Death of Today

Оконное стекло в купе Хогвартс-экспресса запотело от дыхания Изара. Прижавшись к нему лбом и прикрыв глаза, мальчик наблюдал за проносящимся мимо пейзажем. Правой рукой он баюкал левую, пытаясь хоть немного облегчить пульсирующую боль. Теперь он знал, что унять ее совсем было невозможно. Рэйвенкловец перепробовал все исцеляющие заклинания, но боль затихала всего лишь на несколько минут, а затем вспыхивала с удвоенной силой. Он чувствовал себя больным и несчастным; словно чужак в собственном теле. Здоровой рукой Изар погладил обложку книги, в которой содержалась информация о Протеевых чарах. Эти чары использовались, чтобы установить связь между несколькими предметами. Изар подозревал, что именно на них основывалось действие темной метки Волдеморта. Впрочем, как бы мальчик ни старался сосредоточиться на ее изучении, все мысли занимала только мучительная боль в руке. Большой обтянутый кожей фолиант, который подарил ему Волдеморт – «Эрудицио» – лежал на самом дне чемодана, до сих пор бережно завернутый в ткань. Мальчик так и не смог заставить себя воспользоваться книгой. Только не теперь, когда он был так зол на Темного Лорда. И все же, несмотря на все свое детское упрямство, он постоянно чувствовал зуд любопытства, который снова и снова возвращал его мысли к книге. Были ли в «Эрудицио» какие-то неизвестные сведения о Протеевых чарах? Могла ли книга рассказать что-то о самой метке? Он сильно в этом сомневался. Дверь с громким скрипом приоткрылась, и в купе заглянул какой-то первогодка. – Можно мне… – робко начал он. Изар повернул голову так резко, что шея хрустнула, и злобно уставился на мальчика. – Нет, нельзя! Найди другое место, – прошипел он. Малолетка быстро захлопнул дверь; из коридора донесся удаляющийся топот. Не успев насладиться столь желанными покоем и тишиной, Изар с досадой заметил, как за дверью замаячила знакомая белобрысая макушка. Ухмылка на лице нежданного визитера поведала Изару, что одиночество ему в ближайшее время не светит. А ведь он просто хотел побыть один. Ему совершенно не улыбалось, чтобы окружающие, и в особенности Малфой, поняли, как ему больно. – Что тебе сделал этот бедный первогодка? – слизеринец ухмыльнулся еще шире и без приглашения ввалился в купе. Изар откинулся на спинку сиденья и, прищурившись, наблюдал за незваным гостем. – То же, что ты делаешь сейчас, Малфой – приперся куда не звали. Тот и бровью не повел в ответ на язвительный выпад; нет, избалованный ублюдок преспокойно уселся напротив. Наследник Малфоев чувствовал себя в его компании слишком уж непринужденно, особенно с учетом их прошлой вражды. Впрочем, Изар подозревал, что знает причину подобного поведения, и причина эта ему очень не нравилась. Он предвидел такой поворот событий и опасался его. Мальчик вздохнул и устало посмотрел на слизеринца. – Мы не друзья. И мы не одна семья, Малфой. Все, что наговорила та чокнутая сука, должно остаться между нами, тебе понятно? – Изар подался вперед, вздрогнув, когда случайно оперся о левую руку. Последнее, что ему было нужно – снова погружаться в мысли о своем происхождении. После инициации мальчик постарался забыть все, что узнал о своих родителях, и избегал даже думать о том, что произошло – ровно до той минуты, пока на следующий день не столкнулся с Лили в Отделе тайн. Она подошла к нему с покаянным видом и, без сомнения, собиралась попросить прощения за случившееся в Комнате смерти. Однако Изар резко отвернулся, не дожидаясь, пока Лили приблизится, и оставил ее стоять в одиночестве посреди коридора. Чего бы та ни хотела, ему было плевать. Он не собирался проходить через все это еще раз. Один взгляд на Лили – и вся та боль, что он испытал перед инициацией, вернулась снова. Мальчику отчаянно хотелось задать ей всего один вопрос: «Почему?», но он просто не мог опять окунуться в этот кошмар. Лучше оставить прошлое в прошлом. Точно так, как оно и было последние пятнадцать лет. Когда ночь воскресенья плавно перетекла в утро понедельника, Изар почувствовал облегчение. Наконец-то он возвращается в Хогвартс. До самого следующего лета ему не придется видеть Лили. Он сможет вообще забыть о своих родителях и полностью сосредоточиться