Death of Today

– Что ты тут делаешь? – зло поинтересовался Изар; на лице его, впрочем, не дрогнул даже мускул. Он всегда презирал людей, которые не в состоянии были скрыть свои чувства. Угроза в сочетании с бесстрастным видом – вот это настоящий класс. Лили сидела рядом с койкой Изара и изучала его с пристальным вниманием, граничащим с одержимостью. Бледные маленькие руки были спокойно сложены на коленях, ни единой дрожью не выдавая ее эмоций. – Я пришла поговорить с тобой. – Ну, это-то мне понятно, – пренебрежительно фыркнул Изар. – Кто тебя вообще сюда пустил? – он облизал губы и зажмурился, пережидая новый приступ головокружения. Голова просто раскалывалась. – Или нет, не отвечай, – он поднял руку и издевательски сощурился: – Я даже отсюда чувствую вонь морщинистой задницы Дамблдора. Разумеется, ты лизнула куда надо, и старик все устроил. – И да, и нет, – ответила Лили, не обращая внимания на грубость. Больше того – уголки ее губ чуть дрогнули в ответ. – Я в неплохих отношениях с главным целителем турнира, – и она мотнула головой куда-то в сторону. Изар повернулся и нахмурился, заметив волшебника в алой мантии. Тот находился на приличном расстоянии и, склонившись над зельем, не обращал на них никакого внимания. Снова посмотрев на Лили, Изар ухмыльнулся: – Ты и от него кого-то родила? Нахмурившись, та открыла рот, чтобы что-то сказать, но Изар успел раньше: – Неужели ты действительно ждешь, что я буду слушать? У тебя было пятнадцать лет, чтобы прийти и поговорить. С чего ты взяла, что мне интересны твои объяснения – особенно после того, как ты облила имя Регулуса грязью, а сама все эти годы плевать хотела, каково мне живется? Лили наклонилась к нему; рыжий хвост скользнул по ее плечу. Упершись руками в край кровати, она пристально всмотрелась в него. На лице ее не читалось ни отчаяния, ни неуверенности, нет – перед Изаром сидела умная, знающая себе цену женщина со взглядом проницательным и светившимся затаенным интересом. – Существует множество вещей, о которых я жалею по сей день, – блеск зеленых глаз на мгновение потускнел от воспоминаний. – Я никогда не прощу себе решение отдать тебя в магловский приют, но я вынуждена была так поступить. Другого выхода не было. – Почему? – выплюнул Изар. Мда, похоже, он неслабо приложился головой, иначе с чего бы ему интересоваться причинами, побудившими Лили от него отказаться? С другой стороны, он имел право наконец узнать правду – как так получилось, что давшая ему жизнь женщина с такой легкостью оставила его в приюте? – Почему ты бросила меня, и не просто где-то, а среди маглов? Лили не сводила с него глаз. Лицо ее было бесстрастным; Изар неохотно признал, что самообладание Лили достойно всяческого восхищения. Очевидно, он недооценил ее. Сейчас волшебница ничем не походила на серую мышку, которую он летом встретил в Отделе тайн. Стоило Лили стряхнуть с себя тот груз отчаяния и безнадежности, что прижимал ее к земле, как она превратилась в опасного противника. – Я была молода, растеряна и очень испугана – призналась Лили. – Мое психическое состояние было нестабильным, и я не смогла бы как следует заботиться о ребенке. Тогда я решила, что в приюте тебе обеспечат тот уход, который я дать не в силах. Конечно, можно было объявить отцом Джеймса, но тут во мне взял верх эгоизм – тогда при каждом взгляде на тебя я вспоминала бы, какое зло причинила Регулусу. Изар фыркнул и, отвернувшись от нее, уставился на выход из палатки: – Да плевать ты хотела на Регулуса и то что с ним стало. Он верил тебе, а ты воткнула нож ему в спину и даже не поморщилась! Лили выпрямилась; ее глаза сверкнули: – Может, я и предала его, но не думай, что меня это не мучило. Не думай, что мне было все равно. – Ты зачала меня только для того, чтобы подчинить его своей воле, – парировал Изар. – Какой же бессердечной сукой надо быть, чтобы до такого додуматься. Зеленые глаза потемнели. – Не буду спорить, – согласилась Лили. – Я могу сколько угодно ненавидеть себя за то, что сделала, но снова поступила бы так же, существуй хоть малейший шанс на успех. Темный Лорд, набирающий силу – с таким нельзя шутить, Изар. Уничтожить его – вот что было моей главной целью; чувства Регулуса, к сожалению, оказались на втором плане. Изар тряхнул головой; горевшая в нем ярость, казалось, выжигала внутренности: – Регулус все рассказал мне о том, что ты натворила. Ты заставила его отвернуться от всего, что он знал и любил. Он таскался за тобой, как послушный щенок, а ты подбила его пробраться в сейф Беллатрикс, прекрасно понимая, что случится, если его поймают – и наплевав на это. Лили подняла тонкие брови: – Он рассказал тебе все? На мгновение Изар замешкался с ответом. Если он притворится, что не понимает намеков на Темного Лорда и хоркруксы, в будущем будет гораздо сложнее действовать, постоянно держа в уме те вещи, о которых он якобы и понятия не имеет. С другой стороны, если подтвердить, что он знает все, будет легче выведать, какие побуждения двигали Лили много лет назад. Волдеморту ничего не угрожает – никаких хоркруксов в действительности не существует, так что Изар не предаст Темного Лорда. И все же… – Регулус рассказал мне достаточно, – Изар уклонился от прямого ответа. – Ты верила в то, что какой-то Темный Лорд втайне набирает силу. Прошло больше шестнадцати лет, и где же этот Темный Лорд? Ты предала Регулуса и бросила меня, и все зазря. Никакого Темного Лорда не существует. Лили долго молчала, внимательно рассматривая Изара. Мальчик знал, что она точно так же пыталась вычислить, как много он знал и сколько ему можно рассказать. И тогда он понял, что их отношения всегда были и будут пропитаны ложью. Этот разговор был очередной игрой, утомительным поединком умов, в котором он не мог позволить себе проиграть. Хоть