Ким Сокджин
Рыбацкая лодка, оснащенная всем необходимым для промысла, рассекает волны, уходя всё дальше в море. Ты стоишь на палубе, вцепившись в борт, завороженно всматриваешься в горизонт, что постепенно окрашивается в розовый цвет. Рассветы ранней зимой все-таки очень красивы! — Вот, попросил у капитана удочку полегче, — слышишь голос любимого сзади. Оборачиваешься. Джин сосредоточенно поправляет леску, крутит катушку, проверяет гибкость удилища. Ты впервые напросилась с ним на его любимую рыбалку. Не то чтобы тебя это дело интересовало. Признаться, и удочку-то держала в руках лишь один раз в детстве. Но узнав, что у лучшего друга Сокджина переменились планы, и заранее выкупленное место на катере пропадает, решила не терять возможности побыть вместе и принять участие. И вот в четыре часа утра, стоя в открытом море, ты внимательно слушаешь своего парня, который рассказывает обо всех тонкостях рыбной ловли. Деловито киваешь, забираешь удочку, неловко взвешиваешь её в руках и разворачиваешься обратно к воде. «Эй, держи крепче! Ты что там, кита тащишь?» «Да не… Скорее всего за дно зацепилась. Что? У тебя не такая длинная леска? Ну знаешь… Всякое бывает…» «Надеюсь, это просто мусор, а не рыба… Сделаешь океан чище!» «Как ты думаешь, кто сильнее в воде акула или тигр?» «Рыбалка должна приносить умиротворение. Должна! Я спокоен. Спо-ко-ен». «На самом деле, я просто даю тебе фору, да. Мужчина я или где?» По-моему, Сокджин не замолкал ни на минуту. Несмотря на все шутейки и отвлекающие маневры, в его ведре лишь две небольшие рыбешки, что изредка бултыхаются рефлекторно. В твоем — два огромных морских окуня и еще несколько неизвестных рыбин. Ты и сама не понимаешь, как умудрилась наловить столько. Видать, новичкам везёт. Казалось бы, можно на этом и закончить, но в душе проснулся неожиданный азарт. И ты продолжаешь торчать на палубе, даже не замечая, что смертельно замёрзла. Только Сокджин нет-нет да косится на тебя. Пухлые губы в беспокойстве поджимает. Видит, как ты зябко переминаешься с ноги на ногу, стучишь одной подошвой о другую, меняешь часто руки, пряча онемевшую от холода в карман, трёшь, шмыгая, покрасневший нос. Не выдерживает, в конце концов. Взрывается: — Ой, ладно, твоя взяла! Проиграл я! — закрепляет он твою удочку. — Пойдём, сопливица, пока в сосульку совсем не превратилась! — Но как же… Там… — Никуда твоя рыба не уплывет, не волнуйся. Идём греться! Молодой человек провожает тебя в закрытую каюту, усаживает на длинную скамью поближе к обогревателю, целует в холодный нос: — Если заболеешь, я тебя не прощу! Себя не жалеешь, меня не жалеешь! Сиди здесь, сейчас приду… Он покидает комнату и возвращается спустя какое-то время с подносом полным еды: тонко нарезанная рыба, закуски и дымящиеся стаканчики с рамёном*: — Это тебя мигом согреет! Нет ничего лучше на свете, чем свежайшее хве* и горячий рамён! Согласна? — он в предвкушении причмокивает губами. Согревшись наконец и наевшись, тебя начинает клонить в сон. И Сокджина, судя по всему, тоже. Потому что он, стащив с себя длинный пуховик, укладывается на широкую скамью и тянет тебя за рукав к себе. Укрывает курткой, обвивает рукой за талию, притягивая ближе, и закрывает глаза: — Давай отдохнём… — бормочет невнятно, проваливаясь в дремоту. Ты улыбаешься, мягко целуешь любимые полные губы и, поудобнее угнездившись в объятиях, сладко засыпаешь.Ким Намджун
