Кровь моей Крови

Она была прекрасна, её движения отдавали изяществом и красотой. Казалось, среди этой мёртвой безжизненной пустыни она цвела. Было в этом что-то тёмное и безумное. Создавалось такое впечатление, что Аннабелла чувствовала себя в своей тарелке на этой планете, будто сливалась с окружающей средой. Только Локи видел, что ей неприятно, когда помимо неё здесь находились ещё и читаури. Он подумывал, что это как-то оскорбляло Анну, эти твари заполняли пустоту каким-то недостойным образом. Хотя возможно сама эта пустота была ей чужда. Локи пытался изучить Аннабеллу, но всё, что ему удавалось, только поверхностно задеть. И даже эти продвижения Аннабелла отражала ему, заставляя самому открываться ей ровно настолько, насколько он открыл её. Проведя с сестрой месяц, Локи лишь убедился, что она — загадка для него настолько же, насколько он загадка для неё. Он ей не доверял, ни на каплю больше, чем при первой встрече, только глубже понял её мотивы. Он просто инструмент, с помощью которого она восстанавливала ткань судьбы, нарушенную по своей вине. Трикстер теперь знал своё назначение: подчинить Мидгард, стать орудием в руках Таноса, править людьми. Что-то Лафейсона устраивало, что-то не очень, но право голоса ему не дали. Анна открыла ему только часть, лишь топологию фигуры его судьбы. И это Локи мало устраивало. Аннабелла давала брату самые различные книги и по назначению, и по важности. Начал он с йотунской магии. Прочитав пару томов, он изучил основы, но опять же не углубился. Сестра не позволяла пройти глубже ни в отношении себя, ни в отношении знаний. Трикстеру приходилось крупицами выдалбливать информацию, но она скорее только разогревала его аппетит любопытства, нежели насыщала. Аннабелла интересовала его всё больше и больше, словно затягивала, но не давала возможности познать. Ведь она так же не доверяла ему. Но трикстеру не были понятны её взгляды, то пустые и холодные, полные хладнокровного расчёта и равнодушия, то тёплые и почти любовные. Иногда Анна смотрела на него, как мать смотрит на своё дитя, а иногда — её глаза захватывал какой-то неясный, но ярко пылающий огонь. В чём-то они были похожи, но, как оказалось, они не отражали друг друга. Ход их мыслей совпадал, поэтому они вели себя одинаково по отношению друг к другу, но это просто совпадение, на самом деле они разные. Несмотря на обоюдное недоверие, Аннабелла была добра к Локи, будь они знакомы с рождения, трикстер даже мог бы сказать, что она любила его, но это вряд ли. Анна не из тех, кто любит просто так, просто за существование и красивые глаза, нет. Она слишком умна и эгоистична, чтобы не находить выгоды даже в столь невинном чувстве. Локи, сидящий за очередным фолиантом по магии, не мог сосредоточиться на книге. Мысли уводило в другое русло, какая-то тоска пробудилась в душе. А вместе с тоской и боль, которая, хоть и на время, но утихала, а сейчас вновь появилась. Трикстер вспоминал Тора, Одина, Фриггу. И от этих воспоминаний не было ничего, кроме отвращения и боли. Теперь, когда Лафейсон знал про свою настоящую семью и даже, наверное, обрёл её, старую таковой считать уже не получалось. Аннабелла была его семьёй, хоть, фактически, и не прекращала ею быть. Считать её сестрой, может, опрометчиво и глупо, но это помогало как-то держаться. И как, сказала Анна, у них обоих, по иронии, не осталось никого, кроме них самих. Аннабелла для Локи — якорь, она то, за что он держался, на что опирался, и сам Локи для Анны такой же якорь. Они не питали друг к другу любви и доверия, но ясно понимали, что быть вместе — значит иметь возможность выжить и победить, когда это понадобится. Аннабелла любила гулять, могла пропадать на целые часы. Локи предполагал, что так она могла побыть наедине с собой, ведь эта планета напоминала ей своё сердце: пустое и мёртвое. Здесь молодая Царица могла быть собой, могла продумать, что делать дальше, выстроить конструкцию своих действий. Для Локи эта планета была неприветливым и жутким местом, в котором только чудовищам из армии читаури и обитать. Корабль привлекал его чуть больше. Крыло, в котором он жил, полностью принадлежало сестре. Тут было всё необходимое: пища, спальни, тренировочный зал, лаборатории, библиотека. Ему нравилось позволение Анны свободно передвигаться по всему крылу, хотя сама она редко появлялась в своей каюте. Она не любила стены, пускай даже со всеми удобствами. Тут для неё слишком скучно, всё слишком легко контролировать, не приходилось прилагать усилий, чтобы властвовать. А вот снаружи, за пределами стен, на