Изару и сложно было до конца открыться Регулусу, ему, по крайней мере, он мог доверять. – Тебе известно, что под личиной заместителя министра Риддла скрывается Темный Лорд, – Лили не обманул этот блеф. Она многозначительно посмотрела на его левую руку. Изар проследил ее взгляд. Сегодня он был в футболке, и руки по большей части оставались открытыми. На левой красовалась повязка Дафны, скрывающая темную метку. Лили не знала о том, что от прежней татуировки не осталось и следа, и наверняка была уверена, что под повязкой прячется клеймо Темного Лорда. Он невозмутимо поднял глаза: – Заместитель министра Риддл… – Наш шпион донес нам о твоей инициации, – холодно проговорила Лили. – По его словам, в иерархии Лорда Волдеморта ты уже поднялся на вторую ступень, – лицо ее ничего не выражало, и Изар снова напомнил себе, что перед ним сейчас сидит враг, а не коллега из Отдела тайн. Шпион… Северус Снейп. Изар поджал губы и скопировал равнодушное выражение лица Лили. Насколько много профессор Снейп рассказывает Дамблдору и членам Ордена? Знает ли Волдеморт, что Снейп сливает информацию директору Хогвартса? Действительно правдивую информацию? – Это будет довольно трудно доказать, – негромко ответил Изар. Он ни за что не признает вслух, что Том Риддл был Темным Лордом Волдемортом, а сам он – Пожирателем смерти. Лили тихо улыбнулась, однако взгляд ее остался внимательным и задумчивым. – Ты очень умный мальчик, Изар, – вздохнула она. Закинув ногу на ногу, Лили аккуратно сложила руки на коленях. Со стороны она казалась истинной леди, чистокровной до кончиков ногтей, и только изможденный вид несколько портил впечатление. – Несмотря на то, что ни Регулус, ни я не принимали участия в твоем воспитании, словами ты жонглируешь ловко. – Твои комплименты прямо за душу берут, – сухо отозвался Изар. Лили опустила взгляд, и темные ресницы бросили тень на ее щеки. – Я здесь не для того, чтобы собирать доказательства против тебя, Изар. Я пришла объясниться и рассказать тебе свою часть истории. Однако я понимаю, что моих мотивов ты, скорее всего, не поймешь. Тьма уже исказила твои суждения. Изар фыркнул и уставился на свод палатки: – Честно говоря, я не понимаю, какое отношение Свет и Тьма имеют к женщине, бросившей своего ребенка и предавшей возлюбленного. – Да, ты прав, – согласилась Лили. – Мы ушли от первоначальной темы. Я сказала, что если бы мне снова пришлось выбирать, то… – Если бы ты снова оказалась перед тем же выбором, то поступила бы так же, да, – с отвращением закончил за нее Изар. – Именно так, – кивнула Лили. – И все же одну вещь я бы изменила, – изумрудные глаза сверкнули подлинным чувством, когда она посмотрела на сына: – Я никогда не стала бы использовать как рычаг давления ребенка. Я никак не могла заставить Регулуса пренебречь мнением семьи и отвернуться от Темного Лорда, поэтому дала ему то единственное, о чем он всегда мечтал и чего не мог получить – сына. В то время это казалось отличным способом перетянуть его на свою сторону. Теперь я осознаю свою ошибку. Я сломала тебе жизнь, лишила детства – тебя, единственного в этой истории по-настоящему невиновного. Упрямо задрав подбородок, Лили сжала губы. Казалось, что она изо всех сил – и весьма успешно – пытается сдержать слезы и захлестнувшие ее чувства. Лили словно была уверена, что слезы только оттолкнут Изара, и отчаянно пыталась не дать им волю. Что ж, предположение верное – подобную сцену Изар расценил бы как бессмысленный спектакль. – Я буду вечно ненавидеть себя за то, как с тобой поступила. Я никогда не попрошу у тебя за это прощения, потому что не заслуживаю его – и не желаю. Изар уже открыл рот, собираясь уверить Лили, что она может не волноваться – прощения ей и так не видать как своих ушей, но та продолжила: – Отдавать тебя в приют было вовсе не обязательно, существовало множество других вариантов. Я могла поручить тебя заботам своей сестры и ее мужа-магла, – гримасу отвращения на лице Изара она проигнорировала. – Могла поместить в приют для детей волшебников или изменить твою внешность и выдать за сына Джеймса. Однако так мое предательство по отношению к мужу стало бы еще хуже. Я действительно любила Регулуса в Хогвартсе – или думала, что любила. Однако, закончив школу, я полюбила того человека, в которого, возмужав, превратился Джеймс. – Мне нет дела до того, кого ты любила, а кого нет, – дернул плечом Изар. – Хотя как по мне, так лучше попасть в приют, чем стать сыном Поттера. – Да, в последнем случае вся твоя жизнь была бы ложью, – резко кивнула Лили. – И несмотря на то, что я обрекла Регулуса на смерть, поступить дурно с его ребенком я не могла себя заставить. Он мечтал о тебе, Изар. Когда я сказала, что солгала о своей беременности, то этим разбила ему сердце. Поэтому мне не хватило духу отдать его сына на воспитание другому мужчине, особенно Джеймсу. – Просто поразительно, как небрежно ты говоришь о том, как с ним поступила, – Изар посмотрел на целителя. Тот по-прежнему возился с каким-то резко пахнущим зельем. Прежде чем Изар успел определить, что именно бурлило в котле, Лили снова заговорила: – Вот здесь ты меня недопонял. Я не жалею о том, как поступила с Регулусом. Да, я ненавижу себя за тот ад, через который заставила его пройти, но решилась я на это ради того, чтобы заставить его отвернуться от Темного Лорда и помочь нам победить. То, что я сделала с тобой – вот единственное, что мучает меня по-настоящему. Он резко повернулся к Лили, приподняв губу в почти зверином оскале: – У тебя было множество возможностей забрать меня из приюта. Ты не воспользовалась ни одной из них. Больше того, в прошлом году в министерстве ты смотрела мне прямо в глаза и даже не подумала признаться, что ты моя мать. Сделала вид, что не знаешь ни кто я, ни откуда. – Я не