Death of Today

– Он… он поправится? – прошептала Дафна. Присев на краешек больничной койки, она неотрывно смотрела на безучастное лицо Изара и с трудом сдерживала слезы. Регулус тихо вздохнул, не выпуская рук сына, и снова посмотрел в пустые серо-зеленые глаза. Изар не спал, он лежал с широко раскрытыми глазами, уйдя в глубины собственного сознания, и непонятно было, что он видит и чувствует. Казалось, от мальчика осталась одна оболочка. – Мадам Помфри говорит, что мозг по-прежнему работает, – неуверенно произнес Регулус. – Он избежал поцелуя дементора, но достиг крайней стадии умственного истощения, – чего, впрочем, и следовало ожидать. За прошедший год Изар через многое прошел, и Регулус удивлялся тому, как долго мальчик выдерживал такое напряжение. Его преследовало странное чувство – хотелось забрать всю боль сына, все его страдания и окружить неусыпной заботой. Впрочем, умом он понимал, что сам Изар будет последним, кто оценит подобное. Драко с недоуменной гримасой придвинулся к кровати поближе. Вытянув руку, он помахал ею перед лицом Изара. Как и ожидалось, тот даже не моргнул, продолжая безучастно смотреть прямо перед собой. – Малфой! – прошипела Дафна, побагровев от возмущения. – Ты бесчувственный чурбан! Копируя манеру отца, Драко повернулся и пронзил девушку надменным взглядом. Люциус был известен своей привычкой окатывать презрением тех, кто посмел его оскорбить. – Это не грубость, Гринграсс, а естественное любопытство. Я просто хотел проверить, как далеко он ушел, – фыркнул он, задрав нос. Регулус снова вздохнул и покачал головой. Он терпеть не мог детскую непосредственность – и был не в силах вынести даже мысль о том, что Изар может не вернуться. – Пожалуйста, не могли бы вы прийти чуть позже, через пару дней? Он открыл глаза только сегодня утром; если что-то изменится, я тут же дам знать, – он лгал и сам понимал это; Регулус не собирался ни с кем делить сына. Накануне он заснул, сидя на стуле, и утром проснулся, чувствуя, как ломит все тело, и увидел, что глаза Изара открыты. Впрочем, вспыхнувшая надежда угасла, стоило ему заговорить с сыном. Изар смотрел на него с детским изумлением и моргал только тогда, когда рефлексы брали верх. Движения век и дыхание были единственными признаками того, что он жив; даже яркие глаза потускнели. Мадам Помфри сказала, что такое поведение было типичным для волшебников, замкнувшихся в собственном сознании. Худшее еще не закончилось. Подавшись вперед, Регулус еще сильнее сжал руку Изара, в то время как Дафна и Драко бесшумно покидали палату. *** Рука брата, опустившаяся на плечо, сочувственно сжалась. Регулус поднял голову и мрачно улыбнулся; на его лице ясно отражалось все напряжение последних дней. – Тебе не мешало бы побриться, братец, – улыбнулся Сириус и потянулся, чтобы поскрести заросший подбородок Регулуса. С тех пор, как Изар открыл глаза, доказав, что действительно смог избежать поцелуя дементора, прошло три дня. Все это время Регулус упрямо оставался рядом с сыном. Он принимал пищу, когда это было необходимо, спал на койке рядом и отходил только принять душ – каждый раз стараясь закончить как можно быстрее и снова вернуться к Изару. Однако никаких изменений в состоянии сына не наблюдалось. Изар всегда был упрямцем – он очнется только тогда, когда сам будет к этому готов. Сириус склонился над племянником и плутовато усмехнулся. – Ну привет, приятель, – выдавил он, глядя в равнодушные глаза. Изар медленно моргнул и затем отвернулся от них обоих, уставившись на дверь палаты; Регулус затаил дыхание. Неужели он начал реагировать? Неужели Изар наконец сумел прорваться сквозь ту стену, которой отгородился от окружающего мира? Подняв голову, Регулус угрожающе нахмурился, когда понял, кто стоит всего в паре шагов. Поза Риддла была абсолютно спокойной, как и выражение его лица. Казалось, заместитель министра не видит ничего, кроме фигуры в кровати. Сцепив руки за спиной, он сосредоточенно рассматривал мальчика. – Изар? – Регулус вскочил и склонился над кроватью. Тот отреагировал на появление Риддла; сколько горькой иронии в