Death of Today

Стоявшую в комнате тишину нарушал лишь стук серебряных приборов о фарфор. Изар уставился в свою тарелку, пытаясь отрешиться от неловкого обмена любезностями между Дамблдором и мадам Максим. Они единственные во время официальных обедов давали себе труд разговаривать дружелюбно. Пару раз Дамблдору удавалось вовлечь в подобие светской беседы угрюмого Каркарова, однако все остальное время за столом можно было услышать только ядовитые реплики, произнесенные приторно-сладким тоном и с самым невинным видом. В том, чтобы прятать оскорбления под шелухой учтивых фраз, Риддл был настоящим мастером. Обычно они с министром Стейнаром без устали обменивались шпильками, однако сегодня, казалось, потеряли к этому занятию всякий интерес. Возможно, причина была в том, что предстояло последнее испытание турнира, после которого им больше не придется терпеть общество друг друга. – Так где, вы говорили, сейчас министр Руа, мадам? – поинтересовался Дамблдор у директрисы Шармбатона. Прежде чем ответить, мадам Максим дожевала и промокнула рот шелковой салфеткой. – Он прислал сову с сообщением, что его присутствие требуется на экстренном заседании, директор Дамблдор. Боюсь, что министр не появится здесь до окончания турнира, – сильный французский акцент делал ее речь практически неразборчивой, однако основную мысль присутствующие уловили. Тут Изар оторвался от своей тарелки и окинул директрису небрежным взглядом. – Экстренное заседание? – негромко переспросил он. – Не знал, что у Франции на повестке дня находятся какие-то экстренные вопросы, – Франция постоянно подчеркивала свою исключительную цивилизованность в политических делах и полное отсутствие подковерных интриг. Подобные срочность и таинственность значили, что не все так гладко, как утверждали сами французы. Мадам Максим повернула голову к Изару; его осведомленность в вопросах французской политической кухни ее явно не порадовала. – Их и нет, – заявила она. – Месье Руа весьма занятой человек. Полагаю, у него как у министра есть право предпочесть дела государства любым игрищам и развлечениям. Изар поднял брови и медленно растянул губы в улыбке: – О, разумеется. Дамблдор откашлялся: – Мистер Харрисон… Француженка резко выпрямилась с оскорбленным видом: – Я не понимаю, чем месье Руа хуже вашего министра Фаджа. На протяжении всего турнира тот сюда и носа и не показывал. Мягко говоря, это не слишком гостеприимно. Изар спокойно встретил ее взгляд; губы его дрогнули в насмешке. – Это верно, мадам. Тем не менее, британский политический свет никогда и не выдавал себя за образец добродетели. Эта честь – как и все хлопоты по поддержанию образа – по праву принадлежат Франции, – тут он глянул на Риддла, – хотя лично я сильно сомневаюсь, что политика и честь имеют между собой что-то общее. – Точно подмечено, Изар, – рассмеялся Сиприен. Отвернувшись от Риддла, Изар улыбнулся Сиприену. Тот, впрочем, быстро посерьезнел под неодобрительным взглядом своей директрисы. – Мистер Харрисон, я уверен, что нам лучше предоставить разбираться с политическими делами сотрудникам министерства, – Дамблдор, вечный дипломат, ловко вмешался, не дав мадам Максим закончить тираду. Изар скрипнул зубами. – Я соглашусь прислушаться к вашим словам только после того, как вы научитесь правильно произносить мое имя, – он переключил свое внимание на директора, сидевшего рядом, и посмотрел старому волшебнику в глаза. Накопившееся раздражение вырвалось наружу – впрочем, в последние дни это случалось частенько. – Меня зовут Изар Блэк, и я напоминал вам об этом столько раз, что можно было бы и запомнить... даже несмотря на ваш преклонный возраст. За столом установилась гробовая тишина; смолк даже стук приборов. Бьорн Стейнар хмыкнул – первый звук, который он издал с начала трапезы. – Ах да, в газетах писали о скандале, связанном с вашим происхождением, – волшебник смерил Изара взглядом. Лукас, сидевший рядом с отцом, скопировал его пренебрежительную гримасу. – Даже не знаю, что хуже – быть маглорожденным сиротой или носить имя Блэк. Заместитель британского министра тихо рассмеялся и откинулся на стуле, изучая Бьорна. – Уверен, что даже ваш недалекий ум способен прийти к ответу на этот вопрос, министр Стейнар, – заметил Риддл; в его голосе послышался намек на угрозу. Норвежский министр проигнорировал и взгляд Риддла, и его тон, продолжив пристально рассматривать Изара: – Полагаю, в Британии носить это имя считается честью – однако весь остальной мир порицает семейства, запятнанные кровосмешением. Я помню Ориона и Вальбургу Блэков. Они были неразлучны, двоюродные брат и сестра… ваши родные дед с бабкой, верно? Изар глубоко вздохнул, успокаиваясь, и обвел взглядом сидевших за столом; лица некоторых из них перекосило от отвращения. Дамблдор рядом с ним неловко поерзал, очевидно не в восторге от того направления, которое приняла беседа. Не оставляя директору шанса вставить слово, Изар вскинул подбородок, приготовившись защищать свой род. – Предпочтения моих предков в постели не имеют никакого отношения к их могуществу и влиянию в волшебном мире, – Изар сделал паузу и подавил ухмылку. Он вспомнил один разговор с отцом, в котором тот упоминал норвежского министра магии. – Возможно, вы так хорошо помните моего деда потому, что, когда вы метили на место младшего помощника министра магии, вам предпочли именно его. Орион продержался на этом посту всего один год, однако упомянуть этот факт все равно стоило – хотя бы ради того, чтобы полюбоваться восхитительным свекольным оттенком, который приобрело лицо Стейнара. Тот попытался скрыть гнев за кривой усмешкой: – С тех пор прошло много лет, юноша. Посмотри, где мы теперь – я занимаю пост министра магии, а ваш дед в могиле. Ранняя смертность у Блэков не редкость. Гнилая кровь… будем надеяться, что и вы вскоре встретите свой конец. Возможно, тогда этот род наконец-то прервется. Задохнувшаяся от ужаса мадам Максим прижала руку к груди. Изар тонко улыбнулся, ничуть не взволнованный. То, что столь искушенный политик потерял самообладание, значило одно – он сумел задеть его за живое. – Министр Стейнар! – возмущенно воскликнул Дамблдор. – Не забывайте, что несмотря на острый язык и внушительный словарный запас нашего чемпиона, перед вами всего лишь ребенок. Очень бы попросил вас следить