Уроки французского

      Я уже давно потерял счет времени, когда вдалеке послышался шум. Папа вбежал в гостиную, и нервно стал что-то искать. — Что такое, papa? — удивился я, в последний раз я видел его таким, когда он узнал, что у дяди Фестора начали расти волосы на макушке. — Страшное, сын! — произнес он. Он достал из-под стола старые кубинские сигары и закурил. — Ты же говорил, что они при крайних случаях… — вдыхая приятный едкий запах табака, я погружался в странный расплывчатый вираж, все казалось полупрозрачным, а у папы на голове выросло… что-то. Очень трудно объяснить, это что-то похоже рога, как у быков, но при этом они качались, как листик на ветру, и казались такими мягкими. — Твоя maman похоже разучилась говорить! — страшно воскликнул он.       В смысле? Хотя… — Ты, наверное, перепутал её с Гермионой. У них весьма похожи голоса… — улыбнулся я, вспоминая образ властной и жестокой с виду девочки. Настоящая садистка! — С кем? — С Гермионой.       Мама снизошла, как королева: прямая осанка, поднятый подбородок, гордый взгляд. Но в нем проскальзывала нотка усталости. Вслед за ней вышла Гермиона. Девочка остановилась на лестнице и посмотрела на меня и отца. Тонкие бровки поползли по её лбу. Она поморщила носик и отошла на пару шагов вверх. — Курение вредит здоровью. — придирчиво указала она на сигару в руках папы. — Мы знаем! — улыбнулся он. А её голос действительно похож на мамин, правда слегка писклявее. Но после 15 лет будет в точности такой же! Так что можно и потерпеть. — Но Гарри не хочет начинать, хотя я ему и предлагал.       Если честно, то раньше я задумывался об этом, просто хотел немного поспорить с отцом. Это ведь единственная тема, к которой он относится со всей серьезностью, кроме maman. Но увидев этот серьезный сердитый взгляд, я был уверен, что начну сегодня же. Может во мне проснулись мазохистские наклонности?       Уже перед глазами вижу образ Гермионы в черном закрытом платье с обтягивающей юбкой по щиколотку. Аккуратными быстрыми шажочками она подходит ко мне. Сначала смотрит на меня с безразличием, но резко ударят меня по щеке. Дьявольщина начинает танцевать хоровод в её глазах, от чего глаза темнеют и становятся почти черными… — Ну, сын? — из моих грез меня вытащил отец, который тряс меня за плечо. — Почему не хочешь курить?       Без всяких вопросов забираю сигару из его рта и закуриваю сам. Легкие наполнились ядовитым дымом, в груди слегка покалывало. Через секунду я выпустил дым. Вот оказывается, как это восхитительно… — Познакомься, Гомес! Это Гермиона. — Здравствуйте, — девочка присела в идеальный реверанс, смотря в пол, из-за этого положения, она сильнее почувствовала запах и не смогла удержаться, сморщила лицо. — Приятно познакомиться! — улыбнулся он, подходя к ней. — Смотри, Гермиона. — улыбнулась maman. — mon cher! — Cara mia! — только и успел сказать он и слился с maman в страстном поцелуе. — И тебя это не смущает? — Спросил я, когда не увидел алых щечек. А было бы интересно на них посмотреть… — Мои родители — врачи. И не такое видела! — вздернула она нос.       Спустившись, она присела рядом со мной. Отобрала сигару и потушила её в стакане с коньяком, который стоял рядом. — Не смей при мне курить! — грозно произнесла она.       Точно госпожа! Никак иначе. — Ты поняла, Гермиона? — начала говорить maman. — Губы это одно из главных орудий женщин… — Да, миссис Аддамс. — поклонилась она. — На сегодня хватит. Мне ещё в библиотеку надо.       И ушла.       Только через пять минут я почувствовал настойчивый взгляд. Papa как-то странно смотрел на меня. — Сын… — он посмотрел на ушедшую девочку. — Ты уверен? — Абсолютно! — Я знаю её родителей. Они слишком… — Перевоспитаем. Мы же Аддамс. — улыбнулся я. В голове уже потихоньку начал появляться план.