том, что даже сейчас он чувствовал его присутствие. – Изар… – тихо позвал он сына. Изар начал мелко дрожать, не отрывая от Риддла мертвого взгляда. С его сухих губ сорвался беспомощный стон, за которым тут же последовал другой. Даже за той стеной, которой Изар отгородился от всего мира, он знал, что Риддл рядом… тот самый волшебник, который был виноват в том, что с ним случилось. Наплевав на возможные последствия, Регулус прикрыл ладонью глаза Изара, прерывая этот молчаливый диалог. – Убирайтесь! – сердито прошипел Регулус. – Дьявол, подите прочь! Риддл наконец отвлекся от рассматривания Изара и перевел холодный оценивающий взгляд на Регулуса. Похоже, только присутствие Сириуса заставило его сдержаться; мрачно сверкнув глазами напоследок, Темный Лорд развернулся и вышел из палаты. Регулус поймал себя на том, что его колотит едва ли не сильнее, чем Изара. *** Задыхаясь, он открыл глаза. Вокруг царила непроглядная тьма. С губ слетел протестующий возглас: он был сбит с толку, испуган и не имел ни малейшего понятия о том, где находится. Тело колотила дрожь, а из горла рвались бессвязные панические звуки. – Пожалуйста… – несчастно прошептал он. Судорожно сжавшись, он попытался слиться с окружающей тьмой, страшась того, что поджидало на ее изнанке. Где-то в самой глубине сознания он ощутил слабый рывок куда-то вправо. Откуда это знание, что рядом кто-то стоит? Словно... словно бы он чувствовал их, их магию. Но как? Как такое возможно? Он продолжал дрожать, чувствуя, как пот струится по телу, стекая на землю. – Изар? От прикосновения мальчик судорожно дернулся. Паника, отчаяние – ему некуда было скрыться от рук; их рук. Они были повсюду – безжалостные, равнодушные... ледяные. Новое касание вырвало у него протестующий всхлип, который перешел в истерический вопль, стоило кому-то обхватить его руку. – Изар! – опять этот голос, на этот раз он кричал – так же отчаянно, как и сам мальчик. Это имя было ему знакомо, он должен был знать, чье оно. Может, его собственное? Да… да, точно. Изар Харрисон. Или Изар Блэк. Или урод. Так его называли. Они… те дети в приюте. Но зачем дементору разговаривать с ним словно человеку? Откуда в его голосе беспокойство? Дементоры не умеют разговаривать. Тьма поглотила его, и Изар снова закричал, беспорядочно молотя руками, пока дементор прижимал его к земле. Вспыхнули огни, и в мире снаружи стало светло – но Изар по-прежнему прятался в тени, не в силах сбежать от дементоров, от тьмы, от воспоминаний. О, эти воспоминания... он застонал и снова забился в неведомых сильных руках. Даже улавливая боковым зрением блики света, перед собой мальчик видел только безликую пустоту. Руки, удерживающие его, были серого цвета, с лохмотьями полусгнившей кожи, и их прикосновение жгло холодом. Бесконечным, невыносимым холодом. Послышался звук торопливых шагов. Изар запаниковал и вцепился в нависшего над ним дементора. Он будет сражаться, он не позволит снова утопить себя в мучительных воспоминаниях. Довольно. Скрючив пальцы, он рванулся вперед и вцепился в чью-то мягкую плоть. Почему у дементора такая гладкая кожа? Разве он не должен быть гниющим полутрупом? И откуда у него щетина? – Изар, прошу тебя, – успокаивающе произнес дементор, не ослабляя хватки – хватки, которая, впрочем, больше не казалась безжалостной. Место, где он держал его, налилось успокаивающим теплом, прогоняя холод. – Пожалуйста, сын, – теплое дыхание коснулось его уха. – Я никогда не причиню тебе вреда. Сердцебиение выровнялось, а в глазах постепенно прояснилось. Над ним склонился какой-то мужчина, который тяжело дышал – скорее от испуга, чем от напряжения. Короткая бородка, черные волосы, серые глаза… – Отец… – несчастно прошептал Изар. Тот замер с удивленным видом, но изумление быстро сменилось выражением заботы и участия. Да, теперь Изар вспомнил. Регулус, правильно будет Регулус. Раньше Изар никогда не называл его отцом, должно быть, это и вызвало такую реакцию. Тем временем Регулус с облегчением закивал. – Да, сын. Все хорошо, все закончилось, – произнес он, нежно потрепав его по щеке. Тяжело дыша, Изар