I want to fuck you baby

Время идет так медленно. Мин готов поклясться - жизнь издевается над ним. Каждый день его раз за разом встречает пустая квартира. А вместо греющего душу Пака сжигающая боль и прожигающий здоровье алкоголь. Прошло две недели, целых две. Юнги был уверен, он забудет, точно. Он уверен, что поступил правильно, но на душе кошки скребут. Ему больно, он разбит. Так необычно: сначала даришь боль всем вокруг и у тебя как бы иммунитет к чужим просьбам и слезам, но в конце тебя разбивает один мальчик, забирая все желание к дальнейшей жизни. Уже третья стопка горячительного отправляется внутрь, сжигая все внутри. Баланс важен, не должно же быть больно только сердцу? Юнги устало откидывается на диван. Он прикрывает веки и тяжело выдыхает. Он знает причину этого. Влюблен ли он? Определенно. Сильно? Да. Настолько сильно, чтобы отпустить? Да. Эти мысли разъедают Юнги уже вторую неделю. Он понимает, что теперь его мальчик счастлив, он рад за него. Конечно рад, очень сильно, он искренне надеется, что его малыш простил его. Он уверен - все так и должно быть. Но медленно умирает, гниет. Стол опрокидывается, стоящая на ней бутылка дорого виски, стопка, ваза - все летит, вдребезги разбиваясь. В осколки, как жизнь старшего. Юнги подходит к зеркалу смотрит на себя. Взгляд пуст, алкоголь ни капли не заглушает его боль. Возможно ли, что не будь он так груб, младший смог бы его полюбить? А сильно ли? Так же, как старший его? Возможно. Но это только мечты, ведь он знает, что он просто ужасен. Юнги противно от самого себя, кулак ударяет по зеркалу, разбивая его в маленькие кусочки. Теперь на его костяшках видна алая кровь, каплями стекающая по руке. Он сползает по стене. - But i still want you... Его голос, хриплый и дрожащий. Но в нем столько боли, что он сам тонет в ней. Теперь он уверен, он точно разбит, навсегда. Утро встречает Мина привычной пустотой и внутри и снаружи. Он уснул, сидя прямо у стены, все тело ноет, но, если честно, ему плевать. Он смотрит на наручные часы. Уже обед, ближе к вечеру назначена встреча, на которую он обязан прийти. Ежегодный съезд владельцев ведущих компаний как никак. Осталось еще много времени и Мин решает пойти наверх и просто поработать, ибо ничто другое не спасало от одиночества и отвращения к себя. Потерев опухшие глаза, под которыми красовались мешки насыщенного серого оттенка, Юнги поднялся наверх в свой кабинет. *** Утро Пака снова начинается с привычных действий. Его грубо переворачивают, стягивая белье. Шершавая ладонь пару раз проходится по его члену и Пака ставят в коленно-локтевую. Джихо вставляет в него сразу три пальца, резко растягивая. Паку больно, конечно, но его наплевательское отношение ко всему полностью помогает игнорировать боль. Не проходит и двух минут, как старший входит во всю длину. Он грубо вбивается в него, ударяя ладонью по нежной, израненной коже. Чимин иногда стонет, чтобы не нарваться снова. Он слишком хорошо помнит, как его привязал Джихо и резал его ножом, делая сеточку из порезов, он резал неглубоко, но кровь стекала по животу оставляя красные дорожки, а потом изнасиловал. Ему хватило и теперь он предпочитал не нарываться. Старший делает последний толчок, изливаясь в него. Он тяжело дышит и отстраняется от него, снова ударяя по израненной коже. - Хорошая шлюшка, у Юнги явно есть вкус. "Юнги~я, я так скучаю" При одном упоминаний Мина, сердце Пака сжалось. Он понял одну вещь за это время: за всю его жизнь, он не встечал никого лучше Юнги. Звучит смешно. Как можно называть лучшим того, кто избил тебя? Чимин без понятия, но одно он знал точно - он любит Мина. И как бы он не старался заглушить свои чувства, он не может. Хотя ему придется это сделать, ведь быть им вместе никогда не будет суждено. Джихо затягивает задумавшегося Пака в грубый поцелуй, он закусывает его пулые губы до крови и улыбается, ощущая во рту привкус крови. В такие моменты, если честно, Чимин старался представить Юнги, чтобы ему было не так плохо, что бы хоть как-то уменьшить свое одиночество. Но эти губы, эти прикосновения настолько противные, что не одна фантазия не помогает. Джихо откидывает его на кровать и встает, ухмыляется, оставляя его изнасилованного, снова. - Сегодня будет мероприятие, пойдешь со мной. Младший кивает, а старший закрывает за собой. Пак встает и смотрит в зеркало. Он выглядит ужасно, тело снова исхудало и теперь ключицы выпирали, как две горы, щеки стали гораздо меньше, а цвет кожи напоминал о том, что он явно мертв внутри. Чимин уже привычно берет тональный крем и принимается замазывать