Кровь моей Крови

Аннабелла, как ни странно, спала спокойно, провалившись в объятия сновидений полностью, что было для неё большой редкостью. Чаще всего приходилось лишь дремать, стараясь контролировать окружающую обстановку на предмет опасностей. Но сейчас всё по-другому, даже странно. Подсознательно, где-то на периферии понимания реальности, девушка осознавала, что тело полностью расслаблено, а все тяжёлые мысли потихоньку отходят на задний план. Волшебно. Иногда Анна завидовала землянам, для которых спокойный глубокий сон — это настолько обыденная вещь, что они часто пренебрегают им. Глупцы. Царица не знала, сколько точно часов прошло, прежде чем её умиротворённый отдых потревожили. Девушка насколько могла ненавидела Норн сейчас. Почему они выбрали такой неподходящий момент, когда она максимально расслаблена и наслаждается моментом? Чтоб им сгнить в пасти Хельхейма. Перед глазами колдуньи встал заросший диким виноградом и прочей растительностью храм хранительниц судьбы. Ещё и высшими существами зовутся, а так запустили свой дом! Анна презрительно фыркнула. На пороге дворца Лафейсон встретила Хела, которой тоже явно не нравилось, что её потревожили. Хотя, чего ещё она ожидала? Коли прослыла богиней смерти, изволь выступать проводником между творящими мироздание и той, кто усердно это мироздание рушит. Аннабелла прекрасно знала, что Норны её, мягко говоря, недолюбливают. И это знание доставляло ей огромное удовольствие: всё-таки не каждый раз удаётся насолить этим старухам. Какая-то трикстерская натура и у Царицы Йотунхейма присутствовала, не зря она родная сестра Бога Коварства. — Тебя вызывают, — нехотя проговорила Хела, сидящая на полуразрушенной лавке перед большой аркой, которая служила входом во дворец. — С какой такой чести? — скривилась колдунья — всё это ей не нравилось. Норны никогда не вызывают к себе просто так, уж точно не для того, чтобы сообщать хорошие новости. Нет. От них только одни неприятности. — Не была удостоена внимания древнейших, — саркастично ответила Богиня. — Что-то важное. — Только не снова, — простонала Анна, беря Хелу за руку. Войти во дворец Норн могли только сами Норны и Хела, которая могла проходить куда угодно и даже имела возможность прихватить с собой спутника. Две Богини проследовали по длинному широкому коридору, в котором не горело ни одной лампы. Анне пришлось зажечь небольшое пламя в своей ладони, чтобы не споткнуться о какую-нибудь ветку или корень. Хела сопроводила Аннабеллу до большой деревянной двери в конце коридора, за которой и располагался рабочий цех судьбы. Пожелав Лафейсон удачи, Богиня Смерти поспешила удалиться. Анна с неохотой открыла дверь, сделав шаг внутрь большого зала, в конце которого стоял огромный станок, плетущий полотно, разукрашенное самыми разными узорами. У Аннабеллы давно чесались руки сжечь это творение тканного искусства, но приходилось постоянно отгонять эти мысли. На девушку уставились три пары недовольных глаз. — Опять ты опаздываешь, дрянная девчонка, — пробрюзжала старуха Урд, сидевшая в кресле-качалке около края станка. Её стезя — прошлое, составляющее несущие нити станка, ведь без прошлого не бывает настоящего и будущего. — Прошу прощения, достопочтенные, но никто не будет обрадован, когда его вырывают из неги сладких сновидений. Я ещё хотела с Хелой посидеть на лавочке, пообщаться, так что давайте, говорите ваши обрекающие предсказания, а я поскорее уберусь отсюда, чтобы избавить себя от такой компании и вас от моего присутствия. — Твоя дерзость ещё сведёт тебя в могилу, — едко бросила Скульд, прядущая будущее. Она больше всех из Норн не любила Аннабеллу, ведь именно ей Царица больше остальных усложняла работу, напрочь руша все планы. — Это просто едкое замечание или предупреждение на ближайшие дни? — Всё зависит от тебя самой, — спокойно проговорила Верданди, ответственная за настоящее. Она создавала нити, которые передавала Скульд. Настоящее — это то, из чего плетётся будущее. — Для чего я здесь? — откинув всю колкость и шутливость, спросила девушка. — Мы должны показать тебе тревожное прошлое, волнующее настоящее и несбыточное будущее, которое по твоей вине никогда не станет настоящим и прошлым, — сказала Урд, на время отбросившая своё занятие. — Что-то случилось? — догадалась Царица, подходя к Урд. — Сейчас ты увидишь всё воочию. К Аннабелле протянулась тонкая костлявая рука со сморщенной и обвисшей кожей. Девушка вложила свою ладонь в ладонь Урд, и перед её глазами тут же замелькали видения прошлого. — Прошлое, пускай и недавнее, имеет громадную силу на настоящее и будущее, и это прошлое тревожит меня, Аннабелла, дочь Лафея, сестра Локи, прозванного асами Богом Коварства. Анна увидела, как Локи с Ларцом Вечных Зим спешно забегает в свои покои в Асгарде. Но он не спешит в портал, открытый Аннабеллой. Останавливается около