отстранился, пытаясь разобраться в происходящем. Мягкая поверхность, на которой он лежал, оказалась не землей, а кроватью в больничном крыле. Он заморгал, привыкая к тусклому свету свечей, и оглядел ряды пустых коек... и женщину, замершую неподалеку. Она тоже была ему знакома. Изар зажмурился, дрожа всем телом. Мадам Помфри, так ее звали. Имя потянуло за собой вереницу воспоминаний. – Регулус, – неуверенно произнесла женщина, – принести успокаивающий отвар? – Не стоит, Поппи, он сейчас придет в себя. Изар поджал губы. Успокаивающий отвар был зельем. Зелья проходили на уроках зельеварения… которые вел крючконосый профессор Снейп. Зельеварение изучали в Хогвартсе. Хогвартс был школой, в которой проходил Турнир трех волшебников. Он знал это. Воспоминания медленно возвращались, просачиваясь сквозь окружающую сознание стену тумана – стену, которую создал он сам, чтобы забыть. Забыть все. Впрочем, большую часть того, что он вспоминать не хотел, стена все же удерживала. Он не хочет вспоминать и не будет. Почувствовав прикосновение Регулуса, Изар шумно вздохнул. Окружающий мир по-прежнему представлялся ему странным и непонятным, однако он покорно прильнул к отцу, уткнувшись лицом ему в плечо. Где-то глубоко внутри, под теми щитами, за которыми он запер воспоминания, Изар знал, что нельзя демонстрировать подобную слабость. Он был слишком сильным, слишком независимым для этого – или, по крайней мере, считал себя таким. Однако сейчас все это казалось неважным. Рядом наконец-то был кто-то, кто хотел утешить его, разделить его боль. Когда ширма отделила кровать от остальной палаты, обеспечив им подобие уединения, Регулус лег рядом с Изаром и прижал его к себе. – Только не сбегай больше, Изар, – прошептал он, заметив скованность сына. – Я не уверен, что смогу пережить подобное еще раз, – погладив Изара по голове, он взял его руки в свои. – Как бы не было тяжело вспоминать, ты должен принять то, что случилось. Я здесь, с тобой, а дементоров больше нет. Изар вцепился в мантию Регулуса и взглянул на отца из-под полуопущенных ресниц. – Все какое-то... зыбкое, – растерянно признался он. Какая-то часть его невольно поморщилась, услышав собственный голос – такой детский, такой… жалкий. Регулус придвинулся ближе и поцеловал его в уголок рта. – Этого и следовало ожидать, – вздохнул он. – Тебе нужно высвободить воспоминания. Мадам Помфри и Северус говорят, что для этого понадобится сломать ту стену, которой ты от них отгородился. Изар недоверчиво посмотрел на Регулуса. То, что тот говорил, казалось неправильным. Как отец может предлагать сделать то, что принесет так много боли? – Если я ее разрушу, мне придется вспомнить все... совсем все, – Изар опустил взгляд на их переплетенные пальцы. Одна мысль об этом пугала, приводила в ужас. – Почему бы не оставить все как есть? – простодушно спросил он. Регулус изменился в лице и прижал голову сына к своему плечу. Казалось, он борется сам с собой, пытаясь решить, что посоветовать. – Если ты хочешь оставить все как есть, Изар, я не стану тебя винить. Что бы ты ни решил, я всегда поддержу тебя, – наконец прошептал он. В голосе отца не чувствовалось уверенности, но Изар вовсе не хотел воскрешать прошлое, не хотел вспоминать, каким был раньше. Разочарования и трудности словно преследовали его по пятам, так какой смысл возвращать себя прежнего и вновь во все это окунаться? Если он останется таким, как сейчас, отец поддержит его и защитит, как обещал. Ему не придется больше самому разбираться со своими проблемами. Можно будет закрыть глаза на все, что происходит вокруг, и ничего не знать. Перспектива манила. Ему нравилось это ощущение покоя и безопасности. Но тогда откуда это чувство, что в его прежней жизни ничего подобного не было? Почему ему так не по себе от мысли о том, чтобы вверить себя чужим заботам? Изар засопел, глубоко вдыхая отцовский запах, и устало опустил голову, наткнувшись взглядом на свою обнаженную левую руку. Нахмурившись, Изар попытался понять, почему это зрелище так его тревожит. Почему то, что рука была открыта взгляду, рождало внутри