на учебе и исследовании метки. Однако Малфою всенепременно нужно было сунуть свой нос в его дела, и все только потому, что они внезапно оказались родственниками, пусть и очень дальними. Черта с два Изар ему позволит. Мальчику был позарез необходим тихий, спокойный учебный год, прежде чем он будет готов следующим летом оказаться в гуще событий. Взгляд серебристо-серых глаз Малфоя упал на его руку, и усмешка на лице слизеринца сменилась задумчивым выражением. – Я слышал, что тебе вручили серебряную маску. Такого никогда не случалось с новичками, – в голосе мальчика легкая зависть соседствовала с любопытством. Предыдущее замечание Изара он полностью проигнорировал. – Похоже, Темный Лорд ценит тебя, и мой отец с ним согласен. Чего я не понял – так это почему тебе не дали мазь. В другом конце зала было плохо слышно. Всмотревшись пристальнее, слизеринец присвистнул: – Вот это да! Она же похожа на бревно! – Драко явно стало не по себе от увиденного: левая рука Изара казалась чуть ли не втрое толще правой. Изар негромко зарычал, и Малфой вздрогнул. – Ты вообще слышал хоть слово из того, что я сказал? Мне не о чем с тобой разговаривать, и уж тем более я не получаю удовольствия от очередной демонстрации твоей феноменальной способности трепаться не затыкаясь. Драко фыркнул: – Поздравляю, манеру разговора Снейпа ты копируешь отлично, но я к ней давно привык. На меня такие тирады не действуют – ни в его исполнении, ни тем более в твоем. Какая жалость – Изар надеялся, что пара шпилек вернет их отношения в прежнее русло. С дружелюбной версией Драко справиться было сложнее, чем со злобной. – Если профессор относится к тебе так же, как и я, то меня не удивляет, что и разговаривает он так же грубо. – Нет, – Драко покачал головой и принялся внимательно изучать свои ногти. – Ты не то чтобы груб, ты скорее циничен, саркастичен и нелюдим. Это даже занятно. Мама рассказала, что Регулус и Северус были очень похожи характерами. Вы трое отлично поладили бы… – светловолосый слизеринец осекся, заметив выражение лица Изара. Внезапно сдержанный и высокомерный Малфой исчез, уступив место смущенному и чем-то расстроенному мальчику. – Послушай, Харрисон, я не извиняться сюда пришел. Изар поднял брови; от злости у него уже в ушах звенело. Он не желал слышать имя отца. Он вообще не собирался об этом разговаривать. – Тем не менее, я понимаю, что в прошлом относился к тебе несправедливо. Просить прощения я не намерен, но хотел бы начать все сначала. Изар фыркнул и снова откинулся на спинку сиденья: – Ты стремишься начать все, так сказать, с чистого листа только потому, что заметил интерес Темного Лорда и своего отца и решил на всякий случай прикрыть задницу? Или сам внезапно пересмотрел свое отношение и раскаялся? Блондин скривился: – Разумеется, первое. – Кто бы сомневался, – сухо заметил Изар, не скрывая сарказма. Конечно, он и не ожидал, что Малфой передумает по собственной воле. С чего бы вдруг? Избалованный сопляк всегда выбирал путь наименьшего сопротивления. Драко был слизеринцем до мозга костей, и заботила его исключительно собственная шкура. И что с того, что каждое слово Малфоя оскорбляло разум Изара всякий раз, когда слизеринец открывал рот? Пока тот был на хорошем счету у отца и Темного Лорда, Драко все устраивало. Слизеринец усмехнулся: – Ну же, соглашайся. А я пообещаю молчать о твоем происхождении и не стану доставать тебя разговорами об этом. Изар с трудом подавил стон. Драко явно так просто не отстанет, а у него уже голова раскалывалась от этой нескончаемой болтовни. – Если я соглашусь, ты сгинешь наконец? – Это не совсем согласуется с концепцией «начнем заново», ты так не думаешь? – блондин поднял брови и посмотрел на раздраженного рэйвенкловца. – Хотя, наверное, для начала и это неплохо, – спустя мгновение, показавшееся Изару вечностью, Драко все же поднялся. Усмешка по-прежнему играла у него на губах, словно слизеринец знал, через какие муки заставляет пройти собеседника. – Я попрошу Северуса заняться твоей рукой. Выглядит по-настоящему ужасно. – Уже уходишь, Малфой? – в купе раздался новый голос, заставивший Изара в бессильной ярости снова вжаться в подушки сиденья. Он что, слишком