Death of Today

— Неужели и во сне мне не будет покоя, дитя? Сон — единственный способ сбежать от тебя, но даже сюда ты ухитрился добраться, — раздраженно прошипел Волдеморт. Изар пытался собраться с мыслями, чтобы сообразить, куда он попал. Это не могло быть правдой. Просто не могло. Глаза упорно слипались, и все же он заметил, что под ногами не было ничего кроме пустоты. На фоне жемчужного сияния, простиравшегося так далеко, насколько хватало глаз, выделялась лишь фигура Волдеморта, который, закутанный в темную мантию с капюшоном, находился прямо перед ним. Алые глаза сердито щурились, давая понять, что Лорд винит Изара в той ситуации, в которой оказался. В которой они оба оказались. Как он сюда попал? Неужели его дух бессознательно устремился к тому единственному, кто мог помочь? Сознание в этом точно не участвовало, в этом Изар был уверен. Волдеморт либо медитировал, либо спал, иначе Изар бы ни за что не смог до него дотянуться. Вероятно, у него вообще это получилось только из-за их связи, что протянула ниточку между сознаниями — либо благодаря кольцам, которые тоже могли помочь навести мосты. Мысль о том, что Темный Лорд может оказаться его последней надеждой на спасение, заставила Изара скривиться. Унизительная неудача, полное поражение — от этой перспективы во рту горчило. — Мне нужна помощь, — кисло признался Изар. От подобного заявления алые глаза сначала удивленно расширились, а затем прищурились в отвращении. Волдеморт словно предвидел его слова, ждал их. Но как это возможно? Неужели Темный Лорд знал о плане Сигнуса? Может, даже помог его осуществить? Нет, конечно же нет. Сквозь пелену тумана, затянувшего сознание, Изар припомнил, что Сигнус вынужден был действовать раньше, чем планировал — и все потому, что Волдеморт согласился учить его окклюменции. Начнись эти уроки раньше, Изару могло бы хватить сил вообще не пустить предка в свою голову. Волдеморт понятия не имел, что в теле Изара теперь обитал дух Сигнуса, постепенно поглощая его личность. Изар отчаянно сопротивлялся, но в этой битве выстоять не сумел. Конечно, сдаваться он не собирался, но на данный момент, похоже, Сигнусу удалось его вырубить, и у Изара получилось мысленно дотянуться до того, кто мог его спасти. Изар уже открыл рот, понимая, что последние слова прозвучали до отвращения жалко, но Волдеморт поднял руку, останавливая его. — Ты вечно влипаешь в какие-то неприятности. Не находишь, что пора бы научиться разбираться с ними самостоятельно? Изар недоуменно моргнул, нахмурившись, прежде чем негодующе воззриться на Волдеморта. Очевидно, тот не верил, что эта их беседа происходит на самом деле. Может, это и правда лишь сон? Как бы то ни было, такого оскорбления Изар спускать не собирался. Подбоченившись, он свирепо фыркнул: — Это я влипаю в неприятности? — возмутился Изар, — Вот уж нет! Это ты вечно ставишь меня под удар, ты самонадеянный, ленивый, себялюбивый ублюдок! Алые глаза внимательно смотрели на него; на губах Лорда мелькнула усмешка. — Уже лучше, — снисходительно заметил он. — Гораздо лучше испуганного ребенка, умоляющего о помощи. Изар раздраженно запрокинул голову и глубоко вздохнул. Ему пришлось сцепить зубы, чтобы сдержать стон бешенства. Немного успокоившись, он медленно опустил голову и смерил Темного Лорда взглядом. — Что заставит тебя поверить, что это не сон и мне требуется… содействие? — спокойно спросил он, усмиряя гнев силой воли. Сейчас не время препираться. Волдеморт молчал, очевидно, не собираясь утруждать себя ответом. — Ну и ладно, — тихо сказал Изар. — Я постараюсь справиться сам, — он задумался на мгновение и продолжил: — А когда я это сделаю, то тебе придется приползти ко мне на коленях и вымаливать прощение. Но не жди от меня снисхождения. Брови Лорда взлетели ко лбу. — Снисхождения? Дитя, я только и делаю, что с самой первой нашей встречи проявляю снисхождение к тебе и твоему ядовитому языку, — подняв руку, Волдеморт хрустнул пальцами, о чем-то размышляя, и затем внимательно оглядел Изара. — Во что ты впутался на этот раз? Внезапно боль вернулась. Схватившись за грудь, Изар подался вперед; сердце пропустило удар, а затем забилось как сумасшедшее. Было похоже, что он на время погрузился в беспамятство, а теперь возвращался в сознание… возвращался к боли. Впрочем, следовало радоваться, что он приходил в себя, а не соскальзывал дальше в небытие. — Оно… оно во мне… он… И затем его затянуло обратно в поединок разумов, который сулил ему только мучения. *** — Изар, ты уверен, что все в порядке? — уже в который раз спросил Регулус; до мальчика его голос доносился глухо и словно издалека. «Нет, не в порядке, Регулус, но вряд ли ты меня услышишь», — раздраженно подумал Изар, снова пытаясь вернуть контроль над своим телом. Почувствовав его поползновения, Сигнус отшвырнул потомка обратно в самые глубины сознания. Изару потребовалось немало времени, чтобы прийти в себя после этого. Невыносимо хотелось отступить, набраться сил и хотя бы ненадолго забыть о боли, но он знал, что стоит ему расслабиться, как Сигнус тут же воспользуется шансом и поглотит его личность. Изар не знал, что произойдет в этом случае, но