своего письменного стола, откладывая Ларец на полку. Несколько секунд Лофт стоит неподвижно с закрытыми глазами, а после на столе появляются четыре листа с противодейственными заклятиями. Через мгновение Локи исчезает в портале, который тут же растворяется в темноте кабинета. — Ну, и что тут тревожного? — поинтересовалась Анна, не открывая глаз. — Смотри дальше, — приказала Урд. Через некоторое время, возможно, через сутки или даже больше, к покоям «скончавшегося» царевича появляется какая-то светловолосая колдунья, несущая в качестве освещения маленький огонёк пламени в своей ладони. На лице незнакомки застыло выражение невероятной боли и колющей тоски. Она ступает по комнатам уверенно, словно была тут тысячи раз, но тушуется перед письменным столом. Застывает на том месте, где недавно стоял Локи. Её глаза тупо уставились на листы бумаги, наколдованные царевичем. Она словно не верит своим глазам. Забрав заклятия, она начинает водить рукой по воздуху, и под её пальцами вспыхивают зелёные искры. «Магия Локи», — догадалась Аннабелла, начиная мысленно клясть Бога Обмана за его невнимательность. Надо скрывать следы магии, чтобы не пойми кто не находил их! Незнакомка словно ошпаренная сбегает из покоев; Анна заметила на её лице слёзы. Отлично, ещё надоедливых подружек не хватало на пути. — И что? — делая вид, будто ничего не понимает, спросила Анна. — Имя этой девы — Сигюн, она лучшая подруга твоего брата и по совместительству его первая любовь. — Анна чуть было не поперхнулась воздухом. — Так, а мне на что знать бывших пассий Локи? — Она начинает догадываться о том, что Локи был там, а если пораскинет мозгами, то поймёт, что он с тобой в сговоре. А тут не миновать беды, если Один на пару с Тором станет искать пропавшего Бога Коварства, — нетерпеливо вставила Скульд, обходя Анну. — Всё предельно ясно. Нужно, чтобы она позабыла обо всех происшествиях? — Нет, просто не позволяй больше своему брату творить глупостей, — твёрдо сказала Верданди. — А ещё есть кое-что, что нас беспокоит. — Аннабелла вопросительно вскинула бровь. Что же ещё успел натворить Лофт, пока она сражалась с Одином на Радужном мосту? Но то, что ей показали, оказалось в разы хуже. Вот теперь Царице виделась она сама, сидящая на коленях у брата, который с упоением целовал её шею, лаская губами и языком бледную кожу, а сама она просто млела, словно девственница под ласками своего первого возлюбленного. Унизительно, по правде говоря, ведь она довольно опытна в этом деле. — Так, молодцы, вы, достопочтенные, следите за чужой личной жизнью, — фыркнула Анна, недовольная такой пристальной слежкой. — Он твой брат, — скривилась Скульд. — Прошу прощения, но это моё дело, что и с кем мне делать. Держите своё осуждающее мнение при себе. — Нам абсолютно всё равно, какими утехами ты занимаешься, — начала Урд, — главное, чтобы твои чувства не помешали судьбе. — Какие чувства? — прыснула Аннабелла. — Это всего лишь пьяные забавы, которые ничего не значат. — Внутрь твоей души мы заглянуть не можем, потому прямо высказываем свои опасения, — спокойно ответила Верданди. — Надеюсь, что ты не лжёшь ни нам, ни самой себе. — Думаете, что я что-то чувствую к Локи? — вскинув бровь, прямо спросила девушка. — Мы говорим то, что видим. — Смотреть не значит видеть, — парировала Царица. — Теперь тебе предстоит увидеть своё настоящее, — сказала Верданди, протягивая руку Аннабелле. Перед глазами у девушки снова появилась она сама: теперь она лежала на плече у брата и, казалось, спокойно спала, но на самом деле торчала в этом не очень-то приветливом месте. — Что-то вас и здесь не устраивает? — Она откровенно устала от этих пререканий, которые так и сыпались в её сторону. — Нет, — ответила Скульд. — Теперь я покажу тебе будущее, которому ты не должна позволить сбыться. — Хоть что-то интересное. — Ей совершенно не нравилось то, как ею пытаются манипулировать. Это глупо, ведь девушка всегда знала, как за себя постоять. Если уж на то пошло — выжить не было её выбором, возможно, она с удовольствием отправилась бы к Хеле и пировала бы с ней до конца времён. Почему-то Анна была уверена, что даже так сдружилась бы с Богиней Смерти. Не всё же ей пытать мёртвых. Скульд тем временем вытащила резную шкатулку, в которой хранила оторванную нить судьбы. Так жаль было уничтожать собственные труды, но эта дрянная девчонка просто вынудила её. — Что там? — спросила Аннабелла, с интересом разглядывая чёрную нить. — Смерть твоего брата, — не без раздражения сказала Норна. Она имела стойкое желание избавиться ото всей этой семейки как можно быстрее — они всегда доставляли одни только неприятности. — Интересно, — девушка явно заинтересовалась. Из-за изменения будущего смерть Локи ей не удалось увидеть, видимо, потому, что она должна состояться так нескоро, что даже Норны не способны её предсказать. Скульд