Цветочная лавка в Забытом переулке. Дилогия

Стрелецкий стоял над могилой и с высоты собственного роста с каким-то несвойственным ему наслаждением наблюдал за тем, как оранжевое пламя поглощает старый скелет, и как кости, чернея, меняют свою форму, оставляя после себя лишь серый песок. Вид догорающих останков завораживал, а в голове пронеслась мысль о том, что всё, наконец-то, закончилось. И на этот раз навсегда. В это с трудом верилось, потому что все эти годы он не мог избавиться от ощущения, что той ночью, в декабре восемьдесят шестого, им так и не удалось спастись. Он отгонял от себя это наваждение снова и снова, пытался убедить себя в том, что Зло осталось позади, в прошлом, а ему удалось выжить и он смог жить дальше, но лица погибших друзей и одноклассников снились ему почти каждую ночь на протяжении всех этих тридцати лет. А сегодня…всё закончилось. Габи докурил свою сигарету и посмотрел на устроенный ими беспорядок. Ему не впервой было раскапывать могилы и сжигать тела, чтобы избавиться от духа, но сегодня он впервые подумал о том, что на этом его работа не закончена. Гадая, что именно пошло не так, он вглядывался в оставшиеся от костей угольки и вспоминал увиденное в «Ликорисе». Чуйка подсказывала ему, что на этот раз одним сожжением дело не обойдётся. Бросив окурок под ноги, Габи затушил его подошвой ботинка. — Думаю, нужно за собой прибрать, — сказал Ян, поднимая с земли лопату. — Не стоит озадачивать полицию неизвестными расхитителями гробниц, да? Стрелецкий кивнул. На то, чтобы закопать могилу обратно у них ушло куда меньше времени, чем на её раскопку. Когда они закончили, небо окончательно затянуло серыми тучами. — Ну что, дело сделано? — Ян посмотрел на летевшие с неба снежинки и невольно поморщился, когда одна из них коснулась кончика его носа. — Мы победили? — Этот способ безотказен, — ответил Габи, не сводя взгляда с могильной плиты. — Её душа упокоилась. Он провёл рукой по холодному камню и ещё немного посмотрел на еле различимые знаки у основания. Тот, кто их оставил, не боялся, что их обнаружат, потому что никто бы не понял, что они означали. Вспомнив слова сторожа о том, что могилу Розы до недавнего времени навещали, но Семёныч никогда не видел, кто именно приходил почтить память усопшей, Габи для себя решил, что этим кем-то была Марфа. И если это действительно было так, то в этом городе не осталось никого, кто мог бы хоть что-то рассказать им о Розе. Ян же, наоборот, услышав последние слова Габи, воодушевился. — А как это вообще работает? — спросил он. — Я говорю о том, как сожжение даёт возможность призраку упокоиться? Не совсем понимаю, как одно влияет на другое. Габи решил рассказать, но поспешил направиться к выходу, так как не любил кладбища. Хотя об этом он, разумеется, никогда бы не сказал вслух. — Тело — это якорь, удерживающий душу на одном месте, и об этом раньше знали все, — начал Габи без намёка на раздражение. — Вы же знаете, что есть религии, уходящие корнями в прошлое, так сказать языческие религии, а точнее их ветви, которые до сих пор разрешают кремировать тела? — Вера в нашей стране не позволяет сжигать мёртвых, — сказал Стрелецкий, отряхивая руки от грязи. — Да, и из-за этого возникает множество проблем. Габи невольно поёжился, когда его пронзил холодный ветер. Он натянул ворот своей куртки на подбородок, сунул руки в карманы и слегка ссутулился, недоверчиво оглядываясь по сторонам. Он чувствовал их. Если бы все те трупы, что лежали под его ногами, можно было сжечь перед погребением, его жизнь была бы куда легче. — В общем, собственные тела удерживают их в этом мире и не позволяют уйти, если перед смертью люди испытали сильные эмоции. И не имеет значения, что это за эмоции. — Габи заметил видневшуюся в нескольких десятках метрах калитку, через которую они и вошли. — И чтобы освободить души от их якоря, тела следует сжигать. Что раньше и делали, тем самым освобождая душу от бренного мира. — А потом вдруг перестали, — сказал Ян. — Наверное, всему виной Вселенский заговор. Его шутку никто не оценил, и она так и осталась висеть в воздухе, среди холодных каменных плит и деревянных крестов. Когда они вышли к парковке, покинув территорию кладбища, то заметили стоявшую у машины Габи фигуру. В этот момент всем троим показалось, будто мир вокруг ненадолго застыл. — Это… Габи взмахнул рукой в предупреждающем жесте, и Стрелецкий покорно промолчал. Они не видели лица стоявшей у машины женщины, но понимали, кем она была. Ни у одного не возникло мысли, что ей нужна была помощь, например, помощь добраться до города. А ещё все трое понимали, что она не была Женщиной в красном. Это был другой призрак. — Сохраняйте спокойствие, — посоветовал Габи. И словно услышав его предостережение, женщина встрепенулась. Резко обернувшись, она закричала, но из её рта не вырвалось ни звука. Ей потребовались секунды, чтобы приблизиться к мужчинам. Она то исчезала, то вновь появлялась перед их глазами, пока её фигура не застыла перед Яном. — Не делай резких движений. Габи потянулся к внутреннему карману куртки. Ян смотрел призраку в глаза и, что подметил про себя Стрелецкий, нисколько её не боялся. На его лице отразилась лишь глубокая скорбь и невыносимая боль. — Ты её знаешь. Кто она? Ян попытался прикоснуться к её щеке, но стоило только его пальцам оказаться на уровне её лица, как призрак исчез, растворившись в воздухе. — Так кто она? Габи подошёл к своей машине. И при взгляде на покарябанную дверцу испытал необъяснимый зуд в ладонях. — Моя… — Ян шмыгнул носом и вскинул голову, посмотрев на небо, ставшее ещё темнее. — Это была моя жена… — Жена?.. Но она же… — Она оставила нам послание, — произнёс Габи глухим голосом, пытаясь скрыть раздражение, бурлящее в груди. На чёрной дверце его машины было выскребано лишь два слова: «Убейте первого».