многого просит, когда хочет просто побыть в тишине и покое? Дафна Гринграсс грациозно вплыла в купе. Весь ее лоск чистокровной ведьмы был при ней, заставляя девушку буквально лучиться очарованием. Темно-зеленые глаза при виде Изара сверкнули, а совершенные черты озарила довольная улыбка. – Боюсь, что Харрисон желает побыть один, Гринграсс, – ядовито сообщил Драко, заметив улыбку Дафны и то, как ее внимание сразу оказалось приковано к Изару. – Не знал, что вы общаетесь, – в его голосе слышалась подозрительность, почти ревность, как будто Драко уже считал Изара своей собственностью. Рэйвенкловец был в курсе, что эти двое не особо ладили. Они терпели друг друга, конечно, но не более того. Малфой считал Дафну слишком прямолинейной для чистокровной ведьмы, а по поводу Драко девушка сходилась с Изаром во мнении, что тот был просто избалованным мальчишкой, которому не мешало бы повзрослеть. Короткие светлые волосы Дафны упали ей на лицо, когда она повернулась и окинула Малфоя оценивающим взглядом. Изар отгородился от происходящего книгой, уже устав от них обоих. – У некоторых, знаешь ли, хватает ума разглядеть, что скрывается за внешним фасадом. – Не то чтобы мне было дело до ваших склок, – протянул Изар, отвлекая слизеринцев друг от друга, – но я хотел бы немного почитать, а ваши вопли не дают сосредоточиться. Дафна отвернулась от Малфоя и переключилась на свою изначальную жертву. – Вообще-то я пришла составить тебе компанию, Изар. Мы не виделись все лето, если не считать того бала в министерстве, – заметив раздражение мальчика, она невозмутимо продолжила: – Я даже прихватила с собой кое-что почитать. Изар насмешливо поднял брови: – Полагаю, нечто исключительно познавательное? Дафна презирала учебники, но благодаря врожденным талантам никогда не имела проблем с успеваемостью. Учебе девушка предпочитала светскую жизнь и сплетни, хотя в обществе Изара и обретала некоторую серьезность. Казалось, Дафна задалась целью вытащить рэйвенкловца из отшельничества и ввести в круг своих влиятельных чистокровных знакомых. Девушка вовсе не была пустоголовой, нет, иначе Изар не смог бы с ней общаться. Дафна была одаренной ведьмой, которая сосредоточилась на общественной стороне жизни; чистокровной до кончиков ногтей, воспитанной с умом и любовью для своего будущего супруга. Изар вспомнил, как они познакомились. Он тогда учился на втором курсе, а Дафна на третьем. Девушка сидела в библиотеке, склонившись над уже слегка потрепанным свитком пергамента – сочинением по зельям, над которым она билась всю последнюю неделю. Когда она подняла от свитка покрасневшие от раздражения и усталости глаза, то заметила, что Изар наблюдает за ней. Конечно, слизеринка тут же рявкнула на него, посоветовав пялиться на кого-нибудь другого. Почему-то ее раздражение тронуло мальчика. Не обращая внимания на угрозы, он предложил помочь. Сначала Дафна отказалась, слишком гордая, чтобы принять помощь от кого бы то ни было, тем более от младшекурсника; однако в конце концов сдалась. Впоследствии она получила за это сочинение высший балл. С тех самых пор слизеринка упорно оставалась рядом, хотя изо всех сил старалась не пользоваться впечатляющей эрудицией Изара. Дафна была амбициозна, независима и всего хотела добиться своими силами. К сожалению, попытки Изара игнорировать ее не отпугнули девушку, и в результате у них сложились весьма своеобразные отношения. В конце концов рэйвенкловец научился выносить ее присутствие. До определенных пределов. – Ты так хорошо меня знаешь, – ухмыльнулась Дафна и подцепила наманикюренным ногтем страницу «Ведьмополитена». Глаза Изара в ужасе расширились; он поспешно отвернулся от презренного издания и уткнулся обратно в учебник. Малфой, по-прежнему стоявший у двери, откашлялся. Вместо того чтобы почувствовать себя третьим лишним и удалиться, он снова напустил на себя невозмутимый вид. – Пожалуй, я тоже останусь, – слизеринец высокомерно фыркнул и присел напротив. – У тебя найдется что почитать, Харрисон? Зная тебя, предположу, что ты даже в заднице хранишь пару справочников, – беззлобно произнес он. Шокированная Дафна охнула. Взгляд серо-зеленых глаз снова оторвался от учебника. Изара