Чёрное знамя

       «В новый день с новыми заботами!» — с таким девизом просыпались все слуги, обитавшие в крепости среди белых полей. Растапливались печи, варились харчи, подметались полы… Тысяча и одно дело лежали на плечах людей Инквизиции, в том числе и советников во главе с лордом Тревельяном. Все они жаждали узреть ту особу, о которой уже в таверне байки травят, грязные и не очень. Мол, демонов только так призывает, или ещё хлеще — охмурила короля Алистера по щелчку пальцев, а это слушать, развесив уши, было куда приятнее: все любят рыться в чужом белье.       Закутавшись в тёплое шерстяное одеяло и бараний мех, всё ещё попахивающий луговыми травами и снегом, уставшая девушка мирно спала, пока восходящее солнце игралось с русым цветом волос, превращая их то в медь, то в тонкие золотые нити. От лучей света колдунья лишь морщилась и забиралась глубже в своё тёплое логово. Несколько тяжёлых дней в дороге сыграли злую шутку: всё тело ныло и болело, ссадины на пальцах неприятно, надоедливо зудели, оцарапанная низинными деревьями кожа воспалилась. Но всё это лишь спасало от кошмаров в голове, появившихся в момент расхождения измерений на Конклаве.       Тяжёлый вздох завершил робкий сон, перерезав его нить холодным воздухом, расправившим лёгкие. Пальцы дрогнули, а вслед за ними встрепенулись ресницы. Настало время забыться наяву и прожить очередной день поскорее, не задерживаясь по пути. Тяжёлая, охватывающая боль охватила живот, не позволяя больше утопать на перине. Лотрейден едва поднялась, сползла с кровати и по холодным скрипучим половицам босиком дошла до комода, зеркала и воды. Из своих сумок магесса выудила мешочек с эльфийским корнем, дрожащими руками нащупала несколько засушенных листьев и быстро вложила их в иссушенный рот, разорвав зубами на части, практически не жуя проглотила и только потом запила водой.       В небольшом отражении на стене показалась измученная фигура с синяками под глазами, спутанными прядями по плечи и натянутой ухмылкой ненависти к себе. Аврора смотрела на саму себя и не верила, что когда-то была нормальной, обычной и настоящей. Ни дня не проходило с момента её освобождения от оков без лекарственных трав, проклятье терзало не столько тело, сколько душу. И за эту слабость девушка себя ненавидела. Ей претило быть немощной: Аврора противоречила своей природе, имея в распоряжении лишь небольшое слабое тело, но стараясь быть хотя бы славной. Она шумно вздохнула, переживая боль. И вот этот бой был окончен, и ледяная вода из кувшина коснулась жаркого пламени щёк.       У окна в ряд выстроились карманные фигурки Создателя, Андрасте и Диртамена. Странно было видеть человека на коленях в молитве эльфийскому богу наравне с общепринятыми человеческими, но колдунье было начхать на предрассудки: она хотела верить и верит в тех, чьи следы уже видела в своей короткой жизни на просторах света. Ей казалось, что мир богов должен быть бескрайним, и всем бы им хватило веры их созданий.       — Прошу ещё один день, — шептала юная особа, приложив ко лбу руки, сложенные в замок, — ещё один день жизни. Я снова буду дышать вместе с этим миром, буду заступаться за благодеяния и быть их участником.       Несколько минут сокровенных нашёптываний в завесный мир сопровождал лишь леденящий кожу ветер, пробивавшийся в открытое окно и шуршащий подолом простой хлопковой сорочки. Наконец, Аврора поднялась и принялась собирать себя. Пока её голову занимали думы о богах, предназначении, необходимости веры, тело облачилось в дневную одежду из шерсти и кожи. Застегнув на петли тёмно-бурый жилет из кожи гургута до колен, колдунья расчесала волосы и просто забрала их рукой назад к затылку.       Каждый шаг провожали взглядом посвящённые в настоящую тайну её прибытия — некоторые солдаты и шпионы Соловушки. Лотрейден пока не доверяли, но девушка, полная решимости и лишённая каких-либо суеверий упрямо шагала в ставку командования, как и просила Жозефина накануне. По пути встретился заносчивый тевинтерец, несколько святош, да гном, однако, по счастливой случайности никто заговорить не пробовал. Это только успокаивало новоприбывшую, даруя призрачную надежду на нечто хорошее.       — Жозефина, — подал голос невыспавшийся инквизитор. Почему он не спал — неизвестно никому, — где же твой хвалёный телохранитель?       — Лорд Тревельян, она устала после долгого пути, будьте снисходительнее.       — А если бы на меня уже напали? — Максвелл передвинул фигурку войск от Скайхолда в сторону Вал Руайо.       — Думаю, что мы разыграли бы отличную кампанию в таком случае, — Резерфорд поставил обозначение армии на место.       За дверью тихо стояла виновница утреннего занудства инквизитора и прислушивалась к происходящему. Заметив, что разговоры стихли, девушка выдохнула и без стука вошла. Не успела она поздороваться, как подобает, три пары глаз осмотрели её с головы до ног, сделали свои выводы и на время успокоились. Только Монтилье привычно улыбалась. Лотрейден подошла ближе к столу и кивнула присутствующим:       — Рада со всеми вами лично познакомиться, наслышана о ваших деяниях, — колдунья ответно вцепилась глазами в лица каждого, вычленяя какие-то приметные черты и прикидывая в уме, кто есть кто на самом деле.       — Добро пожаловать, — настороженно выдавила из себя сестра Соловей. В голове у неё крутилась только одна мысль — это ученица её давней знакомой, которой доверять — себе дороже.       — Взаимно, — пробурчал Каллен, хмуря брови и играя желваками. Ему было странно видеть девчонку перед собой, которая якобы могла тянуть лямку таких тяжёлых обязанностей в одиночку. А её обрамлённые синью кожи глаза только вызывали беспокойство при взгляде.       — Хм, — лорд Тревельян первым подошёл и протянул руку, — рад встрече. Нам нужно доверять друг другу, вы же не против этого? — он довольно хмыкнул, когда чародейка протянула ему свою ладонь.       — Не против.       — Аврора, — вмешалась Жози, советники хотели задать несколько вопросов, весьма отличных от заданных мною накануне. Я не нашла другого времени, чтобы позаимствовать ваше внимание.       — Прошу, — лаконично ответила сероглазка, сохраняя неприступное выражение лица.       — Мы не думали, что вы… Не тянете на бойца, — крякнул командор, — вы выдержите все нагрузки?       — Хрупкость — не порок.       — Уверены ли вы, что сможете защитить Инквизитора? — спросила рыжая шпионка. — А себя?       — Я стою перед вами, но могла уже несколько раз умереть. Поставьте на это место лорда Тревельян.       — А смогли бы вы устранить угрозу жизни инквизитора при условии, что пострадаете сами?       — Я здесь стою именно для этого.       — Вы теряли близких людей?       — Да. Но этот вопрос имеет отношение к делу?       — Убивали?       — Да.       — А во имя мести?       — Да простит меня Создатель, да.       — Кому отомстили? — поинтересовалась Жозефина.       — Храмовнику, убившего моего брата.       Внутри Резерфорда что-то неприятно сжалось, что в одночасье испортило хорошее утро. Смерть неизвестного ему солдата церкви мужчина принял близко к сердцу, не вдаваясь в подробности полной истории. Тем не менее, он если не любил магов, то доверял им больше остальных, но кончину того храмовника это не могло скрасить.       — То есть вы — отступница? — твёрдым голосом призвал внимание телохранителя командор.       — Если вы судите по поверхностным фактам, то вас устроит мой утвердительный ответ. Но разве это преступление в наши-то времена, как считаете? И всё же, убила я не вас. Так какая разница? — Аврора отошла к стене, прислонилась к ней и скрестила руки на груди. Ей вовсе не хотелось вспоминать прошлое, слишком колкое, чтобы трепаться о нём попусту.       На минуту в ставке командования воцарилось молчание. Кажется, этот зал вполне можно было бы назвать комнатой тишины. Но деликатно кашлянувшая Жози цокнула каблучками и огласила проблемы, оказавшиеся на повестке дня. Необходимо было проверить информацию Варрика, разузнать обстановку среди императорского окружения, договориться о поставке лошадей для Инквизиции, отыскать пропавших солдат в Бурой трясине и ещё по мелочи. Путём недолгих переговоров обязанности были распределены. Участники дискуссий устало выдохнули и отправились восвояси.       