хотела врываться в твою жизнь, у меня не было никаких прав на тебя! – горячо возразила Лили, повышая голос. – Я решила, что должна жить с сознанием того, что натворила, и смириться с тем, что тебе лучше расти подальше от меня. Слишком сильным было чувство вины за то, как я с тобой поступила. Ты никогда не принял бы меня после всех этих лет – по крайней мере, так мне казалось. От гнева и волнения на ее щеках проступили красные пятна. – Тогда зачем начинать? – холодно спросил Изар. – К чему эта затея со статьей в «Пророке»? Чего ради ты лезешь в мою жизнь сейчас, когда я не хочу тебя в ней видеть? Резко выпрямившись на стуле и опустив глаза, Лили ответила, не задумываясь: – Я наконец перестала жить прошлым, избавилась от многолетней депрессии. Может, это и эгоистично с моей стороны, но мне хотелось бы узнать тебя лучше, хотелось бы защитить тебя, Изар. Теперь, когда я знаю, что Регулус жив, я пойду на все, чтобы вырвать тебя из-под его опеки и влияния Темного Лорда. Изар прищурился. Лили поздно спохватилась. На мгновение он задумался, что случилось бы, появись она в его жизни первой – раньше Регулуса, раньше Темного Лорда. Поддался бы он искушению вновь обрести мать, перешел бы на сторону Света? Ответ пришел почти мгновенно. Нет, служить Свету он бы не стал. Он по-прежнему ненавидел бы маглов, а Темный Лорд рано или поздно признал бы в нем пару. Кроме того, Темные искусства всегда притягивали Изара, и большинство изобретенных им заклинаний были темными по сути. Появление Лили ничего не изменило бы. Впрочем, наверняка он уже никогда не узнает. Изар посмотрел на мать: – Ты утверждаешь, что не хотела, чтобы твой муж, Джеймс, воспитывал меня как сына потому, что всегда знала, как сильно Регулус хотел ребенка. Ты отдала меня в приют из-за того, что не хотела использовать его сына в своих интересах. Теперь же, когда выяснилось, что Регулус жив, ты вместо того чтобы отнестись с уважением к его желаниям, снова все рушишь. Лили тихо вздохнула; с каждой секундой, проведенной в обществе Изара, ее глаза сияли все ярче, а омрачавшая взгляд тень словно бледнела и рассеивалась. – Я отдала тебя в приют из уважения к его памяти. Если бы я знала, что Регулус жив, то нашла способ оставить тебя у себя. Она говорила так, словно Изар был каким-то приблудным щенком. Мальчик сердито уставился на Лили, но заставил себя промолчать, когда та продолжила: – Я не верю, что Регулус… в своем уме, – сказала Лили. – Помимо прочих причин, приют показался мне самым надежным способом спрятать тебя от его семейства. Беллатрикс была в курсе наших с Регулусом отношений. Я не хотела, чтобы они нашли тебя и взяли на воспитание. Это семья безумцев, Изар. Регулус сейчас может выглядеть вменяемым, но на самом деле он далек от адекватности. Изар почувствовал знакомую волну магии прежде, чем заметил нового посетителя. Глядя поверх головы матери, он увидел, как у входа в палатку возник Риддл. Темный Лорд двигался со смертоносной грацией хищника, и целью его была Лили. Он медленно приближался; тени словно льнули к высокой фигуре, а глаза недобро поблескивали. Сама Лили, впрочем, ничего не замечала. Чувствуя, как при одном взгляде на Волдеморта все внутри сжимается от угрюмого предвкушения, Изар перевел взгляд на мать. – Тебе не победить, – сказал он, спокойно продолжая разговор. – Я хочу остаться с Регулусом. Он хороший отец и никогда не станет вертеть теми, кто ему дорог. – Он не ведает, что творит, – возразила Лили. – Регулус отдал тебя на растерзание Темному Лорду, и я не допущу, чтобы он привел в действие проклятие Сигнуса. Глаза Изара сверкнули яростью. – Не притворяйся, будто что-то знаешь о проклятии, – да как она смеет? Проклятие Сигнуса было семейным секретом Блэков. Должно быть, Регулус рассказал о нем что-то во времена своей влюбленности, но у Лили не было никакого права передавать эту информацию кому бы то ни было, даже Изару – никакого права распоряжаться тайнами рода, частью которого она не является. Вспышка Изара оставила Лили равнодушной. – Я знаю, что проклятие уже коснулось тебя. Ты тот, кому Сигнус предназначил обрести силу, которую искал сам. Я изучала Вуаль шестнадцать лет, Изар. Я знаю о том, что происходит, куда больше Регулуса, – нахмурившись, Лили склонила голову набок. – Он и понятия не имеет, в чем суть проклятия и что оно может с тобой сделать. Изара захлестнула волна сомнений. Он чувствовал, что Лили говорит правду. Однако как мог Регулус не знать, что представляет собой проклятие Сигнуса? В тот день, когда отец рассказывал Изару свою историю, он дал понять, что знает о проклятии все. – Лили! – в голосе Поттера звучало предостережение. Лили повернулась и вопросительно посмотрела на мужа. Тот кивнул на Волдеморта, который теперь стоял от Лили всего в паре футов. Волшебница вскочила, прижав руку к горлу. – Как давно вы тут стоите? – требовательно спросила она у Риддла. Тот, не обратив на нее ни малейшего внимания, шагнул вперед. В конце концов, Темный Лорд не отчитывается перед кем попало. – Прохлаждаемся? – бросил Риддл целителю. Тот резко обернулся, а его аура от страха пошла мелкой рябью. – У мальчика травма головы, неужели нельзя быть порасторопнее? – затем политик изящно опустился на край койки и ухватил Изара за подбородок. От прикосновения в животе словно вспыхнул пожар, однако внешне Изар не дрогнул. Какого Мордреда этот ублюдок на него всегда так влияет? Мальчик перевел взгляд на Лили и заметил, что рука ее переместилась от горла к карману. Стоит волшебнице достать палочку, как Риддл просто размажет ее на месте. Похоже, сама Лили тоже это понимала, потому что палочка наружу так и не показалась. Прежде чем целитель успел сказать в свою защиту хоть слово, полог у входа в палатку снова приподнялся, впуская Регулуса. Оценив