пустой, напоминающей собственную душу планете, Анна чувствовала свободу, она понимала, чтобы подчинить собственное сердце ей придётся потрудиться. Сердце Анны не столь привлекало Локи, как её разум. Он и был той самой, требующей ответа, загадкой. Трикстер встал со своей кровати и размеренно подошёл к окну. Пейзаж его мало занимал, но для разнообразия взглянуть можно. Как только Локи достиг окна, на подоконнике появилась небольшая записка, которую хозяин каюты с интересом развернул. Там ровным почерком было выведено послание. Локи быстро пробежал по строкам глазами. Встреча? Как интересно. Обычно, если Анне нужна была встреча с ним, то она просто врывалась к нему в дверь. А сейчас записка, да ещё и с указанием места встречи. На этой планете сложно ориентироваться, поэтому трикстер опасался, что мог не найти указанное место. Но сразу же после координат, на записке было написано заклинание, которое могло вести его. Лафейсон ухмыльнулся. Анна что-то задумала. Локи тут же направился к выходу. Но перед тем, как покинуть корабль, он прочитал заклятие, чтобы трансформироваться в свою вторую сущность. Он не любил образ йотуна, но так вышло, что именно ледяным великанам не нужен кислород в окружающей среде: они сами его производят, когда изо льда их кожи высвобождаются пузырьки воздуха. Локи всего лишь пару секунд разглядывал свои руки, после чего наложил иллюзию, чтобы выглядеть как обычно. Услышав зов заклинания, он последовал за ним. Указанное место оказалось довольно далеко от корабля, трикстера это насторожило. Лафейсон остановился, когда ведущее заклятие исчезло. Он прибыл. — Что ты здесь видишь? — раздался у него за спиной голос. — К чему такая секретность? — игнорируя вопрос, спросил Локи. — Ответь, что ты видишь? — повторила Анна, встав рядом с братом. — Поле, — глухо ответил Бог, всматриваясь в чёрную пустошь. — Мёртвое, тленное поле. — Смотри внимательнее, — попросила сестра. Локи смотрел не на поле, а на неё. Но она как обычно спокойна, а на губах привычная улыбка. Трикстер перевёл взгляд на пустошь и понял, что оно не так уж и безжизненно. На нём сплошным белым покрывалом росли какие-то растения, напоминающие цветы. — Нравится? — Решила податься в садоводство? — спросил Локи. — Хорошее хобби в промежутках между войнами. Что за чары ты использовала, чтобы скрыть это? — Маскирующие. Эти цветы видим только мы с тобой, — задумчиво ответила она. — Выглядит приятно. — Цветы из нашего дома. Цветы Йотунхейма. Они не столь красивы, как асгардские или земные, но всё же они лучше, ведь они уникальны. Ты не слышал и не видел таких растений. Очень выносливы… Я подумала, что, возможно, приживутся тут. — Зачем ты их привезла? — Они создают атмосферу, — указав рукой в небо, ответила девушка. — Когда-то, совсем недавно эта планета была на первой ступени развития, только остыла после своего формирования. Тут была жизнь, была вода, но читаури всё загубили. Теперь и воздуха-то не хватает. Я подумала, что это зверство: так всё рушить. Скоро мы все уйдём, а планета останется. Возможно, тут тоже будет жизнь, и когда-нибудь через миллиарды лет вырастет новая цивилизация. Я буду знать, что я их создала, ну, или хотя бы не позволила умереть. — Локи нахмурился после этих слов. Ему казалось, что Анна ассоциировала эту планету со своим сердцем, и что пустота её устраивала, но, выходит, он ошибался. Теперь она желала возродить жизнь. — Ты за этим меня позвала? Чтобы рассказать про цветы? — Сейчас ты меня не понимаешь, но потом, если нам нужно будет сюда вернуться, то здесь уже будет приветливее, и ты поймёшь. — Зачем нам сюда возвращаться? — Чтобы построить тут свой дом, если он будет нужен. — И как мы вернёмся? Снова прыгнуть в Бездну в надежде наткнуться на клочок материи? — Я найду дорогу. — Танос знает? — с ехидной улыбкой спросил Локи, рассматривая сестру. — Знал бы, спалил это всё, — с грустью заметила Аннабелла. — А ты не боишься, что в случае чего и тебя вместе с цветами спалит? — наклоняясь к одному из цветков, спросил трикстер. — Я маг, Локи, как и ты. Мы служим природе, Вселенной, черпаем свою силу из материи, созданной природой, мы сами часть природы, только мы, в отличие от других, можем понять её. И мой долг, как мага, спасти эту планету, пускай сейчас спасать ещё нечего. — А разве Танос не грезит об уничтожении половины Вселенной для своей великой цели? — поглаживая лепесток, сказал Локи. — Это разве не самое великое зверство за всю историю? Служа ему, ты предала свою магическую часть. Пытаешься сейчас искупить вину, спасая зарождение жизни на