Седьмая секунда

      Дни потекли один за другим – медленно, лениво, как будто вращались старые шестеренки проверенного механизма. Постепенно жизнь вошла в свое русло. Пусть ограниченное, примитивное, но стабильное и реальное, а именно этого Уиллу не хватало. К своему удивлению, он наконец-то мог спокойно спать. Ганнибал замолчал. Временами Уилл даже думал, что Лектера каким-то образом незаметно для него перевели в другую камеру или вообще в другую клинику. Однако чуть слышный скрип карандаша и тихое мурлыкание себе под нос говорили об обратном – Ганнибал по-прежнему здесь, за стеной. Просто по какой-то причине он хранил молчание, потеряв к нему былой интерес. Грэма это мало волновало – ему достаточно было знать, что доктор Лектер не разгуливает на свободе, а глубоких философских бесед с психиатром ему хватит на несколько лет вперед. Основное лечение Уилла сводилась к минимуму – базовый курс медикаментов и дежурные сеансы в кабинете Чилтона по пятницам. На большее Фредерик не был готов – он был счастлив заполучить Грэма в свою клинику, но абсолютно не знал, что же с ним делать. Больше всего Уилла выматывали именно эти сеансы в кабинете Фредерика. Толку от них не было, зато Чилтон имел прекрасную возможность лишний раз показать, кто тут главный. Грэму было тошно на него смотреть. После очередной такой беседы Уилл повалился на кровать и закрыл глаза. В этот раз Чилтон превзошел сам себя – так низко в своих вопросах он еще не опускался. Грэм шумно сглотнул и прикрыл глаза. Его как будто вывернули наизнанку. – Добрый вечер, Уилл, – внезапно раздался тихий голос психиатра. – Как прошел ваш день? Уилл открыл глаза. Он уже отвык слышать голос Ганнибала. – Довольно насыщенно, – осторожно ответил он и сел. – Сеанс у Фредерика, верно? Он по-прежнему убирает все календари из своего кабинета? Грэм нахмурился, но ничего не ответил. – А вы не замечали? – продолжал Лектер. – Обратите на это внимание. Перед сеансом Чилтон намеренно убирает все ежедневники, календари и выключает компьютер, чтобы дезориентировать пациента. Скажите, а шторы в его кабинете были задернуты? О, он хорош в этом. Какой изящный прием, верно? Так легко и ненавязчиво. – Ублюдок, – сквозь зубы прорычал Уилл. – А, значит, он все это проделал и с вами, – довольно заметил Ганнибал. – Могу вас обрадовать – такие фокусы он проделывает с теми, в чьём диагнозе он не уверен. Иными словами, с теми, кто здоров. Однако в вашей карте будет написано, что вы не ориентируетесь во времени и пространстве. Фредерик будет делать все возможное, чтобы вы признали свое сумасшествие. Из первой камеры раздался внезапный вопль и глухой удар, будто кто-то пытался проломить стену головой. – И иногда он добивается своего, – закончил Лектер. – Среди авторов бульварных романов бытует весьма распространённое мнение, что в мире каждые семь секунд сходит с ума один человек. Вы согласны с этим? – С этим сложно спорить, находясь в психиатрической клинике, – заметил Уилл. В камере Ганнибала скрипнула кровать – видимо, доктор лёг на спину. – Возможно, но каково ваше мнение? Согласны с этой теорией? – Нет, – подумав, ответил Уилл. – Вот как? И почему? Ведь миллионы людей не могут ошибаться. – Я думаю, все мы в чем-то сумасшедшие. – Что ж... Приятно слышать здравые мысли в этой обители абсурда. Уилл не ответил. – Как голова? – помолчав, спросил Ганнибал. – Боли беспокоят? Галлюцинации? – Болей нет, – Уилл сцепил руки под подбородком. Сложно вести диалог, не видя человека. Ощущение, будто общаешься сам с собой. – Галлюцинации... Я, если честно, не уверен до сих пор, что реально, а что нет. Не уверен даже, что вы находитесь через стенку, а не в моей голове. – Надо вам было оставаться на верфях и чинить моторки, – заметил Ганнибал. – После школы закончить курсы механиков и осесть где-то на берегу залива. Жениться, наплодить детей. Эта работа раздавила вас, переварила и выплюнула. Она вас уничтожила. Уилл стиснул зубы. – Хотите чего-то реального, Уилл? – сжалился Ганнибал. – Я дам вам реальное. Какой-то легкий, почти невесомый предмет еле слышно стукнулся о каменный пол рядом с камерой. Уилл присел возле решётки и протянул руку между прутьев, шаря пальцами по полу. Наконец, нащупав предмет, с удивлением взглянул на него. – Господи! – Уилл не верил своим глазам. У него на ладони лежала металлическая скрепка.