***
Я начала потихоньку привыкать к своей повседневной жизни. Каждый день, в полседьмого утра, я шла в кафе. Там встречалась с Софи, переодевалась, и в семь приступала к работе. Мои обязанности заключались в принятии заказов за барной стойкой, варке напитков в кофемашине и раскладывании по полкам всевозможных булочек и пирожных. В это время Софи следила за поставками продуктов, вела учёт и смотрела за тем, чтобы в зале был порядок. В девять часов кафе закрывалось. Я вешала табличку «closed» на дверь, прикрывала окна и расправляла занавески, а Софи в этот момент убирала мусор и считала выручку. Обычно за день у нас получалось около двухсот пятидесяти фунтов. Если был большой наплыв клиентов — а так бывало часто — то сумма возрастала в два, а то и три раза. «Кафе Люси» было довольно посещаемым и популярным местом. За ту неделю, что я здесь проработала, я успела еще сильнее сдружиться с Софи. Помнится, когда она спросила у меня, чем я увлекаюсь, я сначала долго думала, сказать мне правду, или же скрыть её. В итоге, посчитав, что я всё равно на каком-нибудь моменте спалю свою настоящую натуру, я решила рассказать о том, чем я занималась, ещё будучи другим человеком. То бишь, криминалистикой. Потому как это была моя страсть, а за неделю я смогла еще лучше прокачать свой навык дедуктивного метода, так что теперь подсказывала девушке, у каких поставщиков лучше заказывать кофе и сладости, а каким доверять не нужно. Причем именно на этом моменте выяснилось, что один из них бессовестно обманывал Софи уже почти полгода — привозил вполовину меньше продуктов за ту же цену. Суд должен был с ним разобраться. Также я познакомилась с парнем Софи — Питером. Им оказался приятный молодой человек примерно одного с ней возраста. У него была смуглая кожа и тёмные глаза, из чего я сделала вывод, что кто-то из его дальних родственников — африканец или индус. Скорее всего, второе. Род его деятельности я так и не узнала — он не хотел это афишировать. Я прикинула, что он, вероятно, занимает должность в каком-нибудь научном институте, так как при общении он оказался очень сведущ в этой сфере. Но в целом, это был довольно умный и веселый парень. Еще в первый день девушка провела мне мини-экскурсию, в ходе которой рассказала, что здесь и к чему. Зал с посетителями занимал примерно половину пространства, принадлежащего ей. Вторую половину занимала квартира. Жилище у Софи оказалось очень аккуратным и красивым. Это была квартира-студия в духе Прованса, отделанная в светло-бежевых и сиреневых оттенках, с уютной кухней и террасой, выходящей в закрытый дворик. По её рассказам, когда она была маленькой, вместе со своей бабушкой Люсией они каждое лето ездили туда, месяц жили в небольшом домике рядом с лавандовым полем и каждое утро собирали это чудесное растение. Затем сушили, а по возвращении в Англию бабушка делала свое фирменное блюдо — лавандовое печенье. Этот рецепт, как сказала мне Софи, Люсия получила от своей мамы, а та, в свою очередь — от своей. На вкус оно оказалось божественным — не передать словами. И его как раз чаще всего у нас и заказывали, так как эти лавандовые кругляшки во всём Лондоне так изумительно готовила только Софи. Они, можно сказать, и прославили «Кафе Люси» на весь город. И именно поэтому было достаточно людей, желающих получить это заведение. Например, владелец клуба «Чёрная фиалка». Когда я первый раз его увидела, то сразу поняла, что это человек, который привык получать своё. Это был мужчина среднего возраста, вероятно, ему было чуть больше сорока. Он был одет в тёмно-серый костюм «Бриони», а на ногах были начищенные до блеска ботинки. Вспомнив цены на костюмы этого бренда, я мысленно ахнула и подумала, что же ему здесь нужно. Найдя глазами Софи, я заметила, как она помрачнела и поняла, что они явно не ладят. Как мне потом сказала девушка, этого джентльмена зовут Майкл Кросс, и он вот уже на протяжении трёх лет пытается добиться того, чтобы она продала ему первый этаж, вечно завышая цену, но каждый раз получал отказ. Я хмыкнула и удивилась тому, насколько настойчивы