Домик в горах, который вы сняли с мужем на длинные выходные, был довольно необычным. Стены, обложенные декоративным камнем, плавно, под углом перетекали в крышу, меняя пространство до неузнаваемости. Кухня оказалась пристройкой с таким холодным полом, что, видимо, её строили прямо на земле без изоляции. Отопление можно было включить только на первом этаже: в гостиной и столовой. Второй этаж со спальнями обогревался лишь дровяным камином. Ты успела сложить продукты в холодильник и сейчас заправляла постели свежим бельем наверху. Замёрзшие руки одеревенели и слушались плохо. Нос покраснел, как всегда заныла шея. Ты зябко куталась в шерстяную кофту, но это мало спасало. В соседней комнате в попытках разжечь камин страдал Намджун. — Дорогой? — окликнула его, накрывая покрывалом кровать. — Да, милая! Я наконец убрал эту чёртову задвижку. Сейчас… все будет… — послышался скрежет, а потом что-то тяжелое упало на пол и покатилось. Намджун торопился, спешил обеспечить долгожданное тепло. Ведь к вашему приезду дом был выстужен до состояния морозильника. Ты устало улыбнулась. Вздохнула. Хотелось срочно либо принять горячую ванну, либо выпить что-то согревающее. Кажется, на кухне есть электрический чайник. Ты аккуратно поднималась по лестнице с чашками в руках, от которых вился белый дымок. Они подрагивали, норовя пролиться кипятком. Пальцы совсем ничего не чувствовали. Намджуна ты застала на полу. Он, раскорячившись в неудобной позе, разгонял жар по дровам специальным поддувом. Огонь уже занялся, и ты облегченно выдохнула. Джуни обернулся. Довольно улыбаясь, кивнул головой в сторону камина. Ты протянула ему чашку. Забирая её из рук, он коснулся тонких пальцев, нахмурился. Накрыл своей большой ладонью твою холодную щёку, сокрушенно охнул: — Ты совсем замёрзла! Иди сюда… Любимый, забрав чай, подвёл ближе к уютно потрескивающему камину, и ты блаженно содрогнулась, ощутив обволакивающие волны жара. Намджун, стянув с софы пушистый плед, плотно укутал тебя в него, усадил в массивное кресло, которое подтащил к источнику тепла почти впритык. Устроился рядышком в точно таком же. Вы смотрели на весело танцующий огонь, медленно смакуя горячий напиток. Джун держал твою ладошку в своей огромной руке, поглаживая пальцем нежную кожу, и что-то тихонько напевал. Наконец-то стало так хорошо и по-домашнему уютно! А за окном крупными хлопьями красиво падал снег.Мин Юнги
Он громко и отчаянно пищал, вцепившись маленькими слабыми коготками в кору дерева. Тельце дрожало от холода и страха. Стая бродячих собак загнала кота на самую верхушку, и слезть самостоятельно он теперь не мог. Ты битый час уже уговаривала его всеми силами спуститься хотя бы на ветку ниже, приманивала вкусненьким, сама пробовала карабкаться наверх, но всё без толку. Спасательная служба обещала выехать, как только освободится машина, но пока так и не явилась. Прохожие безразлично шли по своим делам, никто и не думал помогать. — Ну давай же, малыш! Иди сюда, не бойся! Пожалуйста… — от бессилия и жалости откровенно хотелось плакать. — МЯУУУ! МЯЯУ! — верещал в ужасе кот. Громко хлопает створка чужого окна, и со второго этажа доносится недовольный мужской голос: — Да сколько можно уже?! Вы мне работать не даёте! Ты поднимаешь голову и замечаешь торчащего в окне взлохмаченного парня, что недовольно хмурит брови, губы поджимает. — Простите… — кланяешься, размазывая катящиеся слезы по щекам. — Он не может слезть, — указываешь на бедное животное, — а я не могу его бросить. И никому больше нет дела… Молодой человек чертыхается, с шумом захлопывает окно. Ты судорожно выдыхаешь, пытаешься взять себя в