– Как она оказалась у вас? Он отлично знал правила для посещений данной больницы: посетителям запрещено что-либо передавать пациенту. В самых крайних случаях это может быть листок бумаги, да и то на это требовалось разрешение Чилтона. Никаких ручек, карандашей, скрепок. Тем более скрепок. Молчание затянулось. – Доктор Лектер? – настойчиво позвал Уилл. – Доктор Блум... – наконец, ответил Ганнибал. – Крепкий орешек, вы согласны? Однако стоит чуть-чуть нажать, и все её самообладание лопается, как мыльный пузырь. Грэм скрипнул зубами. – Не хотел с ней вести себя скверно, но выбора не было, – продолжил Лектер. – В тот день она навестила меня, полагаю, планировала провести какие-то тесты. Не знаю. До тестирования мы не дошли. Скажем так, она довольно поспешно покинула это крыло, обронив часть документов перед моими апартаментами. Уилл закрыл глаза, представив картину. Стройная и гибкая Алана стоит на почтительном расстоянии от камеры Ганнибала. В руке кожаная папка, скорее всего та, с которой она ходит на лекции, темно-бордовая из кожи питона. В ней несколько скрепленных опросных листов и стопка чистых страниц для заметок. Лектер начинает говорить с ней, его голос постепенно затихает, становится все тише. Алана вынуждена сделать шаг вперёд, чтобы не потерять нить разговора. Внезапно Лектер говорит что-то такое, от чего она замирает. Дыхание перехватывает, высокая грудь глубоко вздымается от возмущения под шёлковой блузой. Папка падает из рук на пол, листы рассыпаются. Когда доктор Блум медленно с достоинством поднимает документы, она, тряхнув головой, гордо удаляется, не заметив оставшуюся на полу блестящую скрепку. Больше к Ганнибалу она не ходила. Уилл открыл глаза, и плечи его дернулись в бессильной злобе. Внезапно он замер, будто вспомнив что-то. Быстро кинув взгляд в дальний угол коридора, он скрипнул зубами. – Вы же в курсе, что Чилтон нас слышит? – тихо спросил он. О желании Чилтона везде совать свой любопытный нос не знал только ленивый. Фредерик не скрывал тот факт, что левое крыло его клиники забито под завязку камерами и сверхчувствительными микрофонами. – Не сегодня, – откликнулся Ганнибал. – Сегодня дежурство Барни, а он всегда отключает микрофоны Фредерика. Так что раз в три дня мы можем беседовать о чем угодно. Барни слишком деликатен, чтобы слушать лепет сумасшедших. Уилл зачарованно рассматривал изогнутую скрепку, этот предмет из мира живых, ничем не озабоченных людей. Затем поднёс сложенные лодочкой ладони к лицу и вдохнул острый металлический запах. – Отсюда до выхода шесть дверей, – грустно заметил он. – Шесть дверей, а у вас всего лишь скрепка, Ганнибал? Так вы планируете свой побег? – Семь, если считать дверь камеры, – откликнулся тот. – Я и не говорил, что сбегу отсюда. – Что вы хотите сказать? Ганнибал замолчал. Он молчал довольно долго, будто сомневался, стоит ли посвящать Уилла в свои планы. Тот не торопил его. – Вы в курсе, что клинику закрывают, Уилл? – наконец, спросил Лектер. Грэм вздрогнул. – Закрывают? – Да. – Могу я узнать, каким образом к вам попали эти сведения? – Абсолютно законно. Ну, почти законно – санитары совсем не умеют держать языки за зубами, а я умею слушать. Люди становятся крайне разговорчивы, когда намечаются перемены в их жизнях. Чилтон ведет грязную игру, да и клиника в большинстве своем не соответствует требованиям по содержанию таких преступников, как мы с вами. Уилл передернулся. Его мутило от этого обособления с доктором Лектером. – Поэтому в скором времени нас ждет поездка, – продолжал психиатр. – Естественно, всех пациентов распределят по разным клиникам. Смею надеяться, что моим конечным пунктом станет государственная больница Орегона. Видите ли, я веду довольно активную переписку с моими коллегами по всем штатам. Они милостиво помогают мне публиковать некоторые статьи и крайне возмущены тем, в каких условиях я нахожусь. Кто-то из них вызвался организовать проверку бухгалтерских документов и Чилтон потерпел крах. – Вы все это построили, – Уилл пожевал губами. – Частично поспособствовал. А теперь я попрошу вас вернуть этот предмет, – послышалось из камеры Лектера. – Нет, – твёрдо ответил Уилл и сжал скрепку в пальцах. – Уилл, я показал вам её с целью выразить свое доверие, – заметил Ганнибал. Судя по голосу, он находился совсем близко от решётки. – Прошу, передайте её обратно. – Нет, - повторил Грэм. Молчание из соседней камеры, казалось, длилось бесконечно. – Как это низко, – сказал, наконец, Лектер. Уилл не слушал. Его глаза горели, мысли текли спокойно и четко. Впервые за долгое время он, наконец, знал, что ему нужно делать.