отвлекали столько раз, что он не запомнил ни строчки. Он внимательно рассматривал Драко поверх книги. За лето тот заметно возмужал и уже не казался мальчишкой. Отросшие волосы и надменное выражение лица делали его похожим на Люциуса. Хоть Изар никогда не встречал Нарциссу Малфой, еще одну кузину своего отца, однако в очертаниях рта Драко ясно различал несвойственную Люциусу мягкость. Губы слизеринца были полными, почти пухлыми – фамильная черта Блэков. Изменилась не только внешность, другим стало и поведение Драко. Надменность никуда не делась, но в целом мальчик стал сдержаннее и больше наблюдал, чем сам искал внимания. – Думаю, в литературе тебе будут ближе вкусы Дафны, – Изар спрятал ухмылку за учебником, и Драко видел только верхнюю половину его лица, абсолютно серьезную. Наследник Малфоев глянул на номер «Ведьмополитена» и, прищурившись, вновь повернулся к Изару. – Может быть, стоит ее попросить? Наверняка у нее найдется еще парочка. Дафна хихикнула в ладошку, и перстень с гербом Гринграссов сверкнул в лучах солнца, проникавших в окно. Заметив его, Изар подрастерял всю свою веселость. Подобная печатка с фамильным гербом была и на пальце у Драко. Когда Дафна поймала его взгляд, мальчик отвернулся. – Очень смешно, Харрисон, – Драко скривил губы. Они уставились друга на друга, чувствуя, как общая тайна подчиняет себе все их мысли. Изар практически видел, как воспоминание о том, что говорила Беллатрикс Лестрейндж в замке Темного Лорда, снова и снова проносится в голове Драко. Напряжение нарастало, и тут Дафна непринужденно нарушила затянувшееся молчание. – Мне не терпится посмотреть на учеников Дурмстранга, – девушка захлопала ресницами. – Когда турнир проводили во Франции, я только поступила в Хогвартс, и никого из первокурсников туда не взяли. Говорят, там очень симпатичные мальчики. Изару потребовалось некоторое время, чтобы сообразить, о чем она говорит. – Турнир трех волшебников. Я и забыл про него, – небрежно заметил он и снова уставился в книгу. Турнир возродили около полувека назад и с тех пор проводили каждые пять лет. Изар был почти уверен, что как раз в этом году соревнования пройдут в юбилейный, десятый раз. – Не забывай о Шармбатоне, – Драко самодовольно глянул на Дафну. – Вот уж где полно красавиц. – Это вряд ли, – пробормотала она и повернулась к Изару: – А ты как думаешь, будет там кто-нибудь стоящий? Мальчик невидящим взглядом смотрел на страницу учебника, не в силах поверить, что участвует в подобном разговоре. Лучше уж навечно запереться с Лили Поттер в Комнате смерти, чем обсуждать, в какой школе ученики симпатичнее. – Вы собираетесь бросать свои имена в Кубок? – предпочел сменить тему Изар. Дафна не слишком обрадовалась его маневру, но промолчала. Драко выпятил грудь и до нелепости высоко задрал подбородок. – Разумеется, я собираюсь, – что-то в тоне его голоса говорило, что слизеринец практически уверен, что станет чемпионом Хогвартса. Заметив, как держит себя Малфой, Изар пристально уставился на него. Рэйвенкловец был готов дать руку на отсечение, что белобрысому никогда не стать чемпионом, но на лице у Драко была написана абсолютная уверенность. Что же там замышлялось? Взгляд Изара скользнул по зарумянившимся от гордости щекам слизеринца. – Похоже, в тебе турнир совсем не вызывает энтузиазма, – Дафна тронула Изара за плечо. – А сам ты собираешься участвовать? Мне кажется, из тебя получится прекрасный чемпион. Серо-зеленые глаза потемнели от раздражения. – Дафна, ты отлично знаешь, что мне только что исполнилось пятнадцать. Разумеется, я не буду участвовать. До турнира допускаются только волшебники старше шестнадцати лет, – девушка надулась. – Кроме того, даже если бы я и мог, то и на милю не подошел бы к Кубку, – последнее, что Изару нужно, это внимание. Известность. Интерес. Слава. Тщеславие было ему абсолютно чуждо. Он ни за что не решился бы на такое даже ради солидного денежного приза. Изар считал, что турнир не имеет ничего общего с проверкой знаний и способностей участников. На самом деле все сводилось к битве за популярность, за шанс войти в историю. Однако чем больше мальчик думал о турнире, тем меньше отвращения к нему испытывал. Изар