руки. Что делать? Как быть? — Мяууу! — вопль разрывает сердце, и ты стискиваешь кулаки. Неожиданно в кота летит тонкая палка. Пролетает ниже, чем нужно. Тот провожает её взглядом, подобрав хвост. — Проклятье! Высоко сидит… — раздаётся голос рядом, вынуждая вздрогнуть всем телом. Ты оборачиваешься резко и видишь рядом с собой того самого рассерженного парня, что сосредоточенно всматривается в верхушку дерева. Всхлипываешь: — Я не знаю, что делать… — Службу вызывала? — Да, но они, как видите, не торопятся… — МЯЯЯУУ! Жилец со второго этажа морщится, потирает ладони друг о друга, подходит к дереву: — Ну-ка, подсоби! Молодой человек довольно ловко взбирается по стволу, цепляясь за ветки и кряхтя по-старчески. Когда же пытается дотянуться до кота, тот шарахается в сторону от спасителя, срывается с ветки, каким-то чудом приземляется на нижнюю, вцепившись в нее когтями. — Э-хей, идиотина! Куда ж ты! Твою налево… — ругается парень. — Сиди там смирно, балбес! Он спускается чуть ниже, с удовлетворением прищёлкнув языком, — теперь достать животное будет гораздо легче. Выкинув влево руку, ловко цепляет хвостатого за шкирку. Осторожно отдирает от коры и пересаживает ниже на ствол, извернувшись в какую-то невозможную фигуру. — Достанешь?! — кричит сверху тебе. Не теряя времени, ты, потянувшись на носочках, хватаешь усатого за тельце, снимаешь наконец-то с дерева и прижимаешь к себе, накрывая кофтой. Животное мелко дрожит, цепляется за свитер коготками, как утопающий за соломинку. — С-спасиб-бо, — говоришь подошедшему парню. Тебя трясет крупной дрожью, зуб на зуб не попадает. Оказывается, за время всей этой спасательной операции давно уже промёрзла, как цуцик. Молодой человек глядит на твои фиолетовые губы, покрасневший нос и обмороженные руки. Тяжело вздыхает: — Пойдем, — и направляется к подъезду. Пока вы зачем-то ждёте лифта, он вдруг подкладывает тебе в карман маленькую горячую грелку для рук: — Меня Юнги зовут, — добавляет. — [Т/И], — отвечаешь, чувствуя тепло бедром. — А этого назови Йошкин кот, — говорит спаситель, и ты видишь наконец ухмылку на его лице.Чон Хосок
— Нет-нет-нет, только не это! — ты звучно прикладываешься лбом о железную дверь несколько раз. Потом для верности пинаешь её ногой. — Я же поставила подножку! Ты почему захлопнулась, зараза?! — возмущенно вопрошаешь, словно она тебе ответить может. По коридору вновь проносится холодный ветер, и ты съёживаешься, обхватив плечи. А ведь ничего не предвещало! Вернувшись домой и переодевшись в домашние шорты с футболкой, ты как всегда устроилась вечером на диване перед телевизором с пакетом попкорна. Успела его опустошить еще в первые двадцать минут. А потом решила во время рекламной паузы быстренько выкинуть картонку с остальным мусором в мусоропровод, чтобы не воняло. И вот теперь ты стоишь в легкой одежде перед дверью на продуваемой лестничной площадке и пытаешься попасть обратно в свою квартиру. Ни ключей, ни телефона с собой, естественно, нет. Куда и к кому бежать в таком виде тоже непонятно. Трясясь от холода, ты ковыряешь замок заколкой-невидимкой, выдернутой из пучка, хоть и понимаешь, что это совершенно бесполезное занятие. Хлюпаешь носом. Дышишь на ледяные пальцы. — О, пожалуйста… Не поступайте так со мной! — выкрикиваешь в отчаянии в потолок и с грохотом прикладываешься кулаком по металлической обшивке. Закусив губу, оглядываешься на соседскую дверь. Пожалуй, остаётся только одно. На требовательный звонок тебе открывает молодой парень в очках. Удивленно оглядывает