раздражённо фыркнула. Теперь эта нить навсегда останется лежать в своей вечной деревянной тюрьме. Настоящая пытка — так уничтожать исконный ход событий. Норна протянула Царице свою руку. Та быстро схватила её. Перед Анной стали проявляться размытые очертания какого-то корабля. Судно явно было сильно повреждено, всё вокруг искрилось и пылало. Откуда-то доносились тихие стоны, полные боли, и крики, несущие одно лишь отчаяние. Узнавала работу Таноса — такими всегда были его «благородные» походы. Аннабелла никогда не разделяла такого рвения титана к владению арсеналом разноцветных камней на своей руке. Важная миссия по спасению Вселенной, благо для жизни и прочие философские рассуждения. Девушка, должно быть, была слишком равнодушной ко всему этому, потому ей и казались такими туманными мотивы Таноса. Если бы он открыто говорил, что хочет безграничной власти, пылая неестественным желанием приносить смерть, то Царица бы, возможно, сильнее поддерживала его. А так приходилось просто исполнять его желания, а он взамен исполнял её. Как ни к месту Аннабелла вспоминала, что как-то раз высказалась по поводу великой миссии титана. Предложила не уничтожать половину живого населения, а создать вполовину больше ресурсов. Танос явно был ошарашен таким заявлением — наверняка он никогда не думал о своей цели в таком ключе. Титан ответил, что ресурсы когда-то кончатся и проблема останется той же. Девушка, чуть подумав, не растерялась. Если уничтожить часть, потребляющую драгоценные ресурсы, то их, как ни крути, станет в два раза больше. И, как итог, тот же исход. Выходит, что Танос просто оттягивал неизбежное. И тогда вся его миссия теряет логический подтекст. Вряд ли могучий правитель мог предполагать, что действует зря. Но аргументы закончились, тогда он просто сказал, что его вариант больше ему по душе. В тот момент Анне стали ясны истинные мотивы Таноса, которые тот тщательно скрывал под благородными словами. Впрочем, Танос не волновал девушку. Пускай творит что ему захочется. Никакого желания помешать ему не было, а зародыши сомнения были уничтожены, как только Царица пересекла порог собственной смерти. Проблема перенаселения её вряд ли бы затронула — могла бы обеспечить себе безбедную жизнь в любом уголке Вселенной. И йотуны от такого не страдали: уж слишком часто любили жители других миров уничтожать популяцию ледяных великанов. Танос стал для Аннабеллы вторым отцом. Принимал немалое участие в воспитании её характера и часто помогал. Да что уж лукавить, он перекроил судьбу ради девушки. И за это можно было считать титана дорогим существом. До семьи ему далеко, но оставаться одним из самых близких ему это не мешало. Тем более Аннабелла не спешила причислять себя к детям Таноса. Те слепо подчинялись отцу и выполняли любые приказы предводителя, а так унижать себя Царица просто не готова. Лучше уж пусть он будет безмерно любить какую-нибудь Гамору, нежели дочь Лафея. Подобные картины следов бойни с титаном уже давно не удивляли, даже наскучили. Все эти однообразные мольбы о пощаде, крики и стоны — скука смертная. От размышлений отвлёк голос брата. Аннабелла обернулась на звук. Локи выглядел иначе, как будто повзрослел. Пускай старение давно прекратилось, но его лицо сильно изменилось. Скулы заострились, в глазах пропала тоска и какая-то детская обида, которая, казалось, поселилась где-то во взгляде трикстера. Нечего скрывать, он стал привлекательнее, мужественнее и, думалось, умнее. Царице стало интересно, сколько же лет прошло, раз брат так изменился. Говорят, что глаза — зеркало души, но с Лофтом всё оказалось немного по-другому: само его лицо отражает внутренний мир — понятно, почему он постоянно надевает различные маски — чтобы скрыть себя настоящего. В голове словно специально прозвучала дата происходящего. Прошло всего семь лет. Это ничтожный срок для такого существа, как Локи. Уходят столетия, чтобы изменить себя и забыть прошлое, а он, кажется, смог управиться меньше, чем в декаду. Похвально. — Я уверяю тебя, брат, солнце снова воссияет над нами, — в его голосе сквозило лукавство. Солнце взойдёт только над одним из них, и это явно будет не он. Тор, голова которого плотно сжата в сильных руках титана, смотрел на сводного брата с отвращением. Кажется, до этого он что-то пробормотал про худшего брата на свете. Должно быть, обидно. — Твой оптимизм здесь неуместен, асгардец, — сурово пробасил титан, протягивая свою огромную лапищу к заветному Тессеракту. Локи, который с видом невероятной гордости и чести протягивал Таносу камень, резко отпрянул. Несмотря на внешнее спокойствие, в его глазах поселился ужас и отчаяние. Казалось, уже тогда он осознал, что это конец. — Ну во-первых, я не асгардец, — словно его оскорбили, сказал маг, — а во-вторых, у нас есть Халк. — В тоже мгновение на титана набросился зелёный зверь. Битва