прежних чувств по отношению к ней. Она по-прежнему красива, все такая же завораживающая, когда она выходит из тьмы подобно богине. Пламя игриво отражается в ее небесно-голубых глазах, как и в глазах ее брата. Однако, на этот раз ее влияние не столь сильно. И она, похоже, догадывается, судя по мимолетному тревожному взгляду. Цитра ничего не говорит, лишь мягко ступает рядом с Джейсоном подобно призраку и опускается рядом с ним на колени. Ваас все кричит что-то за ее спиной, но парень не может разобрать его слов под ее гипнотизирующим взглядом. Казалось, будто она смотрит прямо ему в душу. Молча она поднимает перед его лицом ладонь в пригласительном жесте. По неведомой ему причине он не может оторваться от ее глаз, будто ее взор пленил его. Маленькая улыбка играет на ее губах. Она знает, не так ли? Она прекрасно знает, насколько влияет на парня. Она разит контролем над ним, как ножом у глотки. Расплываясь в улыбке и сужая глаза, Цитра посылает Джейсону воздушный поцелуй. Из ее ладони вокруг распыляются и тут же исчезают некие искорки. Втягиваемый через нос воздух душист и ароматен. Где-то на задворках сознания Джейсон слышит, как Ваас кричит его имя, но всё отступает и кажется маловажным. — Цитра… — медленно проговаривает Джейсон, его язык заплетается, он открывает и закрывает рот, изумляясь такому внезапно яркому миру вокруг. Давление на его кистях ослабевает, и руки кажутся легче пёрышка. Он почти ощущает, как прилагает усилия, дабы они не унесли его ввысь. Прежде чем он понимает, что происходит, Джейсон уже стоит на ногах, мир в его глазах немного кренится. Его движения рваные, будто он — старая магнитофонная запись. Пламя намного больше, интенсивнее, освещая пространство вокруг. Впервые он может оглядеться, и Джейсон дергается при виде окруживших его людей. Нелюдей, — поправляет он себя, ибо не только тьма следовала за ним по пятам, но и существа с красными и гротескными лицами. Хуже того, за пределами каменного круга не было мира, будто они все повисли в воздухе. Небо над головой вихрями переливалось причудливыми красками. — Что за… — начинает Броди, но его голос настолько чужд ему самому, что он тут же замолкает. Он не может сосредоточиться на их лицах. Лишь завидев мерцание, черты их лиц тут же меняются, отчего к горлу подкатывает тошнота. Он, не мигая, всматривается в существ, но мир вокруг дал крен. Их лица постоянно меняются, то видны демонические черты, то черный, густой дым. Но через раз сквозь мерцания он видит Гранта, Лизу, Райли. Всех их. Даже Вааса. Цитра что-то убаюкивающе шепчет за спиной, и он тянется к ней. Ее рука на удивление холодная, но парень все равно цепляется за нее, возможно он сам чересчур горячий. Как только он это делает, рядом слышится злой рев, будто разбушевавшиеся морские волны сейчас поглотят его. Джейсон старается идти на крик, ибо этот звук очень важен, но мир вновь теряет точку опоры и меняется, а он не успевает сориентироваться. — Ты можешь стать свободным, — шепчет Цитра. Как она проникла в его разум? Ее голос заполняет его голову и стучит по вискам изнутри. Да, он хочет освободиться, не так ли? — Да, — томно выдыхает женщина, — ты хочешь. Ее рука больше не холодная, она тверда, как камень. — Хочу, — повторяет Джейсон, стискивая ее ладонь так сильно, что удивляется, как не переломал ей кости. — Ты знаешь, что нужно делать, — она толкает его вперед. Свобода, как же ему хочется покончить со всем. Со всеми нерешенными делами, хотя он и не помнит, какими именно. Он двигается тягуче-медленно, словно под водой. Краснолицые демоны стоят неподвижно, их глазницы горят белым светом. Что-то есть на земле перед ним. Он знал, что это, но забыл. Пытаясь вспомнить хоть что-нибудь, его мысли спутываются, вязнут в