понял, что теперь у него появится масса дополнительного времени, чтобы заняться своими делами. Пока внимание всей школы будет приковано к торжествам и состязаниям, он сможет побыть один, подальше от остальных. Хм-м… сколько возможностей. Можно будет вплотную заняться меткой – и даже своим проектом из Отдела тайн, который Изар поклялся закончить до того, как летом снова вернется на работу. Драко хихикнул, снова привлекая к себе внимание. – Изар слишком привык быть в тени. Он никогда не стал бы участвовать, – мальчики обменялись понимающими взглядами. – Меня не волнует, кто станет победителем, лишь бы это была не Норвегия. Не считая единственного случая, когда первое место занял Шармбатон, все остальные турниры выигрывал Дурмстранг. Хогвартс – и Британия – за все время после возобновления турнира не побеждали ни разу. Это правда. Во всех трех министерствах к турниру относились очень серьезно. Министерство Норвегии, или, точнее, норвежская школа Дурмстранг, считалась самой престижной. Второе место в рейтинге занимала Академия Шармбатон – и, соответственно, французское министерство. К сожалению, репутация британского министерства магии на этом фоне оставляла желать лучшего. Британия еще ни разу не выигрывала турнир, и Хогвартс занимал последнее место, когда дело доходило до соревнований и статистики общей успеваемости. Изар читал, что и министерства, и высокопоставленные политики всегда придавали повышенное значение результатам турнира. Во время состязаний страсти накалялись, и первые лица государства, как правило, отправлялись в ту страну, где проводился турнир. В этом году такой страной стала Британия. Пальцы Изара судорожно сжались, а книга выпала из рук на колени, когда в голову пришла неожиданная мысль. Том Риддл был высокопоставленным политиком, вторым после министра магии. Он наверняка проведет в Хогвартсе большую часть учебного года. Изар глубоко вздохнул и постарался успокоиться, в то время как левая рука запульсировала болью с новой силой. Подумать только, а он рассчитывал целый год не видеть Темного Лорда. *** Изар, наконец-то один, шел по замку. На нем была мантия Рэйвенкло и форменный сине-бронзовый галстук, тугим узлом затянутый на шее. Мальчик не мог отрицать, что счастлив снова вернуться в Хогвартс. Он был готов на что угодно, лишь бы оказаться подальше от приюта и Отдела тайн и выждать, пока не рассеется потрясение от новостей о его родителях. Изар не знал, сколько бы он выдержал рядом с Лили Поттер, если бы не Хогвартс, в котором можно было укрыться на время. Рэйвенкловец скользнул к высокой колонне и остановился в тени, чтобы немного прийти в себя. Его левая рука горела огнем. Не только метка, нет – вся рука целиком. Воспаление распространилось почти до плеча, рука опухла и покраснела. Надеть школьную мантию оказалось практически невыполнимой задачей, в конце концов ему пришлось принять помощь Драко. Изар не был уверен, сможет ли вообще что-то делать этой рукой. У него даже галстук завязать как следует не получилось. Мальчик тихо застонал и прижался пылающим лбом к каменной колонне. Он хотел попросить мазь на следующий же день после инициации, но после недавних событий Изар испытывал настолько смешанные чувства к Темному Лорду, что так и не решился обратиться к нему. Волшебник сделал все, чтобы вызвать его неприязнь. Бывали моменты, когда в Томе Риддле проглядывали сочувствие и человечность, однако уже в следующее мгновение он превращался в неприступного темного мага, не знающего жалости. Кроме того, Изару вовсе не хотелось идти к Темному Лорду на поклон. Если он свяжется с Томом и попросит мазь, то тем самым продемонстрирует свою покорность. Основная трудность заключалась в том, что пульсирующая болью рука не давала ни на чем сосредоточиться. Все, что Изар рассчитывал успеть сделать до начала занятий, пришлось отложить, потому что внимание его постоянно отвлекалось. Отвратительная, постыдная слабость. Затуманенными от боли глазами мальчик смотрел, как ученики собираются в группки, шепчутся и галдят. Широкими шагами они входили в Большой зал, торопясь снова увидеть друзей. Потом Изар увидел, как у входа показались ученики Дурмстранга, за которыми следовали