Я хотела бы жить в другом мире

Укутавшись в меховую накидку, девушка вышла из дома. Солнце не показывало свой яркий лик уже почти месяц. Бесконечно долгий месяц с того пасмурного утра, как они ушли. Ася сделала глубокий вдох, наполнив легкие морозным воздухом, и не спеша двинулась по улице в сторону домика Деллы. Каждый день тянулся теперь, словно неделя, Асе казалось, что последний раз она видела своих гномов уже несколько лет назад. Ожидание томило, неизвестность мучила ее бессонницей. Ночами она меряла шагами комнату, пока ноги не начинали ныть, и тогда девушка забиралась в кресло, которое специально поставила у окна на втором этаже. Ася садилась так, чтобы видеть Одинокую Гору, и смотрела на нее, ожидая увидеть хоть что-нибудь, что подсказало бы ей, что они живы, что с ними все хорошо. Делла всякий раз, как Ася приходила к ней, ругала девушку. Ругала за то, что не спит, за то, что почти не ест. – Погляди на себя, ты словно тень! – вскрикивала знахарка, размахивая руками, и тут же бросалась в кухоньку, неся оттуда горы всяческой снеди. Ася полюбила старушку, та скрашивала ее одиночество, долгими вечерами обучая смешивать целебные настои. Девушка в свою очередь помогала Делле, как могла, с ее пациентами и по хозяйству. Ася коротко постучала в дверь. Старушка, радостно улыбнувшись, впустила девушку в дом. Внутри витали сладкие ароматы пирогов и вина. – Делла, сегодня разве какой-то праздник? – спросила Аська, принюхиваясь. Запахи выпечки, как и сама знахарка, уносили ее куда-то далеко, в теплое детство, еще до детского дома. Старушка, уже убежавшая на кухню и теперь чем-то гремевшая там, крикнула хриплым голосом: – Присаживайся за стол, дочка, я сейчас закончу здесь и расскажу тебе. Вопреки словам Деллы, Ася прошла в кухоньку. Старушка пыталась уместить на небольшой поднос горы тарелок с едой и обескураженно покачивала головой – одна тарелка никак не желала влезать. Аська улыбнулась: – Делла, я все принесу, оставь ты эти подносы. Знахарка благодарно глянула на девушку и, сняв передник, ушла за стол. Ася в два захода притащила всю снедь, приготовленную женщиной, и уселась напротив нее. Делла была удивительной. Из вежливости Аська не спрашивала, сколько ей лет, но выглядела она довольно старенькой – вся в морщинах, сухонькая и маленькая, она всегда была очень опрятной. В доме у нее всегда чисто, а сама старушка не позволяла себе принять гостей, не уложив седые волосы в красивую прическу. Но больше всего поражали ее глаза – маленькие, утонувшие в паутинке морщинистой кожи, они всегда сияли так, будто и не старушка она вовсе, сияли добротой и радостью. Делла наполнила небольшие кружки из глиняного кувшина. – Праздник... – тяжело вздохнула знахарка, поставив кувшин на стол, – можно и так назвать, Ася. Женщина немного откинулась, чтобы взять что-то с каминной полки. Это был портрет молодого мужчины на небольшом листе бумаги. Делла протянула его Асе, чтобы та могла рассмотреть внимательно. Изображение было старым, но видимо она очень бережно хранила картинку. – Кто это, Делла? – спросила Ася, разглядывая мужчину. Он был очень хорош собой – темноволосый, с грубоватыми, но интересными чертами лица и широким, слегка вздернутым носом. – Это, девочка, Элиред, мой муж. Сегодня его день рождения, – грустно ответила ей старушка. – Что с ним случилось? – тихонько поинтересовалась девушка, отрывая взгляд от картинки. В лучистых глазах знахарки плясали неясные огоньки. – Я стара, Ася, очень стара. Но я еще помню счастливые дни, прекрасный Дейл и даже старого короля под горой. То были годы процветания, люди не боялись далеко отходить от своих домов, – взгляд Деллы устремился куда-то вдаль, словно она смотрела в прошлое, полное счастья. – Но помню я и дни, когда все это закончилось. Я была юна, даже моложе тебя, дочка, и только вышла замуж за своего любимого – прекрасного, сильного. Он был городским стражником и погиб одним из первых, трубя тревогу в дозорной башне. – Делла... – Ася не знала, что сказать. Она протянула изображение старушке и в очередной раз удивилась ей – ни слезинки, лишь нежность и любовь в счастливых глазах. – Ничего, дочка, это все не страшно. Я знаю, что теперь он ждет меня, и скоро я отправлюсь к нему, к моему Элиреду. Видишь ли, страшно, когда тебе некого ждать. Страшно, когда мать не ждет свое дитя, когда молодая девушка не ждет своего возлюбленного из опасного похода. Страшно жить в одиночестве. Но ты не одинок, если кто-то живет в твоем сердце. Потому что даже если на много миль вокруг тебя нет ни души, с тобой всегда тот, кого ты любишь. Ася откинулась на спинку стула и задумалась. Делла была права, как бы плохо ей ни было в ее томительном ожидании, ее всегда грела мысль о том, что существует кто-то, кого она любит. Что где-то есть ее Торин, который тоже любит ее. Но смогла бы она быть так же счастлива, узнав, что он погиб? От грустных размышлений девушку оторвали крики, доносящиеся с улицы. Делла вскинула седую голову, глядя в окно, Аська вскочила и подбежала к двери, открывая ее. По улице бежала толпа: мужчины, женщины, дети, все они были чем-то страшно напуганы. Среди воплей Ася услышала что-то о драконе. Где-то в другом конце городка виднелось зарево, будто от пожара. – Он убил гномов, и теперь сожжет нас! – кричали люди. – Мы все умрем! – доносились панические крики. Сердце подпрыгнуло, казалось, выше головы, ухнув затем в пятки. Прямо над головой по темному небу скользнула огромная тень. Ася оглянулась на Деллу: – Дракон?.. – тихо спросила побледневшая девушка, словно хотела, чтобы старушка опровергла услышанное. – Делла, пойдем! – Ася схватила плащ старушки, висевший на крючке у двери, и кинулась с ним к знахарке. Ася быстро закуталась в свою меховую накидку и, подставив локоть Делле, вывела ее из деревянного дома. Люди повсюду набирали воду во все, что попадалось под руку: в кувшины, ведра, даже чашки, и тут же выливали друг на друга, на дома, вода плескалась по улицам, словно город тонул. Мужчины выбегали из домов с оружием, шаря глазами по небу. Женщины прижимали к себе детей так, будто это могло защитить их от ужасного зверя. Эсгарот полыхал огнем, город охватил страшный пожар, дома повсюду разваливались от страшных, смертоносных огненных вихрей, вырывавшихся из пасти чудовища. Ася отправила старушку с другими женщинами к пристани, где перепуганных людей рассаживали по лодкам, дававшим шанс на спасение. Сама девушка кинулась к своему домику. Сердце стучало так быстро, что казалось, вот-вот вырвется из груди, нет, они не могли погибнуть, не могли! Глаза застилали слезы, душу рвало на части. Так просто не может быть. Они живы. Вот он, их маленький домик, еще целый, она успела! Дрожащими руками Ася отперла дверь и, бросив ключ на пол, ринулась к лестнице, ведущей на второй этаж. Упав на коленки перед небольшой тумбочкой, девушка принялась изо всех сил дергать дверцу – она никогда не поддавалась с первого раза. Над головой послышался страшный грохот. Открыв, наконец, несчастную тумбу, она вынула оттуда лист бумаги, сложенный пополам, и, сунув его в карман, побежала обратно к лестнице. Не зря Ори тогда заставил их полдня сидеть в обнимку под деревом! Сверху снова загрохотало, что-то заставило дом сотрястись так, будто под ним разверзлась земля. Ася ухватилась руками за перила, чтобы не скатиться кубарем и отклонилась от падающих досок. Спустившись, наконец, с проклятой лестницы, девушка схватилась за ручку, дергая дверь. Вновь раздался жуткий грохот и треск. Перед глазами промелькнуло бородатое лицо, сверкающие сапфирами глаза... сзади дунуло обжигающим ветром, что-то рухнуло сверху, больно ударив по голове. Мелькнула блестящая в лунном свете чешуя, и в глазах потемнело.