этой планете? — Я не подчиняюсь Таносу, я его союзник, хоть в некоторых моментах разницы не видно, но разница между этими понятиями велика, — спокойно ответила Анна, всматриваясь в далёкие пустоши. — Я не предаю свою магическую часть, я спасаю свой народ и свой дом, свою… семью. Да, Танос собирается уничтожить очень многое, я и считаю это зверством, он это знает. Может, он и Йотунхейм спалит вместе с нами. Но ещё многие годы он будет собирать камни бесконечности, и всё это время мой дом будет процветать. Я, как правитель, стараюсь продлить жизнь народу, которым правлю, как и отец старался. Я не пытаюсь искупить вину, я хочу восстановить ткань будущего. Ты, брат, так потерян и разгневан, что слышишь, но не слушаешь, смотришь, но не видишь. И в твоих интересах перестать быть глухим и слепым, если хочешь понять меня и свою судьбу. — После своих слов Лафейсон подняла руки, и всё поле вновь скрылось под магическим занавесом. — Так поведай мне о своей судьбе и покажи себя. — Тот, кто ищет лёгких путей в достижении цели, прозреет и станет слышать лишь на мгновение, и даже та картинка и те звуки, что он внемлет, могут быть ложью, придуманной тем, кто вернул ему эти чувства. — Зачем мы здесь? — повторил вопрос Локи. — Ты прочёл те книги, что я тебе дала? — Все до единой. — Тогда ты готов, — с мягким спокойствием пролепетала девушка. — Помнишь главу про силу близнецов? Объединив свои силы, мы можем приумножить их, каждый из нас станет сильнее любого мага во всей Вселенной. — Не лукавь, Анна, — усмехнулся Локи. — Ты станешь сильнее всех, а я буду подле тебя, как и был всю жизнь: займу второе место. — Твоя вина, что ты не набрал достаточно опыта и возможностей. Мой перевес по силе — только моя заслуга и ничья больше. Это моё справедливое превосходство. Прошу, не теряй рассудка из-за того, чего ты не смог достичь. Ты станешь сильнее, благодаря этому ритуалу, даже Тор не будет тебе ровней. Никто, кроме меня. Тем более, магию и силу всегда можно приумножить и развить при должном желании и усердных тренировках. У тебя будет шанс поравняться со мной, — улыбнулась девушка, кладя свою руки на плечи Локи. — А ещё ты окончательно сможешь поверить, что я твоя сестра. — Ты хочешь нацепить на меня поводок, сестра, — прошипел Локи. — Я читал те книги внимательно. После этого ритуала мы будем связаны как ментально, так и физически. Я не смогу уйти, если захочу, не смогу причинить тебе вред. Как удобно… — Ты снова смотришь только на половину дела. Я собираюсь накинуть ошейник на нас обоих, мы будем связаны. Ты прав, ни я, ни ты не сможем уйти и не сможем навредить друг другу в случае чего. Но так же никто не сможет нас разъединить и сломать по отдельности, никто не сможет порвать этот ошейник, мы больше никогда не будем одиноки. А ещё, чтобы убить нас, теперь нужно в два раза больше усилий. — Но тогда, мы погибнем вдвоём, — констатировал трикстер. — Да, — сказала Аннабелла, не убирая рук с плеч брата. В её глазах плескалось бурное море, оно горело, словно закат. — Но мы снова сможем обрести семью. Сможем сделать то, что судьба не смогла. Я не говорю про любовь, она придёт со временем, и не говорю про доверие, его может не быть вовсе. Я говорю про то, что, открывая глаза рано утром, мы будем знать, что живы, что можем увидеть кого-то, кто захочет увидеть нас. У нас будет шанс на счастье. — Ты, словно маленькая девочка, надеешься на счастье, на чувства. — Я много познала, брат. — Теперь в её глазах не было ничего, словно, какая-то ширма упала, закрывая всё. Взгляд Анны стал похож на зеркало, в нём Локи видел только себя. — Я была как ты. Безутешна, полна желания править, думала, что все наши чувства и счастье просто игра детского сознания. Но прошли столетия, прежде, чем я поняла, что дети всегда правы. Единственное, в чём есть смысл, так это быть счастливым, искать того, с кем сможешь быть счастливым. — Хорошо, — выдохнув, сказал Локи. Он понял, что выбора у него снова нет. Лафейсон только частично верил словам Анны, ему казалось, что она сломлена смертью отца и просто искала утешения. Но вот сейчас, увидев решительность в каждом движении и даже в дыхании, он осознал, Аннабелла не та, кто следует мимолётным нападкам чувств, всё это — её план. Каждая деталь выверена и проработана. И все те перспективы, которые Локи услышал, они вполне фундаментальны и направлены на будущее. — Сделаем это, Анна. Но только попробуй попытаться управлять мной, только подумай воспользоваться своим перевесом, чтобы подчинить меня. Я удушу тебя твоим же поводком. — Я поняла