представители другой школы, Шармбатона. Изару стало интересно, почему их появление не обставили с большей помпой. Возможно ли, что руководство Хогвартса так озлобилось из-за постоянных проигрышей, что решило пренебречь официальной церемонией? Да, вполне может быть. Впрочем, особо долго об этом Изар не раздумывал. Когда руку снова пронзило болью, мальчик на секунду зажмурился и сжал зубы. Заметит ли кто-нибудь, если он не пойдет на торжественный ужин? Нет. Открыв глаза, Изар смотрел, как ученики проходят мимо, словно его нет. Прижавшись спиной к колонне, мальчик чувствовал себя невидимым. Взгляды некоторых из них задерживались на нем и тут же скользили дальше, словно не замечая. Но ему же это нравилось, разве нет? Иметь возможность делать все, что душе угодно, без контроля и надзора. В поезде присутствие Дафны и Драко ему мешало, так почему сейчас равнодушие других учеников так задевает? Краем глаза Изар заметил группу служащих министерства, которые как раз входили в двери замка, и в самом центре – высокий представительный волшебник. Том Риддл. На носу политика красовались фальшивые очки, за которыми весело поблескивали карие глаза. Прежде чем мальчик успел прийти в себя от того, что так скоро снова видит Темного Лорда, взгляд Риддла оторвался от идущих рядом чиновников и остановился прямо на стоявшем в тени Изаре. Мальчик тяжело выдохнул, юркнул за колонну и постепенно перемещался за ней так, чтобы оставаться вне поля зрения, пока группа волшебников не миновала его. Воздух вырывался из груди судорожными толчками. Если ученики не видели его в упор, как же Темный Лорд сумел так быстро его разглядеть? – Изар, – окликнул его кто-то. Почувствовав, как замерло сердце, мальчик поднял глаза. Перед ним стоял Северус Снейп. Еще один волшебник, который его заметил. – Следуй за мной, – профессор не стал дожидаться, когда Изар опомнится, и быстро пошел по направлению к подземельям. Мальчик неохотно отделился от колонны и поплелся за ним. – Что-то случилось, сэр? – спросил Изар, когда они подошли к входу в личный кабинет профессора. – Мы не опоздаем на ужин? – на самом деле ему не было никакого дела до ужина; наоборот, мальчик даже обрадовался шансу сбежать от всего того шума, который наверняка будет сопровождать объявление начала турнира. Снейп не ответил и только молча открыл перед Изаром дверь, приглашая войти. Рэйвенкловец без колебаний подчинился, окинув безразличным взглядом стоявшие на полках банки с ингредиентами. В этот вечер его привычное любопытство словно испарилось. Мальчик неловко замер на месте, пока Снейп, по обыкновению молчаливый, внимательно его рассматривал. Изар обратил внимание на выражение его лица – вряд ли его можно было назвать счастливым, и потрескивание магии в воздухе служило лишним подтверждением недовольства профессора. – Тебе следовало послать сову мне либо Темному Лорду, – в установившейся тишине глубокий баритон Снейпа прозвучал довольно резко. – Снимай мантию, – приказал он. Тот понуро опустил голову. – Мне не хотелось… – Изар умолк, изо всех сил пытаясь одной рукой справиться с узлом галстука. – Тебе не хотелось гнуть спину перед Темным Лордом; да, я так и подумал. Тем не менее, я не Темный Лорд, и у меня тоже есть мазь. Последние несколько дней я ждал, что разум все-таки победит и ты пришлешь мне сову, – Снейп взял склянку с мазью со стола и подошел к Изару. – Очевидно, ты не столь умен, как мне сначала показалось. Изар наградил волшебника испепеляющим взглядом и рывком развязал галстук. – Мне не хотелось быть обузой, – если честно, он намеревался сам найти способ вылечить руку, но все эти планы пошли прахом из-за непрекращающейся боли, не дававшей сосредоточиться на поиске новых знаний. – Обузой, – сухо повторил Снейп. Нетерпеливо вздохнув, он потянулся помочь Изару. – Не ребенок, а катастрофа. Когда профессор принялся освобождать его от мантии, краска залила шею и лицо мальчика. Потом Снейп взялся за рукав рубашки; внешне Изар остался невозмутим, только тихо зашипел сквозь сжатые зубы, когда ткань задела горевшую кожу. – Глупый мальчишка, – продолжил Снейп уже мягче, нахмурившись при виде распухшей и покрасневшей руки. – У тебя началось