за речью. Стейнар откинулся на стуле с почти пристыженным видом. Разумеется, причиной смущения политика явились вовсе не его последние реплики, а то, как легко он лишился самоконтроля. Норвежец покосился на Риддла и скривился, когда тот покачал головой в издевательском осуждении. Поймав взгляд Изара, заместитель министра подмигнул ему. Изар опустил глаза; он до сих пор был слишком зол на Риддла, чтобы радоваться его одобрению. С того самого утра, когда Снейп разбудил Изара, так и заснувшего под холодным душем, он старался без крайней необходимости носа не показывать из спальни и с головой ушел в книги. Он избегал любого общества и отдалился ото всех. Даже сейчас Изар с трудом держал себя в руках. Любая мелочь выводила из себя, а события развивались слишком стремительно, чтобы можно было разобраться, что происходит. Страх и неуверенность медленно сводили его с ума. Хотелось зажмуриться, вцепиться себе в волосы и закричать. Он прекрасно понимал, что балансирует на грани срыва, и поэтому решил, что если будет держаться подальше от всех и вся, то сможет собраться и снова взять себя в руки. Он не знал, сколько еще способен выдержать, прежде чем сломается окончательно. К счастью, хотя бы здоровье шло на поправку. В тот вечер в апартаментах Снейпа организм Изара полностью очистился от яда, после чего, наспех поблагодарив профессора, он поторопился покинуть подземелья. – Давайте же обратим наше внимание к третьему – и последнему – испытанию турнира, – негромко произнес Дамблдор. Аура его уже успокоилась после недавней вспышки и теперь колыхалась вокруг директора ленивыми волнами золотого света. – Жюри решило рассказать вам троим о предстоящем задании прямо сейчас, за обедом. Изар выпрямился на стуле, сгорая от нетерпения поскорее покончить с этим проклятым турниром. – Мистер Блэк опережает мистера Стейнара на одно очко и на два – мистера Бомонта. Учитывая столь небольшой разрыв, судьи предлагают скорректировать систему определения победителя, – Дамблдор неторопливо обвел взглядом чемпионов. – На последнем испытании вы попадете в лабиринт, расположенный под поверхностью квиддичного поля. На пути к его сердцу вас будут подстерегать определенные препятствия. Изар заинтересованно кивнул. Пройти лабиринт казалось заданием сравнительно легким, но он прекрасно знал, что не стоит недооценивать возможные трудности. – Когда вы доберетесь до центра подземного лабиринта, то обнаружите там подъемник, который доставит вас на поле для квиддича. Оказавшись на поверхности, вам останется только добежать до кубка на другом конце поля, – весело закончил Дамблдор. – Звучит не слишком сложно, – протянул сидевший рядом с отцом Лукас. – А что за новая система? Нас будут сопровождать Стражи, как на первом испытании? Вспомнив летающие глаза, Изар скривился. Магические камеры следовали за каждым из чемпионов и передавали изображение на экран для всех зрителей. Когда он в последний раз видел своего Стража, тот лежал на земле грудой бесполезных обломков, уничтоженный напавшим на Изара неизвестным. – Нет, – ответил Дамблдор к удивлению всех чемпионов. – В лабиринте вы будете предоставлены сами себе. Тот участник, который первым коснется кубка, и будет объявлен победителем турнира, – директор поднял руки, предваряя возможные вопросы. – Если бы распределение очков оказалось менее равномерным, судьи предложили бы иную систему, – директор перевел взгляд на Изара: – Мистер Блэк, поскольку вы лидируете, вам и решать – справедливо ли будет определить победителя таким способом? Изар обдумал вопрос. Предложенная схема казалась разумной. На прошлом испытании судьи присудили ему пять бонусных очков, даже несмотря на то, что он не дотянул две секунды до положенного времени. Кроме того, Изару не хотелось бы, чтобы зрители наблюдали за каждым его шагом. Да, условия абсолютно его устраивали. Склонив голову набок, он посмотрел на Дамблдора: – Звучит отлично, директор. Тот медленно кивнул; его морщинистое лицо приняло торжественное выражение. – Итак, в лабиринте за вами не будет никакого надзора. Нет никакой гарантии того, что ваши соперники будут играть честно – и никакого способа предотвратить использование запрещенных заклинаний, – на этих словах директор многозначительно посмотрел на Изара поверх очков-полумесяцев. Тот в ответ невинно моргнул. – Подвожу итог: вы не просто будете искать способ выбраться из лабиринта; прорываться на поверхность вам придется с боем, и итог этого боя может оказаться непредсказуемым. Слова директора прозвучали зловеще, но смысл в них, без сомнения, был. Изар украдкой покосился на Лукаса Стейнара и обнаружил, что норвежец тоже на него смотрит. И откуда у него чувство, что в последнем испытании таится какой-то подвох? *** Задыхаясь, Изар несся по лабиринту между стен, похожих на глыбы черного льда. Над головой раздавался приглушенный рев болельщиков. Под землей было холодно, и он мог только гадать, чувствуют ли и остальные чемпионы тот леденящий страх, который преследовал его самого. Изар с досадой ударил кулаком в глухую стену перед собой. Снова тупик. На своем пути он уже встретил несколько препятствий – детеныша акромантула, несколько веретенниц и соплохвостов и, наконец, демимаску. С последней справиться оказалось труднее всего, но и она в конце концов не ушла от палочки Изара. Развернувшись, он устремился в противоположную сторону. Заклинание поиска выхода в лабиринте не срабатывало, сделать стены прозрачными тоже не получалось. Недовольно пыхтя, Изар пробирался по извилистым переходам. Тупика все не было... может быть, он наконец-то на верном пути? Десять минут назад его первым из чемпионов отправили в подземный лабиринт. Лукас стартовал на минуту позже, а Сиприен шел последним. Пока что Изар не натыкался ни на одного из них, но он знал, что это лишь вопрос времени. Повернув за угол, он запнулся, столкнувшись нос к носу с… …самим собой? Подняв палочку, Изар уставился на стоявшего перед ним невысокого мальчика. На первый взгляд тот казался его ожившим отражением: завивавшиеся на концах черные волосы, хрупкая фигура, которая упорно сопротивлялась взрослению, бледная кожа, словно сиявшая в слабом свете Люмоса... Однако чем пристальнее Изар всматривался, тем больше понимал, что различий было больше, чем сходства. На мальчике