тебя. Возьми мои руки. — Трикстер выполнил указание. — Прежде чем мы это сделаем, я хочу тебе показать то, ради чего мы всё это затеваем. - Локи вопросительно вскинул одну бровь, смотря на Анну. — Просто доверься мне и не отпускай мою руку, — проговорила она, беря в свою ладонь руку брата. — Сейчас ты увидишь Тессеракт. — Он разве не в Мидгарде? — удивившись, спросил Локи. — Именно там. — Аннабелла улыбнулась, что-то ехидное промелькнуло в её глазах. — Ты же помнишь, что я сильнее и опытнее тебя? Я могу создавать тропы между мирами, в которых я была. Не понимаю причину твоего удивления. — И зачем Таносу Тессеракт? У него есть ты. Ты переправишь его армию на Землю. — Моей силы хватит максимум, чтобы провести две тысячи воинов за раз, этого недостаточно. И хочу напомнить, что захват Земли мы начнём именно из-за Тессеракта. Ты свой мир получишь поэтому. — Ты так уверена, что получу? — Если станешь делать то, что я скажу, то да, Мидгард станет твоим. — Девушка задумчиво посмотрела на брата. — Только теперь ты должен быть готов. Тебе стоит пересмотреть своё отношению к этому миру и будущим подданным. Они не рабы, которые должны стоять перед тобой на коленях. — Именно рабами они и станут, — твёрдо заявил Локи, ехидно улыбаясь, — Они, как муравьи, копошатся в ногах. Их назначение — стоять на коленях. — Думаю, сейчас я не могу тебя переубедить. Мудрость не передать, — огорчённо вздохнув, сказала Аннабелла. Трикстеру не нравилось, что она обращалась с ним, как с ребёнком. — Если хочешь, чтобы они стояли на коленях, то не говори, что они обязаны. Я была крайне удивлена, увидев, как ты собираешься заявиться на Землю. Это глупо, Локи, говорить им, что свобода — это величайшая ложь. — И каков будет исход моего захвата, если я не послушаю тебя? — с раздражением спросил Локи. — Ты проиграешь, потерпишь поражение, потеряешь Тессеракт и предстанешь пред асгардским судом. — Анна улыбнулась. — Люди тщеславны и любят придавать себе большое значение, они молодая цивилизация и, словно дети, считают себя центром Вселенной. Сейчас я прошу тебя оправдать твой статус Бога Обмана. Если ты будешь давать людям благо и иллюзию свободы, они сами опустятся перед тобой на колени, обойди их гордыню, заставь уважать себя, и тогда сможешь стать в их глазах величайшим правителем. — Предлагаешь мне унижаться перед этими букашками? Хочешь, чтобы я строил из себя святого и справедливого царя? — А ты разве не справедливый царь? — усмехнувшись, спросила Анна. — Тебе надо вырасти, Локи. Чтобы править детьми, нужно быть взрослым. — А ты, смотрю, выросла? — Хватит спорить, — твёрдо отрезала Анна. — Сейчас ты увидишь Тессеракт. — Почему Танос не послал тебя за ним? К чему ему давать мне планету, которой он бы мог править сам? — Если я понесу камень по тропе вместе с собой, то его энергия захлопнет тропу. Я погибну, камень будет утерян. Плохая перспектива. — Как скажешь, — кивнув, ответил Лафейсон. — А ты научишь меня делать эти тропы? — Ждала, пока ты спросишь, — улыбнулась Анна. — Научу. Аннабелла сконцентрировано выставила руки перед собой, её брови чуть свелись к переносице. Казалось, она была напряжена. Через мгновение воздух перед руками Лафейсон поплыл, словно растворился. Локи опасливо посмотрел на сестру. Та открыла глаза. — Проходи, не стесняйся, — сказала она, взяв Лофта за руку. Вместе они сделали шаг в портал и тут же оказались в каком-то тёмном подвале. Локи увидел перед собой двух людей. Одного в чёрном плаще и с повязкой на глазу; трикстер поморщился, эта повязка напомнила ему об Одине. Второй был одет в простую рубашку и как-то опасливо смотрел на первого. — Мы скрыты? — поинтересовался Локи. — Даже от глаз стража Одина. — Она сделала шаг вперёд. — Смотри. Мужчина в чёрном открыл чемоданчик, в котором ярким голубым сиянием горел Тессеракт. Трикстер ощутил на кончиках пальцев покалывание от переизбытка энергии. Такой восхитительно мощной энергии. Лофту хотелось прикоснуться к ней, утонуть. Хотелось поглотить её всю, впитать каждую частичку. Анна, казалось, тоже была зачарована камнем. — Потрясающе, — поражённо шепнул Локи, вдыхая воздух, наполненный магией. — Знала, что тебе понравится, — проговорила Анна. — Ты же умеешь проникать в разум людей? Или и этому тебя надо учить? — Звучит, как оскорбление, — фыркнул трикстер. — Конечно, умею. — Тогда, вперёд. — Она указала на мужчину, склонившегося над камнем. Локи быстро подошёл к профессору Селвигу и поднял свои руки на уровень головы жертвы. Из его пальцев появился зеленоватый дымок, окутывающий человека. Подчинить