смятение и ужас? Сам не понимая своих чувств, он уставился на кольцо с затейливым кельтским узором. Откуда оно у него? Изар нахмурился, когда из тумана выскользнуло одинокое воспоминание и перед глазами замелькали обрывочные картины. Он вспомнил, как повстречал сам себя в лабиринте из черного льда. Однако второй Изар был другим… На мальчике перед ним была футболка с короткими рукавами, открывавшая взгляду левую руку с темной меткой, которая выделялась на коже как никогда ярко. Перчатки на левой руке не было, и на пальце матово сияло кельтское кольцо, связывающее Изара с Волдемортом. Двойник чуть сутулился и казался словно бы ниже; но самое большое отличие было в другом. В серо-зеленых глазах двойника не было огня; в них стояла безнадежность… и покорность. Изара передернуло; с нарастающей паникой он вспомнил, как встретил боггарта; вспомнил, как поклялся себе, что никогда не допустит подобного, никогда не позволит себе стать таким ничтожеством, таким неудачником. Чувствуя, как внутри поднимается ужас, Изар поднял глаза на Регулуса. В зрачках отца он увидел свое отражение, увидел маленького испуганного мальчика, который проиграл – и теперь искал защиты у взрослых. Его самый страшный кошмар стал явью. Боггарт победил. Изар запрокинул голову и закричал, одним мысленным ударом разнося стену вдребезги. Он никогда не нарушит слова, данного самому себе. Воспоминания хлынули мощным потоком, и Изар почувствовал, что тонет. Прижавшись к Регулусу крепче, он заплакал. *** Дождь лился, словно целительный бальзам, очищая разум. Подняв лицо к небу, Изар неподвижно сидел на каменной скамье на площадке почти на самой верхушке башни. Яркие блики солнца проникали даже сквозь опущенные веки. Погода стояла ясная и как нельзя больше соответствовала его безмятежному настроению. Дождь больше походил на водяную пыль, а тучи подсвечивались солнцем, окрашивая небо во все оттенки золота. Изар глубоко вздохнул, пытаясь отрешиться от доносившихся снизу громких криков учеников, провожающих карету Шармбатона и корабль Дурмстранга в обратный путь. Какая-то часть его хотела бы попрощаться и с Сиприеном, и, как ни странно, с Лукасом. Оба чемпиона на последнем испытании отделались легким испугом. Стейнар, которого впоследствии нашли без сознания в каюте, вообще лишился только пары прядей волос. У Изара было ощущение, что когда-нибудь они еще увидятся. Тихо вздохнув, он вздрогнул, когда неожиданно большая капля дождя упала на лицо. Последние две недели он провел в одиночестве. Единственные люди, с которыми он общался – это экзаменаторы, принимавшие у него ТРИТОН, и Регулус с Сириусом. За несколько дней до начала экзаменов Дамблдор сообщил, что совет попечителей решил сделать для Изара исключение и позволить ему сдать ТРИТОН в любое время, которое он сочтет подходящим. Изар поблагодарил директора, однако ответил отказом, заявив, что готов предстать перед комиссией вместе со всеми, даже несмотря на последние события. К экзаменам он не готовился и, возможно, справился не лучшим образом, однако был уверен, что результаты все равно показал достойные. Может быть, он и не получит высший балл по всем предметам, как хотел, но, по крайней мере, он покончил с ними; покончил с Хогвартсом. После каждого экзамена Изар спешил поскорее покинуть шумные коридоры и укрыться в личных комнатах Сириуса. Регулус временно переехал туда же и по мере сил старался составить Изару компанию. Впрочем, большую часть времени мальчик тихо сидел на кровати, пытаясь снова собрать себя воедино. Только изредка, в особо удачные дни, рисковал он выйти из отведенной ему комнаты и присоединиться к отцу и дяде. Рассудок его по-прежнему был хрупок и неустойчив. Потребуется немало времени, чтобы исцелиться умственно, душевно и физически. Понимая состояние Изара, Регулус предложил следующее решение. Изар, Регулус и Сириус исчезнут на три месяца. Первоначально отец с сыном собирались отправиться вдвоем, однако в последний момент Сириус напросился с ними. Троица задумала навестить несколько имений Блэков, раскиданных по всему миру, но нигде не задерживаться