перед ним была футболка с короткими рукавами, открывавшая взгляду левую руку с темной меткой, которая выделялась на коже как никогда ярко. Перчатки на левой руке не было, и на пальце матово сияло кельтское кольцо, связывающее Изара с Волдемортом. Двойник чуть сутулился и казался словно бы ниже; но самое большое отличие было в другом. В серо-зеленых глазах двойника не было огня; в них стояла безнадежность… и покорность. Изар отступил на шаг и наставил на двойника палочку. Он понял, кто перед ним. Боггарт. Прежде он никогда не сталкивался с этими созданиями и всегда хотел узнать, какую же форму тот примет при встрече с ним – и вот теперь он стоит и смотрит в лицо своим худшим страхам. Больше всего на свете он боялся потерять независимость, перестать быть самим собой. Боггарт шагнул ближе; глаза его потускнели еще больше. Изара захлестнула ярость. Он никогда не позволит случиться подобному. – Ридикулус! – прошипел Изар. Маленький темноволосый мальчик всхлипнул, уткнувшись в колени, а затем поднял голову; серо-зеленые глаза двойника сияли от слез. Изар отпрянул, задыхаясь. Он смотрел на свое прошлое... прошлое, в котором не было радости, одни страдания. Заклинание ударило в боггарта, и двойник пропал – только темная тень сжалась у самой стены лабиринта. Изар повернулся спиной к побежденному монстру и продолжил движение. Он попытался избавиться от мыслей об увиденном, но боггарт словно следовал за ним по пятам. В конце концов он списал это на окончательно сдавшие нервы, понадеявшись, что после турнира все это превратится лишь в смутные воспоминания. Свернув в очередной проход, Изар сдавленно вскрикнул, когда почувствовал, как брошенное в него заклинание щупальцем обвилось вокруг левой лодыжки и резко рвануло, сбивая на землю. Нога изогнулась под странным углом и тихо хрустнула, и Изар застонал от боли. Быстро перекатившись на живот, он увернулся от нового заклинания, уже летевшего в его сторону. Окружив себя наспех созданным щитом, Изар повернулся и, привстав, увидел, как на него, выставив перед собой палочку, бежит Лукас. – Стейнар! – прорычал Изар. Странно, но аура соперника выглядела по-другому. На мгновение Изару показалось, что перед ним еще один боггарт, но он тут же с досадой отбросил эту мысль, сообразив, что никакой монстр не смог бы воспользоваться палочкой. Но тогда почему аура изменилась? Откуда в ней столько тьмы и силы? Времени обдумать это как следует не было – Лукас запустил в него премерзким проклятием, которое с легкостью прошло сквозь непрочный щит. Изар с трудом увернулся и упал ничком прямо на правую руку, надеясь, что зажатая в ней палочка осталась цела. Проклятие проделало в стене внушительную брешь; затем магия лабиринта затянула пролом. Изар уставился на то место, где только что была дыра, затем повернулся к Стейнару. На лице норвежца была написана холодная решимость. С трудом поднявшись, Изар перенес весь вес на правую ногу и ответил встречным заклинанием. Как он и ожидал, Лукас легко увернулся, и в следующее мгновение в Изара уже летел желтый сгусток магии. Нахмурившись, он припал к земле; пот градом катился по лбу. Во время дуэли на втором испытании Стейнар владел невербальной магией намного хуже. Пару раз он к ней, конечно, обращался, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что происходило сейчас. Кроме того, все выпущенные им сейчас заклинания гудели невероятной мощью. Внезапно Изара подняло в воздух и приложило спиной о потолок лабиринта, после чего швырнуло обратно. Стейнар повторил удавшийся трюк снова, потом еще раз, и Изар не смог сдержать крик. Когда он ударился о землю подбородком, из глаз посыпались искры. Все тело ломило, но Лукас не дал времени опомниться и запустил в него обезоруживающее заклинание. Превозмогая боль, Изар сумел перекатиться и уйти с его пути. Неодолимой силой его перехватило поперек туловища и прижало к стене лабиринта. Невидимые веревки стянули руки и ноги, лишая возможности пошевелиться. Сжав кулаки, Изар рванулся, но с бессильной яростью понял, что попался в ловушку, толком даже не оказав сопротивления. Он злобно оскалился в сторону приближавшегося Стейнара. Хватило одного внимательного взгляда, чтобы последние сомнения в том, Лукас ли перед ним, бесследно рассеялись. В глазах противника стояли холод и отвращение, и что-то в них показалось Изару странно знакомым, но ощущение ускользнуло прежде, чем он успел за него зацепиться. – Не понимаю, что он в тебе нашел, – оскалившись, прошипел самозванец. – Ты самое настоящее ничтожество. Изар задрожал от гнева. Палочка валялась на земле в нескольких футах от него. Он понятия не имел, что норвежец имел в виду, и ему было плевать. Слова все равно ранили, и он вскипел, охваченный болью и отчаянием. Стейнар насмешливо покачал головой, продолжая рассматривать Изара. – Даже слишком легко – в точности, как он и говорил, – Лукас перевел взгляд на палочку мальчика, и в глазах его вспыхнул злобный огонек. Шагнув к палочке, он занес над ней ногу. – Ничтожество, – снова прошипел он и опустил ногу. Изар откинул голову назад и взвыл от злости. Незримые путы внезапно ослабли, и он ринулся вперед, яростной вспышкой магии отбрасывая Лукаса прочь. Присев в ставшей привычной аврорской стойке, он мысленно потянулся к палочке. Целая и невредимая, та влетела в руку. Не теряя времени, Изар взмахнул палочкой, сосредотачиваясь. – Пунго! – заклинание ударило в Лукаса, который только поднимался на ноги, и тот с криком выронил палочку, баюкая багрово-лиловую руку, которая за пару секунд раздулась в несколько раз. Мрачное торжество сверкнуло в глазах Изара при виде того, как противник корчился от боли. В том, чтобы заставить врага страдать, было нечто бесконечно упоительное, особенно учитывая то, что Изар был уверен – под личиной Лукаса Стейнара скрывается кто-то другой; кто-то, вне всяких сомнений, желающий ему зла. – Кто ты? – прорычал Изар. Подхватив палочку, Лукас взревел и ринулся в атаку: – Каидо! Заклинание угодило Изару в правую руку. Сила его была такова, что мальчика качнуло назад, а кожа в месте удара лопнула; кровь брызнула во все стороны. Изар вскрикнул, но не отступил. Рубанув раненой рукой воздух, он сумел невербальным заклинанием стреножить соперника. Тот шумно грохнулся на землю и принялся извиваться в попытке стряхнуть