ситуацию, тот моментально пришел в бешенство. – Как низко ты пала, – прошипел он. Пролетев мимо Джеймса, Регулус подскочил к Лили, не обращая внимания на то, что ее муж качнулся следом: – Изар ранен, а ты не нашла времени лучше, чтобы явиться сюда и морочить ему голову? Ничего не скажешь, блестящий план – пробраться в палатку, пока нас отвлекает Дамблдор! Серые глаза Регулуса отливали холодным металлом, напоминая застывшую ртуть. Обогнув Лили, он остановился у кровати Изара. Тот с интересом смотрел, как отец, воинственно выпятив подбородок, меряет Лили и Джеймса гневным взглядом. Риддл неодобрительно поцокал языком и потянул Изара за подбородок к себе, привлекая его внимание. – Посмотри на меня, дитя, – волшебник поднял палочку, на конце которой зажегся крошечный огонек. Изар сверкнул глазами, отлично понимая, что за игру тот затеял. У всех на виду, подумать только. Несмотря на всю свою жестокость и садизм, Темный Лорд находил некое странное удовольствие в том, чтобы возиться с ранами Изара – так, словно ему нравилась сама мысль о том, что мальчику становится лучше благодаря именно его стараниям. Изар подтянул колени к груди и прикрыл глаза, уворачиваясь от огонька. – Нет. Сначала расскажите, чем закончилось испытание. Темно-карие глаза довольно блеснули, словно Риддлу понравился его ответ. Заместитель министра спрятал палочку и убрал руку с подбородка Изара. – Морочить ему голову? – сердито переспросила Лили. – И в мыслях не было – с этим ты отлично справился и сам! Окружающий мир словно потерял четкость, и Изар видел перед собой только Риддла. Было бы интересно послушать, как будет развиваться спор, но Темный Лорд обладал способностью безраздельно завладевать вниманием окружающих. Его притяжение завораживало, лишало воли. – Как жалко они выглядят, пытаясь поделить тебя – в то время, как ты уже принадлежишь мне, – задумчиво произнес Риддл. Говорил он очень тихо – сам Изар с трудом расслышал его слова; у остальных же, поглощенных перебранкой, и вовсе не было ни единого шанса. Изар был уверен, что Регулус не преминул ответить Лили каким-нибудь метким и ядовитым замечанием, но не смог бы отвести глаз от Риддла, даже если бы от этого зависела его жизнь. – Несмотря на все мои усилия, – пробормотал Изар, – ваше эго с каждым днем раздувается все сильнее. Понятия не имею, с чего вы взяли, что я вам принадлежу, – довольно жалкая попытка восстать против притязаний Риддла, для которых тот имел немалые основания. Впрочем, в основном эти протесты помогали самому Изару, напоминая, что он должен бороться за свою независимость, чье бы клеймо ни носил. – Думай, как тебе заблагорассудится, – покладисто отозвался Риддл. – Пока в тебе горит этот огонь, мне нет дела до той ерунды, что ты бормочешь, – заместитель министра чуть откинулся назад и окинул Изара критическим взглядом: – Свой второй поединок ты провел приемлемо. Впрочем, ничего такого уж впечатляющего. Затем Риддл помолчал, спокойно рассматривая его. – Я наблюдал за твоим первым занятием у профессора Блэка и должен признать, что ты проделал над собой впечатляющую работу. Вы тренировались всего несколько недель, верно? Блэк неплохой боец, но его уроки годятся только для начинающих. Вскоре тебе понадобится другой учитель, способный преподать настоящие секреты мастерства. Уши Изара вспыхнули от смущения. – Сегодня у меня были связаны руки, – угрюмо признался он. – Ну разумеется, – кивнул Риддл. Голоса вокруг становились все громче. – Во время боя ты в основном полагаешься на заклинания собственного изобретения и те проклятия, что привели бы в ужас большинство сегодняшних зрителей. И все же ты отлично справился, Изар, несмотря на все обстоятельства. Изар резко кивнул, признательный Риддлу за его слова. Он знал, что первая дуэль была настоящим позором, однако Темный Лорд воздержался от упоминаний о ней. – Вы нынче так великодушны, что я даже не знаю, бояться мне или радоваться, – Изар задумчиво сощурился: – Смог ли я продержаться на платформе полторы минуты? Риддл поджал губы и отрицательно качнул головой: – Нет. Изара охватило разочарование, и он с мрачным видом откинулся на подушки. Политик снова подступился к нему со своей палочкой, на кончике которой уже плясал огонек. – Ну же, дай мне осмотреть тебя. Изар неохотно сел и уставился на Риддла, который, подсвечивая себе палочкой, проверил его глазное дно. От возмущенных голосов вокруг голова болела все сильнее. До криков дело не дошло, о нет – Регулус не опустился бы до того, чтобы орать и в бешенстве топать ногами. Тем не менее, несмотря на относительно сдержанный тон разговора, ауры присутствующих сочились такой злобой, что Изару становилось все хуже и хуже. Его чувствительность к магии по-прежнему оставалась непривычно высокой, и с каждым днем только усиливалась. – Симптомы? – отрывисто бросил Риддл. – Гребаный молот долбит меня по голове, – выдохнул Изар и замолчал, не зная, насколько может довериться Волдеморту. Впрочем, красноречивый взгляд волшебника заставил его продолжить: – И вижу все словно в тумане. Риддл сжал губы и резко встал. Лицо его было спокойным, но глаза метали молнии, а аура бушевала. Моментально найдя взглядом целителя, он угрожающе замер. Прежде чем Риддл успел что-либо предпринять, полог палатки в очередной раз поднялся, впуская Дамблдора и Сириуса. К счастью, при их появлении внутри наконец стало тихо. Концентрация магии, похоже, достигла максимума, воздух словно сгустился от напряжения. Сириус нервно облизнул губы и повернулся к Изару. Обнаружив, что тот уже пришел в себя, он явно испытал облегчение. – Прежде всего, Изар, поздравляю, – нарушил Сириус неловкое молчание, показав большой палец. Изар прищурился и повернулся к Риддлу. Тот в ответ на вопросительный взгляд небрежно пожал плечами. – Ты