I want to fuck you baby

Утро встретило Пака адской болью по всему телу. Видимо, вчера так заботливо нанесенная старшим мазь, бесполезна так же, как и его извинения после сделанного. Пересилив боль, младший перевернулся встречаясь взглядом с лицом безмятежно спящего Мина. Пак горько ухмыляется. Внешность так обманчива. Сейчас, глядя на этого безмятежного котеночка, посапывающего с чуть приоткрытыми губами, он бы ни за что не подумал, что тот в силах творить такие вещи. "Очень веселая жизнь, Пак Чимин. Да ты просто везунчик, блять!"- проскальзывает мысль в его голове. В принципе, придется с этим смирится. Он прикрывает веки, устало выдыхая. На часах половина седьмого утра. До подъема папочки еще полчаса. А возможности вылезти из-под медвежьих объятий старшего нет сил и даже если бы он смог, все равно бы он где-то упал. Он не в состоянии сейчас передвигаться. Слишком больно. Спустя двадцать минут он снова проваливается в сон. Мин просыпается через некоторое время. Рядом с ним, прямо в его объятиях лежит маленький пушистый комочек. Мягкое сопение младшего заставляет его слабо улыбнутся. Это странно, очень странно для Мина, но он предпочитает об этом не думать, и просто еще немного понаслаждаться видом этого ребенка. Его взгляд скользит по телу. Небольшой участок кожи виднеется из одеяла. Такой контраст. Еще вчера бороздки ударов были не такими яркими, а сейчас они насыщенного фиолетового оттенка, в сравнении с участками непострадавшей кожи это особенно заметно. Юнги опускает взгляд и тяжело выдыхает, потирая переносицу. Черт, как бы он хотел сейчас остаться и просто быть с этим котенком, вымолить у него это прощение, зацеловать каждую больную точку, отнимая всю боль что причинил, очень хочется. Но дела не ждут, к сожалению. Старший бесшумно встает с кровати, чтобы не разбудить малыша и идет готовится к еще одному дню полному серых скучных часов и бесконечных совещаний. *12:52* Пак открывает свои глаза. Такое чувство, что он вообще не спал. Тело все еще ноет, а глаза снова слипаются. Солнца сегодня нет, так что вся комната почти темная, похоже, погода подстраивается под его настроение. Он пробегается взглядом по комнате. Никого нет, на полке лежат какие-то лекарства и бутылочка воды. Чимин берет бутылку и выпивает ее всю за раз так, будто он год прожил в пустыне. Пустая бутылка отлетает в угол, а пустой взгляд сверлит потолок. Скучно, очень скучно. Подняться он не может, поэтому снова проваливается в сон, просыпаясь чуть ли не каждые полчаса от мучающих его кошмаров. День Мина идет как никогда хреново. Все валиться из рук. Это что-то типа кармы? Юнги не в курсе, но ему это явно не нравится. Ни одно гребаное совещание, ни одна гребаную встречу Юнги не в силах пересидеть. Весь день перед его глазами образ вчерашнего маленького мальчика, что так рыдал из-за него. " Ничего, видимо, мне просто не суждено быть счастливым." - Вчерашние слова Пака до сих пор как навязчивая песня крутятся в его голове, а от воспоминаний о его лице в тот момент и горячих слезах, которые он ронял, сердце Юнги болезненно сжимается. Посверлив стену пустым взглядом еще пару минут Мин подрывается с места. Трубка разрывается от звонка в кабинете секретаря. - Чен, отменяй все встречи на сегодня. - Господин, но спонсоры... Бедный секретарь не успевает договорить, как ему довольно находчиво объясняют, что клал Мин Юнги кое-что длинное и толстое на мнение спонсоров. Тот не стал испытывать свою удачливость и исполнил поручение своего начальника. Сейчас старший едет домой и ему плевать, что он Мин-холодная глыба-Юнги. Ему необходимо приблизится к младшему, стать ближе, не только физически. Не просто потому, что нравится его тело, а потому, что это ребенок, такой как и он в детстве - такой же одинокий и несчастный. Сейчас он чувствует, что должен помочь. В скором времени машина подъезжает к "родной обители" Мина. Ловкое движение ключа и дверь в дом открыта. Он снимает обувь, ставит в угол и поднимается на верх. Вдруг, он слышит какой-то звук. Лисьи глаза выражают удивление, а его дыхание затихло, боясь пропустить хоть долю секунду. Плавный, такой мягкий. Юнги замирает, такой медовый голос, как и его малыш. Там, за дверью Чимин поет. (BTS – The Truth Untold) Ты знаешь, что я не могу Показать себя тебе Дать себя тебе Я не могу показать тебе свою слабость Поэтому я снова надеваю маску и иду к тебе Но я всё ещё нуждаюсь в тебя Этот цветок, который расцвел в саду одиночества Так похож на тебя Я хотел отдать его тебе Сняв эту глупую