путы. Когда Изар увидел вспыхнувшую в глазах Лукаса злобу, он подобрался и чутко замер, приготовившись. Время, казалось, замедлило свой бег, и мир озарился каким-то новым, непривычным светом. Губы Стейнара искривились в жестокой улыбке, и он поднял палочку. Какое бы проклятие сейчас с нее ни сорвалось, Изар точно знал, что попадать под него не хочет. Мальчик поднял свою палочку повыше. Не так давно он изобрел одно премилое заклинание, которое сейчас придется как нельзя кстати. – Конфринго, – с ненавистью выдохнул Лукас. – Ретроаго! – одновременно с ним выкрикнул Изар. Прежде чем проклятие успело сформироваться полностью, палочку Лукаса окутало сине-фиолетовое свечение. Заклинание Изара действовало именно на палочку, заставляя ее обращать все заклинания против своего хозяина. Какое бы проклятие ни намеревался использовать Лукас, оно отлетело прямо в него. Он захлебнулся криком, а Изар, затаив дыхание, жадно смотрел, как противнику взрывом сносит пол-лица. Ошметки плоти брызнули во все стороны, пачкая стены лабиринта, и Изар отступил на шаг, когда к ногам подкатилось глазное яблоко. Продолжая держать палочку наготове, Изар медленно приблизился к неподвижно лежавшему на земле телу. Противник, кем бы он ни был на самом деле, остался жив, хоть и потерял сознание. Судя по всему, он был под оборотным зельем. Все, что происходило с ним во время действия зелья, отразится и на истинном облике волшебника. Изар без труда узнает нападавшего, если когда-нибудь его увидит. Правая сторона лица Лукаса превратилась в кровавое месиво – щеку сорвало начисто, открывая взгляду челюстную кость и дыры на месте выбитых зубов; вместо глаза – зияющая глазница. Кровь медленным, но непрерывным потоком стекала с подбородка. Криво улыбнувшись, Изар медленно направился дальше по лабиринту. Лодыжка ныла, поминутно напоминая о том, что после испытания придется залечивать растяжение, если не перелом, и рука вела себя не лучше. Он искренне надеялся, что до выхода наружу осталось не так далеко. Рано радовался. Изар устало посмотрел на сфинкса, который охранял подъемник, похожий на магловский лифт. В отверстии наверху виднелся клочок синего неба, оттуда же доносился отчетливый гул толпы. Интересно, был ли он первым чемпионом, подобравшимся так близко к выходу. Или, точнее, опередил ли он Сиприена. Лукас… «Лукас» уже был вне игры. Изар снова задумался, кто же скрывался под обликом Стейнара. Какие цели мог преследовать незнакомец, обернувшийся норвежским чемпионом? Может быть, он так отчаянно желал Норвегии победы, что решил, что таким образом повысит ее шансы выиграть это испытание? – Приветствую, юноша, – заговорил сфинкс, прервав раздумья мальчика. Чудовище возбужденно хлестало себя хвостом по бокам и ощупывало Изара голодным взглядом. – Ты нашел один из двух подъемников. К несчастью для тебя, именно этот путь охраняется. Изар встал поустойчивее, оберегая левую ногу. Два выхода? Он впервые об этом слышал, да и Дамблдор говорил так, словно подъемник только один. Впрочем, Изар был уверен в себе и испытывал все большее нетерпение. Можно, конечно, напасть на сфинкса, но он подозревал, к чему тот клонит. Сфинксы славились своей любовью к загадкам и головоломкам, а Изар не сомневался, что без труда разгадает любую. – Я позволю тебе пройти, если ты ответишь на две мои загадки, – сфинкс сверкнул улыбкой. На его человеческом лице длинные клыки смотрелись странно и жутко. – Впрочем, может быть, ты предпочтешь уйти и поискать другой путь наверх? – клыки то прятались, то снова показывались, и Изар сильно подозревал, что уйти так просто ему никто не даст. – Я попытаю счастья с загадками, – сухо отозвался он. На мгновение на лице сфинкса мелькнуло разочарование, но затем чудовище просветлело. – Когда я молодо, я благоухаю на солнце, – загадочно начал сфинкс. – Когда я взрослею, я делаю людей беспечными. Чем я старше, тем больше меня ценят, – он склонил голову набок. – Что я такое? – в янтарных глазах танцевали смешинки, совсем как у Дамблдора в моменты хорошего настроения. Изар прокрутил загадку в голове и почти сразу же нашел ответ. – Вино,– уверенно ответил он. В последовавшем мурлыканье сфинкса слышалось больше досады, чем радости. – С нее начинается космос, – вновь начал сфинкс, – на ней обрывается крик, и каждая книга наполнена ею, и каждый кончается век. Доносящийся из отверстия над головой Изара рев толпы внезапно стал оглушительным. Сердце забилось как сумасшедшее, и он изо всех сил постарался сосредоточиться на загадке, зная, что Сиприен уже, скорее всего, где-то совсем рядом с кубком. – Обрывается крик… - в голову ничего не шло. – Наполнена книга… и век… – раздраженно зарычав, Изар зажмурился и заткнул уши, пытаясь отрешиться от воплей. Космос обычно воспринимался как нечто бесконечное. Что могло считаться его началом? Возможно, что-то, что одновременно было и концом, какое-то кольцо… но причем тогда крик? Нет, все не то. Может быть, он вообще зашел не с той стороны? Возможно… Изар растянул губы в улыбке. Ну конечно. Открыв глаза, он уверенно расправил плечи: – Буква «к», - и, не дожидаясь ответа, ринулся мимо сфинкса к подъемнику. Поглядывая через плечо на чудовище за спиной, Изар залетел на платформу – и чуть не свалился обратно, когда подъемник выстрелил им в воздух. Описав дугу, он тяжело грохнулся о поверхность квиддичного поля. Перекувыркнувшись, Изар мгновенно вскочил на ноги, не обращая внимания на боль в лодыжке, вспыхнувшую с новой силой. Болельщики завизжали, и он наставил палочку на Сиприена, прицеливаясь. Если обездвижить соперника уже на поверхности земли, это будет считаться нарушением правил или нет? Не посчитают ли удар в спину нечестным приемом? Изар заметил, что Сиприен был подозрительно свеж и полон сил. Неужели он нашел путь, который сам Изар не заметил? Француз попал в лабиринт последним, а выбрался из него первым, и вдобавок не получил ни царапины. – Ступефай, – уверенно выдохнул Изар. Не добежав до кубка всего фут, Сиприен обернулся посмотреть, что же вызвало такую реакцию толпы. Заклинание угодило бедняге прямо в грудь, не оставив ни малейшего шанса увернуться. Французский чемпион как подкошенный рухнул на землю. Изар заковылял через квиддичное поле, постепенно приближаясь к кубку, который окружало синеватое свечение. Приблизившись