заражение. Еще немного, и ты мог умереть. – Я хотел справиться сам, – сердито огрызнулся Изар, устав от того, что Снейп бранит его, будто маленького. – Я должен был понять, как остановить воспаление, но не мог сосредоточиться, было так больно… все сразу навалилось… – голос мальчика дрогнул, и он умолк. От подступивших слез все вокруг расплывалось, и Изар поспешил их сморгнуть. Со всеми этими семейными откровениями и инициацией он все хуже и хуже владел собой. Он так и не закончил свое изобретение в Отделе тайн, не сумев утереть нос Оуэну Велдеру и, возможно, остальным невыразимцам. Он не смог увильнуть от метки Темного Лорда. Он слишком многого не смог сделать этим летом; откровенно говоря, мальчик чувствовал себя ходячим разочарованием. Северус помолчал, откупоривая мазь. Изар почувствовал запах алоэ и розмарина. Оба растения были хорошо известны своими целительными свойствами, но, очевидно, состав мази не ограничивался этими двумя компонентами. – Мне кажется, я деградирую, – тихо выговорил Изар; его по-настоящему пугала возможность лишиться единственной силы, которой он обладал; своего единственного повода для гордости. Изару нужен был его разум, его мозг, но после летних каникул ему казалось, что чем дальше, тем хуже он соображал. Северус неодобрительно хмыкнул, покрывая толстым слоем мази угольно-черную метку. – Интеллект утратить невозможно, Изар. Твои знания со временем только растут, а не убывают, – волшебник никак не отреагировал на то, насколько жалко прозвучало признание мальчика; не стал он высмеивать и его детские страхи. Казалось, Снейп прекрасно понимал, что с ним происходит. – Тебе сейчас нелегко приходится. Твой разум встревожен и перевозбужден, и вполне понятно, что в таком состоянии ему тяжело усваивать новые знания. Рэйвенкловец посмотрел на склоненную голову профессора, втиравшего мазь ему в руку. В его словах был смысл, и Изар устыдился своих иррациональных страхов. – Вы когда-нибудь жалели об этом? – нерешительно спросил он, внимательно следя за реакцией профессора. Как ни странно, Снейп сразу понял, о чем он говорит. Жалел ли он о том, что принял метку? Профессор закончил с мазью и отвернулся от Изара, закупоривая склянку. – Да, – тихо произнес он. Изар с интересом смотрел, как Снейп обошел стол и убрал лекарство в верхний ящик. – Каждый новообращенный хотя бы раз жалел о том, что согласился принять метку. Ты не одинок. – Спасибо, сэр, – Изар опустил взгляд на свою руку, которая теперь была ярко-розовой и вся блестела, и подождал, пока мазь хотя бы немного впитается, прежде чем одернуть рукав. Боль по-прежнему была очень сильной, и все же стало чуть-чуть полегче. Впрочем, мальчик не знал, что стало тому причиной – мазь или слова утешения, которые нашел для него Снейп. – Понадобится несколько дней, чтобы отек и покраснение сошли. Скорее всего, завтра снова придется нанести мазь, чтобы остановить заражение наверняка, – Северус прислонился к краю стола, скрестил руки на груди и уперся в Изара непроницаемым взглядом. От легилимента ничто не могло ускользнуть, и Изар почувствовал легкий укол зависти. – Не могли бы вы, сэр, завтра рассказать мне о метке поподробнее? Меня интересуют ее свойства и принцип действия, – на всякий случай мальчик умолчал о том, что собирается ставить над меткой опыты, вдруг профессор счел бы подобные планы изменой их Лорду. Однако Снейп удивил его, слегка усмехнувшись и ответив Изару понимающим взглядом: – Помню, как я экспериментировал с меткой первое время после инициации. Я варил одно зелье за другим, пытаясь нейтрализовать ее. К сожалению, далеко продвинуться в исследованиях мне не удалось. Если хочешь, завтра, после того как мы поговорим о метке, я дам тебе свои записи обо всех зельях, что тогда перепробовал. Изара поразило, что Снейп так запросто признался в том, что тоже ставил опыты над меткой. – Я… спасибо, сэр, мне бы очень этого хотелось. Темные глаза оглядели его с ног до головы, и на секунду в них мелькнуло беспокойство. – Я ничего не имею против экспериментов, Изар. Ты весьма сообразительный юноша. Если кто и сможет постичь все секреты метки Темного Лорда, то, я уверен, это будешь ты. Изар ответил волшебнику еле