его разум оказалось просто, Лафейсон почти сразу почувствовал контроль. — Заинтересованы? — спросил одноглазый. — Думаю на это можно посмотреть, — проговорил Локи чужими губами. Камень манил, притягивал. Трикстер не удержался и заставил профессора потрогать Тессеракт. Человеческую руку сразу обожгло. Маг ощутил боль, перед глазами всё поплыло синей пеленой. Сила стала наполнять его. Тело доктора затрясло. Анна молниеносным движением оторвала брата от Селвига. — Что ты творишь? — поинтересовалась она. — Хочешь сжечь его? — Одним больше, одним меньше. — Он будет нужен нам. Пора возвращаться. Локи раздосадованно кивнул. Теперь он понимал стремление Таноса собрать все камни. Если только один мог дать столь огромную силу, то что дают все камни вместе? Даже представить сложно. Секунда, и вот они с сестрой вновь на мёртвой планете. — Ты слишком нетерпелив, — прорычала Анна, — чуть не загубил всё. — Чем нам может быть полезен этот человечишка? — На Земле много светлых умов, — сказала Анна. — Готов к воссоединению? — Да, — сухо ответил трикстер. Анна схватила Локи за руки, и после они оба начали читать заклинание. Аннабелла чувствовала, как по венам начинала струиться чужая магия, такая же тёмная, словно её собственная. Колдунья ощущала, как росла её мощь, как преумножались силы. Руки брата были тёплыми и сильными. Девушка также чувствовала, как часть её магии переходила к Локи. В районе груди появилось тепло, которое с каждой секундой перерастало в жар. Уже совсем скоро жар стал нестерпимым, но, несмотря на это, оба мага продолжали стойко читать заклинание. Вдруг перед глазами Аннабеллы начали проноситься яркие картинки и образы из прошлого трикстера. Она увидела и первые детские игры, и разрушающую новость о происхождении Локи. Всё это смешалось в одно. В своё же время Лафейсон видел прошлое сестры. Видел, как отец обучал её магии, как мать рассказывала про свой дом. Лофт отметил, что Фарбаути была крайне красива. Он с печалью наблюдал, как она уходила из жизни. Видел, как на ладонях Анны застыли капли крови от первых её жертв. И последним, что ему довелось увидеть, оказалось известие о смерти Лафея. Все видения резко оборвались, будто чья-то невидимая рука щёлкнула выключатель. Теперь, закончив чтение заклятия, оба наследника трона Йотунхейма видели лишь тьму, которая окружала со всех сторон. В этой тьме начал пробиваться огонёк, вскоре переросший в две астральные фигуры. Зелёным светом горел Локи, а чёрно-синим — Аннабелла. Сами же Лафейсоны будто видели свои образы со стороны. Горящие зелёным и чёрным огнём, их магические сущности стали приближаться друг к другу, а после, словно слились в одну. Локи резко распахнул глаза, отскакивая от сестры. Та, согнувшись пополам, ухватилась за колени. Оба тяжело дышали. Локи поднял руки, с них струились чёрно-зелёный искры, освещающие его тело. Лафейсон попробовал утихомирить магию, но ничего не получалось. Только сейчас трикстер осознал, какой силой довелось обладать. Она переполняла его, выливаясь снопами энергии. Анна же быстро справилась с переизбытком. Не впервой должно быть. — Потуши, — всё ещё задыхаясь, рявкнула Анна. — Они меня не слушаются, — пролепетал Локи, стараясь сосредоточиться. Анна за мгновение ока оказалась рядом с братом, схватив его за кисти. Какая-то непонятная дрожь пробежалась по телу Локи. Он поднял взгляд на лицо сестры. Её глаза неестественно пылали зелёным, в них виделось какое-то тупое неясное желание. Стараясь понять, что такое засело внутри Анны, маг даже не заметил, как его силы утихли. — Что ты сделала? — непонимающе спросил Локи. — Потушила, — просто ответила Анна. — Теперь мы связаны. Я имею некоторое влияние на тебя. — Манипуляторша, — шикнул Локи. — Привыкай, братец, — радостно улыбнулась девушка. — Придётся смириться, что не ты один умеешь влезать в чужие головы. — Аннабелла схватила Локи за шиворот его кофты и притянула на себя. Их лица оказались в нескольких сантиметрах друг от друга. Трикстер, казалось, задержал дыхание. — Поделишь со мной пьедестал? — касаясь мочки уха брата губами, спросила Анна. — Как только снова спрыгну в Бездну, — выдохнул Локи, делая шаг назад. Как ни странно, его сердце было спокойно и ровно стучало в грудной клетке. — Конечно, — усмехнулась девушка, будто смахнув с себя пелену мимолётного наваждения. — Что мы будем делать дальше? — спросил Лофт, смотря, как Аннабелла удалялась от места их встречи. — Следовать своей судьбе, а как иначе? — загадочно бросила она.