Как только закрылась дверь за Инквизитором и тихо шагавшей за ним Лотрейден, Каллен бросил взгляд на тайного канцлера:       — Разузнай о ней.       — Уже отдала приказ, — кивнула сестра Соловей.       Под тихие молчаливые шаги Максвелл двигался в сторону двора, искоса поглядывая в сторону Авроры. Девушка шла безмолвно и на объект своей обязанности даже не смотрела.       — А ты так и будешь за мной ходить?       — Если вы уверены в надёжности стражи, то нет, — сухо подметила колдунья. — Однако не волнуйтесь, отравленную еду за вас есть я не буду.       — Отличная шутка, — ухмыльнулся инквизитор. Но и тени улыбки девушка не проявила.       Первым делом лорд Тревельян решил поговорить с Варриком. Гном сидел у камина в большой зале на груде кирпичей и писал какие-то заметки на мятых листах бумаги. Некоторые слова были перечёркнуты, заменены, можно было сказать — изувечены, но по лицу низкорослого авантюриста было заметно, что происходил тяжёлый мозговой штурм. Максвелл тихо подошёл к нему и какое-то время молча наблюдал, дивясь тому, что его соратник до того погрузился в свою писанину, что не замечал настоящей жизни вовсе.       — Варрик, ты хотел о чём-то поговорить? — любезно кашлянул рыцарь.       Гном подпрыгнул, выронил перо и злобно уставился на товарища. Затем его лицо разгладилось, и вновь заиграла разбойничья улыбка:       — А, это ты! — он встал, выпрямился и положил исписанный пергамент чернилами вниз на то место, где гордо восседал. — И кто это с тобой, что за таинственная леди?       Аврора лишь фыркнула в ответ.       — Это мой «телохранитель». Я не знаю, нужна ли она мне, но советники настаивают. Так что ты хотел?       — Красивая по вашим человеческим меркам, да угрюмая уж больно. Грюми… — задумался плут. — Ах, да! Я хотел лишь подкинуть хоть какие-то зацепки по поводу… А при ней можно говорить? Ай, ладно. Я говорю о Корифее, не понимаю, мы же бились с ним, почему он жив. И если стражи не знали, как его остановить, то почему… Я не имею представления, — всплеснул руками стрелок, — как он оказался здесь.       — Никто из нас даже имени его не знал до этого, — успокоил друга брюнет, удобно расположившись на скрипучей табуретке рядом.       — Дело не в этом, ваше инквизиторство, — Тетрас почесал затылок. — Я сам уже перестаю что-то соображать, но знаю того, кто поможет.       — О ком ты говоришь?       — Я про… Хоука.       — То есть, — Максвелл нахмурился, — ты вот так возьмёшь и скажешь, где он, хоть до этого молчал?       — Дыхание Создателя, ты копия Искательницы, — Варрик разочарованно вздохнул и облокотился на камин, пристально смотря в огонь, пожиравший поленья и перерождавший их в осквернённые пламенными языками угли.       — Зови его. Если он поможет предотвратить этот хаос, то пусть приедет. А всё остальное — мои проблемы. Идёт?       — Спасибо, — только и ответил тихо прохвост.       Инквизитор сидел на ступенях у входа в тронный зал и обдумывал сказанное Тетрасом несколько минут назад. Хоук — то ли герой, то ли нет, в итоге своих приключений ополчивший всех магов Тедаса против старого порядка. Теперь по всей земле от Западного предела до Цитадели Теринфаль разгорались очаги магического сопротивления, только подогревавшие и без того плачевное положение вещей в этом хрупком мире. В голову закрадывались сомнения о невиновности магического общества в открытии Бреши. А теперь ещё и колдунья ходит за ним по пятам, тенью закрывающая его от света.       Максвелл обернулся и, на его удивление, за спиной никто не гулял, кроме сильного ветра. Он осмотрел весь двор, в попытках найти эту, странную на первый взгляд, женщину. Но всё же её странность заключалась лишь в молчании и серьёзности, навевающих только смуту тайн и догадок. И всё же важно ли это?        «Неужели она оставила меня, лишь стоило намекнуть об этом. Пожалуй, язык я с ней найду как-нибудь. Хотя если ещё и её в бою прикрывать, то какой толк от этой затеи?» подумалось в тот момент тёмной голове с растрёпанными холодными дуновениями волосами.       — Варрик? — Аврора подошла ближе к гному и присела на лавочку. — Можно задать личный вопрос?       — А? — Тетрас развернулся и тут же прогнал со своего лица признаки печали. — Зарядил вральник до упора!       — Почему вы здесь?       — Ожидаемый вопрос. Потому что где мне ещё быть? Да, могу остаться в стороне, но какой в этом смысл? — он щёлкнул пальцами и ухмыльнулся. — Моя очередь! Как твоё имя и кто будешь ты?       Лотрейден не ожидала такого поворота событий, но отказываться от возможности найти хотя бы одного друга в этом пристанище не стала:       — Аврора, маг, ответственная за жизнь инквизитора с этого дня. Теперь я, верно? Откуда ты?       — Из Киркволла, и нет, я знаю, что ты спросишь что-нибудь глупое про Орзаммар. Я там даже ни разу не был.       Словесная игра продолжалась ещё с полчаса, сопровождаемая болтовнёй. Теперь гном знал об Авроре больше остальных, что давало ему скрытый козырь в рукаве, но в то же время чародейка могла быть уверена, что во всех уголках власти Инквизиции о ней не будут думать плохо с первого знакомства, и не станут хвататься за оружие, лишь бы лишить её головы. А ещё это было неплохое начало для того, чтобы ближний круг Инквизитора не ополчился в один момент на магессу из-за её холодности и закрытости. Ведь тайны пугают.       Был дан старт собираться в дорогу. Путь предстоял неблизкий, опасный, но его конечная цель должна была оправдать все старания. На счастье Лотрейден её снаряжение уже мирно лежало в её покоях и ожидало своего часа. Прекрасная лёгкая кольчуга тёмно-стального цвета, плавные наплечники, наручи и поножи с искусной узорной резьбой и тёмно-серая, почти чёрная стёганка удобно сидели на женском теле. Ведь создавались в своё время аккурат на него. Даже защитные пластины на груди и спине не давили, наоборот — позволяли дышать свободно. Узоры на доспехе переплетались один с другим, скрывая свою истинную роль от глаз проходимцев — тонкую работу зачарователя. Шлем же Аврора не носила, а накидывала лишь капюшон из тронутой тенью парчи цвета ночи, отгонявшей странные думы и демонов, так стремящихся насытиться страхами очередного мага. Посох колдуньи был другой песней, более диковинной. Древко, родом из рощи Гилланайн было изрезано эльфийскими рунами, заговаривающими служить эту ветвь верой и правдой своему владельцу. Дерево было окольцовано в нескольких местах ониксом и обмотано лентами медной чешуи виверна. С одного конца извивался острый нож, похожий на змею и не менее опасный. А навершие украшал оплетённый неварритом сиреневый аметист, сердцем которого была эссенция морозных духов. С верхушки посоха на кожаных жгутах свисали небольшие обереги из трав, перьев и минералов, каждый раз подпевавшие шагам своей создательницы.       Но обладать хорошим доспехом — это ещё не всё. У чародейки было довольно времени подготовиться, как следует, минимум несколько дней: сделать обереги для Инквизитора, зачаровать его броню, позаботиться о запасах снадобий. Сидя у себя в комнате на сытый желудок, Аврора писала список всего необходимого. Каждое слово девушка сначала бубнила себе под нос, оставляла вслух колкие комментарии, только потом скребла пером, и далее снова по кругу. Перечень набирался достаточный, но многое из элементов магических обрядов можно было заменить, так что задача упрощалась сама собой. Пришлось только обратиться к охваченным страхом магам Скайхолда, коих было немного, за помощью в добыче цветов хрустальной благодати. Но и у них не оказалось. Делать нечего, начинать работу всё равно нужно.       