маску. Старший затихает и бесшумно садится у двери. Мир остановился. Лишь мягкий, нежный голос за дверью заполняет его вселенную. Так красиво, Юнги кажется, что тепло медленно заполняет его сердце, разливаясь по венам. Я плачу Всё исчезло, всё разрушено Теперь среди чистого голоса Юнги слышит частые всхлипы. Голос все тише. Теперь возле одинокого песочного замка Я вижу только разбитую маску И я всё ещё нуждаюсь в тебя Он допевает последние слова рвано и глухо. Застывшую тишину разрывает звук слез, звонко падающих на кафель. Чимин плачет. Снова. Юнги сжимает губы, нервно прикусывая. Рука тянется к дверной ручке, он долго не решается открыть дверь. Он боится напугать своего малыша. Но, вот, он наконец-то открывает дверь. Пак не сразу замечает его появления, он где - то в прострации, взгляд безжизненный и пустой. Лишь когда кровать прогнулась под чужим весом он начинает смотреть на Юнги. Он снова так холоден. Чимин боится, что опять чем-то его разозлил. Он медленно отползает назад, а глаза наполняются слезами. В его взгяляде столько страха, губы нервно дрожат. Старший смотрит на это и сам готов взять нож и воткнуть в себя, не оставляя ни одного живого места. Неужели он стал настолько ужасен? Рука тянется к макушке, чтобы пригладить и хоть как-то успокоить этого котенка. Юнги медленно подносит руку к мягким волосам, а младший разве об этом думает? Он резко отстраняется, боясь, что тот снова ударит его. В глазах новая волна страха, а все его тело охватывает дрожь так, что плечи начинают дрожать. Сейчас Юнги понимает: Он действительно ужасен. Старший опускает руку на кровать. Взгляд потяжелел, он правда чувствует себя тварью. Чимин смотрит на него, понимая, что все не так понял. Он знает, что старший хочет исправиться и готов помочь ему в этом. Маленькая чиминова рука тянется к руке Мина, ухватив ее в свои маленькие ладошки Пак поднимает ее к своей голове и укладывает на макушку. Мин ошарашенно смотрит на него, на что младший лишь слабо улыбается показывая свои глазки-полумесяцы. Старший застыл. Будь его воля, он бы остановил мир и просто остался бы в этом моменте, навсегда. Он невольно улыбается. Слегка шершавая ладонь, что вчера нанесла боль мягко поглаживает мягкие волосы младшего. Теперь Чимин улыбается открыто, ярко, напоминая ему солнышко, а внутри Мина теперь оттаяло то, что замерзло годы назад. Юнги трепетно поглаживает мягкие волосы, зарываясь пальцами, а Пак чуть ли не мурлычет от этих прикосновений. Старший снова улыбается и тянется чуть ближе, чтобы наконец заключить этого котика в свои объятия. Теперь Пак не боясь его тянется в ответ. Вот так, тихо, просто сидеть вместе с тем, кто для тебя дорог - вот чего не хватало Юнги. Время застыло, впервые старший чувствует что-то такое, теплое, начинающее течь по венам, беспощадно растапливая его сердце. Младший прикрыл глаза, уткнувшись в чужое плечо, тихо вдыхая аромат парфюма Юнги, такой же резкий, но с приятными нотками, как и сам старший. Юнги берет младшего на руки и несет вниз, в глаза Чимина снова читается испуг. Новый немой вопрос. "Неужели так сразу? " Юнги лишь целует его в макушку и усаживает на диван, сам уходит на кухню. Спустя несколько минут он возвращается в гостинную с едой. Старший мягко улыбаясь садится рядом поднося к пухлым губкам ложку с супом. Тот сразу принимает еду и блаженно прикрывает глаза. Да, ему и правда давно стоило поесть. Старший снова улыбается, но теперь во все тридцать два. "Ему стоит чаще улыбаться"- Думает Чимин и лучезарно улыбается в ответ. Мин на секунды застывает, глядя на губы младшего, боясь снова спугнуть, он смотрит, словно просит разрешения. Младший мягко улыбается и тянется в ответ. Да, он все еще боится, но что-то ему говорит, что Юнги можно доверять. Старший медленно накрывает губы Чимина. Те такие сладкие, пухлые, Мин медленно проходится языком по небу младшего, вызывая волну мурашек по телу. Медленно поцелуй из нежного перерастает во что-то большее, такое страстное и горячее, наполняя легкие лавой, становится все горячее, оба чувствуют, что на пределе. Но им не дают насладится друг другом. Настойчивый стук в дверь заставляет Мина отстранится, зло шипя не самые приличные слова. Старший смотрит на младшего, лыбается и чмокает в поалевшие губки, тот смущенно отводит взгляд и смотрит вслед своего папочки, что сейчас идет открывать дверь. Через секунду, старший непонимающе смотрит на гостя, а у младшего ком в горле и новая партия слез стекает из снова красных глаз, голос предательский дрожит. - Отец?