***

— Чем так обеспокоен будущий правитель Асгарда? — поинтересовалась темноволосая девушка, подходя к своему другу. — Я спокоен, — ответил тот. — Даже слишком. — Не стоит так убиваться, — положив руку на плечо Громовержца в знак утешения, сказала воительница. — Локи сошёл с ума, он хотел всех нас убить. — Это моя вина, — выпалил Тор, — я не должен быть так… упиваться тем, что права на престол достались мне. Локи не был сумасшедшим, он… прогнил, отравился собственным ядом. А я позволил ему это сделать. — Тор печально смотрел на разрушенный Радужный мост, где разноцветные осколки сияли на фоне зияющей черноты Бездны. — Какой из меня царь? Я не смог сберечь брата от самого себя, так как мне уберечь Асгард от врагов? — Ты будешь хорошим царём, — отвечала ему Сиф. — Ты поступил правильно, пожертвовав семьёй ради своего дома. Ты спас Йотунхейм. — А толку? — фыркнул принц. — Лафей мёртв, мир ледяных великанов наполовину разрушен. Не думаю, что это можно назвать спасением. Йотуны обречены на вымирание. И это на моей совести. Стоило позволить Локи уничтожить их, так он хотя бы был бы жив. — Не неси чепуху! — чуть раздражённо бросила воительница. — Не вини себя. Локи… не твой брат и в своих поступках виноват сам, сполна поплатившись за это. — Но за что расплачиваюсь я? Сиф промолчала, не зная, что ответить. Вскоре она покинула Громовержца, оставив его наедине с собой. Одинсону казалось, что всё вокруг обратилось против него, будто пытаясь напомнить, что случилось. Куда не падал тяжёлый взгляд наследника, везде яркими картинками горели воспоминания из прошлого. Тут они с Локи играли, прячась под тенями массивных деревьев, думали, что смогут скрыться от невидимого противника. Уже тогда Локи мог создавать иллюзии, что помогало с воображаемыми врагами. Иногда Тора окружали целые легионы страшных тёмных альвов или чудовищ из мира льдов и снега. Громовержец тряхнул головой, стараясь выгнать навязчивые образы. Говорят, что воспоминания — это дом, в который можно возвратиться, когда тебе плохо или больно, но часто именно от воспоминаний и приходится бежать. Тор спешно покинул аллею тёмного сада, отправляясь на оживлённую площадь. Вокруг него кружились голоса: кто-то шептался, кто-то запевал песни, из таверн доносилась музыка. Всё это слилось в один шумный гул, гудящий в голове. Люди приветствовали наследника, кланялись ему, но он, будто не замечал никого вокруг себя. Все голоса доносились до него, словно через толщу воды. Тор что-то отвечал невпопад, решив поскорей покинуть это место. Громовержец не всматривался в толпу, его взгляд упал на собственные ботинки и брусчатку площади. Отвлечённый, он не видел, как пара изумрудных глаз с интересом рассматривала его. Громовержец побрёл в старые залы дворца, куда редко кто заходил. Только ветер был частым гостем холодных, мрачных коридоров. На наследника резко накатила усталость, взявшаяся из ниоткуда. Он опёрся рукой на дерево, глубоко вбирая в лёгкие воздух. До входа во дворец оставалось совсем немного, какой-то жалкий десяток метров. Тут уже практически не было людей. Тор прижался лбом к стволу дерева. К горлу подкатил ком, хотелось выть от безысходности. Одинсон не помнил, когда плакал в последний раз — так давно это было, — но сейчас хотелось разреветься, как ребёнку. И дело даже не в брате, не только в нём. Дело в самом Торе: он не готов к трону. Пугала та узколобость, с которой он подходил к политическим делам, пугала даже его самого. Он никогда не слушал отца, никогда не воспринимал советов, а вот Локи… Он внимал каждому слову, чуть ли не конспектировал. И где теперь они оказались? Тор тут, в Асгарде, доме, где вырос, тут, где должно быть хорошо, но на самом деле ужасно плохо. А Локи где-то в Бездне, давно закоченел и… Бог стукнул кулаком по дереву, отгоняя печальные мысли. — Ты не сможешь ничего сделать, не нарушив приказа отца, — послышалось где-то вдалеке шёпотом. Но этот шёпот прозвучал словно гром. Громовержец резко вскинул голову, лихорадочно оглядываясь по сторонам. Ему не могло померещиться. Взгляд наследника засёк скрывшуюся за поворотом чёрную макушку. «Быть того не может… — очумело думал Тор. — Вернулся… Вернулся!» Одинсон бросился в погоню за призраком, мелькнувшим где-то под сводами дворца. Тёмные коридоры старого крыла были освещены меньше, чем главные залы, но Тор отчётливо увидел чьи-то тонкие очертания и слышал топот каблуков сапог. Наследник перешёл на бег, но тень с лёгкостью ускользала от него, словно заводя в ловушку. Тор насторожился, подумав, что вряд ли, если даже Локи вернулся, он встретит его тёплыми объятиями. Скорее уж нож в спину