Чёрное знамя

      С отправки писем воронами прошло уже больше недели, а леди Монтилье только-только читала ответы на запрос Инквизиции. В представлении посла организация, что посмела именовать себя настолько гордо и, может быть, даже вычурно, была обязана вырасти в крепкий форпост для уверенной борьбы на всех аренах этой непростой жизни. Поэтому Жозефина уже с самого начала работы ради общего дела не жалела сил и времени на поиски самых лучших решений, доступных для исполнения. Как и сейчас: предлагаемая помощь казалась недостаточной для борьбы с новой угрозой. Маги Орлея, поглощённые гражданской войной и распадом собственной иерархии, не изъявили желания жертвовать своими людьми, а только предложили посильную помощь в исследовании нового феномена в мире чародейства. Из Ферелдена так же не отправляли достойных кандидатов: Круги ещё не оправились после последнего Мора, и каждый человек или эльф был у них на счету. А Тевинтер… Просить Тевинтер о помощи сейчас было бы верхом самодурства.       Жози отчаивалась всё больше и больше. Не хотелось верить до конца, что многие из ответов несли в себе чётко поставленный отказ. Хотя это казалось неудивительным — Инквизиция напоминала собой неразумного ребёнка. Но это пока…       — Жозефина, — тайный канцлер прокралась в кабинет посла, словно дикая кошка, — всё работаешь?       Леди посол подпрыгнула в кресле от пережитого ею удивления, но быстро оправилась, будучи наделённой иммунитетом к таким шпионским фокусам за долгое время знакомства с левой рукой Джустинии. Соловей была в странном для неё несерьёзном расположении духа, заговорщицки улыбалась, будто бы знала что-то слишком важное. Но как только вспоминается её настоящая роль в истории Тедаса, то и удивление убавляется: её знания тайн и секретов распространялись на все существующие ключевые фигуры.       — А что мне остаётся? — она посмотрела в тёмную даль через заледенелое стекло и вуаль снежной пелены, будто искала там покоя. Горы завывали, словно снежные волки на луну. Но если волки воют, потому что им велела природа, то горы и есть эта природа, и именно они говорят, кому сегодня жить, а кто больше не увидит солнце.       — Пришло ещё кое-что по твоему делу, — Лелиана махнула рукой, и среди пальцев оказался клочок бумаги, всё ещё отдающий запахами дивных и неизвестных простому любителю парфюмерии цветов, несмотря на преодолённые расстояния. Только отдавать письмо шпионка не спешила: — Будь аккуратнее с этим. Я ей не доверяю. А если у неё и есть свои люди — им вдвойне.       Рыжеволосая положила известие перед соратницей и так же тихо удалилась, со словами о нежелании мешать работе. Антийка с недоверием посмотрела на свёрнутое послание, но уже с сорванной сизой печатью и разрезанным шнурком. Нельзя было сказать, что открытые письма Монтилье любила, но она всецело доверяла главному шпиону инквизиции, поэтому многое из таких нарушений тайны личной переписки прощала. Выпив сперва треть кубка крепкого, но не пьянящего вина, леди развернула бумажонку изящными пальцами и принялась за чтение.       «Леди Монтилье, Ваше письмо по неосторожности могло угодить в руки недоброжелателей. Но Вам и всей Инквизиции повезло, что оно попало именно ко мне. У меня есть маг, способный выполнить поставленную задачу. Думаю, что он прибудет в Скайхолд уже скоро. Ручаюсь за своего последователя, ведь иных бы я не отправила на такое предприятие. Отправлю также более полное описание способностей, изложенное в ином письме.       С уважением к выбранному Инквизицией курсу, М.»       — М.? — только удивлённо пробормотала женщина. Больше у неё слов не нашлось.       Среди прочих предложений помощи это казалось самым дерзким, чем зацепило леди посла. Ей импонировало, что некто на том конце света без лишних слов уже начал действовать — это ли не благо. Но с другой стороны зрел вопрос: а что за некто ответил на послание? Или даже другой: как письмо попало ему или ей в руки? И, тем не менее, исход был куда лучший, чем орлейские маги, что будут докладывать о каждом чихе Инквизитора своим Первым или Великим, и чем ферелденские маги-недоучки, которые и за себя постоять не смогут.       