топком болоте разума и исчезают, подобно песку. Подходя ближе, Джейсон различает очертания очередного существа с красной маской. Его причудливое лицо уставилось вверх на него. У этого существа не горящие белые глаза, а бездонные, черные провалы глазниц. Они пусты, в них нет жизни. Его рот искривлен в оскале, который наверняка должен был быть улыбкой. Джейсон оборачивается к Цитре, а она обнадеживающе улыбается. — Ты сильный, Джейсон, — мурчит жрица, а существо пытается что-то сказать, но Джейсон не разбирает слов. Что было ранее? Что он делал? Что было до того, как Цитра заполнила собой его мир? Что она хочет от него? — Цитра… — пытается он сказать, но его голос вышел булькающим звуком. — Тебе никто не нужен, — говорит женщина, явно несмутившаяся его непонятным голосом. — Тебе не нужно ничего из твоей прошлой жизни. Моя прошлая жизнь… Нечто от этой мысли заставило его рот пересохнуть, и он всматривается в существо перед ним, пытаясь рассеять дымку перед глазами. Джейсон. Его собственное имя гудит в голове, не ее имя, а те бушующие волны вновь накатывают вместе с тошнотой, и он опускается на колени. — Тебе никто не нужен, Джейсон. Ты лучше их всех. Джейсон неотрывно смотрит на возвышающиеся фигуры, разглядывает мерцающие лица. Цитра, должно быть, права, но он не понимает почему. — Убей их. Лицо Джейсона в сантиметрах от лица существа, он двигает рукой к его темной шее, а ладонь внезапно превратилась в пылающий кинжал. Все неправильно, и он смотрит на свою руку. На демона в маске. На окружающих их существ, что ярко мерцали. Их лица внезапно окрасились в белое, превращаясь в лица дорогих ему людей. Мир вновь становится прежним, но не полностью. Их настоящие лица видны чуть дольше. Райли. Лиза. Оливер. Дейзи. Кит. Ваас. Ваас все еще на коленях, смотрит на Джейсона с горькой улыбкой на губах, по кинжалу, что Броди приставил к чужому горлу, течет кровь. — Ваас… — бормочет Джейсон, его голос почти становится прежним, и тень эмоции проскальзывает во взгляде пирата. Мужчина открывает рот, но из его горла слышится лишь голос Цитры. — Позволь мне любить тебя, Джейсон, — шепчет она. — Почему ты не позволяешь мне любить тебя? Ваас смотрит на него, а в его взгляде вновь то чуждое чувство, что заставляет парня остановиться, но лицо пирата опять превращается в скалящуюся маску демона. — Убей предателя. Убей труса, — выдыхает Цитра, каждое слово произнесено неторопливо, размеренно, так контрастируя с самим их значением. — Освободи себя, Джейсон. Освободи нас всех. Похоже, что Ваас прекрасно видит, чем все закончится. Впервые в жизни он выглядит раздавленным, побежденным. Его плечи безвольно опустились, не пересекаясь взглядами с сестрой. Обернувшись, Джейсон видит триумф в ее глазах, будто и она знает, чем все кончится. Как там пират назвал его? Обработанный мудак? Возможно, Ваас был прав. Возможно, он был прав с самого начала. Джейсон оглядывается в этом мрачном мире и понимает, что был здесь прежде. — Ты воин, Джейсон. Могучий воин, — ее голос подобен якорю во мраке, но кажется, что ее власть над ним ослабевает. В последний раз он был в этом мире, когда сразил гиганта, а после она возвышалась над ним, отвлекая от всего, пока он приходил в себя. Отвлекала от того факта, что этот мир неправилен. Он вновь ощущает то сосущее чувство, которое грызло его до того, как она соблазняла его своим телом и обещаниями о новом доме. До того он чувствовал, что она — часть этого неправильного мира. Будто она опоила его, обманула. Управляла им. Впервые Джейсон понимает слова Вааса о поводке, ибо он сам теперь привязан. Ее контроль — не нож у горла, а стягивающий ошейник на шее. Рука, что держала нож, начала трястись, его сердце бешено колотится о ребра. Цитра не просто