Стол быстро оказался завален фолиантами, скрывающими тайные знания, всяческими склянками, огарками свечей, рядом стояли ящики с аккуратно уложенными эликсирами и сырьём. В воздухе витал аромат подпалённой ткани и высушенной травы. Тонкими инструментами Аврора поместила несколько капель алой драконьей крови в пустой рунический камень, прочитала заклинание связывания, и с грозным треском перед ней засияла руна против демонических сил. Волшебница завернула её в мягкую ткань и положила в ящик, смягчённый душистым сеном. Оставалось ещё много дел, но в основном они заключались в поиске недостающих вещей. Лотрейден хотелось создать защитный знак для инквизитора, незаметно поместив творение под рукоятью щита. Также в планах был оберег, с помощью которого маг будет ощущать все чувства владельца, пока тот будет надет, включая страхи, переживания, горечь и физическую боль.       Вырванное на воронятне перо из хвоста любимцев Лелианы послужило основой для последней идеи. Положив его на ветку феландариса, искрученную, как мысли порождений тьмы, сероглазка бросила на свою работу щепотку пыли рассветника и связала всё вместе чёрной шерстяной нитью. Она взяла иглу в руки, нагрела кончик над свечой, любуясь, как металл белеет от температуры, затем задержала дыхание и уколола безымянный палец левой руки. На коже выступила рубиновая капля, которую тут же смазали на узел, завязав его вновь. Аврора обмотала оставшейся нитью своё творение, привязала кожаный шнурок и приготовилась прочитать новое заклинание.       — Ты не боишься, — раздался тихий, почти неслышимый голос за спиной.       Лотрейден резко обернулась. Её дверь как была едва приоткрытой, так и осталась, а из окружающего её мира поменялось лишь время суток, впустившее ночь властвовать над горами. Дева не ожидала увидеть никого, но все ожидания прахом разлетелись перед любопытством Коула.       — Почему ты не боишься? Я не понимаю, — твердил он, в упор смотря на чародейку, — зачем ты делаешь себе больно?       — Я… — не находила слов девушка, — всё не так. Мне не больно, лишь нужно что-то отдать взамен. Это правильно.       — Правильно?       — Да. Магия что-то берёт. Мы что-то берём. Нужно возвращать, — она немного запиналась, обескураженная своим ночным гостем. — Ты кто?       — Я помогаю. Меня не помнят. А они боятся. Все боятся, — тараторил парнишка. — И меня видят кошки, даже если я говорю им этого не делать.       Аврора рассмеялась, ей нравился этот наивный ребёнок в теле взрослого на вид человека:       — Правда? А почему ты не хочешь, чтобы тебя видели?       — Тогда мне не дают помочь.       — Помочь?       — Да, я помогаю забыть плохое, — он посмотрел в серые, сверкающие от огня свечи глаза: — Страх, зовёт брата, но он лежит на руках. Слёзы катятся по щекам. Он не слышит. Боль выжигает всё изнутри, — у Лотрейден постепенно менялось выражение лица с добродушно-благосклонного на озлобленное и опечаленное, — месть сожгла убийцу. Теперь ничего не важно…       — Хватит! — рявкнула светловолосая. — Это не твоё дело! Не смей копаться в моей голове, парень!       — Я всё исправлю, — шепнул мальчишка в шляпе и вытянул руку к лицу женщины.       — Достаточно!       Русоволосая оттолкнула от себя ладонь и буквально выскочила из комнаты, наткнувшись в коридоре на Инквизитора. Она глушила в себе воспоминания, но не хотела ничего забывать. Это было её уроком. От мыслей всё путалось в голове, ноги несли свою хозяйку туда, где она могла бы скрыться ото всех. Так чародейка оказалась на стене за таверной, прижавшись к холодному камню. Взбудораженная память казалась свежей, переходящей в реальность, настолько настоящей, что слёзы проступали на глазах, кулаки сжимались до побеления, а щёки разгорячились так, что ночной мороз не чувствовался совершенно. Напоминавшая себе быть сильной духом, Аврора судорожно всхлипывала, переживая события давних лет снова и снова. Она уже отвыкла от такого вкуса своей истории, и этот самый вкус был если и не противен, но однозначно достоин сожаления.       — Эй? Ты в порядке? — со стороны казарм послышались шаги, звенящие бронёй, и усталый голос, несколько посаженный и хрипловатый.       — Ещё один… — досадно вздохнула девушка, проглатывая очередной всхлип.       — Могу уйти, — холодно заметил командор.       — Нет, простите, я не хотела, — Лотрейден покачала головой из стороны в сторону, слишком резко и ненормально, вытерла рукавом щёку и повернулась к лестнице. — Не буду мешать.       — А я бы выслушал, — пожал плечами Каллен, — Хотя бы станем знать друг о друге больше.       — И то правда, — маг остановилась и шмыгнула носом. Она начала чувствовать, как снежинки облепляют её розовые щёки и ресницы на опухших глазах, тают и скатываются пресными каплями к подбородку.       — Так из-за чего ты прячешься здесь ночью в такой сильный снегопад?       — Хотела бы я и вас спросить о том же, но, по правде, мне всё равно, — чародейка виновато улыбнулась. — А я здесь, потому что мне напомнили то, что я пытаюсь спрятать от самой себя.       — И что же?       — Воспоминания о смерти моего брата. Он умер в Казематах. Точнее, его просто убили храмовники, когда он заступился за меня, — она обхватила руками плечи и дрогнула. — Уилл не хотел, чтобы… А, впрочем, не важно.       Каллен напрягся, услышав о круге в Киркволле. Его воспоминания о службе там не назовёшь светлыми, совершенно наоборот. Он так же старался забыть о случившихся там несчастьях, часто корил себя за то, что был слишком жесток к тем, кому могли запретить жить. И увидеть воочию ту, что была там, что жила там, испытывая все невзгоды на себе, для него оказалось слишком непросто.       — Почему не важно? — выдохнул от напряжения мужчина. — Что могло случиться, за что твой брат сложил голову?       — А вы настырный, — Лотрейден посмотрела на него глазами, полными слёз, — он был против, чтобы меня усмирили. Я не представляла угрозы, не умела даже толком ничего, что могло показаться опасным. Помню мало, только, как меня забрали, тащили в темноте, а я упиралась, — брови нахмурились, а зубы закусили нижнюю губу: — Нет! — тихо вскрикнула колдунья и отвернулась. — Слишком тяжело.       — Сожалею, — прохрипел командор, встав рядом и смотря в тёмный снежный танец среди гор.       — Просто… Я не хотела убивать, мне всего было шестнадцать, но не смогла простить его. Никто не смел убивать брата, никто и никогда. Из-за меня он пострадал, умер. Я лишь преумножила всю боль. Сожгла заживо храмовника и сбежала. Создатель, мы с Уиллом не просили о том, чтобы быть магами. Понимаете? Не просили! Ему нравились книги, мне растения, но нас посадили в клетку и решили изжить со свету.       Резерфорд стоял в абсолютной тишине, сжимая рукоять своего меча с такой силой, что начинала ныть рука, а треск кожаной перчатки пугал. От каждого слова и девичьего всхлипа ему становилось не по себе всё больше и больше, хотелось так же забыться, в лириумной лихорадке или в бреду от дешёвого пойла. Как много ошибок он совершил в жизни. Часть из них оправдывали церковные законы, часть — мораль, часть — традиции. Но по исходу времени мужчина понимал всё больше, как сильно обманывался. Сейчас даже не хватало силы духа, чтобы сказать что-то успокаивающее, или вообще открыть рот и вывалить свою роль в этой истории, как совершенно неожиданный эпизод.       — Чёрт, простите, — хмыкнула Аврора и быстрым шагом, дрожа от бессилия и холода, отправилась к себе.       С неё уже хватило переживаний и спонтанных, обычно несвойственных душеизлияний. Хотелось скрыться от мира во сне и забыть своё имя, но, как это обычно бывает, люди редко получают желаемое.       Рыцарь ещё долго стоял на стене, не в силах проглотить твёрдый ком в горле. Хотелось прокричать вдаль что-то неразборчивое, грубое, освобождающее от этого храмовничьего проклятия, которое он так жаждал и которое так ценил. Но он не мог даже губами шевельнуть.       В покоях Лотрейден было пусто, свечи уже исполнили свою роль и лишь дымились в сумраке, танцуя с холодными сквозняками. На столе же, поверх книги о магических рунах лежала хрупкая веточка хрустального благословения с тремя белыми, почти стеклянными цветами. Никто не знал, кто её сюда заботливо положил, или же просто не помнил.