Под треск догорающих свечей перо строчило письма в ответ: кому-то с благодарностью, кому-то с уточнением информации, а кому-то с чётким, но вежливым отказом. Наутро о неизвестном маге были предупреждены командор Каллен и несколько отрядов разведчиков, что бродили по ближайшим склонам в поисках хотя бы намёка на опасность. Шире новость решили не распространять для блага, как гостя, так и спокойствия настроений внутри крепости.       Резерфорд с опасением ждал грядущей встречи. Для него большинство магов после появления Алексиуса на арене казались предательской силой, неимоверно мощной и опасной, чтобы разбить только-только зарождающееся сопротивление. И одного бы такого чародея хватило на весь Скайхолд, чтобы посеять сомнения и взрастить панику. Вдобавок к этим страхам даже у Лелианы не удалось ничего узнать про этого ученика. Рыжик даже не могла подумать, кого засылают в тыл Инквизиции, лишь приказала быть очень осмотрительными всем своим людям. А ещё Каллен боялся. Боялся быть голословным и подвести Вестника в такой сложный час. Боялся, что заявленная в письме личность окажется, хотя бы отдалённо, похожа на магов из ферелденского Круга, которым рыцарь помочь не смог. Но всё это меркло в сравнении с другой его проблемой — слишком личной, чтобы о ней знала вся ставка командования. Лириумный поводок прямиком из прошлой жизни.       Ожидание тянулось, как тянутся заледеневшие реки по телу земли — долго и лениво. Обитатели Скайхолда уже успели залатать некоторые дыры, починить переходы и встретить несколько удивительных восходов, сизой дымкой покрывавших холодные снега. В таверне появился гном, мастерски разливавший грог, эль и ром по кружкам, в кузнице уже установили первые наковальни и разожгли горн, в конюшне перебирали сено для будущих великолепных табунов. И если бы не дыра в небе, то жизнь могла бы идти своим чередом, как раньше.       В один вечер, окольцованный сильной метелью, всполошились разведчики. Их тревога росла с приближением неизвестного гостя, чей буланый конь нахрапом брал сугробы, с резвостью рысил по протоптанным дорожкам, грубо перемалывал трензель во рту, то и дело взбрасывая голову, словно пытался посмотреть в небо и уловить путь пролетающего мимо орла. Но он всё не мог удостоиться момента наслаждения снежным царством: всадник явно не стремился морозить свои кости. Треск хрупкого снега под копытами обледеневшей лошади сменился на глухие удары о камень — цель была достигнута. Осталось только показать дорожную грамоту часовым и пройти в крепость. Онемевшими пальцами путник выудил из-под шерстяного плаща свёрток, скреплённый тёмно-бурой печатью, и вручил подошедшему стражнику.       — Открыть ворота! Это к послу Монтилье с депешей.       Благородный, но уставший скакун, подрагивая заснеженными боками, поплёлся внутрь. Как же он устал нести на себе этого человека. Как же надоели его седельные сумки, забитые бог весть чем. Как же скучал конь по тёплому стойлу и вкусному сену… И пока саврас получал, что ему полагалось, всаднику пришлось сразу погрузиться в жизнь Инквизиции, если пока не с головой, но воздуха всё равно было мало. И даже самому гостю было неизвестно, от волнения ли или от высокогорья. Мягко приземлившись на протоптанную землю у крутой лестницы, фигура огляделась. С головы мага сполз капюшон в тот момент, когда вся нерушимая тяжесть Скайхолда предстала своим внутренним миром пред взором. В груди смешались напряжение и трепет, появилась едва ощутимая щепотка по-своему наивных надежд на доброе начинание. Вложив в руки конюха поводья, расшитые светящимися в факельных огнях нитями, адепт магии поспешил подняться в замок, у дверей которого уже ожидала Рюшечка. До того момента, как последние свечи погаснут, оставалось ещё несколько часов. Но и эти минуты леди посол решила потратить на то, чтобы познакомиться с новым соратником в дружественной обстановке до того, как недоверие храмовников доберётся до него.       