тонкие открытые руки, покрытые мурашками, голые длинные ноги в тапочках. Моргает оторопело. — П-простите, пож-жалуйста, что бес-спокою так поздно. Я ваша сос-седка. У меня д-дверь зах-хлопнулась, а к-ключей… — ты стараешься внятно донести свою проблему, но язык заплетается и губы окончательно свело. Не дав тебе договорить, парень делает шаг в сторону, молча пропуская внутрь. И закрыв дверь, тут же убегает куда-то вглубь квартиры. «Наверно за телефоном», — ты нерешительно топчешься в прихожей. — Проходи, [Т/И]! — слышится громкий возглас. Сосед выглядывает из-за угла и машет рукой. — Вон там кухня, — потом вновь скрывается. Ты, лихорадочно обдумывая, откуда ему известно твоё имя, послушно заходишь туда, куда было велено, и смущенно присаживаешься на самый край стула, сложив ледяные руки на коленях. Молодой человек появляется спустя несколько минут с кучей вещей в руках. Довольный, сияющий, улыбающийся во все свои тридцать два. — Так! Во-первых, вот, держи! Надень сейчас же! — он протягивает шерстяной свитер каких-то неимоверных размеров, трясет им требовательно. Стоит просунуть руки в рукава, ты тут же беспомощно утопаешь в нем, вызывая у парня еще одну улыбку. — Откуда вы знаете, как меня зовут? — А ты не помнишь? — восклицает тот. — Ты в первый день, как переехала, заблокировала мою машину на парковке. Тогда и познакомились. — Аааа… Точно. А вы… — Хосок. Чон Хосок, — он вздыхает, как тебе кажется, несколько горестно, потом ставит перед тобой какой-то огромный тканевый сапог с искусственным мехом внутри, вставляет торчащий из него провод в розетку. — Сюда вот ноги сунь! Еле откопал это девайс, но он просто незаменим, поверь мне. Ты недоуменно хлопаешь глазами, разглядывая непонятное устройство, пока благодетель ставит чайник и достаёт чашки. Только спустя пару минут наконец чувствуешь, как меховая подкладка внутри начинает постепенно нагреваться: — Это обогреватель?! — удивлённо восклицаешь, завороженно пялясь на диковинный прибор, пальцами ног шевелишь. — Круто, скажи же! — молодой человек протягивает чашку с горячим чаем. — Сейчас в службу позвоним, не переживай. Откроем дверь… — Спасибо вам, Хосок сси, за помощь… — Зачем так официально? Мы с тобой вроде одного возраста, — смеётся Хосок и идёт за телефоном. Ты отхлёбываешь из фарфоровой чашечки ароматный напиток. Вертишь её в руках, рассматривая цветочный узор и золотую каёмку. Умилённо улыбаешься. И, откинувшись на спинку, облегчённо вздыхаешь.Пак Чимин
Уже третий час ты крутишься перед зеркалом, не зная, что надеть. Сегодня у вас с Чимином первое свидание! Все эти игры в гляделки на парах и ненавязчивые улыбки сподобили парня сделать наконец первый шаг и пригласить тебя на прогулку. Отчего сердце никак не может успокоиться, захлебываясь в радостном волнении. Кажется, в животе бабочки разлетаются, заполняют тебя всю без остатка. Голову кружат в эйфории. Очень хочется выглядеть привлекательно, изящно и романтично! Сразить Чимина наповал. Но за окном, к сожалению, не май месяц. Да и на каток как-то легко одетой, в платьице не пойдешь. Поэтому в конце концов приходится остановить свой выбор на плотных леггинсах, длинном белом свитере и короткой дубленке. Стильно и со вкусом. Опоздав, как порядочная девушка, на десять минут, ты радостно улыбаешься, заметив стоящего у будочки с билетами парня. Тот машет тебе рукой, в которой зажаты две бумажки. В качестве приветствия неловко приобнимает за плечи, похлопывая по спине пару раз. Вы всё еще стесняетесь проявлять