воткнёт. Он застыл на месте, чувствуя, как бешено колотилось в груди сердце. На лбу выступила испарина. — Да пусть хоть сотню ножей воткнёт, — запыхавшись, прошептал Одинсон, — Лишь бы живым оказался. Но теперь даже ветер стих. Тень пропала. Тор отчаянно застонал. Но тут, словно по мановению чьей-то руки откуда-то стала доноситься музыка. Мелодия начиналась с низких басовых нот, переплетаясь с нежной, лирической темой. Громовержец бросился на звук, стремясь найти источник. Музыка продолжала литься, заполняя собой воздух. Мелодия была умиротворённой и словно чем-то вдохновлённой. Наконец, петляя среди многочисленных коридоров, Тор нашёл зал, из которого доносилось это колдовство. Влетев в помещение, он обомлел. Посередине зала стоял старый мидгардский инструмент, давно привезённый отцом из Срединного мира. Он стоял тут как украшение, мало кто из асов смог понять, как создавать музыку, стуча по нелепым клавишам. Но сейчас фортепиано, так, кажется, назывался инструмент, издавало поистине блаженную и прекрасную мелодию. Только посмотрев на белые тонкие руки, исполняющие произведение, Громовержец стал изучать исполнителя. Чёрные длинные волосы скрывали лицо незнакомки. Что музыкант — женщина, Бог определил по тонкой талии и изящным рукам. Платье, цвета тёмной вишни, свисало до пола. Тор не в силах был оторвать свой взор. Мелодия тем временем становилась всё более лирической, более надрывной и печальной. Только изредка мажорные напевы пробегали меж строк загадочных нот. Длинные пальцы с невыразимой лёгкостью бегали по белым и чёрным клавишам, то с силой выделяя аккорды, то гармонично тихо успокаивали мелодию. Сама исполнительница покачивалась, словно опьянённая. Делая украшения, девушка резво перебирала пальцами, от чего казалось, будто из-под её рук выплывали тихие напевы чистых ручьёв и вылетали светлые солнечные лучи. Мелодия стала нарастать, наращивая звук. Достигнув апогея, музыка, казалось, срывалась на крик, взволнованный и печальный. Крик разрастался с невероятной мелодичностью, становясь всё громче. Казалось, что музыкантша, была нема и свои переживания и разрывающие душу терзания могла выразить только через бездушный инструмент, в который сама вдыхала жизнь. Но даже через болезненные и надрывные возгласы слышались просветы, будто тянущие утопающую душу. И вдруг музыка резко обрывалась, на мгновения погружая зал в тишину, где только вдалеке отголосками слышалось эхо. И вот снова пролилась дождём. То начиная, то прерываясь, она приобретала начальную спокойную окраску, только словно потянутую пеленой счастливой печали и тоски. Иногда мелодия уходила на басы, вновь становясь грустной и страдальческой, но тут же возвращалась в мажорные аккорды. Казалось, что свет боролся со тьмой, вальсируя в тихом танце. И под конец мелодия вновь взволновалась, обретая какую-то драматичную боль и досаду, словно вновь крича. Но сразу после звуки, словно скатываясь по лестнице, ушли в самый низ, застывая там на мгновение. И всё произведение закончилось одной твёрдой, повторившейся два раза, нотой. И окончательный, последний звук застыл в воздухе, впитываясь в кожу, словно зависая, а после резко оборвался. Тор, будто забывшись, стал хлопать, широко разводя большие ладони. Весь небольшой зал наполнился аплодисментами. Исполнительница дрогнула, опуская руки на колени. Она гордо выпрямилась, вставая из-за инструмента. — Это было восхитительно, — честно признался Тор, горя интересом узнать незнакомку. Таинственная исполнительница, казалось, ухмыльнулась. Девушка обернулась, от чего Тор сдавленно охнул. Сначала он подумал, что зрение его подводило, но, несколько раз моргнув, он убедился, что видел перед собой женскую копию своего брата. Даже ухмылка на губах была похожей. Тор не мог поверить своим глазам, открывая рот в немом вопросе. — Жители Мидгарда могут быть очень талантливы, вдохновлённые музой*, — ответила девушка, делая несколько шагов в сторону Громовержца. Тот по привычке ухватился за рукоять молота, заставляя тем самым незнакомку опасливо остановиться. — Эту музыку создал человек? — изумлённо спросил Тор. — Один из многих одарённых, — сказала она. — Тор, сын Одина, — будто опомнившись, представился наследник, чуть склоняя голову в знак уважения. — Белла, — просто ответила девушка, продолжая сверкать своими зелёными глазами. Она как будто не знала, кто перед ней, и даже не думала кланяться. Она с интересом изучала Тора, бесстыдно рассматривая лицо наследника престола. — Я не могу припомнить, чтобы кто-нибудь в Асгарде мог так управляться