была интенсивной, но быстрой. Пока Танос разбирался с Халком, Локи, отбросив Тессеракт, увёл Громовержца от драки. «Идиот! Зачем ты бросил камень?!» — негодующе думала Аннабелла. — Я прощаю твои последние слова, — с привычной ехидной улыбкой сказал трикстер Тору, но голос его дрожал, а сам маг находился на грани истерики. Так странно было видеть его в этом состоянии. — Прости меня, брат, я снова тебя подвёл. Но, клянусь, такого уже точно больше не произойдёт. И прости мне то, что я собираюсь сделать. Ты должен… понять меня. Это всё ради тебя, ты должен спасти всех снова, — тихо прошептал он сводному брату на ухо, чтобы тот точно услышал. Лофт остановился, словно принимая какое-то решение. — Я люблю тебя, Тор, и благодарю за всё, что ты для меня сделал. Ты всегда готов был пожертвовать собой ради меня и не раз вытаскивал из самых страшных передряг. Теперь настала моя очередь. — Локи сразу же скрылся за колонной, а Тор, словно его хорошенько встряхнули, бросился с какой-то трубой на титана, который окончательно победил зелёного зверя. «И это великий Громовержец? — зло подумала девушка. — Даже не смог защитить брата», — какая-то непонятная паника просочилась в мысли Анны. Она не верила, что брат сделает это. Не могла поверить, пока не увидела бы это собственными глазами. Дальше всё пронеслось как будто в быстрой перемотке. Один из детей Таноса прикончил Хеймдалля, а Танос собирался, кажется, расквитаться с Громовержцем, которого любезно заковал в импровизированные кандалы Эбони Мо. Танос что-то говорил про путешествие на Землю. Локи, до этого стоявший за колонной, вышел из своего укрытия. Анна видела, как он до этого невидящим взглядом, полным страха, смотрел куда-то в потолок. Кажется, молился. Его руки тряслись, а сам он, наверное, вспоминал всю свою прошедшую жизнь. И увиденное его явно порадовало. Наверняка на мгновения отправился в безмятежное детство. Видя, как Локи, всегда знающий, что делать, всегда находящий лазейку, опускает руки, что-то внутри Аннабеллы болезненно заныло. Так не должно быть. — Думаю, вам нужен гид, — с улыбкой сказал трикстер, но Анна знала, что это лишь маска. Дальше девушка не особо слушала то, что говорил брат. Всё это было лишь для того, чтобы потянуть время, словно Локи просто оттягивал неизбежное. — Я, Локи, принц Асгарда. — Локи бросил прощальный взгляд на Тора. — Сын Одина, законный Царь Йотунхейма, Бог Лжи и Обмана, клянусь тебе в верности и обещаю служить до последнего вздоха. В его руке материализовался небольшой кинжал. Тор, увидевший столь жалкое оружие против Таноса, без труда победившего Халка, испуганно посмотрел на брата. В голове у Анны пронеслись мысли Локи. «Жил, как злодей, но хотя бы умру, как герой». На его глазах проступили слёзы. Это конец. Пути назад нет. Больше не будет ничего: никаких возвращений и воскрешений, только бесконечная тьма и вечность в компании Хелы, наверняка желающей как следует отыграться на Локи за свой проигрыш. Трикстер сделал выпад в сторону титана, направив свой кинжал тому прямо в горло. Но синее свечение от Тессеракта затормозило удар мага, заставляя его пытаться отдёрнуть руку. Танос схватил Локи за запястье, с силой сжимая его. Какая жалкая попытка прекратить всё здесь и сейчас! Кажется, его рука оказалась сломана, на лицо бога легла гримаса боли. Он глядел на Таноса с неподдельным страхом, гордостью и боевой храбростью, не отводя глаз от титана, смотря ему прямо в глаза. Никакой мольбы о пощаде, никаких криков и воплей, лишь напряжённое молчание, прерываемое звуком бешено колотящегося сердца. Танос не спеша, почти лениво сомкнул свои пальцы на шее трикстера, сжимая её в своих тисках. Анна не могла смотреть на то, как брат бездействовал, даже не пытался использовать магию, отбиться — в конце концов он йотун! Мог бы заставить Таноса отпустить его, обжигая руку холодом. Но так ничего и не сделал. Трепыхался в огромных лапищах, как маленький котёнок, пытался разжать пальца титана, но уже скорее по инерции, чем по собственному желанию. Он сдался. Сердце Аннабеллы болезненно сжалось, видя, как отчаялся Локи, как ослаб, не позволяя себе даже подумать о том, чтобы дать Тору погибнуть. Решил, что лучше достойно умереть, чем знать, что последний дорогой человек погиб по его вине, что половина народа, за который он сражался, погибла из-за него. На худой конец именно он выпустил Суртура, уничтожившего Асгард. Слишком тяжёлый груз для того, кто очень много грешил в своей жизни, предавал родных, делал больно самым близким, убивал и смеялся над чужими страданиями. Локи решил, что получил своё. Какая чушь! Это ни капли не достойная смерть. Он не должен вот так умирать, сдавшись и отдавая жизнь за другого. Локи просто… просто неожиданно потерял всё… Думал ли он несколько часов назад, когда Тор дал курс на Землю, что вот-вот уже станет горсткой