взаимные эмоции и чувства. Алеете щеками от смущения. Эта симпатия так чиста и невинна, что невольно вызывает умиление у окружающих взрослых. — Пойдем выберем коньки? Ты кататься на них умеешь? — спрашивает Чимин. — Не очень… Но ты же меня научишь? Ты на седьмом небе от счастья сейчас! Чимин учит правильно стоять на коньках. Вы плавно передвигаетесь вдоль бортика. Он придерживает тебя за талию, прижимаясь надежным крепким плечом вплотную. В какой-то момент парень берёт твои ладони в свои и просто катает, легко скользя спиной. И когда ты, запнувшись коньком, падаешь, подхватывает и в обнимку валится на лед. Он смеется так очаровательно, что глаза превращаются в щелочки. И ты очень надеешься, что молодой человек чувствует тот же восторженный трепет по отношению и к тебе. Поначалу было жарко, но спустя два часа ты неожиданно понимаешь, что успела основательно продрогнуть. Шевелишь пальцами ног, но не чувствуешь их. Дрожь пробирает до костей, и ты не в силах остановить этот озноб. Чимин взволнованно тормозит, заметив это. Ощупывает холодные пальцы, сжимает ледяные руки в своих ладонях, грея их теплым дыханием. И ты, несмотря на холод, стараешься не расплыться в розовую лужицу от такого. Он сдирает шарф со своей шеи и заматывает его тебе до самого носа: — Предлагаю на сегодня закончить. Как думаешь? Ты киваешь, продолжая дрожать. Чимин же, развернув тебя спиной к себе, вдруг обнимает, укрывая полами расстегнутого пуховика. Уперевшись подбородком в плечо, движется таким вот паровозиком к выходу. Возле самого катка установлены небольшие домики с обогревателями, и молодой человек заводит тебя в один из них. Ты благодаришь его, не смея дышать от переполняющих душу эмоций. Пытаешься стащить коньки, чтобы погреть ноги у горячей электрической печки, но получается плохо. Точнее никак не получается. — Ох, я даже не заметила, что так замёрзла. Ноги совсем ничего не чувствуют… — бормочешь сокрушенно. А он вдруг садится на корточки, аккуратно снимает твои белоснежные коньки и разминает закоченевшие ступни руками, разгоняя кровь. Сердце охает и падает вниз. К глазам неожиданно слёзы благодарности подкатывают. В порыве ты тянешься к лицу Чимина, прикладываешь ладошку к холодной щеке. Он поднимает глаза, перехватывая тонкое запястье. Его взгляд теперь непривычно серьезен: — Т/И, — слышишь ты тихое, — давай встречаться… — и улыбаешься счастливо.Ким Тэхён
— Как он хочет, чтобы я за пять дней этот проект сделала? КАК?! Я вчера и так полночи не спала, перерыла весь интернет в поисках нужного места, натащила ему картинок. «Нет, — говорит, — на них стоит копирайт, собственность автора. Фото должны быть вашими! В этом суть проекта», — передразниваешь ты голос профессора. — Он что, хочет, чтобы я через всю страну пёрлась ему фото делать что ли? Или наобум колесила по близлежащей сельской местности — авось повезёт?! «Система обучения, новый подход». Козёл! Уже минут двадцать ты бомбишь по телефону лучшему другу после возвращения из университета и не можешь остановиться. День выдался стрессовым и тяжелым, а тут его звонок и невинное «Как делишки у мартышки?» Тебя и прорвало… — Дык я и спрашиваю, какие планы на выходные? Может встретимся уже, не виделись сто лет! — со смешком повторяет Тэхён свой вопрос, и ты аж рот распахиваешь в возмущении. — Ты издеваешься! Я вешаю трубку, Ким Тэ, мне не до шуток, серьезно… — Нет-нет-нет! Всё, прости, не злись. На самом деле, думаю, могу тебе помочь. Меня родаки отправляют в пустой бабушкин дом в деревню на