спрашивал, смог ли продержаться полторы минуты, а не о том, какое место занял, – видимо, это была месть за ту его выходку в ложе. – Когда ты коснулся воды, таймер показывал минуту и двадцать восемь секунд. Судьи решили в порядке исключения присудить тебе еще пять очков. Дамблдор откашлялся и поднял брови, озираясь по сторонам: – Полагаю, нам следует дать мистеру Харрисону… – Мистеру Блэку, – негромко поправил директора Изар, не глядя на него. От Регулуса в ответ полыхнуло неподдельной радостью. Он решительно опустил руку на плечо сыну и ободряюще сжал. Хватка отца разительно отличалась от прикосновений Темного Лорда. Руки Волдеморта рождали в теле странный жар и смутную жажду чего-то большего; близость Регулуса неизменно несла покой. – …немного отдохнуть, – спокойно закончил Дамблдор, словно не услышав этой реплики. Джеймс и Сириус оба стояли у него за спиной, а Лили уверенно занимала место по правую руку директора. Внимание волшебницы было приковано к Изару и Регулусу, но какие мысли роились в ее голове, по лицу Лили угадать было невозможно. Сириус рядом с ней явно чувствовал себя неуютно и делал вид, что не замечает настойчивого взгляда Джеймса, предпочитая оставаться сторонним наблюдателем. Казалось, что он не хочет иметь никакого отношения ни к Поттеру, ни к неловкой ситуации, в которой все они оказались. Вероятно, только гордость удерживала Сириуса от того, чтобы развернуться на месте и уйти. – Отдохнуть? – фыркнул Регулус. – Очевидно, в вашем понимании отдых заключается в неприятных разговорах с этой женщиной? Мой сын получил травму головы, но вы и из этого умудряетесь извлечь выгоду. Изар в изнеможении откинулся на подушку. В любое другое время он бы был весь внимание, наблюдая за движениями и выражением лиц присутствующих, однако прямо сейчас сфокусироваться на происходящем становилось все труднее. В сознании его удерживала только растущая ярость Темного Лорда. – Именно так обычно и действует директор Дамблдор, мистер Блэк, – негромко заметил Риддл, глянув на Регулуса, и снова повернулся к остальным: – Сначала организовал эту жалкую пародию на воссоединение семьи, а потом вспомнил, что надо подумать и о здоровье ребенка. В конце концов, его хитроумные планы куда важнее благополучия этого мальчика. Этого мальчика. Изар негодующе воззрился на Риддла. Тот, сверля взглядом Дамблдора и Лили, не обратил на него ни малейшего внимания. Сириус неловко переступил с ноги на ногу. Лицо дяди ничего не выражало, но аура буквально кричала о неуверенности и смятении. На мгновение Изар задумался, кого же на самом деле поддерживал Сириус. Может, еще не поздно перетянуть его на свою сторону? Такая вероятность существовала, однако Изар знал, что Сириус был гриффиндорцем до мозга костей – упрямым, твердолобым и с обостренным чувством справедливости. Несмотря на хорошие отношения с Регулусом, Сириус производил впечатление истинного приверженца Света – этакая паршивая овца в стаде Блэков. Изар не знал даже, уважать ли дядю за то, что тот отстоял право на собственный путь в жизни, или печалиться из-за того, что столь способный волшебник решил присягнуть на верность Свету. Само собой, за убеждения Сириуса Изар переживал вовсе не потому, что успел привязаться к дяде... По крайней мере, так он себе говорил. Выпад Риддла, похоже, ничуть не обескуражил Дамблдора. Старый волшебник безмятежно улыбнулся: – Не вижу причин мешать Лили повидать сына. Джеймс Поттер оторвал взгляд от Сириуса и шагнул ближе к жене. Задумчивый взгляд его карих глаз остановился на Изаре. Мальчик ничуть не смутился и вызывающе уставился на него в ответ. Ему было интересно, что Поттер думает обо всей сложившейся ситуации. Регулус вскользь упоминал о том, что Джеймс знал о его отношениях с Лили – либо узнал о них после рождения Изара. Однако сейчас тот не выказывал никакой неприязни. Вместо этого у волн исходившей от него магии был привкус… жалости? Изар сердито нахмурился. Ему ни от кого не нужна была жалость, особенно от этого чертова Поттера. Он поежился под напором таких непохожих магических потоков. Несмотря на то, что именно из-за них голова готова была расколоться на куски, Изар порадовался редкой возможности сравнить их между собой. Ауры Темного Лорда и Дамблдора предсказуемо оказались самыми яркими, лидируя с большим отрывом, однако Изар с изумлением обнаружил, что все остальные присутствующие пребывали примерно на одинаковом уровне. Регулус и Джеймс, казалось, на несколько шагов опережали Сириуса и Лили, но Изар не обманывался – магическая мощь отнюдь не являлась определяющим фактором в том, насколько грозным противником был волшебник. Заметив внимание Поттера, Регулус собственнически сжал плечо Изара. – Точно так же, как вы не увидели причин обеспечить ему должный уход? – сухо осведомился Риддл. Презрительно поморщившись, он оглянулся через плечо на целителя: – Теперь я понимаю, что претендентов на место целителей следовало проверять более тщательно. Как вас зовут, юноша? – внезапно рявкнул Волдеморт, и Изар даже подскочил от неожиданности. Прикрыв глаза, он смотрел, как аура Риддла словно выстрелила чернильным щупальцем, которое сжалось вокруг целителя. Тот предсказуемо побелел от ужаса. По телу Изара прокатилась волна возбуждения. Поразительно, как Риддл безо всяких усилий умудрялся наводить страх на окружающих. – К-Картер МакТолли, господин заместитель министра, сэр, – заикаясь, выдавил целитель. Риддл поднял брови; лицо его исказила пренебрежительная ухмылка: – Мы больше не нуждаемся в ваших услугах, мистер МакТолли. Считайте себя освобожденным от должности главного целителя этого турнира. У Лили вырвалось глухое рычание. Изар усмехнулся. Как бы Темный Лорд временами ни выводил его из себя, одного у него было не отнять – тот был прирожденным