пепла? Нет, вряд ли. В его голове цвёл и развивался радужный мир, который он хотел воплотить в жизнь. Он стал героем, чёрт подери. Спас свой народ и помирился с братом, решив, что будет ему верен. Именно это решение навлекло беду на оставшийся Асгард. Нет, трикстер просто поддался эмоциям, подумал, что больше не желает переживать горечь потери снова, просто сдался. И его можно понять, но Анне такой исход не нравился. — Ты… никогда не будешь, — шептал на последнем издыхании Локи. Его лицо покраснело, вены на лбу вздулись, а глаза чуть не вылезали из орбит; на ресницах застыли слёзы боли, которая снова настигла его, — Богом. — Танос усмехнулся, как будто только что услышал какую-то глупость от беспомощного ребёнка. Решил, что ему уже надоел этот цирк. Сильнее сжал пальцы, и воздух прорезал омерзительный и громкий хруст, заставивший пробежаться мурашки по коже Аннабеллы. Глаза трикстера в миг остекленели, рот приоткрылся в немом крике, из носа потекла струйка багровой крови, руки безвольно повисли в воздухе, а сам маг висел в воздухе, как бездушная кукла. Мёртв. Вот каков диагноз. Взгляд потух, вся сила исчезла, кожа чуть посинела от удушья. Больше нет Локи Лафейсона, брата Аннабеллы, только кусок мяса, которым вдоволь наигрались. Какое унижение. Девушка слышала, как стонал и кричал Тор; из его единственного глаза градом катились слёзы. Он до последнего не верил, что Локи действительно пошёл на это. Не предал, не обманул, а по правде умер. Да лучше бы снова предал! Глупый, думал, что хоть раз в жизни заставит Тора гордиться им, поступив как герой. Да только Громовержец всегда гордился. И зачем ему нужна теперь эта жизнь, где он остался совсем один без родных, семьи и народа? Царь без царства, живой с мёртвой душой. Это нечестно, Тор уверен, что Локи хотел сделать только лучше, но снова поступил нечестно. Нечестно, что именно Тор должен вновь страдать. Лучше уж умереть — прямо сейчас. А ведь трикстер хотел жить, это читалось в его взгляде перед тем самым моментом, как жизнь покинула его. Но Громовержец не увидел сожаления. Вот же гордец! Локи, Локи, что же ты наделал… — На сей раз не воскреснет, — бесстрастно проговорил Танос, кидая мёртвое тело брата прямо перед Тором. Через мгновение захватчик исчез в портале вместе со своей командой, запуская при этом взрыв всего корабля. Тор освободился из своей железной тюрьмы. Ноги не двигались, всё тело болело, но он полз к Локи, срывая ногти, цепляясь за пол. Положил руку на тело Лофта в надежде, что услышит стук сердца, почувствует пульс, слабое дыхание. Но ничего, лишь пустота. Истерика, несвойственная могучему воину, повидавшему множество кровавых битв, накрыла с головой. Заставляя плакать, уткнувшись лицом в живот Локи. Его брат теперь просто тело, мёртвое, бездыханное тело. Внутри у самого Громовержца не осталось ничего, только боль, отчаяние и злость, перерастающая в лютую ненависть и стойкое желание отомстить. Нельзя сейчас так умирать, Локи отдал жизнь за то, чтобы Тор выжил. И теперь он обязан жить, обязан отомстить. Ничего другого просто не осталось. Когда жар стал пожирать кожу Громовержца, одна только мысль заставляла его сердце биться: «Танос за всё заплатит». Они горели вместе со всем, что у них было: домом, семьёй, народом и друзьями. Погибли оба, но один из них продолжит свой бой и будет биться. Но только мало кто, наверное, узнает, когда пройдут столетия, если Тор всё-таки доживёт — его душа и он прежний остались гореть здесь, в пустом космическом вакууме, вместе с трупом брата. На поле битвы вышел уже другой человек, другой бог, которому нечего терять, который пойдёт до конца, чтобы отомстить. Аннабелла почувствовала все эти эмоции и мысли кожей. Что-то внутри просто кричало и билось, словно в клетке. Это не может быть судьбой Локи, не может быть его концом. Но правда всегда ранит. Локи должен умереть так — судьба всегда смеётся над теми, кого не любят. Лафейсон резко открыла глаза, жадно вдыхая воздух. Сердце быстро колотилось в груди, заставляя принять сидячее положение. Вокруг были бежевые стены и большое панорамное окно. Но самое главное — рядом лежал трикстер. Живой, мирно спящий, должно быть, видящий десятый сон. Девушку словно отпустило, заставляя расслабленно опуститься на подушки. Всё это было не больше чем кошмаром, которому теперь никогда не суждено будет сбыться. Анна подсознательно дала себе клятву, что не позволит брату так умереть, не даст принести себя в жертву. Она просто никому не позволит причинить Локи боль, ведь он ей семья, единственный оставшийся близкий человек. Нельзя его терять. Они должны защищать друг друга — это главное правило. Появилось резкое желание обнять Лофта, но девушка сдержалась. Все эти события, конечно, очень драматичны, но не настолько, чтобы давать слабину. За окном занимался рассвет. Уснуть теперь не удастся. Ну