управляет им, она пытается его руками причинить вред собственному брату. Тому, кому Джейсон больше не хочет причинять боль. И все же ему не удается опустить руку. Цитра не сдавалась, превращая очертания Вааса в нечто демоноподобное и чужое. «Я знаю тебя», — лихорадочно кричит он в своем разуме. — «Я знаю тебя…!» Ваас не молит, он даже не смотрит больше на Джейсона, его голова низко опущена над лезвием. — Убей его, — скомандовала Цитра, и хотя он не в состоянии опустить нож, он медленно качает головой. — Нет, — бормочет он в ответ, игнорируя помехи и рябь в воздухе вокруг него. Поводок душит его, но он понимает, что он — лишь образ в его сознании. — Убей предателя, — шипит жрица, ее голос подобен змее в его ушах, а Джейсон смотрит вниз на пирата, на его мерцающее, нечеловеческое лицо. — Ты готов? — шепчет Броди уже своим голосом, мир вокруг кренится. Ваас не смотрит на него, его глаза зажмурены. — Да, Джейсон, — бормочет он. — Я готов. Трудно измерить расстояние между ними в его состоянии, и Джейсон сильно кусает внутреннюю сторону щеки, поднося нож к связанным рукам мужчины и разрезая путы на его запястьях. Глаза пирата широко распахнулись в удивлении, он все ждет рубящего взмаха лезвием по его горлу. Джейсон кладет ладони на плечи Вааса, чувствуя, как его мышцы расслабляются под его руками. — Хватит, — шепчет он, проводя большим пальцем по подбородку мужчины. — Хватит. Слова адресованы Цитре, а Ваас все таращится в изумлении на парня, когда тот встает на ноги. Его колени трясутся, но мир вновь нормальный. Что бы жрица ему не дала, оно больше не влияет на него. Джейсон подходит к брату и друзьям и разрезает их веревки, игнорируя Цитру за спиной и воинов, что с каменным выражением лиц стоят вокруг них. — Они бросят тебя! — ее голос все такой же мягкий, но звучат нотки паники. — Я никогда не оставлю тебя! — Бешеная сука, — цедит Ваас, делая несколько шагов по направлению к ней, а она стоит столбом на месте. Джейсон останавливает его до того, как пират ринется на сестру. — Она того не стоит, — шепчет он, его слова — словно пощечина для женщины, судя по выражению ее лица. Ваас останавливается, тяжело дыша, а Джейсон поворачивается к младшему брату. Райли молча смотрит на него с широко раскрытыми глазами, пока тот разрезает путы. — Прости, Райли, — бубнит Джейсон, его язык опять не слушается. — Прости меня за всё. Он должен был быть лучше. Лучше того, кем он был. Лучше того, кем он стал. Он должен был быть сильным, как Грант, а не обведенным вокруг пальца трусом. — У тебя может быть всё! — молит его Цитра. — Не бросай меня! Оставайся на острове! Я твоя! Воины Ракьят с нечитаемым выражением сжали их в еще более тесном кольце, но они не подняли оружия. «Пока нет», — кисло думает Джейсон, разрезая последние путы и хватая руку Лизы, дабы та не упала. — Просто отпусти нас, — хрипит он, его голос немного надламывается, пока подходит к Ваасу. — Отпусти нас, Цитра. В ее глазах — проблеск негодования, когда Броди берет Монтенегро за руку. — С меня хватит, — устало добавляет парень, показывая друзьям следовать за ними. Если бы он бросил нож ей под ноги, то это должно было выглядеть весьма поэтично, но вместо этого он передает нож пирату. Этот остров. Это племя. Этот нож. Все принадлежит Ваасу. Не ему. Но Ваас делает это за него. Он подбросил нож в руке, будто собирался пустить его в ход, но в конце концов он швыряет его под ноги сестре и молча разворачивается. Впервые Джейсон понимает, что не только он изменился, но и Ваас. Возможно, Джейсон запечатлелся в душе Вааса, как и пират запечатлелся в нем. Оба переняли что-то друг от друга, став иными. Став лучше. Джейсон слишком устал бояться, подходя к краю каменного круга, слишком всё осточертело, когда они