заметной, но искренней улыбкой: – Спасибо. Профессор коротко кивнул и направился к выходу из своего кабинета. – Мы должны вернуться в Большой зал. Вне всякого сомнения, Темный Лорд уже заметил наше отсутствие, – Изар побледнел от этого спокойного заявления. Волдеморт не был глупцом, он легко сложит два и два. Изар не знал лишь, станет ли тот сдерживаться в стенах Хогвартса или даст волю своему гневу. Лорд особо подчеркнул, что за мазью Изар должен обратиться лично к нему. Как бы все ни повернулось, Изар изо всех сил постарается выгородить Снейпа. Это самое меньшее, чем он мог отблагодарить декана Слизерина за помощь. Они вышли в темный коридор, и разгоряченное лицо Изара обдало ледяным воздухом подземелий. Мальчик покосился на Снейпа и задумался. Профессор был очень умен, особенно во всем, что касалось искусства приготовления зелий. Судя по мощным и спокойным волнам магии, которые накатывали на Изара одна за другой в его присутствии, он был еще и могущественным волшебником. Где-то в прошлом Северуса должно быть что-то, какая-то веская причина, побудившая его присоединиться к Темному Лорду… и Изар хотел узнать все об этом. – Сэр? – негромко обратился мальчик, голос его прокатился по коридору призрачным эхом. – Вы знали Регулуса Блэка? – он поклялся, что никогда не коснется этой темы, но Северуса Снейпа явно что-то связывало с его родителями. Профессор знал, что на третьем курсе Изар сварил Родословное зелье. Почему он ни разу даже не заговорил об этом – притом, что брать ингредиенты из его личного хранилища было категорически запрещено? Изар припомнил, что как-то слышал о нескольких гриффиндорцах, позаимствовавших часть ингредиентов Снейпа. Тот назначил им наказание, длившееся три месяца, и снял так много баллов, что у их факультета не осталось никаких шансов выиграть Кубок школы в том году. Однако когда Изар залез в его запасы за ингредиентами для Родословного зелья, и не один раз, а дважды, Снейп и вида не подал, будто что-то заметил. Объяснить подобное поведение было крайне сложно. Либо Снейп питал к Изару такую слабость, что без колебаний простил ему пропажу ингредиентов – либо он что-то знал и понимал любопытство Изара касательно его предков. Мальчик предполагал, что первый вариант имел мало общего с действительностью. – Да, знал, – поведение Снейпа резко изменилось. Изар заметил, как поднялись его плечи, как напряглась шея. Затем взгляд серо-зеленых глаз упал на руки профессора – пальцы рефлекторно сжимались, как и всегда, когда тот пытался оставаться внешне спокойным. – Вы знали, что он мой отец, не так ли? – холодно спросил Изар. Снейп остановился как вкопанный и стремительно повернулся к Изару, впиваясь в мальчика взглядом. Ярость захлестнула волшебника, словно он услышал оскорбление. – У меня имелись подозрения – и только подозрения. Они подтвердились только тогда, когда ты стал старше. Если бы я знал наверняка с самого начала, хотел бы ты, чтобы я рассказал? – Нет, – Изар ответил так уверенно, что выражение лица Снейпа смягчилось. – Мне просто было интересно, знали ли вы, вот и все, – напоследок бесстрастно посмотрев на волшебника, мальчик направился в Большой зал. Он не злился на профессора за то, что тот держал все в секрете. В конце концов, его родители сами сделали все, чтобы эта тайна никогда не выплыла наружу. – Несмотря ни на что, он остается хорошим человеком, – догнал его мрачный голос Снейпа. Изар обернулся, сузив глаза. – Остается? – Снейп с каменным лицом вздернул подбородок. – Мне сказали, что Регулус Блэк мертв… был убит в наказание за то, что предал Темного Лорда. Вы намекаете, что это не так? – не дав профессору шанса ответить, мальчик продолжил: – Впрочем, каким бы ни был ваш ответ, мне все равно. Для меня он умер… и навсегда останется мертв, – посмотрев на руки, Изар понял, что они дрожат. Глубоко вздохнув, он постарался успокоиться. Не хватало еще вымещать злость на профессоре. – Благодарю вас за помощь, сэр, я очень ее ценю. Однако что касается его – я не хочу больше обсуждать эту тему. Он отвернулся и поспешил прочь из подземелий. Регулус Блэк мертв. Ему пришлось повторять это про себя снова и снова, чтобы вытеснить острую горечь предательства.