к нему вплотную, Изар широко усмехнулся и сжал пальцы на холодном металле. Впрочем, усмешка его быстро перетекла в недоуменную гримасу, когда по телу разлилось до странного знакомое ощущение. Изару потребовалась всего секунда, чтобы вскинуть голову и найти на трибуне Риддла. Темный Лорд, не сводя с мальчика ошеломленного взгляда, тянулся к нему рукой, словно надеясь удержать несмотря на все разделявшее их расстояние. И в следующее мгновение Изара уже тащило сквозь перекрученное пространство. Это был его собственный портключ. ЕГО. Чувствуя, как его уносит с квиддичного поля в неизвестность, Изар издал яростный вопль. Первое, что он заметил, оказавшись в незнакомом месте – пронизывающий холод. Второе – два неподвижных тела под собой. Вскрикнув, Изар отпрянул, и его вырвало прямо на трупы французского министра магии и его жены. Ему потребовалась всего секунда, чтобы вспомнить ее имя. Айри, та самая волшебница, о которой Дафна рассказывала ему во время Йольского бала. На холодных безжизненных лицах обоих застыли гримасы невыразимого ужаса. Голова женщины была странно расплющена и казалась почти плоской. Белки ее глаз налились кроваво-красным, а все тело покрывали синяки и кровоподтеки, словно перед смертью ее жестоко избили. Впрочем, французский министр магии выглядел даже более причудливо. Внутренности Руа были обмотаны вокруг его тела и омерзительно воняли. Чтобы рассмотреть все это, Изару потребовалось около пяти секунд. Удивительно, но самую важную деталь он заметил уже потом. Непроизвольно дрожа, он поднял взгляд в то самое мгновение, когда дементор скользнул прямо перед лицом. Почувствовав, как душа рванулась из тела даже от такого мимолетного прикосновения, Изар пронзительно закричал. Палочка… да где же она? Изар всхлипнул и зашарил рукой вокруг, уже понимая, что все бесполезно. Даже будь палочка сейчас в руке, противопоставить дементорам ему было нечего. Научиться вызывать патронуса он никогда даже не пытался – просто потому, что заранее знал, что не найдет ни одного достаточно счастливого воспоминания, которое сможет обеспечить надежную защиту. Дементоры оживились, придя в возбуждение от появления новой жертвы. Они потянулись к Изару, надвигаясь все ближе. От ласки их костлявых пальцев все тело жгло ледяным огнем, и он закричал снова, чувствуя, как в глазах темнеет, а по щекам текут слезы. Пытка тянулась бесконечно, и Изар медленно проваливался в горькие воспоминания о своих днях в приюте и событиях, которые он предпочел бы забыть навсегда. – Пожалуйста, впустите меня… пожалуйста… – маленький Изар, абсолютно голый, колотил в заднюю дверь приюта. – Пожалуйста! – слезы на морозе леденили щеки. Он знал, что рано или поздно ему придется обойти здание и зайти через главный вход. Луис с приятелями выволокли его из комнаты, раздели донага, а затем вышвырнули на холод. На нем не было ни носков, ни ботинок, ничего. Посмотрев на окружавшие его сугробы, Изар подавил всхлип и наконец ступил босой ногой в снег. Изар, задыхаясь, рухнул навзничь, но грудь мертвой Айри Руа смягчила удар. Сквозь прорехи в плащах круживших вокруг дементоров он рассмотрел группу Пожирателей смерти, собравшихся в отдалении. От дементоров их отделяла стена серебристого тумана, которая, скорее всего, защищала волшебников от воздействия этих мерзких созданий. Изар и не подозревал, что подобные чары существуют. Он был уверен, что против дементора может помочь только патронус. Изар протянул дрожащую руку к Пожирателям, мысленно умоляя их заметить его. Никто даже головы не повернул; впрочем, вряд ли они смогли бы ему помочь, даже если бы увидели. – Урод, – прошипел мальчишка; брызги его слюны долетали до уха Изара. – Ты просто ничтожество – намного хуже, чем все остальные в приюте. Сколько еще продлится эта пытка, прежде чем наконец последует Поцелуй? Почему он до сих пор его не получил? Сколько времени осталось до повторной активации портключа? Изар не знал. Казалось, он лежит здесь уже много часов, окруженный картинами собственного бессилия, ослабевший настолько, что боялся, что никогда уже не оправится. Разве не смешно получится, если именно сейчас его портключ даст сбой? Колени ударились о твердый пол, и на левом предплечье сжались длинные пальцы. Изар заглянул в алые глаза и понял, что доживает последние мгновения своей независимой жизни. – Морсмордре, – шепнул Волдеморт, вдавив кончик палочки в руку Изара. По всему телу мальчика прокатилась боль – острая, невыносимая. Но он не закричал. Он никогда не доставит ублюдку такого удовольствия. Изар уже охрип от непрерывных криков, когда к нему скользнул очередной дементор. Тело жгло от ледяных касаний, а разум мерк, попав в ловушку горьких воспоминаний. Он всегда гордился тем, что смог похоронить их глубоко в памяти, но теперь, когда прошлое навалилось на него так внезапно, стремительно и неотвратимо… Изар кричал и кричал, и собственный крик в ушах звучал странно и незнакомо. Так больно… и так холодно. Холод. Разум дрогнул, отвергая происходящее, и Изар не выдержал. Потирая шишку на голове, Изар смотрел на дверцу прямо перед собой. Он не помнил, когда в последний раз видел свет. Работники приюта даже не заметили его отсутствия. Луис, очевидно, предполагал что-то подобное, когда зашвырнул его в шкаф, предварительно хорошенько приложив головой о стену, и запер дверь. Изар перевел взгляд на руки, но ничего не увидел – внутри шкафа царила непроглядная темень. Впрочем, она не могла скрыть боль – пальцы невыносимо саднило с тех самых пор, как он содрал ногти, царапаясь в дверь. Как же он ненавидит это место – как же ненавидит их всех… *** Снейп застыл, наблюдая, как Изар исчезает у всех на глазах. Метка на руке наливалась болью по мере того, как гнев Волдеморта докатывался до него через их связь. Все пошло не по плану. Эйвери-старшему, с помощью оборотного зелья принявшему облик Лукаса Стейнара, поручили перехватить Изара и помешать ему прийти к финишу первым. Эйвери должен был предупредить мальчика, что ни в коем случае нельзя касаться кубка. Несмотря на то, что боль практически разрывала руку, Снейп порадовался, что не находится сейчас на месте Эйвери. Или Изара. Он сжал зубы, чувствуя, как Регулус рядом с ним приподнимается в изумлении. Снейп попытался открыть глаза, но боль оказалась