Пока шерстяной плащ в дуэте со свисающими оберегами на посохе колыхался от каждого шага, на стену вышел командор, заслышав суетливые разговоры за дверью своей башни. Что ж, стоит признать, как сильно его мучило любопытство. Но рыцарь был удивлён, завидев творение Создателя: он никак не ожидал, что это будет девушка или женщина, со спокойным, как прохладный ветер лицом, и походкой, мерно укачивающей плечи. Проводив магессу взглядом до тронного зала, Кудряшек нервно хмыкнул и удалился к себе, изучать рапорт за рапортом.       — Леди Монтилье, — кивнула девушка, поднявшись к поверенной Инквизиции, — наслышана о вас и рада личной встрече, — колдунья протянула ладонь для рукопожатия.       Жози крепко, привычно для встреч с делегатами великих домов, стиснула пальцы гостьи:       — Хорошо добрались?       — Да, вполне.       — Тогда поспешим закончить дела у меня в кабинете.       Разговор продолжался уже на рабочем месте антийки, любезно пригласившей незнакомку сесть у камина и испробовать одну из тёмно-зелёных бутылок отличного орлейского вина, но гостья вежливо отказалась, приставила посох к подлокотнику и уселась, скрестив ноги.       — Что ж, приступим сразу, — кивнула Жозефина и села в соседнее кресло. — Я задам несколько вопросов, общих, дипломатических.       — Прошу, — кивнула путница.       — Кто вы? Кто вас прислал и откуда?       В ответ лишь перед носом леди посла оказался новый свёрток.       — Моё имя Аврора Лотрейден. Всё остальное на бумаге.       — Я бы выслушала вашу версию сперва, — Жози упокоила свёрток у себя на коленях.       — Это было бы слишком просто, не думаете? Наставница сильно рисковала, отправляя меня сюда. Но так спокойнее, ведь все важные фигуры Тедаса под присмотром. И, тем не менее, я проделала долгий путь, чтобы сидеть с вами у огня и говорить по душам, — Аврора сделала акцент на словах продолжительности и приподняла бровь. Послу показалось, что девушка высокого о себе мнения, но твердить об этом прямо сейчас она не стала. Однако нравилась некая холодность и отрешённость, с которой говорила чародейка.       — Хорошо. В чём заключаются ваши умения, леди Лотрейден?       — Можно без «леди», я не из знатного рода, — поправила сероглазка. — Если верить не моим словам, то сносно владею широким количеством защитных и зачаровывающих заклинаний: барьеры, стены, щиты. Вероятно, смогу пригодиться в бою, как атакующая единица. Но магией крови не занимаюсь, не упрашивайте, — она усмехнулась уголком губ и весело посмотрела на собеседницу, допрашивающую в этот поздний вечер.       — Это замечательно, — улыбнулась Жози.       Разговор шёл ещё около часа, затем Монтилье попросила слугу показать покои нового сподвижника, чьи услуги будут оплачены победой в далёком будущем. Как только дверь за Авророй закрылась, антийка развернула письмо от некоей М. Почерк был резкий, но аккуратный, бумага снова благоухала редкими цветениями, от которых кружилась голова.       «Доставить в руки лично леди Жозефине Шеретте Монтилье.       Перед вами моя ученица — Аврора Лотрейден. Её биография никоим образом не должна повлиять на ваше начинание, поэтому перейду сразу к более важным аспектам пребывания в Инквизиции моего доверенного лица. Так как обучение, в основном, считаю оконченным, то стоит ли напоминать о том, какими заклинаниями владеют маги из любого Круга? Ваш интерес вызовет более редкая область магического познания, которой владеют только те, кому посчастливилось найти подобающего наставника — магией привязи, назовём её так. Аврора так же прекрасно справляется со снятием чужих заклятий и их отражением.       А о её недостатках вы узнаете сами, ведь у вас замечательные шпионы. Пусть останется элемент тайны, Игры — считайте это тем, чем захотите.       М.»       — Как легкомысленно, — пробубнила Жозефина, перемешивая надушенный пергамент среди своих бумаг.       Но по итогу вечера, плавно перешедшего в ночь, дипломат поняла, что магесса выживет в таком водовороте событий, а, значит, вполне подойдёт для поставленной советниками задачи. Осталось лишь познакомить их всех и убедиться, что они не перегрызут друг друга, как дикие псы.