что ж, никто не отменял ранний завтрак и планирование последующих действий. Девушка усмехнулась: знал бы Танос, что спасая её, он спасает своего врага, да и ещё даёт ему силы, то отказался бы от такой затеи. Но теперь уже ничего не вернуть, приходится мириться с тем, что есть. Анна прошла на просторную кухню, которой располагал этот большой номер. Интересно, зачем кухня, если все гости обычно едят в шикарном ресторане, находящемся на пару этажей выше? Странные земляне. Царица стала рыскать по многочисленным ящикам и шкафчикам в поисках кофе. Есть пока не хотелось. Всё-таки даже её организм, переполненный магией и обладающей божественной сутью, не мог так быстро справиться с огромным количеством алкоголя, выпитым вчера. Никакой головной боли, тошноты и головокружения, просто небольшой дискомфорт и усталость. Наконец найдя нужную баночку, девушка поставила массивный железный чайник на огонь. Пока вода кипятилась, девушка отправилась в душ. Прохладные струи освежили и окончательно вернули ясность, отобранную видениями Норн. Следовало обдумать то, что предстояло делать дальше. Брату необходимы тренировки — да, он уже прекрасный воин и маг, но его умений недостаточно, чтобы подчинить Мидгард. Тем более Аннабелла даже сама не могла использовать свою магию на полную. Ощущение переполненности не покидало, но выпустить всю силу не представлялось возможным. Наверняка нужен какой-то стресс или экстренная ситуация, чтобы тело выбросило максимум силы. Только неизвестно, насколько разрушительным будет выброс. Приобретённой энергии должно хватить, чтобы уничтожить целую планету. А такой исход нежелателен. Закончив водные процедуры, девушка заклинанием высушила волосы. Не было желания возиться с ними. На тело накинула мягкий махровый халат, любезно предоставленный отелем. Сделав кофе и себе, и брату, девушка уселась за столом на кухне, глядя через окно на просыпающийся город. Предстоял долгий разговор с трикстером, и что-то подсказывало, что ему он не понравится. В тоже время нельзя было задерживаться надолго в отеле. Романофф и Роджерс наверняка забьют тревогу и попробуют отыскать загадочных незнакомцев. Если Локи планировал спать до полудня, то девушке придётся прервать его планы. Когда Лафейсон открыл глаза, то сразу отметил, что сестра уже встала. Место рядом с ним пустовало и давно остыло. В теле ощущалась слабость, которая обычно возникает после весёлых вечеров, проведённых в компании алкоголя. Царевич приподнялся на локтях, оглядывая комнату. На улице только начало рассветать. Рано же он проснулся. Но что-то на интуитивном уровне подсказывало, что встал он как раз-таки вовремя. Локи сменил свой ночной наряд на привычную земную одежду — тёмно-зелёную футболку и чёрные джинсы. Надевать костюм надобности не было, а сестра видела его и в худшем состоянии. Маг, потянувшись, пошёл на приятный, терпкий запах, приведший его на кухню. Там его встретила Аннабелла, расслабленно сидящая за столом. Её волосы были распущены, а из одежды только халат. Она выглядела так по-домашнему, что ли. Чаще всего девушка заплетала косу или делала хвост, никогда не позволяла себя ходить с распущенными волосами. Трикстеру удалось застать её в таком виде только дважды, не считая этого раза. Анна была расслаблена, что было не похоже на неё. Неужто акт вольного доверия? Локи усмехнулся: да ну, как же. — Доброе утро, Локи, — поприветствовала брата Царица. Локи выглядел отдохнувшим, и это хорошо. Ведь в дальнейшем ему вряд ли удастся перевести дух. — Доброе, — вяло ответил мужчина, садясь на стул напротив Аннабеллы. Перед ним стояла чашка с какой-то тёмной приятно пахнущей жидкостью. — Что это? — Кофе, — ответила девушка, улыбаясь. Её забавило объяснять трикстеру что к чему. — Что-то мне подсказывает, что ты хочешь поговорить, — сразу решил высказать свои предположения царевич, делая маленький глоток. Вкус ему понравился. Когда в последний раз посещал Мидгард, все вокруг только и твердили о пробуждающих свойствах этого чудо-напитка. — Научился распознавать мои планы? — Давай ближе к делу. — Зачем ты оставил следы после себя в Асгарде, когда забирал Ларец? Хотел, чтобы кто-то узнал о том, что ты жив? — Зачем мне это? — бесстрастно спросил трикстер. — А кто такая Сигюн? Почему ты не рассказывал мне о ней? Как-никак твоя первая любовь, — раскрывая все карты, сказала девушка. Пора рассказать всё, что Локи должен знать. — Как ты?.. — удивившись, спросил Лофт. — Норны нашептали, — прервала его Лафейсон. — А если серьёзно? — не верил ей брат. — Я похожа на ту, кто много шутит? — строго спросила девушка. — Из-за твоих выходок прядильщицы судьбы не дают мне спокойно спать. — Ты хочешь сказать, что имеешь дело с Норнами, и они вовсе не выдумка? — Разговор принял интересный оборот. Локи заинтригован. — Умный мальчик. Я давно тебе об этом говорила, — устало