выходные. Соленья забрать. Ну, и просто проверить, всё ли в порядке с ним. Электричество, водопровод, протечки там, все дела… Я не хочу один ехать. Скучно… — Тэхёёоон! — тянешь ты раздосадованно. — Я ж сказала… — Т/И, деревня в горах. Как раз отстроена еще в лохматых годах. Если понимаешь, о чем я. Там этих нужных тебе кадров завались, мамой клянусь! — Чего ты сразу не сказал?! Говори быстрей, на какой станции встречаемся! Зеленые холмы окружают деревеньку со всех сторон. Многие дома тут построены в традиционном корейском стиле ханок*, отчего вид и правда открывается самый что ни на есть классический. А некоторые улочки словно застыли в 70-х годах, олицетворяя собой целый срез прошлого, пласт истории. Ты увлеченно щелкаешь камерой телефона окружающий пейзаж, мстительно бормоча под нос что-то вроде: «Во всех ракурсах принесу вам, Пак кёсуним*, чтоб и придраться не могли. Будет вам быт. Сотню фоток распечатаю, муа-ха-ха!» Тэхён неспешно следует за тобой по пятам, опустошая пачку снэков, терпеливо ждёт. Улыбается, хмыкает довольно, наблюдая, как ты бегаешь от одного конца улицы к другому, приседаешь на корточки, залезаешь на каменные выступы. Вы гуляете по округе уже больше часа, а ты все никак не угомонишься. Всё портит внезапно начавшийся ливень, мощный и смывающий всё на своём пути. Стоит судорожно сунуть мобильник подальше в сумку, к тебе подлетает Тэ. Поднимает над вашими головами свой рюкзак: — Бежим! Вы добегаете до ближайшего укрытия полностью вымокшие. До нитки. С одежды течёт ручьем, её хоть выжимай. Волосы слиплись и превратились в жалкие сосульки. Вам вынужденно приходится пережидать пик под козырьком какого-то закрытого магазина и возвращаться домой только во время затишья. Мокрая ткань неприятно липнет к коже, подчёркивая все изгибы тела. Холодит, заставляет ёжиться и содрогаться, зябко плечи потирать. Тэ явно чувствует себя не лучше, стуча зубами. Он уверенно тянет тебя в сторону отдельно стоящего во дворе крохотного домика. В предбаннике открывает старый щиток, щёлкает какими-то выключателями и только после этого вновь тащит за руку в соседнюю комнатку. — Что… Что это? — оглядываешься ты, подслеповато щурясь в потёмках и дрожа всем телом. — Парная, — Тэхён приоткрывает ставни, и ты видишь огромную купель, облицованную плиткой. Молодой человек поворачивает кран. Тот чихает пару раз, прежде чем брызнуть мощной струёй. Быстро ополоснув ванну, он оставляет её заполняться горячей водой. Из шкафчика достает пару огромных полотенец, протягивая одно тебе: — Раздевайся и залезай быстрей. — Чегооо?! — ты вспыхиваешь моментально от такого предложения. — Горячей воды из бойлера хватит только на одну ванну. Так что вариантов всё равно нет. Или не раздевайся, мне все равно. Но надо отогреться! Т/И! Заболеешь же! — Отвернись, — буркаешь ты, спешно стаскиваешь джинсы с футболкой, оставаясь в одном белье, заворачиваешься в полотенце и садишься в ванну, до самого подбородка погрузившись в воду. Когда Тэхён стягивает с себя майку, оголяя подтянутое тело, и хватается за ремень штанов, плотно зажмуриваешься, не в силах поверить, что сейчас вдвоем с лучшим другом собираешься принимать ванну, пусть и в профилактических целях. Раздаётся всплеск, вызывающий колыхание воды, и довольный низкий стон, отчего ты краснеешь еще больше. — Ой ладно тебе, Т/И… Прям сама невинность и стеснение. Мы ж с тобой и огонь, и воду прошли… Открывай глаза! Тэ сидит, развалившись по-царски. Уложив локти поверх бортиков. С широких плечей по рельефному торсу стекают капли. Он хитро улыбается, закусив губу. Чуть подсохшие волосы липнут ко лбу. Черные глаза сверкают из-под длинной чёлки. Такой привлекательный и, что уж говорить, до жути сексуальный. И ты понимаешь, что, пожалуй, в этот раз удержать себя в руках будет трудно.Чон Чонгук