надолго. Никто не догадывался об их намерениях, кроме Оуэна Велдера, главы Отдела тайн. Изар послал начальнику сову и сообщил, что летом на работу выйти не сможет, одновременно уведомив о том, что успешно сдал выпускные экзамены и уже начиная с осени сможет находиться в министерстве хоть каждый день. Однако кроме того, что летом Изар не появится, Велдер ничего не знал. Блэки желали сохранить свой план в секрете. Тогда никто не сможет им помешать, пока Изар будет приходить в себя. Мальчик отдавал себе отчет, что момент, чтобы уйти в тень, выбран не самый удачный, но ему было жизненно необходимо время, чтобы зализать раны. События последнего года закалили его, это Изар понимал. Вероятно, не случись с ним всего, что случилось, он вырос бы совсем другим человеком... однако прямо сейчас он чувствовал себя слепым котенком, беспомощным и слабым. Труднее всего оказалось примириться с воспоминаниями о жизни в приюте. Впервые попав в Хогвартс пять лет назад, Изар старательно запрятал их подальше, оставив на переднем плане только свою ненависть к маглам. Каждый раз, оглядываясь назад, он с новой силой осознавал свою беспомощность. Воспоминания о приюте заставляли его чувствовать себя ущербным, слабым. Он ни за что не хотел бы снова пережить эти ощущения. Но когда ему все-таки пришлось вспомнить то, о чем вспоминать не хотелось, Регулус был рядом. Отец на данный момент был центром его вселенной, и Изар сам не знал, пугаться ли ему столь сильной связи с другим человеком или быть благодарным за то, что тот рядом. Он опустил голову, и дождевая капля сорвалась с кончика носа. Рассеянно поглаживая перья сидевшей рядом совы, мальчик наблюдал, как медленно рассеиваются тучи. Едва ли не сложнее, чем переварить вернувшиеся воспоминания о приюте, оказалось смириться с предательством. Было трудно признаться самому себе, но Изар доверял Лорду Волдеморту. Отношения между ними всегда оставались довольно шаткими, однако за год они понемногу укрепились. Довериться Темному Лорду было нелегко – Изар не был склонен так просто признавать чужой авторитет и всегда относился ко взрослым настороженно. Отбросив свою вечную подозрительность и сделав для Волдеморта исключение, он дорого за это поплатился. Теперь же... теперь связывавшая их ниточка лопнула. Прямо сейчас Изару казалось, что больше никогда он не сможет поверить темному магу. Интересно, будет ли он думать так же спустя несколько месяцев, которые проведет вдали от Волдеморта? Регулус рассказал о том, как его метку обнаружили в присутствии Дамблдора, Фаджа, Снейпа и Волдеморта. Изар знал, что Волдеморт рано или поздно узнает о том, что он сделал, и именно поэтому придал татуировке столь фривольный вид. С его стороны это было вопиющим непочтением, однако Изар предполагал, что рано или поздно кара его настигнет, и тогда воспоминания о полуголой девице хотя бы отчасти подсластят пилюлю. Впрочем, прямо сейчас он не видел в этом ничего смешного. Изар вздохнул, чувствуя нарастающее давление мощной ауры. Не то чтобы он ожидал, что сможет вечно избегать Темного Лорда, особенно после того, как Регулус сказал ему, что Риддл неоднократно навещал его в больничном крыле – однако все равно не был готов к встрече. В своем нынешнем состоянии он едва ли сможет противостоять маневрам Волдеморта. Торопливо схватив мешочек, набитый золотыми монетами, Изар напоследок пробежал глазами короткую записку, которую собирался сунуть внутрь: Отдаю долг. Дамблдор вручил ему награду за победу в турнире тихо, без излишней помпы. Директор счел неуместным устраивать пышную церемонию, когда французы находятся в трауре по своему министру. Изар был только рад этому и принял мешочек с золотом в каком-то странном оцепенении. Ему претило оставлять у себя награду за турнир, который принес ему столько страданий, к тому же у него еще оставался невыплаченным кое-какой долг. – Отнеси это Олливандеру, милая, – шепнул Изар сове. Риддл был уже совсем рядом, и Изар привязал мешочек к ноге птицы. Бурая сова тихо ухнула и взмыла в небо. Ссутулившись и обхватив себя руками, Изар вслушивался в