все, что могло выдать подробности его "счастливой жизни": все садины, синяки, мешки под глазами, пара укусов. Проходит полчаса, Пак Чимин успешно заштукатурен. Он поправляет волосы и костюм. Скоро выходить. Он горько ухмыляется, глядя в зеркало. - Надеюсь, ты еще не растерял свои актерские таланты, Пак Чимин. Снизу доносится крик Джихо и Чимин идет вниз. Дверь машины закрывается и выезжает на трассу. Теперь главное, чтобы лыба не треснула, пока он будет строить из себя счастливого. Машина останавливается у какого-то здания. Яркие огни и шумная музыка заполняют все внутри. Старший берет руку Чимина, грубо зажимает и ведет к одному из столиков. Младший шипит, ногти насильника крепко вдираются в его кожу. Он поднимает свой взгляд, замечая на себе слишком пристальный взгляд. Он давится воздухом. Юнги? Их взгляды встречаются, он смотрит на него не в состоянии оторваться. Черт, как же хочется на всех забить и просто побежать обнимать человека напротив. Время остановилось. Они даже не надеялись встретится, а тут. Они безумно счастливы, что увидили друг друга, но продолжают смотреть друг на друга холодным взглядом, будто и не знакомы вовсе. Юнги замечает сплетенные пальцы Джихо и Чимина. Он горько ухмыляется, было глупо на что-либо надеется. Похоже, теперь его малыш счастлив с другим. Чимин замечает куда направлен взгляд старшего. Джихо до сих пор не отпустил его руку. Пак начинает молится всем богам, чтобы Юнги все правильно понял, но бесполезно. Мин тихо отходит к другому столику, попрощавшись со всеми. Чимин стоит, смотря ему вслед. Он так хочет прижаться к нему, просто подбежать и обнять. Глаза медленно наполняются слезами, он впервые готов заплакать за последнее время. Чимин шепчет на ухо: - Джихо, можно я отойду в уборную. - Только попробуй что-то учинить шлюха. Ты же помнишь, что мой нож всегда у меня? Он едко улыбается, глядя на Чимина, а тот лишь кивает головой отходит. Младший осматривается вокруг, Юнги нет. Наверное он ушел, видимо, счастье Пака было не долгим. Глаза все сильнее краснеют и болят от новых слез. Младший забегает в уборную и начинает плакать, теперь уже не сдерживаясь. Он открывает кран, умываясь холодной водой. Он устал, он так сильно устал. Холодная вода слегка снимает напряжение. Чимин поднимает свой взгляд, смотрит в зеркало и встречается со взглядом таких родных глаз. Юнги обеспокоенно смотрит на него, заметив слезы. Пак опускает взгляд, нервно дыша. К горлу снова подсупает ком. Юнги разворачивает его к себе чуть выше запястье, Пак болезненно стонет. Старший непонимающе смотрит на него, а через секунду закатывает его рукав, неужели...? Юнги ошарашенно смотрит то на руку, то на лицо Чимина. - Чимин, скажи мне, это он? Это он сделал?! В старшем смешались страх за младшего и злость, а Чимин больше не в силах держаться он начинает рыдать, пока Юнги закатывает второй рукав и начинает расматривать порезы и бороздки от ударов. - Боже, Чимин... Юнги прижимает младшего к себе, крепко обнимая. Чимин уже во всю рыдает. - Юнги, умоляю, спаси меня. Я так скучаю, Юнги~я. Старший слышит, как его голос ломается, он все тише. Слишком много эмоций, Чимин падает в обморок. Юнги подхватывает его вялое тело. Вскоре приезжает машина и увозит Пака домой к Мину, пока сам он готовиться преподать урок одной твари. Джихо сообщают, что его звал Мин. Тихое местечко, почему бы и нет, Юнги? Избить и заживо тут же закопать? Неплохая идея. Но Юнги будет делать это по другому, получая еще больше наслаждения. Джи подходит к Юнги, зло шипя. - Ты какого хуя забрал мое, ублюдок?! Кулак летит прямо в челюсть Мина, но не успевает младший его ударить как Юнги хватает его руку выкручивая так, что слышен хруст. Нога проезжается ниже живота, а Джи сгибается пополам, уже лежа на полу. Старший усаживается сверху, бьет по челюсти, сжимая шею до красных отмятин. - Готовся к своей смерти, блядь, тебе осталось недолго. А в моих маниакальных наклонностях не сомневайся, тебе будет больно. Очень больно. Джи еле слышно шепчет в ответ: - Не помню, чтобы ты так когда-либо парился из-за какой-то шлюхи, - он кашляет, кровь подступает к горлу, но он продолжает, - стареешь, друг. Ох зря, Джихо, зря ... Юнги снова поварачивается и бьет ногой прямо по ребрам, так сильно, что слышится хруст. Похоже, он сломал ему ребро, может, даже не одно, но его вообще не колышет. Раз за разом Мин наносит удары. Джи теряет сознание. Юнги нависает сверху, последний раз максимально сильно бьет его по челюсти и уходит, стирая кровь с костяшек... - Будь уверен, блядь, я с тобой еще не закончил.