Ты не спала уже целые сутки из-за этой важной премии. Несмотря на то, что почти восемьдесят процентов всего стаффа БигХит было брошено на подготовку масштабного выступления. Поэтому когда наконец закончила со своими обязанностями и уступила смену напарнице, собиралась вернуться обратно в гостиничный номер. И хоть немного подремать перед часом Х. Ты просто зашла в отдельную массажную комнатку за вещами. Просто присела на пару минуток на небольшую софу, стоящую за ширмой. Передохнуть, перевести дух. Просто моргнула. Но вот выморгнуть обратно не смогла, моментально проваливаясь в глубокий сон… Чонгук не выспался. Вместе с хёнами он до самой поздней ночи прогонял раз за разом номера. И сейчас их подняли с кроватей и доставили в гримёрку. До шоу оставалось лишь несколько часов. Хорошо, хоть пресс-конференцию отменили, иначе можно было вообще тогда спать не ложиться. Чона одним из первых нарядили, уложили, накрасили, и теперь он слонялся по помещению, не зная, чем заняться. Он уже успел размяться и сделать сто приседаний, повторить хореографию, разогреть голосовые связки, поесть, порезаться в игрушки на мобильнике, а конца и края сборам было всё не видать. Вспомнив о массажном кабинете, Чонгук решил наверстать упущенные минуты сна и прикорнуть хотя бы на полчаса, но неожиданно обнаружил, что обычно пустующая там софа занята. Тобой. Той самой девушкой из стаффа по имени Т/И, на которую он уже давно засматривается. От улыбки которой бешено стучит сердце, а от проникновенного взгляда ярких глаз бросает в жар. Чон в растерянности замирает у ширмы, окидывая взором хрупкую фигурку. Собирается покинуть по-тихому комнату, но ты вдруг подтягиваешь коленки ближе к груди, еще крепче обхватываешь руками плечи, сжавшись в комочек. И у Чонгука сердце ёкает. Он подходит вплотную, касается мягко бархатной щеки пальцами. Холодная. Ты явно замёрзла! Не теряя ни секунды, молодой человек, метнувшись к шкафу, достает из специального отсека подогретое плотное покрывало. Таким обычно сохраняют тепло разгоряченного после массажа тела. Он аккуратно укрывает твои плечи, подтягивая край к самому подбородку. Плотно подтыкает спину. Хочет то же самое сделать и спереди, но ты хмуришь брови, смешно губы поджимаешь. Чонгук залипает на секунду, разглядывая твоё умиротворённое лицо. Проснёшься или не проснёшься? Но нет, сон крепкий. Парень пеленает тебя так туго, как младенца. Со всех сторон одеяло подтыкает, чтобы не поддувало, ни малюсенькой щёлочки не оставляет. Усаживается рядом на край, откинувшись на спинку, и долго смотрит с умилением на дело рук своих, прислушивается к мерному сопению. Глаза постепенно слипаются, утягивая в сон. И Чонгук не замечает, как роняет голову на грудь. — Смотри, смотри… — заговорщицки шепчет Чимин Хоби, показывая тому мобильник, и начинает тихо хихикать. — Лол, это что за буррито такое? — Хосок, глядя на фото, не сдерживает смешок, прикрывая рот рукой. — Т/И! Прикинь, как укутал! Одни щёки торчат, — парни разражаются смехом. — А Чонгук, как курица-наседка, высиживает рядом! — новый взрыв смеха. На фотографии телефона видно, как ты, завёрнутая с ног до головы в покрывало мирно спишь, а рядом, навалившись на твои ноги и обняв их, посапывает Чон.