слишком сильна. Он не верил, что Изар сумеет выбраться живым из этой переделки. О да, его тело будет дышать, но душа наверняка достанется одному из дементоров. Регулус, тяжело дыша, лихорадочно ощупывал взглядом то место, где только что стоял сын. – Альбус? – неуверенно прошептал он, обернувшись к директору, сидевшему несколькими рядами выше. Несмотря на какофонию из изумленных и панических воплей, Снейп слышал только полный отчаяния голос Регулуса. – Альбус? Где мой сын?! – закричал волшебник. Снейп рискнул приоткрыть один глаз, чувствуя, как при виде выражения лица Регулуса на сердце ложится камень. На такое неприкрытое горе тяжело было смотреть даже ему. Темный Лорд, сидевший прямо за ними, застыл будто статуя, только плечи его еле заметно подрагивали – надо полагать, от с трудом сдерживаемого гнева. Лицо заместителя министра покрывала неестественная бледность. Северус задумчиво нахмурился. Похоже, Изар Блэк значил для Темного Лорда больше, чем любой другой Пожиратель смерти. Изар был невероятно умен и способен, но при всем этом оставался всего лишь ребенком и, как следствие, имел множество слабостей. Он отличался невероятно острым языком и постоянно перечил Темному Лорду. Что тот мог разглядеть в простом мальчишке? Снейп задумался над тем, а как он сам относится к Изару. Поджав губы, профессор прищурился и решительно отогнал все эти мысли подальше. Сейчас не время рефлексировать. В конце концов, оставался призрачный шанс, что мальчишка сумеет пережить это испытание, сохранив разум. Профессор спиной почувствовал, как Дамблдор встал, распространяя вокруг себя ледяные волны магии. Не успел директор призвать вопящих зрителей к порядку, как на поле материализовался дар Лорда Волдеморта всему волшебному миру – при помощи изобретения Изара Блэка, разумеется. Сколько иронии в том, что причиной гибели создателя стало его же собственное творение. События внизу разворачивались точно по плану Темного Лорда. Вероятно, и для автора замысла, и для участвовавших в операции Пожирателей смерти все это было захватывающим спектаклем, разыгранным как по нотам. Северусу же происходящее виделось концом одной эпохи и началом другой. Он не был уверен, что может назвать обуревавшие его чувства ужасом – в конце концов, его роль в подготовке нападения была ничуть не меньше, чем у Пожирателей смерти, которые сейчас неслись по квиддичному полю, сея хаос на своем пути. Как и планировалось, труп французского министра магии парил в воздухе на всеобщем обозрении. Рядом с ним висел труп его жены, дочери известного во Франции политического деятеля. Их обоих было легко узнать, и первый шок от увиденного очень быстро сменился паникой. Со всех сторон раздавались пронзительные крики зрителей; довершал картину призрачный свет появившейся в небе гигантской темной метки. Пожиратели смерти неотвратимо приближались, по пути поджигая трибуны и траву на поле. Языки пламени охватили несколько человек из толпы зрителей, беспорядочной массой хлынувших в сторону Хогвартса. Пожирателям было приказано никого не убивать, но нагнать как можно больше страха. Темный Лорд обещал своим последователям, что уже очень скоро они будут вольны развлекаться с маглами и министерскими чиновниками, однако сегодня ни ученики, ни зрители не должны были пострадать. К озвученным для приспешников планам Риддла Снейп относился с изрядным недоверием. Тот был слишком умен, чтобы добровольно сделать Лорда Волдеморта в глазах общества единственным основателем и предводителем антимагловского движения. Истинные замыслы заместителя министра наверняка были куда глубже. И все же Снейп отдавал должное темному магу – нужно быть настоящим виртуозом, чтобы провернуть такое под самым носом у Дамблдора, на территории руководимой им же школы. Поднявшись с сидения, профессор заметил, что дементоры не присоединились к Пожирателям. Вместо этого они возбужденно роились вокруг фигуры, неподвижно лежавшей на траве. Когда Северус узнал Изара Блэка, ему стало дурно. Почему дементоры не оставили его в покое? Зачем им пустая оболочка, когда на трибунах столько беззащитных душ? Потрясенно охнув, Регулус ринулся вниз по ступеням. – Блэк! – рявкнул Снейп, сам не зная, почему пытается остановить его. Регулус замер и повернул голову к профессору; на лице читалось упрямство. – Ты ведь даже не умеешь вызывать патронуса! Лицо Регулуса скривилось в уродливом оскале, когда он за спиной Снейпа увидел Риддла. – Он мой сын. Я должен сделать что-нибудь… что угодно. Бросив последний испепеляющий взгляд на заместителя министра, Регулус сломя голову понесся вниз по лестнице к сыну. Снейп с трудом сдержал раздраженное шипение. Неужели он вечно обречен быть тем единственным, кто сохраняет холодную голову; тем, кто слушает глас разума, а не идет на поводу у своих сентиментальных порывов? Затем, тяжело вздохнув, Снейп неохотно последовал за своим старинным другом. Очевидно, он дурак. Оба они дураки. Сосредоточившись, Снейп направил палочку на дементоров. Он терпеть не мог это заклинание – не только из-за необходимости возвращаться мыслями в тот день, когда он лишился всего, но и потому, что сама форма патронуса напоминала ему о том, чему уже никогда не бывать. Воспоминание, которое он выбрал, вообще не должно было дать жизнь патронусу, однако раз за разом срабатывало. – Экспекто Патронум, – бесстрастно произнес он. Серебристый туман, вырвавшийся из палочки, принял форму грациозной пантеры, которая устремилась к сумрачным тварям. С горечью глядя ей вслед, Снейп невольно погрузился в мысли о прошлом. Тем временем огромная кошка разогнала дементоров; они убрались, оставив неподвижное тело Изара Блэка. Снейп замешкался на мгновение, заметив темную фигуру в золотой маске, подступившую ближе, когда Регулус рухнул на колени и обнял сына. Раздражение вспыхнуло с новой силой, и он взмахом палочки повелел Пожирателю – нет, Пожирательнице – убираться. Да, он явно был здесь единственным человеком в здравом уме. – Уходи, – приказал он. Беллатрикс недобро глянула на него сквозь прорези маски – и снова уставилась на тело Изара, очевидно, с трудом удерживаясь от искушения подойти ближе. Неужели это та самая женщина, которая всего несколько месяцев назад пыталась оскопить племянника? Снейп в очередной раз убедился, что с головой у Беллатрикс явные