бывают люди. Помимо работы я, конечно же, бывала и дома. Хотя в кафе я и проводила почти весь день и возвращалась выжатая, словно лимон, по возвращению на Бейкер-стрит на кухне меня ждала миссис Хадсон, с которой мы, порой, засиживались до вечера, обсуждая прошедший день за чашечкой чудесного английского чая. И в этой уютной, почти семейной атмосфере, я наконец начинала чувствовать себя живой. Бывали такие вечера, когда по возвращении домой меня звали к себе Шерлок и Джон. Мистер Кучеряшка еще несколько раз сменил повязку на моей руке, и спустя четыре дня я уже могла свободно сжимать и разжимать кулак. Обычно мы сидели в их квартире, и я слушала занимательные истории о буднях детектива и его помощника, а также подсказывала доктору Ватсону, как можно оформить его блог. Были дела сложные, были дела легкие, но скучных не было. И да, моё мнение наконец начали принимать к сведению. Например, в деле о «Девушке с велосипедом»* я посоветовала Джону проследить за мистером, в чьём доме та работала, потому как у меня было подозрение, что это он за ней следил. В итоге я оказалась права. Словом, я действительно начинала привыкать к своей новой жизни. Конечно, полностью избавиться от призрачных напоминаний о прошлом не удалось — несколько ночей подряд меня преследовали кошмары о том, как я падаю, затем меня везут в больницу и как, склоняясь надо мной, плачет мама. Я просыпалась в холодном поту и вновь засыпала лишь на рассвете. Но в целом, я действительно училась жить заново.***
Этот понедельник отличался от всех остальных тем, что сегодня я должна была провести целый день в кафе одна, так как Софи находилась в суде по делу вора-поставщика. Я пришла в заведение как обычно, в половине седьмого, и тут уже возникли первые трудности. Я совершенно ничего не успевала. Особенно, если учесть то, что обычно по понедельникам к нам почти никто не заходит, а тут собралась целая толпа. Я одна носилась между столиками, только и успевая, что смахивать с них крошки, а затем снова неслась к стойке и принимала заказы. Слава богам, что я научилась почти виртуозно пользоваться этой адской штукой под названием «кофемашина». Мне казалось, что толпа не убывала, а наоборот, только росла. К середине дня я уже не успевала бегать по залу, а лишь нажимала кнопки на аппарате, расфасовывала по бумажным пакетам булочки, раскладывала в витрины новые, собирала деньги в кассу — и так по кругу. Я уже не чувствовала ни рук, ни ног, а только смотрела на часы каждые пять минут и про себя молилась о том, чтобы день поскорее кончился. Теперь я понимала, что работа в кафе на самом деле не такая лёгкая, как казалось с первого взгляда. И не представляла, как Софи каждый день на протяжении шести лет умудрялась работать в таком темпе. Наконец, день подошел к концу. Я вновь взглянула на часы. Стрелки показывали полдевятого. Я с облегчением вздохнула. Осталось всего полчаса — и можно будет идти домой. Посетителей уже не осталось, поэтому я прошла по залу, попутно протирая махровой тряпкой столы, собирая мусор и задвигая стулья. «Это был самый трудный день в моей жизни», — подумала я. Но он обещал стать еще труднее. Внезапно в двери ворвался Питер. Он был взъерошен и запыхался, будто только что пробежал марафон. — Где Софи? — быстро спросил он, быстрым шагом подходя ко мне. — Э-э-э… Она еще не вернулась, — ответила я. — Что-то случилось? Он резко выдохнул и рванул к двери в подсобку. К слову, подсобка служила чем-то наподобие длинного углового коридора, по которому можно было попасть в квартиру Софи. Там я обычно переодевалась, а в углу стояла тележка с принадлежностями для уборки. Под потолком была решетка вентиляции, но, по словам Софи, она никогда не работала. — Стой! — крикнула я. Он уже скрылся за дверью, предварительно выбив её. Не думая ни секунды, я подбежала ко входу и перевернула табличку, а после — рванула вслед за парнем. Эту дверь выбить было не так-то просто. Подойдя к квартире Софи, я увидела на замке следы взлома. Тут уже мне стало не по себе, так как сделал это явно не Питер — за ту минуту, что