командиром и раздавать приказы умел отменно. – Мистер Риддл, у вас нет никаких полномочий, чтобы увольнять этого юношу, – гневно заявил Дамблдор. – Он просто выполнял свою работу. Риддл повернулся к Дамблдору так резко, что мантия водоворотом закружилась у его ног. – На самом деле, директор, полномочия у меня есть. Со своими обязанностями по уходу за пациентом он не справился; к тому же я не потерплю, чтобы чемпиона Хогвартса, получившего сотрясение мозга, допрашивали вместо того, чтобы лечить, – гнев Риддла все же прорвался сквозь напускное спокойствие. Дамблдор выпрямился и пронзительно посмотрел на него поверх очков. – В таком случае кого вы предлагаете на роль целителя для мистера Харрисона? Себя? – голос директора звучал почти насмешливо – вероятно, потому что целительство считалось одной из областей светлой магии. Изар однако знал, что Риддл был истинным мастером и владел светлой ветвью магии столь же виртуозно, как и темной, хоть и отдавал явное предпочтение последней. – Разумеется, нет, – Риддл шагнул ближе к Изару, заслоняя его от собравшихся. Веки Изара неуклонно тяжелели, и окружающее начало медленно меркнуть. Головная боль стала невыносимой. – С этим прекрасно справится профессор Снейп. – Профессора Снейпа здесь нет, мистер Риддл. Стоило Лили произнести последнее слово, как полог палатки приподнялся, и внутрь шагнул хмурящийся Снейп. Должно быть, Темный Лорд призвал его через метку. Заметив, как Снейп скривился при виде собравшихся в палатке, Изар тихо усмехнулся. Он попытался сесть повыше, чтобы рассмотреть выражения лиц всех остальных, но перед глазами все расплывалось, а веки смыкались сами собой. Регулус склонился над ним; отцовская рука по-прежнему лежала на плече мальчика. – Постарайся не засыпать, Изар, – прошептал Регулус. – Подожди, пока Северус тебя осмотрит. Изар застонал в беспомощном протесте. Медленно моргая, он встретил взгляд Риддла, который повернулся, чтобы оценить ситуацию. Холодные пальцы коснулись лба, а голову окутало облаком знакомой магии, уносящей боль. – Спи, дитя, – тихо сказал Риддл и легко провел пальцами по векам, вынуждая их опуститься. Повторять ему не пришлось. *** Изар завозился на подушках и мрачно уставился в дальнюю стену палаты. Через несколько часов после того, как профессор Снейп обработал его раны, Изара перенесли из палатки в больничное крыло. Очнувшись от навеянного Риддлом сна, мальчик, мягко говоря, не обрадовался, обнаружив себя в компании двух очень хорошо знакомых ему слизеринцев. – Как ты себя чувствуешь, Изар? – спросила Дафна. От Драко, сидевшего с другой стороны кровати, повеяло раздражением; видимо, Малфой сам хотел задать этот вопрос. Только этого ему не хватало сегодня для полного счастья. Голова до сих пор пульсировала болью, чувствительность к магии и не думала ослабевать. А теперь еще на горизонте отчетливо маячила очередная стычка с Дафной и Драко, без которой он прекрасно обошелся бы. При мысли о стычках в памяти тут же всплыла недавняя встреча с Лили Поттер. Изар не мог отрицать тот факт, что сильный характер Лили его порадовал. Если бы перед ним оказалась та сломленная, раздавленная жизнью женщина, которую он встретил в Отделе тайн, Изар разочаровался бы в отце, которого пленили прелести столь ничтожной личности. Окажись Лили жалкой бездарной ведьмой, он всерьез усомнился бы в отцовской адекватности. Лили же была совсем другой. Ее раскаяние в том, как она поступила с Изаром, было искренним – он ясно видел это по ее ауре. Волшебница признала, что в том, что касалось его судьбы, принятые ею решения оказались неверными. Изара впечатлили ее выдержка и умение владеть собой – однако этим благоприятные впечатления и ограничивались. Лили послушно плясала под дудку Дамблдора. Может быть, учась в школе, она и не была такой. Может быть, тогда она различала не только черный и белый цвета, но и все оттенки серого между ними, и понимала красоту темной стороны магии. Однако стоило Лили вступить в орден Феникса, как от ее независимости не осталось и следа. Она была всего лишь безвольной марионеткой в ловких и умелых руках Дамблдора. Директор всегда виделся Изару безжалостным манипулятором, который лишь прикрывается личиной благообразного старца. У окружающих Дамблдор вызывал желание доверить ему все свои заботы и тревоги. Они искали его покровительства, но у этого покровительства была своя цена. Если Лили для Дамблдора всего лишь орудие, тогда что ты сам значишь для Волдеморта? Какая между вами разница? Изар сжал губы. Может, он и являлся последователем Темного Лорда, но во всем остальном был от него независим. Метка не мешала ему принимать решения и иметь свое собственное мнение. Лили же позволила Дамблдору думать за себя, отдала ему контроль над всей своей жизнью. Изар восстал против власти Волдеморта с самой первой их встречи. Он настаивал на равноправных отношениях – или, по крайней мере, настолько равноправных, насколько это вообще было возможно в их случае. Вероятно, настоящего равенства им никогда не достичь, однако Изар был способен решать за себя сам. Он ничем не походил на Лили. Однако что если она сама решила подобраться к Регулусу подобным образом? Что если Дамблдор не толкал ее на это? Это не имело значения. Изар все равно презирал бы Лили за то, как она обошлась с отцом. Как бы она ни раскаивалась в том, что бросила Изара, по поводу Регулуса ее совесть не мучила. Он никому не пожелал бы такой судьбы, и меньше всего – своему отцу. На зимних каникулах Волдеморт заявил, что у Изара настоящая мания защищать тех, кто ему дорог. Тогда Изар с этим не согласился, но сейчас, оглядываясь назад, понял, что Темный Лорд прав. Как ни трудно было в этом признаваться, но он искренне привязался к Регулусу. Собственные чувства пугали, особенно после того, как