с… Название инструмента вылетело из головы. — Роялем? — насмешливо спросила она. Тор кивнул. — Я долго жила на Земле, там и научилась. — Громовержец не мог перестать смотреть на лицо, так напоминающее Локи. — У меня что-то на одежде или на лице? — Нет, простите, вы просто напоминаете мне одного человека. — Я слышала про принца Локи, — будто читая мысли мужчины, сказала Белла. — Я сожалею вашей утрате. Правду говорят, что он сошёл с ума и хотел убить вас? — Он… — начал Тор, смутившись. — Простите, я не должна была задать такой вопрос, — с сожалением проговорила она. — Мидгард медленно, но верно отучает от манер. — Белла приблизилась к Тору, сокращая расстояние между ними до полуметра. — Ничего страшного, — пробормотал Тор, тепло улыбаясь. — Я знаю землян, они, может, в чём-то глупы и слабы, но многие из них поистине удивительны. — Вы говорите про свою невесту? — Да, Джейн она… — Снова мой проклятый язык, извиняюсь, Ваше Высочество. — Она шагнула ещё ближе. — Вы не должны… — У Тора пересохло в горле от испытывающего взгляда девушки, которая смотрела на него снизу-вверх. Теперь она стояла так близко, что чуть ли не задевала своим носом нос Тора. Громовержца как будто парализовало, он не мог пошевелиться. — Джейн, говорите? Фостер? — девушка рывком схватилась за рукоять молота одной рукой, а другой вцепилась в плечо Бога. — Может быть, когда тут закончим, я тоже нанесу ей визит? — медленно прошептала Белла, дотянувшись до уха Тора. Тот стоял, поражённый, кровь, казалось, застыла в жилах. — Как ты?.. — только успел пролепетать Тор, как перед глазами всё поплыло, а разум окутала тьма. Одинсон вскочил с кровати, хватаясь за плечо, которое жгло. За окном сияло яркое асгардское солнце, заполняющее всю спальню своими лучами. Тор был одет в своё ночное одеяние. На голом плече медленно расплывалась метка в виде чёрной змеи. Он дотронулся до неё, но она тут же пропала, будто её и не было. — Приснится же такое, — успокоился Тор, увидев свой молот, лежащий на кровати. Кто-то несмело постучался в дверь. Он накинул на себя тонкую тунику и открыл незваному гостю. — Я думал, что ты развлекаешься с девой, — насмешливо начал Фандрал. — Боялся прервать на самом интересном, а ты всё ещё ждёшь свою… Джейн. — Фандрал, мы уже это обсуждали, — хмуро пробормотал Тор. — Я верен Джейн и не хочу никаких других дев. — Помню я одну рогатую деву, за которой ты таскался, — усмехнулся воитель. Тор замер, словно от удара молнии. — Куда ты вчера пропал? — А куда я пропал? — непонимающе спросил Громовержец. — Ушёл на площадь в плохом настроении и всё, ищи-свищи престолонаследника. — Фандрал криво улыбнулся, усаживаюсь на стул около стола. — Мы даже к Хеймдаллю пошли, думали, ты решил воплотить в жизнь свой глупый план. — Не глупый это план, — словно обиженный ребёнок буркнул Тор. — Прыгнуть в Бездну, рассчитывая встретить там Локи, идея самая что ни на есть глупая. — Ну и что? Пошли вы к Хеймдаллю… — переспросил наследник. — Он сказал, что ты во дворце шатаешься по старому крылу. Мы подумали, что ты напился, нашёл себе деву и наконец-то отдыхаешь, но нет. — А где именно я был? — с подозрением спросил громовержец. — Это ты меня спрашиваешь? — удивился Фандрал. — Всё-таки напился… даже не помнишь, где ошивался пол ночи. — Я не пил, вроде. — «Вроде» — ключевое слово. — Воитель провёл своим указательным пальцем по усам. Так друг всегда делал, когда о чём-то задумывался. — А с чего тебя вдруг заинтересовали твои ночные походы? Помню, как мы чуть не объявили войну Альвам, а потом даже этого не вспомнили. А сейчас ты волнуешься из-за мелочей. Что-то случилось, поэтому говори, что именно. — Я видел сон… — начал Тор, не зная, как объяснить видение так, чтобы не оказаться высмеянным, — там был Локи, точнее, он был женщиной. — Локи в юбке? — прыснул Фандрал. — Нет, это была дева, похожая, как две капли воды на Локи. Она играла на…рояле. — На чём? — На мидгардском инструменте, который отец привёз когда-то давно. Она что-то говорила, а потом сказала… В общем, говорила, как Локи на Радужном Мосте перед тем, как он… — Ооо, друг, ты с катушек поехал, — усмехнулся воитель. — Ничего страшного, просто ты постоянно думаешь то о своей земной баб… деве, то о Локи, вот твоё пьяное сознание и смешало всё в одно. Мидгардская женщина с лицом Локи. А этот, как там его, рояль ты увидел, потому что бродил по старому крылу. Может, у тебя были галлюцинации или просто сон. —Ты, наверное, прав, — выдохнув, ответил Тор. — Но Локи юбка очень шла, — сказал Громовержец, после чего оба друга залились смехом.