Самба белого мотылька

      — Скажи мне, что ты тоже считаешь, что это тупая затея? — поворачиваюсь я на Поза, пока Ира вместе с Катей уговаривают мою крестницу надеть лёгкое платье, которое купила сегодня днём Дарина. Шеминов наблюдает за всем происходящим, сидя на полу посреди моей небольшой гостиной. — Какой-то сериал… Ты вообще представляешь меня в роли героя-любовника?       — Это не тупо, — не соглашается Поз. — Нам пора выходить на новый уровень. Не всем нам, конечно, но, например, Арсу… Что у него есть помимо Импры? Выпуск футболочек с оригинальным дизайном? — брезгливо напоминает Димка. — Для Попова это возможность засветить лицом и получить новые роли в кино.       — Как по мне, так это бред, — качаю я головой и выпускаю клубы дыма в открытое окно — мы с Позом стоим на балконе. — Кроссовер с каким-то сериалом. Я в этой славе уже по уши купаюсь.       — Ты купаешься, — напоминает Поз. — Тебя приглашают в различные проекты.       — Перестань, — возмущаюсь я.       — Ты молодой и перспективный, — не успокаивается Дима, который не слышит меня. — Даже в этом сериале у тебя будет главная роль, а ты продолжаешь выебываться.       — С радостью передам её тебе. Упустишь возможность пососаться на камеру с незнакомой девчонкой?       — Вот сегодня и познакомишься, — хмыкает Поз.       Я закатываю глаза. С каждой новой минутой идея знакомства с актерами в комфортных условиях, которая посетила Шеминова, мне совсем не нравится. Стас, впрочем, как и его тезка, Стас Шмелёв, который будет вместе с нами сниматься в новом сериале, решили, что нам нужно притереться друг к другу. Поэтому сегодня мы были приглашены в загородный особняк Шмелёва.       Добираемся мы до загородного поселка на двух машинах. Подтянувшиеся к моему дому Матвиенко и Попов сажают к себе в машину Шеминовых, которые оставили своего Демида у Димки Журавлёва. Ко мне в машину садится Кузнецова, Поз с Катей и их дочь Савина — маленький чертёнок, не желающий оставаться дома без родителей.       Ирка всю дорогу болтает о том, что в свои шестнадцать лет фанатела по Стасу Шмелёву, который снимался в Ранетках, и ей не верится, что она его сегодня встретит. Я лишь качаю головой и постоянно курю в окно несмотря на то, что Поз постоянно старается напомнить, что у нас в машине ребёнок.       Когда нас встречает хозяин дома, я понимаю, что свой дискомфорт я очень сильно преувеличивал. Куда хуже себя чувствует Стас, встречающий своих гостей вместе с маленькой девочкой, которая прячется за его ногой. У девочки светлые, почти белые волосы и чистейшие голубые глаза. Шеминов, замечая вопрос в наших глазах, когда Шмелёв предлагает войти, быстро шепчет, что девочка — племянница Стаса, Настя.       Видимо, мы выглядим настолько растерянными, что хозяин дома сразу поясняет, что Соколова со своим мужем задерживаются и прибудут в течение часа. Шмелёв проводит нас на задний двор, впечатляющий своими размерами, и останавливается около деревянного стола с закусками.       После обязательной процедуры знакомства я вместе с Шеминовым занимаюсь шашлыками. Мне было по-прежнему дискомфортно, поэтому я предпочитаю имитировать какую-нибудь деятельность. Арс и Матвиенко балуются яблочным соком — Армян никогда не пил и даже не курил, а я свою машину могу доверить только Попову, который, взяв на себя тяжкое бремя сегодняшнего трезвенника, заверяет меня, что я могу развлекаться.       Савина безуспешно пытается вовлечь нелюдимую Настю в игру — Шмелёв вручает моей крестнице огромную тубу с мыльными пузырями, которые она, весело смеясь, пускает всем в лицо. Катька старается растормошить ребенка, но Настя лишь вежливо отвечает на все вопросы, что можно решить, что перед нами просто взрослый человек, по ошибке заключённый в тело ребенка.       И Кузнецова, к слову, пару раз оказывается около девочки. Совпадение или нет — её попытки поиграть с малышкой совпадают с нахождением рядом с ней её симпатичного дяди. Я смотрю на это сквозь пальцы — у Иры какой-то прямо фетиш на детей, сына Шеминовых Демида она никогда не выпускает из своих объятий, благо Савина редко дается тетке.       Хозяин дома исчезает из моего поля зрения, и его племянница окончательно поникает. Её огромные глаза наполняются слезами, и малышка держится из последних сил.       Причина исчезновения Стаса Шмелёва становится понятна, как только отворились железные ворота, а рядом с моей новенькой киа паркуется белая шестая мазда. С пассажирского сидения выходит высокий брюнет, на макушке которого сидят зеркальные очки. Стас, поравнявшись с незнакомцем, одетым в белую майку и синие бриджи, пожимает ему руку и приветствует водителя, смотря на него через лобовое стекло.       