приближавшиеся шаги. Он постарался спрятать руки от внимательного взгляда Риддла. Они дрожали – он весь дрожал. Он не мог заставить себя посмотреть волшебнику в глаза, он еще не готов. И все же ему придется. – Поздравляю, – негромко заговорил Изар, провожая взглядом сову. Он не смотрел на собеседника. – Я слышал, что дебют Темного Лорда произвел настоящий фурор, – он постарался вложить в слова как можно больше яда, но голос его был слишком слаб, чтобы добиться нужного эффекта. – Во многом благодаря тебе, – последовал ответ. – В конце концов, именно твое изобретение позволило добиться такого успеха. Изар подтянул колени к груди и уперся в них лбом, пытаясь совладать с собой. При воспоминании о портключе кровь отхлынула от лица, а по телу пробежала дрожь. С силой выдохнув, Изар горько улыбнулся. Да, действительно – творение его собственного разума его же и разрушило. Даже смешно. Между ними повисло молчание. Если Риддл думает, что он ему ответит, то пусть подумает еще раз. У Изара не было ни малейшего желания с ним разговаривать. – Существует множество вещей, которые я сделал бы по-другому, Изар. Мальчик вскинулся и, сверкнув глазами, ткнул в Риддла пальцем: – Вы все испортили, понятно? Вы уничтожили меня. Впрочем, может, так и задумывалось с самого начала, откуда мне знать, вы же никогда ничего не рассказываете! Риддл и бровью не повел в ответ на все обвинения. Да и с чего бы ему реагировать? Изар в его глазах был просто букашкой; жалким посмешищем. – Я понимаю, что ты несколько… расстроен. Тем не менее, все еще можно исправить. Я могу помочь тебе исцелиться. Безрадостно рассмеявшись, Изар покачал головой и отвернулся. – Если вы думаете, что я доверюсь вам настолько, чтобы впустить в свой разум, вас ждет сюрприз, – Изар глубоко вздохнул, пытаясь унять дрожь, сотрясавшую все тело. – Я отправил Эйвери под личиной Стейнара, потому что он один из моих самых сильных бойцов. Он входил в мой ближний круг еще со времен, когда мы оба учились в Хогвартсе. Я доверил ему предупредить тебя не прикасаться к кубку. Он просто должен был обездвижить тебя, однако я переоценил его – и недооценил тебя. Ты превзошел его в поединке, а я слишком сильно положился на одного из своих последователей – ошибка, которую я никогда больше не повторю. Изар тряхнул головой так резко, что хрустнула шея. – Эйвери возненавидел меня с первого взгляда. Неужели вы не заметили этого, неужели не поняли, что кто угодно будет лучше него? – он поймал себя на том, что раскачивается на скамейке, непроизвольно дергаясь, и ничего не может с собой поделать. Чем больше он старался успокоиться, тем сильнее дрожал. – Я полагал, что его верность мне перевесит ту ненависть, что он испытывает к тебе, – голос Темного Лорда звучал угрюмо, и Изар принялся раскачиваться еще сильнее. – Очевидно, я был неправ. – Но почему? – прошептал Изар, чувствуя, как окружающий мир окрашивается по краям сумраком. Он должен был узнать, должен. – Почему вы сами меня не предупредили? Почему не рассказали, что весь турнир был одним большим спектаклем? Зачем заставляли меня стремиться к победе, если она могла означать смерть? Его продолжало трясти. Риддл шагнул ближе, протягивая к Изару руки. Тот, задохнувшись, отпрянул, словно испуганное животное. – Не трогайте меня! – свирепо прошипел он и посмотрел в непроницаемые глаза Риддла: – Я сам скажу, когда буду к этому готов. Темный Лорд, присев перед ним, поднял ладони в знак того, что не собирается настаивать. Он пристально наблюдал за Изаром – слишком пристально. – Твой разум как открытая книга, дитя. Когда я прибегаю к легилименции, мои жертвы кричат от боли, потому что насилие над чужим сознанием доставляет мне удовольствие. С другой стороны, есть Дамблдор, который действует совсем иначе. Не владея окклюменцией, невозможно даже почувствовать его прикосновение. Он проскальзывает в чужое сознание неслышно, словно призрак, и исчезает незамеченным. Риддл умолк и снова потянулся к Изару, на этот раз сжав руку на колене. Тот сидел неподвижно, словно полностью уйдя в себя, однако не упускал ни единого слова. Итак, Риддл