проблемы – даже Изара она оценила по достоинству только тогда, когда потерпела от него поражение на дуэли. – Я не подчиняюсь твоим приказам, Северус Снейп, – выдохнула ведьма. Бросив на племянника последний взгляд, Беллатрикс резко развернулась и устремилась к трибунам, чтобы принять участие в общем веселье. Пантера растаяла в воздухе. Профессор подошел к отцу и сыну ближе, сам не зная, радоваться ли тому, что Регулус не обратил внимания на форму его патронуса, или испытывать горечь. Впрочем, он решительно выбросил все посторонние мысли из головы при виде неприкрытого горя друга. Тот закрыл собой тело сына, прижал к себе и раскачивался с ним из стороны в сторону, что-то исступленно шепча на ухо и поглаживая по слипшимся от пота волосам. Когда Регулус наконец поднял глаза на Снейпа, в них стояли боль и мольба. Снейп невольно шагнул назад, ошеломленный силой чувств, которые прочитал в этом взгляде. Регулус словно просил Снейпа помочь… помочь там, где уже ничего нельзя было исправить. – Может быть, он еще… – Снейп осекся, увидев, как лицо друга искривилось в гримасе ненависти. – Не подходи! – в голосе Блэка не было ничего человеческого. Нахмурившись, Снейп оглянулся и заметил, как к ним приближается Риддл. Он поспорил бы на что угодно, что, не будь у политика необходимости держать лицо, и умей он создавать патронуса, то оказался бы здесь первым. Не обращая внимания на скрытую угрозу, Риддл присел рядом с Изаром. – Немедленно прекрати этот цирк, – скомандовал он, когда Регулус вместе с телом сына отпрянул от его протянутых рук. – У тебя нет никаких прав на него! – рявкнул волшебник. Что за дурак… Бесконтрольная ярость Регулуса напомнила Снейпу его брата-полудурка, Сириуса. – Это из-за тебя он сейчас такой!.. Снова решительно потянувшись вперед, Риддл вырвал Изара из рук отца и окружил всех четверых магическим барьером. Теперь для любого стороннего наблюдателя они были лишь смутными тенями, сгустком сумрака на самой грани видимости. – Этого не было в первоначальном плане, – прошипел Риддл; карий цвет его глаз растворился в багровом сиянии. – Кубка должен был коснуться другой. Поджав губы, Снейп наблюдал за палочкой Темного Лорда, которая описала круг у лба Изара. Прежде чем появился Риддл, профессор сам собирался провести ту же процедуру. Сканирование покажет, сохранилась ли в мозгу Изара Блэка какая-то активность. Голубое свечение будет означать, что мозг не поврежден; красное – что тот все-таки пал жертвой поцелуя дементора. К собственному удивлению, Снейп понял, что непроизвольно затаил дыхание. Через мгновение голову Изара окутало мягким голубоватым светом. Снейп выдохнул, поражаясь невероятной удаче мальчишки. Как он сумел и на этот раз выйти сухим из воды? – Он в порядке, – судя по голосу Риддла, политик был удивлен не меньше Северуса. – Мозг не затронут, – затем Темный Лорд с едва заметной неохотой передал Изара обратно Регулусу. – Доставь его в больничное крыло. Необходимо как можно скорее заняться ранами. Когда Регулус снова принял сына в обьятия, казалось, даже воздух вокруг волшебника стал светлее. Риддл повернулся, и Снейп предусмотрительно отступил на шаг. Прижав кончик палочки к виску, политик на секунду зажмурился; когда он открыл глаза, на смену алому снова пришел карий. Бесконечно долгое мгновение заместитель министра невозмутимо рассматривал Снейпа. – Сопроводи их в больничное крыло, Северус, – обронил он, прежде чем развернуться и направиться обратно к пылающим трибунам. Черные глаза встретились с серыми. – Спасибо тебе, Северус, – хрипло прошептал Регулус. – Спасибо. *** Северус сам не понимал, ради чего до сих пор торчит с Регулусом в больничном крыле. С тех пор, как мадам Помфри закончила обрабатывать раны Изара, прошло уже два часа. Мальчик лежал на койке бледный и неподвижный, и казался таким безмятежным, какими бывают только мертвые. По словам Поппи, Изар впал в кому. Судя по всему, нападение дементоров довело мальчика до умственного истощения. Снейп размышлял над заключениями школьной целительницы. Да, за прошедший год Изар перенес немало потрясений. Временами случалось, что сильное напряжение или пережитое горе заставляло того или другого волшебника замыкаться в стенах собственного сознания. Главный вопрос, сможет ли Изар стать прежним после того, как очнется. Разумеется, Регулусу он об этом даже не посмел заикнуться. Профессор посмотрел в окно. Следовало проверить, как там его слизеринцы; вообще следовало сделать очень много всего, чтобы помочь Хогвартсу прийти в себя после нападения: варить зелья, присматривать за остальными пострадавшими… Однако вместо этого он стоял рядом со съежившимся на стуле Регулусом. С тех самых пор, как Поппи Помфри отодвинула скрывавшую кровать ширму, тот ни на шаг не отошел от сына. И Северус обнаружил, что тоже не может двинуться с места. Он старался убедить себя, что остается из чистого любопытства, а вовсе не потому, что стремится поддержать великовозрастного остолопа, сидевшего у кровати. После того как нападение закончилось, а о раненых позаботились, директор Дамблдор, министр Фадж и его заместитель Риддл появились у койки Изара Блэка. За извечной маской дружелюбия директора Снейп без труда различал гнев. Старого волшебника возмущал и раздражал тот факт, что Риддл продолжает как ни в чем не бывало расхаживать по Хогвартсу даже после столь дерзкого нападения. Однако помешать ему директор не мог – доказательств против Риддла у него не было, а представители министерства имели полное право находиться в Хогвартсе. Что же до самого Риддла, то под внешним спокойствием политика сквозило беспокойство. Все Пожиратели ушли живыми, никто не попался в плен, так что, похоже, все это действительно было лишь игрой на публику… вот только Северус не мог не заметить, как покровительственно и властно Лорд навис над Изаром. – Пожиратели смерти? – обескураженно повторил Фадж. Эти два слова в его устах звучали нелепо и странно. Министр беззаботно хохотнул, явно не поверив словам Дамблдора. – Вы думаете, что нынешняя шайка бандитов называет себя Пожирателями смерти, директор? Северус с затаенным интересом наблюдал за происходящим. Регулус рядом с ним казался сосредоточенным исключительно на своем сыне, но Снейп знал, что это только видимость. – Я не просто думаю, министр, – скорбно