он поклялся не позволять никому занять столь важное место в своей жизни. Теперь пути назад не было. Они с Регулусом нуждались друг в друге. – Изар? – окликнула Дафна, встревоженная его затянувшимся молчанием. Мальчик нахмурился еще сильнее. Как он относился к Дафне? На Йольском балу Изар решил, что она ему небезразлична. Теперь же, когда девушка окончательно оправилась, Изар мог более здраво оценить свое к ней отношение. Да, чужими они друг другу не были, и все же эти отношения не шли ни в какое сравнение с той привязанностью, которая успела возникнуть между ним и Регулусом. А что насчет Волдеморта? Мелькнувшая мысль заставила кровь отхлынуть от его лица, и он торопливо переключился на происходящее вокруг, чтобы не отвечать на этот вопрос даже самому себе. – Прошу прощения, – сухо произнес он. – Я не сразу понял, что ты снова со мной разговариваешь. Сидевший рядом Драко фыркнул. Дафна вспыхнула и опустила взгляд. – Наверное, мне следует извиниться за то, что избегала тебя в поезде и на занятиях, – взгляд зеленых глаз, так похожих на глаза Лили Поттер, обратился на Драко. Мгновение девушка с неприязнью рассматривала его, затем снова повернулась к Изару: – Я разозлилась из-за того, что ты не рассказал мне, что ты Блэк, и... – она снова умолкла, поглядывая на Малфоя. – ...и из-за того, что мой отец отклонил предложение о помолвке? – предположил Изар, чувствуя, как виски снова начинает ломить от боли. Благодаря стараниям Снейпа зрение по большей части пришло в норму, однако головная боль и жар временами напоминали о себе. Впрочем, они преследовали его и до сотрясения, так с какой радости чему-то меняться? Девушка, похоже, не горела желанием продолжать разговор на эту тему, но чувствовала, что сам Изар тем более не станет проявлять инициативу. – Я… Впервые на его памяти Дафна страдала от нехватки слов. Изар вздохнул и устало потер переносицу. – Драко, пожалуйста, ты не мог бы нас оставить? – никакого ответа не последовало. Убрав руку от лица, Изар посмотрел в мятежные серые глаза: – Малфой… – С чего это? – Драко выпрямился и скрестил руки на груди, словно обиженный ребенок. Сверкнув глазами, Изар подался вперед. – У меня нет времени на этот детский сад, – это был удар ниже пояса, учитывая то, как отчаянно Драко стремился доказать отцу, что уже взрослый. Кроме того, вероятно, это вновь напомнило Малфою слова Изара о том, что он еще не дорос до отношений с кем-то вроде него. После этого по дороге в Хогвартс слизеринец попытался показать Изару, что тот неправ, напустив на себя таинственный вид и разбрасываясь многозначительными фразами. Драко с усилием вернул на лицо спокойное выражение и поднялся. – Рад, что ты в порядке, – тихо произнес он, затем резко кивнул и пошел к выходу из палаты. Тихо вздохнув, Изар проводил его взглядом. – Я не хочу жениться на тебе, Дафна, – посмотрев на девушку, Изар заметил, что с уходом Драко ее нервозность значительно уменьшилась. – Я не испытываю к тебе никаких романтических чувств. Наверное, отказ можно было облечь и в более мягкую форму, однако сама необходимость вести этот разговор вызывала глухое раздражение. В конце концов, разве совсем недавно они с Драко не обсуждали примерно то же самое? Изар так решительно отказывал обоим слизеринцам не только потому, что не отвечал на их чувства, но и для того, чтобы защитить их от Волдеморта. Сколько бы Темный Лорд ни утверждал, что отказывается видеть угрозу «в безмозглых подростках, которые не в состоянии справиться со своими гормонами, и в женщинах – вне зависимости от их возраста», Изар понимал, что жестокая натура и собственнические инстинкты в любой момент могут взять над ним верх. Как бы сильно Дафна временами ни действовала ему на нервы, Изар вовсе не желал видеть ее жертвой гнева Темного Лорда. Опять этот комплекс защитника… – Я тоже не испытываю к тебе ничего подобного, Изар, – тихо ответила Дафна, удивив его. – Не пойми меня неправильно – ты привлекателен, даже очень; ты умен и талантлив. Я восхищаюсь тобой и признаюсь, что хотела бы быть так близко, насколько это возможно. Изар приподнял бровь. – Я знаю, что это звучит так, словно я неровно к тебе дышу, но это не так. По крайней мере, не в романтическом смысле, – заявила Дафна. – Все эти годы ты был мне хорошим другом. Порой – да что там, большую часть времени – ты ведешь себя как абсолютная сволочь, но по крайней мере ты искренен. И ты понимаешь меня лучше, чем кто бы то ни было, – девушка фыркнула и тут же словно сникла. – Ты в курсе, как сильно я стремлюсь к успеху и независимости. – Это так, – кивнул Изар. – Ты исключительная девушка, Дафна. Я уверен, что ты далеко пойдешь, – на самом деле она пошла бы намного дальше, если бы озаботилась хоть иногда открывать книгу-другую… – Именно поэтому я так хочу этого брака. Изар моргнул и нахмурился, потеряв нить ее рассуждений. – Поподробнее, если не сложно, – сухо попросил он. Дафна поерзала на стуле, садясь подчеркнуто прямо. – Отец хочет устроить мою помолвку еще до того, как я окончу школу. Остался всего год, Изар. Я скорее умру, чем выйду замуж за Крэбба или Гойла, или за любого другого однокашника. С тобой же я могу быть уверена, что даже в браке мы сумеем сохранить дружеские отношения. Головная боль неуклонно нарастала. – Дафна… – спокойно начал он. – Изар, нам даже не обязательно спать друг с другом! – воскликнула девушка, словно чувствуя, что он готов ответить окончательным отказом. – Я понимаю, как ты ценишь свою независимость, и знаю, что ты будешь уважать мою. Любой другой волшебник сделает меня узницей в моем собственном доме. Он не позволит мне ни выезжать в свет самостоятельно, ни даже покидать надолго поместье. Я стану всего лишь племенной кобылой, забитой и бессловесной рабыней. Девушка всхлипнула; в глазах ее