выдохнув, сказала Анна. — Мне их пристанище не очень-то нравится, а ты заставляешь меня появляться там всё чаще и чаще. — И как же ты проходишь в их замок, если только они сами могут проникать в него? — вспоминая рассказы из детства, спросил царевич. — Не только они. Ты забыл одно существо, которое может проходить туда, куда захочет. — Хела? — догадался трикстер. — При чём тут она? — Она любезно проводит меня в гости к этим старухам. И, скажу по правде, ей этот спектакль тоже не особо нравится. Поэтому советую совершать меньше глупостей. — Значит, когда ты говорила про первую дочь Одина, то не шутила? — изумился Локи, вспоминая недавний разговор с сестрой. — Что ж, видимо, Всеотец такой себе родитель. — Отвратительный, — сморщив нос, с усмешкой сказала девушка. — Ты так и не ответил. Зачем оставил следы и заклинания? Я и так позволила творить тебе свои розыгрыши, не думаешь, что кто-нибудь мог догадаться? Спешишь вернуться из мёртвых? Это будет стратегически неверный ход. — У тебя, оказывается, есть стратегия, — в деланном удивлении проговорил трикстер. — Но почему-то я о ней совершенно ничего не знаю. — На то она и моя, чтобы никто о ней не знал, — парировала девушка. Не привыкла проигрывать словесные баталии. И тем более её целью сейчас было выудить как можно больше информации из брата, а не выдавать свои планы. — Ты меняешь тему разговора. Отвечай, от этого зависит то, что мы будем делать дальше. — Мне нравится твой приказной тон, — ехидно ухмыльнулся Локи, которому совершенно всё равно на то, что сказала сестра. — Подчиняться тебе не собираюсь, судьба — твоя проблема. — Но не будь меня, вряд ли бы ты сейчас сидел здесь. У Таноса замечательные камеры для пыток, целая коллекция, я бы сказала. И твоей судьбой было попробовать на себе все. Я видела, как тебя изувечивали снова и снова, как ломали тело и разум. Ты на удивление был стойким, но Эбони Мо постарался на славу. Лучшего исхода, чем в данный момент, ты бы не обрёл. — Значит, мне повезло, — усмехнулся Лофт, верящий словам сестры, но ни капли не впечатлённый. Пытки — не новинка. — А Таносу от меня «привет», когда-нибудь с ним расквитаюсь. — Удачи, — выдохнув, ответила Аннабелла. — Так вот, я ещё раз повторю, зачем ты оставил подсказки? От твоего ответа зависит, пойду ли я марать руки вместо выходного или же смогу отдохнуть на своей любимой планете. — Думаешь, я бы не хотел, чтобы ты лишний раз испачкала руки? — напрочь фальшивой улыбкой отвечал Локи. — Мне же будет проще, — ответила Анна, допивая свой кофе. — Но проблема в другом: насколько тебе дорога милая Сигюн? Если тебе всё равно, то я отправлюсь прямо сейчас и оторву её красивую голову. — При чём здесь она? — сразу же оживился трикстер, явно взволнованный. — Смотрите-ка, кто взбудоражился, — мило ухмыльнулась девушка. — Она свидетель, мне не нужно, чтобы из-за твоей прихоти мы нарушали стратегию. Не будет свидетеля — не будет проблем. Надо успеть до того, как она успеет рассказать всем о том, что предатель жив и однажды уже гулял по дворцу. Думаешь, твой расторопный сводный брат не бросится на поиски? Громовержец на хвосте нам не нужен. — Сигюн ничего никому расскажет, — с полной серьёзностью заявил Лофт. — Она на моей стороне. — У меня нет оснований доверять тебе, — заметила девушка. — Мне нужна причина, по которой ты так поступил. — Думаешь, никто не заметит, что главный целитель погиб сразу после того, как во дворец заявился таинственный незнакомец на пару с Царицей вражеского мира? Не будет ли ещё куда более подозрительным. В Асгарде я прослыл как чёрствый, жестокий и беспощадный монстр, готовый уничтожить свою семью, чтобы добраться до трона. Что мне обычный лекарь? — Но ты не такой, — то ли с досадой, то ли с печалью проговорила Анна. Будь брат таким, каким его считают, всё наверняка выходило бы проще. — Тор знает тебя довольно хорошо, даже лучше, чем ты можешь предположить. Он на тебя не подумает. Да и что мне стоит подстроить всё под самоубийство? — Аннабелла поправила выбившуюся из-за уха прядку. — Бедная Сигюн, не выдержала смерти своего возлюбленного, который променял её на трон, и решает, что лучше встретиться с ним в загробном мире, нежели выслушивать мерзкие слухи о нём при жизни. Трагично, как мне кажется. — Она мой друг. — Лофт понимал, что тянуть больше нельзя. — Единственный за всю жизнь. Я знаю, что сейчас ей вряд ли живётся сладко. Слухи о нашей любовной связи не перестают распускать никогда. А теперь я монстр, который рискнул всем ради трона. Потому я должен помочь ей справиться с этими насмешками. — Какая сентиментальность, — фыркнула Аннабелла. — Я думала, за этим стоит нечто более интересное. — Извини, что разочаровал, — ядовито выплюнул Локи, косясь на Анну. Он всеми фибрами своей гнилой души ненавидел признаваться в своих слабостях. Да, эта дружба была именно слабостью. — Не