не рассказал ему о своих планах потому, что Изар не владел окклюменцией. Ну почему он такой слабак? Почему он так и не смог научиться защищать свои мысли? Почему не сумел проявить себя достойнее? Окклюменция уже давно была для Изара одним из самых вожделенных умений. Множество раз он пытался возвести в сознании стены, которые остановили бы натиск легилимента, и каждый раз терпел неудачу; в точности как с дуэльным мастерством. Однако драться он в итоге все же научился, почему с окклюменцией так не получилось? – Если бы я рассказал тебе о кубке и своих планах на турнир, Дамблдор сразу же прочитал бы все это в твоем сознании. Он постоянно копался в твоей голове, Изар, – Риддл умолк, позволяя тому переварить услышанное. – Кроме того, я хотел, чтобы на первом и втором испытаниях ты показал все, на что способен. Знай ты, что все это лишь фарс, то не стал бы так стараться. Я хотел, чтобы ты произвел впечатление на всех, кто следил за турниром. Изар уставился на свою перчатку. Скрытое под ней кельтское кольцо не только хранило его невинность, но и защищало информацию о том, что Волдеморт был волшебным существом. Случись Дамблдору сунуться в сознание Изара, он обнаружил бы там лишь бессвязные обрывки воспоминаний, не несущие никакого смысла. Почему же Темный Лорд не мог воспользоваться тем же трюком и предостеречь Изара хотя бы перед началом третьего испытания? Ярость вспыхнула в мальчике с новой силой, когда Волдеморт обхватил его за плечи и притянул к себе. Уперевшись лбом в лоб Изара, Риддл погладил его руки. – У меня есть дом на побережье. О нем никто не знает, и я уверен, что тебе там понравится. Позволь мне увезти тебя туда на несколько дней, чтобы мы оба смогли прийти в себя. Я помогу тебе исцелить разум. Какая бы помощь тебе ни потребовалась, я готов ее оказать… – хрипло шептал Темный Лорд. – Я вам не верю, – мрачно отозвался Изар, не колеблясь ни секунды. Риддл замер; его лицо исказилось от гнева. – Я не собираюсь рассыпаться в извинениях – то, что случилось, произошло не по моей вине, а вследствие досадного отклонения от планов. Эйвери будет сурово наказан за свой проступок, и я отомстил французам за то, что они посмели с тобой сделать. Я уже говорил это и повторю снова – твоя безопасность для меня очень важна, – карие глаза сверкнули, пронзая его насквозь. Изар отвел взгляд и покачал головой. – Когда-нибудь я с удовольствием приеду в твой дом, Том. Однако сейчас мне нужно снова собрать себя по частям, причем желательно как можно дальше от тебя и твоего давления, – Изар впервые обратился к Темному Лорду на ты, да еще и по имени. Слова камнем упали в тишину, оставляя после себя тяжелый привкус. Риддл не успел ничего ответить, потому что именно в этот момент на верхушке башни с шумом возник Сириус и с подозрением уставился на них. Изар поднялся, чувствуя гнев, страсть и вызов, которые излучала аура Волдеморта. Повернувшись к темному магу спиной, Изар изо всех сил понадеялся, что когда он снова вернется в Британию, то будет сильнее. Ответить отказом на предложение Темного Лорда было невероятно трудно; и все же он сумел сделать это даже в таком плачевном состоянии. Идя к Сириусу, Изар почувствовал, как по губам расползается легкая усмешка. И почему ему так полегчало после встречи с этим надменным ублюдком? На данный момент Изар искренне ненавидел его – и все же не мог отрицать, что чувствует себя намного лучше. Вероятно, все дело в том, что они с Волдемортом начали новую игру, новый изощренный танец. Если Лорд был зол сейчас, интересно, что будет, когда до него дойдет, что Изар пропал на все лето? Изар просто обожал выводить Темного Лорда из себя, нащупывая границы дозволенного. И тут ему в голову пришла еще одна мысль. Ему удалось избежать разговора о своей метке. Подойдя к Сириусу, мальчик заметил, что внизу, у подножия лестницы, их поджидал Регулус. – Ты в порядке, парень? – с удивлением заметив его странную усмешку, тихо шепнул Сириус. Посмотрев на Риддла, он о чем-то задумался. Изар высоко поднял голову и через силу улыбнулся дяде: – Нет. Но буду.

конец первой части