произнес Дамблдор. – Я это знаю. Нападение было организовано рвущимся к власти Темным Лордом. Пожиратели смерти – его последователи, –пронизывающий взгляд директора остановился на Риддле, стоявшем с другой стороны кровати Изара. Тот в ответ склонил голову набок, демонстрируя интерес и невинное любопытство. Фаджа же заявление Дамблдора привело в ужас. – Темный Лорд? – неуверенно повторил он. С минуту министр пытался собраться с мыслями; затем его лицо исказилось от гнева: – Нет никакого Темного Лорда, Дамблдор. Последним был Гриндевальд, на этом все закончилось! Я еще могу понять и принять существование группы террористов, выступающих против Франции, но Темный Лорд на британской земле? Чепуха! Снейп покосился на Риддла. Тот обеспокоенно качал головой. – Мне не совсем понятно, почему вы решили, что за этим стоит Темный Лорд. Единственные погибшие в этом инциденте – французский министр магии и его жена. Риддл не стал делать никаких однозначных утверждений. Он не стал оспаривать заявление директора о появлении Темного Лорда, но не спешил и соглашаться с Фаджем. Заместитель министра всего лишь поинтересовался, на чем директор основывался в своих выводах. Весьма умно – теперь в случае чего у него будет пространство для маневра. На мгновение Северус задумался, какую роль в грядущей войне отводил себе сам заместитель министра. Дамблдор взмахнул рукой в направлении неподвижного Изара Блэка. Регулус встрепенулся, словно бдительная курица-наседка, и с подозрением покосился на директора. – Я уверен, что юный мистер Блэк пал жертвой интриг Темного Лорда. Если вы проверите левую руку мальчика, то обнаружите там татуировку – метку Пожирателя смерти. На ней изображен тот же знак, что появился в небе во время нападения. Фадж вздохнул, не замечая напряжения, появившегося в позах Риддла и Регулуса. Снейп, в свою очередь, изо всех сил пытался сдержать усмешку – и, кажется, не слишком в этом преуспел. Министр водрузил на нос очки и пожал плечами: – Предположим, я вам поверил, Дамблдор. Давайте же полюбуемся этим тайным знаком заговорщика, которым, как вы утверждаете, щеголяет мальчик. Дамблдор мрачно кивнул и потянулся к Изару. Удивительно, но первым его руку успел перехватить не Регулус, а Темный Лорд. Риддл недобро усмехнулся и с силой стиснул сухое запястье директора. – Проявите хотя бы немного такта, Дамблдор, – проникновенно произнес он. – Мальчик без сознания, неужели нельзя пощадить его гордость? Фадж хихикнул и всплеснул руками: – Ну же, Том, это всего лишь безобидная прихоть директора. Давай взглянем на его руку и покончим с этим. Темный Лорд не сделал ни малейшего движения, чтобы отпустить руку старого волшебника. Снейп стряхнул с себя оцепенение и понял, что пришла пора вмешаться. – Прошу прощения, мистер Риддл, но я полагаю, что министр Фадж прав, – протянул зельевар. Он почувствовал, как Регулус рядом застыл, но продолжил смотреть прямо в холодные глаза Волдеморта: – Вреда от этого не будет. Северус понятия не имел, во что теперь превратилась татуировка. Все это время он не хотел этого знать, а сам Изар не спешил с ним откровенничать. Профессору было известно лишь то, что мальчишка сумел обойти защитные чары Темного Лорда... достижение, немыслимое для любого другого. Возможно, у Изара вообще не хватило времени изменить метку. Риддл медленно отпустил руку директора. Его недоверчивый взгляд впился в Снейпа. Возможно, того еще ждет кара за то, что он знал о намерениях Изара, но бездействовал... и все же профессор рассудил, что лучше подвергнуться наказанию, чем вызвать у Фаджа ненужные подозрения. Дамблдор закатал рукав рубашки мальчика, и пятеро волшебников склонились над койкой. – Мерлин всеблагой! – воскликнул Фадж, поправляя очки и всматриваясь. Снейп тоже уставился на руку Изара. Нахмурившись, профессор внимательно рассматривал полуголую фемину с пышными формами. Тряхнув густой гривой угольно-черных волос, та сжалась под пристальными взглядами. Надув губки, дива попыталась прикрыть грудь небольшим знаменем, которое сжимала в руках… впрочем, не сильно в этом преуспев. На знамени гордо выделялся герб Блэков. Татуировка шевельнулась и точеной ручкой отбросила с глаз волосы. Регулус первым прервал молчание. Откинув голову, волшебник оглушительно расхохотался. Снейп покосился на Риддла, который продолжал непонимающе рассматривать метку. Момент для веселья был неподходящий, но профессор все же не смог сдержать усмешку. Впрочем, и та тут же увяла, стоило политику наконец поднять глаза. Он бесстрастно оглядел зельевара поверх очков. Возможно, Снейпу почудилось, но он готов был поклясться, что заметил тень улыбки, скользнувшую по губам Риддла. Впрочем, та мгновенно пропала, стоило рукаву вновь скрыть руку Изара. Побагровевший Фадж сорвал очки с носа. – Сдается мне, директор, что мы обнаружили татуировку не члена тайной организации, а озабоченного подростка, – министр смущенно откашлялся. Он и понятия не имел, что лежавший перед ним мальчик был кем угодно, только не обычным подростком. Изар был слишком зрелым, чтобы подобным образом демонстрировать свои пристрастия. Северус подозревал, что татуировка задумывалась как способ щелкнуть Темного Лорда по носу. – Нам пора, мистер Риддл. Уверен, что у нас с вами найдутся дела поважнее, – Фадж окинул напоследок неподвижную фигуру Изара Блэка шокированным взглядом и поспешил к выходу. Оба политика прошли мимо застывшего директора и скрылись в коридоре. В ответ на вопросительный взгляд Альбуса Снейп только молча покачал головой. Пусть думает, что он и понятия не имел о том, что Изар сделал с меткой. Бросив прощальный взгляд на снова застывшего на стуле Регулуса, Дамблдор молча вышел в коридор. Снейп решил, что теперь и ему самое время удалиться. В конце концов, то любопытство, которое так долго удерживало его рядом с Регулусом, он уже утолил. Он повернулся, чтобы уйти; полы мантии взметнулись и опали. – Северус… Зельевар замер и оглянулся на Блэка через плечо, а заметив его хитрую усмешку, немедленно насторожился. – Не думай, что я не обратил внимания на твоего патронуса, – Регулус умолк, но его серые глаза сияли. – На точную копию моей анимагической формы, – глупец был до краев полон самодовольством. Снейп в ответ лишь сердито нахмурился и стремительно покинул больничную палату.