кипятись, чайник ты мой блестящий, — почти любовно пролепетала Царица. — Ничего личного. Мне тоже не доставляет удовольствия мотаться по всем Девяти Мирам, чтобы подтирать за своим братишкой. Прости, но такие ошибки недопустимы. — Кажется, настала моя очередь просить по-хорошему и по-плохому, — не на шутку разозлившись, заявил трикстер, вальяжно расставляя ноги. Всегда так делал, когда начинал спорить. — Сигюн — сильный маг, вдвоём мы тебя сможем одолеть. Убить-то вряд ли получится, одного суицида мне на первое тысячелетие хватило с головой, но вот замуровать где-нибудь в недрах Йотунхейма — это устроить можно. — Угрожаешь? — Девушке нравилось то, с каким напором отвечал Локи, обычно ко всему безразличный. Значит, есть в этой ледяной душонке закуток для тёплых чувств, куда можно пробраться и разбить там свою штаб-квартиру. Отлично, будет за что ухватиться в будущем. — Я хоть и не Вёльва, но это план на твои выходные, если решишь делать всё по-своему. Как обычно. — Прозвучало как-то даже обиженно. Неужели трикстер бесится, когда Анна действует, не посвящая его в свои планы? Вот оно что скрывается за стеной равнодушия — всё ещё обделённый и обиженный ребёнок. — Да, только, родной, без меня ты далеко не улетишь. Судьба тебе давно крылышки пообломала. — Ярость, с которой Лофт защищал Сигюн, как-то начинала бесить. Что же такого сделала эта замечательная девушка, чтобы растопить холодное сердце младшего царевич? За какие такие заслуги она попала в список персон, на которых безразличному ко всему на свете товарищу не плевать? Анна подумала: а если бы кто-то решил убить её, стал бы брат защищать? От этой мысли Аннабелла чуть не хохотнула. Да, конечно, когда у Одина второй глаз обратно вырастет, тогда может быть и защитит. Не будь связан с сестрой, прирезал бы при первой возможности, чтобы избавиться. Где-то в глубине своего сознания Царица ощутила укол ревности. — Ты сдохнешь даже не успев взлететь. Хочу рассказать тебе одну ясную истину, если сам не усвоил за десять веков жизни: не бывает такого, чтобы, взявшись за ручки, уйти в закат, не бывает, чтобы смерть в один день и парные гробики, да счастливые детишки. Не для таких, как мы. Для нас нет любви, а даже если есть, то Норны позаботятся о том, чтобы растоптать её в пух и прах. И если ты питаешь какие-то надежды насчёт своей белобрысой целительницы, то, как говорят на Земле, отпусти и забудь. — Выслушав тираду сестры, Локи приподнял одну бровь. Анну ни с того ни с сего пробрало на нравоучительные лекции. Хотя, если смотреть рационально, она права. Не им, которых жизнь окунула в дерьмо, по-другому не скажешь, по самое не балуйся, любить и строить сопливые мечты. Этим пусть занимаются тупоголовые мидгардцы со своими романами и мелодрамами. Если было существо, которое создавало это метафоричное нечто, называемое любовью, то Лафейсонов из списка обладателей этим вселенским чудом сразу вычеркнули. — Я прекрасно понимаю и осознаю всё, что ты сейчас так яро говорила. Уверяю, мной управляло лишь чувство ответственности, не более. О том, что тебе наговорили, уже мы оба давно забыли. — Признаться хотя бы самому себе, порой даже, можно сказать, часто хотелось себе какую-нибудь уютную хибару на паршивой окраине Земли. Птички, травка, созидание природы, мысли о вечном — красота. Да только Локи осознавал, что хибару через полдесятилетия спалит к основанию, а всю близлежащую флору и фауну пустит на опыты, чтобы так скучно не было. — Сигюн нет смысла рассказывать, даже если она о чём-то догадалась. Сейчас, я уверен, её мешают с грязью самыми разными способами. И в тайном шпионаже для меня, который наверняка откуда-то из-за угла наблюдает за Асгардом, готовясь развалить там всё до камушков, думаю, тоже обвинили. Она их всех ненавидит, хоть и не признаётся. Будет молчать, даже если я явлюсь ей во плоти, никому ничего не скажет, сохранит нейтралитет. — Не имею оснований, чтобы тебе доверять, — хитро сощурив глаза, сказала девушка. Конечно, она знала, что вана слова не взболтнёт лишнего, ведь Норны на быстром наборе — это иногда удобно. Этот разговор нужен был чисто для того, чтобы выудить из брата хоть какую-то о нём информацию. И всё прошло на ура. Можно заканчивать спектакль, — но и тратить свой выходной на эти мелочи тоже не желаю, потому поверю твоим словам. Но помни, что у меня глаза везде, и, если твоя подруга будет мешаться под ногами, я её уничтожу, даже глазом не моргнув. — Понял, — коротко ответил трикстер, чувствуя подвох в словах Анны. Не нравились ему эти откровенно-родственные разговоры, через которые сестра докапывалась до него. Искала что-то интересное, поздравим её с находкой. Оказывается, Локи не каменная глыба, вот открытие-то. В общем, после беседы на душе остался неприятный осадок. «Я тебе ещё отомщу, юный сыщик», — саркастично заметил про себя трикстер.