меня не было, он бы явно не успел. Дверь была чуть приоткрыта, и я со всей осторожностью зашла вовнутрь. Квартира была сделана таким образом, что от двери можно было увидеть лишь левую её часть, справа же было продолжение стены. Удачной была планировка, так как от входа было несколько шагов до шкафа с кухонными инструментами. А я прямо чуяла, что нож мне сейчас ой как пригодится, поэтому маленькими шажочками приблизилась и вытащила его из подставки. Как только я попала внутрь — могу поклясться, я слышала голос Питера. Он доносился справа, из-за стены. К моему огромному сожалению, я не могла разобрать, о чем он говорит. Он говорил слишком быстро, и половину слов я просто пропускала мимо ушей. Но, судя по интонации, он о чем-то просил второго человека. Я хотела было зайти и посмотреть, кто там находится, но после того, что произошло потом, у меня по спине пробежались мурашки. Я услышала щелчок пистолета. Сердце пропустило удар. Рука разжалась, и нож полетел на пол. Ударившись о кафель, он издал противный резкий звук, и только это вывело меня из транса. Но было уже поздно. Я быстро подняла с пола предмет самозащиты и услышала шаги. Подбежав к стене, отделяющей меня от предполагаемого преступника, и встала за ней. Шаги приближались. А дальше всё происходило как в замедленной съемке. Раздался выстрел. Я услышала сдавленный крик Питера. Мгновение спустя я почувствовала движение прямо рядом со мной. Я резко выскочила из-за своего укрытия и увидела человека. Он был одет в чёрный костюм, на голове у него была маска. Не думая не секунды, я пырнула его ножом. Но, видимо, свой запас удачи я уже исчерпала. Нож лишь полоснул его по предплечью. Преступник взвыл и зажал ранение другой рукой. Я хотела было развернуться и убежать, но не успела — он ударил меня в висок пистолетом, и на какое-то время я была оглушена. Слышала только, как хлопнула входная дверь. «Ну и пусть убегает, — сквозь боль подумала я. — Метка на нем уже есть». Но расслабляться было некогда. Я вспомнила, что в гостиной лежит подстреленный Питер. Я опираюсь на стену и пытаюсь дойти до комнаты. Там хватаю стационарный телефон и набираю первое, что пришло в голову — 999. Заплетающимся языком кое-как объясняю произошедшее и жду. Голова нещадно болела, в виске просто взрывались фейерверки. Я собрала последние силы и подползла к парню. Только не отключайся, только не сейчас. Перед глазами немного плыло, но я поняла, что пуля, вероятнее всего, в печени, так как кровь слишком тёмная, почти чёрная. А вот это уже плохо. Ранение в печень, да еще и с близкого расстояния — это, с большой вероятностью, смерть. Я осмотрела рану. Калибр у пистолета небольшой, и, если повезло, она попала с краю. Тогда уже лучше. А вот если… Я не успела додумать — в дверь ворвались санитары. Удивившись тому, насколько быстро они приехали (или я всё-таки отключилась?), я быстро описала ситуацию и отошла, дабы не мешать их работе. Софи решила пока не звонить — не понятно, как у неё обстояли дела в суде, и тем более, пока что сильно пугать я её не хотела. Только попросила у девушки-медсестры таблетку от головы. Я понимала, что это слабо поможет, но всё же это было лучше, чем ничего. Отойдя к двери, я задумалась. Странно, что преступник проник сюда через кафе. И вернулся тоже. В суматохе сегодняшнего дня я вполне могла не заметить того, что кто-то прошел в подсобку. Но никто из посетителей не мог знать, что за этой, неприметной на первый взгляд, дверью, скрывается целая квартира. Даже я, когда первый раз зашла в кафе, не догадалась, что за ней. Но вот что ещё интересно — дверь в зал не была взломана. На моих глазах её выбил Питер. Как такое вообще возможно? Я бегло осмотрела квартиру. Ящики письменного стола вывернуты, бумаги разбросаны по полу, с книжными полками такая же история. Странно, значит, убийца что-то искал. Так, нет. Он не убийца. Питер ещё жив. Но я точно помню, что у него в руках ничего не было. Значит, не нашел. Но что он всё-таки мог здесь искать? Это был не простой рядовой воришка — у него имелся пистолет. Значит, он