Я удивляюсь, когда со стороны водительского сидения открывается дверь, а на улице появляется девушка. Её густые темно-русые волосы опускаются ровной длиной на плечи, а ободок имитируют точь-в-точь такие же, как у парня зеркальные очки. На девушке простая белая футболка и короткие джинсовые шорты. Единственное, что портит картину — испачканное бедро девушки. Судя по тому, что она сжимает в своих объятиях Шмелёва, это была та самая актриса, с которой мне предстоит сниматься.       — Аня! — вскрикивает неожиданно Настя за моей спиной и срывается с места.       Поражаясь метаморфозе, произошедшей с племянницей Шмелёва, я наблюдаю, как девочка в один прыжок оказывается на руках у подруги Стаса и, улыбаясь, обвивает руками её шею.       — Аня Соколова, — появляется около меня Шеминов, представляя мне незнакомку.       Процессия двигается от въездных ворот к нам. Соколова продолжает держать на своих руках малышку, которая расцветает с её приездом.       — Это же вульгарно, — встаёт рядом со мной Кузнецова, обвивая мою руку своими пальцами. Никогда не понимал её стремления показывать всем и вся, что я принадлежу только ей.       Причина её возмущения становится понятна, как только молодые люди ровняются с нами. Испачканное бедро оказывается забито татуировкой с изображённой на ней девушкой, на голове которой шкура медведя в окружении белых роз*. Татуировка олдскульная, выдержанная в черно-белой гамме.       — Кирилл Кузнецов, — представляется первым парень в бриджах, протягивая мне свою руку, на которой сверкает обручальное кольцо.       Я пожимаю протянутую руку и смотрю на парня. Мне его внешность отчего-то напоминает главного героя сериала «Волчонок»**, который на прошлой неделе смотрела Ирка. Те же карие, почти черные глаза и темные, как вороново крыло, волосы.       — Ира Кузнецова, — моя девушка, улыбаясь, протягивает свою руку мужу актрисы, которую он галантно целует.       — Бывают же такие совпадения, — продолжает излучать само радушие Кирилл, который меня начинает подбешивать.       — Аня, — девушка представляется мне, продолжая держать на руках Настю. Та сжимает маленькими ручками шею Соколовой.       — Антон, — представляюсь я в свою очередь, и девушка кивает, в следующее мгновение теряя ко мне интерес.       — Ась, познакомишь меня со своей новой подружкой? — Соколова обращается уже к девочке. Та что-то быстро шепчет девушке. — Почему? — удивляется Аня, вытягивая свои губы в трубочку, из-за чего я облизываюсь (что за нахер?). — Давай вместе с ней познакомимся, — она хватает поудобнее сидящую на руках девочку, блеснув своим обручальным кольцом, и направляется вместе с ней к Савине, пускающей мыльные пузыри, бегая по газону.       — Обычная она какая-то, да? — неожиданно слышу я голос Кузнецовой, стоящей около меня. Муж Ани знакомится с остальными импровизаторами, хватая со стола стакан с водкой. — Он такой красавчик, — бросает Ира взгляд на Кирилла, — а она прям обычная, — она оттопыривает нижнюю губу, недовольная своим анализом.       — Нормальная она, — качаю я головой. — Такая красотка, как ты, должна быть только у меня, — улыбаюсь я, отгоняя странные мысли в своей голове, и прижимаю Иру к себе.       Спустя полчаса Ася и Савина увлечены друг другом, забивая на взрослых. Лишь иногда девочки подбегают к столу, хватают кусок шашлыка или какое-нибудь лакомство, причем у этих набегов не было систематизации, и убегают обратно на газон.       Аня Соколова оказывается обычной девушкой (и чего ко мне привязалось это слово). Спустя пятнадцать минут общения Матвиенко выясняет, что Соколова не пьёт не потому, что сегодня она за рулём, а потому что вообще не пьёт. Чувствуя родственную душу, Армян выпытывает, что девушка ещё и не курит. Серому остаётся только сокрушаться, что он не встретил такую идеальную девушку раньше.       По нелепому року судьбы я сижу напротив Ани и её мужа. Весь вечер я слежу за их взаимодействием — как они общаются, кто первым обнимает, кто позволяет себя любить, и что вообще могли эти двое найти друг в друге. Кирилл — полная противоположность своей жены — он выпивает, курит с нами и даже, как мне показалось, открыто флиртует с остальными девчонками.       Соколову этот факт не смущает. Я бы даже не сказал, что ей неловко от такого количества незнакомых людей. Несмотря на то, что девушка не пьёт, она с огромной радостью распевает песню Лолиты «На титанике», когда Шмелёв выносит музыкальный центр на улицу, вместе с остальными девчонками — с Катькой Соколова за пару минут успевает подружиться. Дарина и Ирка держатся вместе и постоянно что-то обсуждают, косясь на участников событий.       — Аня, — подбегает к Соколовой Ася, следом за ней подтягивается Савина. Девочка просит Аню наклониться, та послушно выполняет её просьбу, и малышка что-то шепчет ей.       — Да, конечно, — кивает Соколова. — Стас, ты фломастеры с собой взял? — заглядывает она за всех нас, чтобы столкнуться взглядом со своим другом.       — Ась, там на комоде должны лежать. Найдёте, — подсказывает своей племяннице Шмелёв, и обе девочки исчезают в дверях дома.       Уже стемнело, и мы переместились на огромную веранду, заставленную пластиковыми стульями. Поз даже шутит, что Шмелёв ограбил какой-нибудь краснодарский пляж с лежаками.       Мы над чем-то смеёмся, когда девочки возвращаются и останавливаются около Соколовой. Она сбрасывает плед, в который была укутана, на пол и садится на него. В следующую минуту до меня доходит задумка маленьких засранок — они, советуясь, раскрашивают Анину татуировку.       — Давай она будет рыжей, — выбирает фломастеры Савина.       — Рыжей она была в прошлый раз. Пусть волосы будут коричневые, — не соглашается Ася.       — Точно, — неожиданно сдается обычно настойчивая дочь Поза. — А розы будут разных цветов, давай?       — Ага, — кивает Настя, увлеченная процессом.       Судя по беззаботному выражению лица Соколовой, такой боди-арт в порядке вещей, а вот мы все потрясены.       — Я купила специальную смывку, которая легко удаляет фломастер с кожи, — улыбается Аня, когда Арсений вносит свою лепту в выбор цвета.       Одной татуировки Соколовой маленьким хулиганкам недостаточно. Оказывается, что помимо раскрашивания бедра Ани Аське ещё нравится, когда её взрослая подружка рисует татуировки другим. Обычно податливый дядя отказывается, мотивируя это тем, что его спина сгорела под палящим солнцем — да, Стас Шмелёв сверкал голым торсом перед своими гостями. Шеминов и Позов не могут пойти на такое, потому что вместе с ними их жены. В общем, у всех, кроме меня, находятся какие-то веские аргументы. Хотя это было не к чему, потому что распаленная Савина почти сразу вычисляет жертву:       — Крёстный, пусть Аня тебе татуировку нарисует.       В процессе долгих уговоров и предчувствия скандалов по приезду домой на моей голой спине появляется кошка, которая вытягивает лапу к одной из родинок на моём теле.       Девочки долго спорят, каким цветом будет животное, пока я сгораю от стыда. Я чувствую каждой частичкой кожи горячее дыхание Соколовой, пока она выводит животное на моей спине. Её мягкие пальцы касаются меня, когда что-то с эскизом не так, стирая огрехи фломастера, и по телу разливается приятное тепло.       — Мама Насти погибла, когда девочка была совсем маленькой, ее воспитывает бабушка. Но иногда Стас забирает Аську к себе, — поясняет мне Соколова.       Я сижу на краю ванной и киваю в такт её слов. Не скажу, что мне не была важна эта информация, но её пальцы, касающиеся моей спины, немного отвлекают каждый раз, когда она промакивает ватным диском мою кожу, удаляя рисунок.       Я предпочитаю молчать, потому что понимаю, что могу сморозить какую-нибудь хуйню. Близкое нахождение этой девушки опьяняет, и даже мысль о предстоящем грандиозном скандале, который мне устроит Кузнецова, перечисляя все мои косяки — начиная с моего стриптиза и заканчивая согласием на «татуировку», отходит на второй план. Про то, что я, улыбаясь, как дурак, следую за Соколовой, когда она предлагает стереть фломастер с моей кожи, я вообще молчу. Ира меня в порошок сотрёт, не оставив камня на камне от моей нервной системы.       Боже, её запах опьяняет. От неё пахнет медовым нектаром. Хотя, может, я просто уже схожу с ума.       — Так, ну, в принципе вроде всё, — докладывает Аня, осторожно касаясь подушечкой пальца немного покрасневшей кожи.       — Давай, я тогда твою сотру что ли, — смеюсь я, с готовностью хватая с раковины новый ватный диск.       До неё не сразу, но доходит, что я имею в виду, и Соколова вежливо улыбается. Мы находимся в тесной комнате, и я, как заколдованный наблюдаю, как она удаляет фломастер со своей кожи. Во всех её движениях столько эротики, что дорогого стоит не подняться сейчас, чтобы стиснуть её в своих объятиях и усадить её подтянутую задницу на раковину.       Закончив процесс, Аня поворачивает кран и промокает своё бедро бумажным полотенцем. Я выпрямляюсь как раз в тот момент, когда она поворачивается ко мне спиной. Как же мне сейчас хочется вдавить её тело в эту дурацкую раковину и прижаться к ней.       Не подозревающая о моих мыслях Соколова разворачивается и охает, обалдев от того, насколько я близко к ней.       — Испытывала ли ты когда-нибудь желание поцеловать абсолютно незнакомого до этого дня человека? — в этом хриплом голосе совсем не узнаюсь я. Аня молчит, а я пялюсь на её губы.       — Нет. Никогда, — качает она головой, не двигаясь с места.       — Видимо, нам придётся пересмотреть свои взгляды, — спохватываюсь я и расслабленно смеюсь. — Мы же оба сценарий читали, — напоминаю я, отстраняясь от неё, переводя всё в шутку.       Соколова кивает. Кивает, будто верит мне. Но мы оба понимаем, что я не шучу.