спускались по высеченным из камня ступеням. Зажженные факелы указывали им путь. Броди все еще держал Монтенегро за запястье, не обращая внимания на друзей, что держались от пирата как можно дальше. Ваасу было глубоко наплевать на мнение остальных, вывернул свое запястье из хватки парня и взял его ладонь в свою, переплетая их пальцы. «Я свободен», — понимает Джейсон. — «Впервые я по-настоящему свободен». Вдыхая прохладный, свежий воздух, чувствуя тепло чужой ладони и зная, что Райли и остальные спасены, он чувствует себя до умопомрачения легко. Пусть Гранта нет с ними, как и его голоса в голове, но с тяжелым сердцем стоит признать, что в этом тоже заключается относительная свобода. Не то чтобы он не скучает по старшему брату. Не то чтобы он не отдал свою жизнь за него. Но цепляясь за воспоминания, ушедших не вернуть. Он тяжело сглатывает ком в горле, подходя к массивным вратам храма. — Ты не уйдешь от меня. Джейсон не осознал, что Цитра была позади, и лишь услышав ее голос, его спину обожгло. Его тело дернулось, когда женщина вытащила нож из его плеча. На секунду ему кажется, что его снова накачали дурью, или что он опять спит, все замедлилось вокруг него. Смотря на опешившее лицо Вааса, он не может сказать ни слова. Перед его глазами вспыхнуло воспоминание о том, как он когда-то поддерживал полуобморочного пирата на руках, и сейчас задался вопросом, так же ли он выглядит. Лицо Вааса в считанные мгновения перекосилось от ярости, а у Джейсона нет сил даже усмехнуться над его переменчивым настроением. Броди видел такое выражение лица однажды, но вспомнить становится все труднее, жжение на его спине превращается в самый настоящий мороз. Голос Цитры витает над его головой, и он понимает, что уже опустился на колени. — Ты воин! — визжит жрица, черты ее лица скривились от гнева. — Так действуй, как подобает воину! Ты идеален, Джейсон! Но в нем не осталось больше сил. Вокруг слышатся крики, он видит, как его друзья орут на жрицу, а в ее поднятой руке блестит нож. По острому лезвию стекают наземь густые капли крови. На мгновение ему кажется, что ему так и придется сидеть на коленях и смотреть, как женщина убивает всех, кто ему дорог, и за кого он все это время сражался. Джейсон откидывает голову назад, но перед тем, как он закрывает глаза, видит стремительное движение пирата. Джейсон даже удивляется ее ошеломленному выражению лица. С такого ракурса кажется, будто брат и сестра все лишь обнимаются, но когда Ваас делает шаг назад, Броди видит алую кровь. Цитра отшатывается, но стоит прямо, даже когда тонкие алые ручейки стекают из ее рта. — Ваас, — шепчет жрица, пальцами касаясь рукояти ножа, и опускается наземь. — Джейсон. Ее голос тише, слабее, лишь тень былой мощи. Из рта пирата вырывается сдавленный всхлип, но Джейсон не смотрит на него, завороженно наблюдает, как Цитра тонет в собственной крови. Он пытается дотянуться до нее, на руках подползает к умирающей. В его действиях нет ласковой или нежной подоплеки, лишь сострадание за павшую богиню. — Цитра, — молвит он, а жрица хватает его за руку. Соленые дорожки слез на ее щеках, и парень нежно стирает их со смуглой кожи. Ее глаза стекленеют, кажется, будто она уже мыслями не здесь, но продолжает искать взглядом его глаза. — Прости, — говорит она, захлебываясь собственной кровью, — … дать тебе всё. Всё, что угодно. На последних словах Цитра бессвязно бормочет, и она замолкает, закрывая глаза в последний раз. Джейсон не знает, что сказать, лишь держит ее руку. Последний вздох женщины, и поводок на его шее наконец ослабевает свою хватку. В случившемся нет ничего хорошего. Нет радости в том, что он, наконец, отпускает её. Несмотря на всё ею содеянное, Джейсон не сомневается в том, что она любила его.