рассчитывал на то, что придется им пользоваться. Боги, как сложно. Версию с Майклом Кроссом мы сразу же отметаем. Фигура была точно не его. Кто еще? Я не настолько хорошо знала всех знакомых Софи, чтобы с уверенностью говорить о том, кто может желать ей зла. Но этот кто-то выстрелил в Питера — значит, не хотел, чтобы мы узнали правду. У него был еще шанс попасть потом в меня — он им не воспользовался. Оглушил, но не убил. То есть, парень знал что-то, о чем убийца не хотел разглашения. Голова вскипала. В реальный мир меня вернул врач, сказавший, что Питера везут в больницу Святого Варфоломея. Я только кивнула и спросила, что будет с парнем. — Это очень серьезное ранение, мисс, — ответил он. — Мы приложим все силы, чтобы спасти его. Я лишь грустно вздохнула, попрощалась с врачом и стала собирать бумаги, дабы приход домой для Софи был не слишком шокирующим. Таблетка начала действовать, головная боль медленно отступала. Но во мне не проснулись вообще никакие эмоции — кажется, за этот день я так устала, что убийца с пистолетом в доме подруги уже не казался неожиданностью.***
На Бейкер-стрит я вернулась далеко за полночь. В квартире стоял запах ванили. Зевая и осторожно ступая по полу, дабы не разбудить миссис Хадсон, я прокралась в свою комнату. Медленно открыв дверь и войдя, я подошла к туалетному столику и включила стоящую на нем лампу. И тут же чуть не подпрыгнула от неожиданности. У окна стоял ни кто иной, как Шерлок. Он был одет в ту самую пижаму, в которой я видела его в первый раз. Повернувшись ко мне, он сложил руки на груди и вопросительно на меня посмотрел. — Шерлок! — со злостью прошептала я, не заметив, что было сильно слышно мой русский акцент. — Зачем так пугать? — Где ты была? — спросил он. — У тебя кровь на рукаве. — А ты что, папочка? — с раздражением проговорила я и посмотрела на рукав. Там действительно расползлось красное пятно. «Вот чёрт, — подумала я. — Это же рабочая одежда. Бли-и-ин…» Детектив хмыкнул. — Я стала свидетелем покушения на человека, — ответила я, глубоко вдыхая воздух и потягиваясь. — Убийство? — с интересом спросил детектив. — Это было не убийство, — наконец выдохнула я и села на кровать.– Сказала же, покушение. Но, однако, дело интересное. — Расскажешь? Я поудобнее устроилась на кровати, положив под голову побольше подушек, и начала свой рассказ. Мне было нечего скрывать от детектива, так как он всё равно рано или поздно узнал бы об этом деле. А с его помощью расследование будет идти быстрее. Я очень хотела найти преступника. А точнее, узнать, что ему было нужно в квартире у девушки. Софи я всё-таки рассказала. Это была одна из причин, почему я так задержалась. Полиция сказала, что приедет как только сможет. Мы сидели в гостиной, которую я кое-как убрала, и пили вино. Вернее, это она пила вино, а мне нужно было что-то покрепче. Слезы лились из глаз девушки непрекращающимся потоком, и я успокаивала её, как могла. Наконец, ближе к двум часам ночи, после приезда и уезда полиции, она заснула. Поговорив с Лестрейдом, мы остановились на том, чтобы у входов в квартиру дежурили люди. Хоть я и не верила в повторный визит вора, перестраховаться стоило. Перед своим уходом я укрыла девушку мягким пледом и пошла к себе, попутно собрав и с сожалением выбросив осколки тарелок, разбросанные по кухне. Мой рассказ детектив выслушал полностью, не перебивая, иногда задавая наводящие вопросы. Он сидел на пуфе напротив меня, уперев локти в колени и сложив ладони домиком. Я невольно им залюбовалась — такой сосредоточенный, в своей пижаме он выглядел просто прелестно. Наконец я поняла, что начинаю засыпать. Речь перестала быть связной, слова путались. Шерлок это заметил. Он поднялся с пуфа и подошел к кровати. Затем накрыл меня пледом, развернулся и пошел к двери. Уже на грани сна и яви я услышала его тихий голос: — Завтра продолжим. Доброй ночи. А затем щелчок закрывающейся двери. И, наверное, именно этот звук стал для меня сигналом к тому, что можно засыпать. Я повернулась на бок, и, спустя минуту, в комнате было слышно лишь моё размеренное дыхание.