дрожали слезы. Изар застыл. Ему никогда не давались все эти вещи... утешение, сочувствие и прочее. И он не имел ни малейшего понятия, что делать с рыдающими девушками. Изар неловко похлопал Дафну по руке: – Мне кажется, ты сгущаешь краски. – Вовсе нет! – прорычала она, сверкая глазами. Слезы высохли словно по волшебству. Изар отдернул руку, обескураженный внезапной сменой ее настроения. Он слышал, как однокурсники постоянно жаловались на женскую взбалмошность, но никогда не думал, что столкнется с подобным сам – однако вот он сидит и наслаждается шоу из первого ряда. Впрочем, настроение Волдеморта тоже было весьма переменчиво. – Все чистокровные ведут себя именно так, Изар. Они не признают за женщинами права управлять собственной жизнью, своим домом, принимать решения и даже иметь мнение по любому вопросу. Не пойми меня неправильно – рано или поздно я планирую завести детей, но предпочту сама решить, как и когда это сделать. – Я не хочу детей! – выпалил Изар и заморгал от собственной вспышки. И кто из них теперь истеричная барышня, спрашивается? – То есть, я хочу сказать, что не готов пока думать о детях, – ему же всего пятнадцать, Мерлин всеблагой. – Брак Люциуса и Нарциссы Малфой совсем не такой, – задумчиво произнес он, вспоминая прекрасную хозяйку поместья Малфоев. – Нарцисса производит впечатление очень уверенной в себе и независимой леди… – И Люциус контролирует каждый ее шаг, – резко ответила Дафна. – Она старается не показывать вида, но на самом деле заперта в такой же клетке, что и все остальные. Нарцисса принимает свою судьбу с достоинством, я же хочу быть как мать Блейза Забини или Кристина Стейнар. Обе они независимы. Изар сел повыше, размышляя над словами Дафны. Ему пришлось порыться в памяти, чтобы понять, кто такая Кристина Стейнар, и перед глазами практически мгновенно встала сцена из прошлого. Волшебница была матерью Лукаса, и он видел ее на Йольском балу. Дафна рассказывала, что Кристина отравила невесту Бьорна Стейнара. Что же до матери Блейза Забини, то несколько лет назад она расправилась уже с седьмым по счету мужем. Изар серьезно посмотрел на собеседницу: – Скажи мне, Дафна, как скоро после свадьбы ты планируешь меня отравить? Намеки, которыми ты разбрасываешься, как-то уж слишком прозрачны. Покраснев от возмущения, девушка шлепнула его по руке. На ее губах появилась едва заметная улыбка. – Ты знаешь, что я имею в виду, Изар. В этих женщинах меня привлекает их способность постоять за себя и независимость, ничего больше. Изар задумался над словами Дафны. Он немногое знал о традициях чистокровных, но не верил, что все без исключения высокородные волшебники были такими самодурами, какими Дафна пыталась их изобразить. Возможно, страхи девушки основывались на том, как ее собственный отец обращался с женой или на чем-то, что она сама себе придумала. Когда слизеринка говорила о браке с малознакомым волшебником, от нее веяло неподдельным страхом. Изар понимал, почему она стремилась за него замуж, но… это было невозможно. Должно быть, Дафна уловила направление, в котором развивались его мысли, потому что она подалась вперед и судорожно вцепилась в руку. В глазах ее стояло отчаяние. – Возможно, нам и придется жить в одном доме, Изар, но ты можешь заводить столько связей на стороне, сколько тебе вздумается. Нам не обязательно даже прикасаться друг к другу, не обязательно вообще видеться. Изар почувствовал, как внутри поднимается жалость – глубокое, искреннее сочувствие. Он потянулся вперед и мягко коснулся щеки слизеринки. – Неужели перспектива стать отшельницей тебя пугает меньше, чем брак? Ты на это готова, Дафна? В глазах девушки снова заблестели слезы, но подбородок решительно смотрел вверх. – Я готова на все. Изар попытался припомнить все, что знал о Дафне и ее романтических увлечениях. Несмотря на то, что та никогда не стеснялась вслух отдать должное внешности сокурсников, она ни разу не принимала ничьих ухаживаний и не пыталась сама обратить на себя чье-либо внимание. Дафна была весьма эффектной девушкой; невозможно поверить, что никто на такую не позарился. Изар понял, что слизеринка сама стремилась к одиночеству. Глядя в ее полные смятения глаза, он задумался, в чем же на самом деле дело. Может быть, она считала, что не достойна счастливого брака? Может, отец издевался над ее матерью? Или над ней самой? – Дафна, отец тебя обижает? – тихо спросил Изар, все еще касаясь ее щеки. Девушка распахнула глаза; по ее ауре пронеслась волна паники. – Нет! – она затрясла головой и отшатнулась от Изара. – Конечно же нет! – тяжело сглотнув, она вцепилась в его рубашку. – Ты мой лучший друг, Изар. Я доверяю тебе… От темы она ушла. Изар склонил голову в задумчивости. Он никак не мог принять решение. Если предложить Дафне просто отказаться выходить замуж и остаться одинокой, она немедленно сошлется на какие-нибудь идиотские традиции чистокровных. Он понимал, что ею движет. Она не любила его, но доверяла. Дафна хотела, чтобы их связывал формальный брак, за фасадом которого скрывалась бы прежняя дружба и который не препятствовал бы им заводить какие угодно отношения на стороне. Однако Волдеморт никогда не согласится рассматривать этот союз именно так. – Я не могу, Дафна, – Изар поднял голову. На потемневшем лице слизеринки словно в зеркале отразился тот сумрак, которым налилась ее аура. – Я не могу объяснить причин, которые заставляют меня тебе отказывать. Я… Подавшись вперед, девушка прижала палец к его губам. Затем она встала – как обычно, воплощение изящества и утонченности. – Обещай, что подумаешь над этим, Изар. Пожалуйста. Даже когда она убрала палец, Изар не смог вымолвить ни слова. Он просто кивнул. Дафна ответила таким же кивком и тихо улыбнулась, покидая палату. Изар обессиленно откинулся на подушки.