подозревал, что для него это будет означать окончательную смерть, а для Сигнуса — полный контроль над его телом, к которому тот и стремился. Впрочем, Изар знал, что Сигнусу это противостояние тоже давалось дорогой ценой. Когда они сходились в очередном поединке, ему удалось поймать обрывки воспоминаний и мыслей предка. Это противостояние не входило в планы старика. Сигнус рассчитывал уничтожить Изара сразу же, как только вторгнется в его тело. Он не учел того, что действовать придется преждевременно. Сигнус еще не вошел в полную силу, и поэтому оставался уязвим. Кроме того, он не ожидал встретить такой яростный отпор. Может, Изар и ничего не смыслил в окклюменции, но упрямства и решимости ему вполне хватило, чтобы в схватке с прапрадедушкой уравнять шансы. Впрочем, Изар понимал, что чем дольше старик остается у руля, тем сильнее становится. Сигнус планировал как можно скорее отправиться к Вуали и воссоединиться с остатками души. В день, когда Изар коснулся Вуали, наружу вырвалась лишь небольшая частичка духа предка. С тех самых пор та часть, что осталась в потустороннем мире, понемногу просачивалась следом и воссоединялась с его призраком. Дух Сигнуса до сих пор был разделен, и значит, у Изара был шанс вернуть себе контроль над телом. Дело за малым — нужно было каким-то образом помешать старику добраться до Отдела тайн. — Я в полном порядке, Регулус, — произнес Сигнус губами Изара. Скривившись от такого ответа, юноша наконец огляделся. Окружающий пейзаж определенно нес на себе отпечаток его буйного воображения. Летом, пытаясь научиться окклюменции, он так ни разу и не смог попасть внутрь своего сознания. Изар читал, что структура его всегда принимает форму, близкую своему хозяину. Теперь, запертый в пределах собственного разума, он наконец получил шанс увидеть, на что тот похож. Большая его часть напоминала Отдел тайн — тот же блестящий черный пол, высокий потолок и тяжелые двери. На этом, впрочем, все сходство и заканчивалось. Вместо массивных черных дверей сознание Изара было полно зеркальных створок, распахнутых настежь — доступ в него был открыт любому желающему. Сознание его было распахнутым, уязвимым. Кроме того, отчетливо ощущалось присутствие Сигнуса — предок, казалось, был повсюду. Сейчас Изар находился в одной из комнат, в которую попал через зеркальную дверь. Впрочем, назвать ее комнатой получалось с трудом, скорее она была похожа на… поле. Изар, недовольно морщась, шел по пояс в высокой траве, рассматривая фиолетовое небо, по которому стремительно скользили пушистые белые облака. Оглядевшись, он заметил вокруг бумажные цветы, словно нарисованные детской рукой. Они уныло и безрадостно клонились к земле, в точности отражая настроение Изара. Помимо облаков, по небу плыла масса предметов, так или иначе ему знакомых. Там были старые карманные часы, совсем как те, что Изар носил еще в приюте, только огромные, раза в три больше его самого. Следом за часами с утробным кваканьем по небу ковыляла гигантская лягушка. Изар моргнул и пригнулся к земле, прикрывая голову руками, словно это могло защитить его от монструозного земноводного. Впрочем, опасения его не оправдались — лягушка пронеслась мимо так же стремительно, как и облака. Чувствуя себя полным придурком, он выпрямился. — Просто ты… — Регулус неуверенно умолк, и Изар поднял глаза к небу. Сосредоточившись, он мог видеть и слышать то, что происходило во внешнем мире. Образы были размытыми, а голоса доносились как будто издалека, однако встревоженное лицо отца у Изара разобрать получилось. — Вчера в подземельях… мне показалось, что тебе больно, — неловко закончил Регулус. Сириус рядом с ним был молчалив и напряжен. К завтраку дядя даже не притронулся, и в обычных обстоятельствах Изар обязательно вовлек бы его в беседу. Сириуса наверняка до сих пор терзали сомнения по поводу того, кому он должен отдать свою верность и какой путь избрать. Самое время было ободрить дядю и еще раз попробовать перетянуть его на свою сторону. К сожалению, сейчас это было невозможно — только не с Сигнусом у руля. Тот опустил глаза в тарелку и отрывисто кивнул своему правнуку. — Ты же помнишь, что говорил портрет Сигнуса. Я вступал в права наследия. Пришлось пережить пару неприятных минут, но это было необходимо. Права наследия. Изар скептически фыркнул. И это лучшее, что удалось придумать дедуле-гению? Регулуса его слова вовсе не убедили; отложив вилку, он подался вперед: — А твои глаза… они стали черными, — настойчиво произнес он, рассматривая Сигнуса. Тот раздраженно пожал плечами. — Наверное, какой-то побочный эффект, — фыркнув, Сигнус встал; приборы с грохотом слетели с тарелки и покатились по полу. — Сегодня мне нужно в министерство. Мы договаривались встретиться с Оуэном Велдером и обсудить изобретения, над которыми я работал летом. Ложь, все ложь. Изар наблюдал, как Сигнус полностью проигнорировал обеспокоенный взгляд Регулуса. Понял ли отец, что что-то было не так? Разумеется да, но продолжать допрос не стал. Это была одна из черт его характера, которая Изару бесконечно нравилась — Регулус никогда не давил в попытке получить ответы. Он уважал право сына на свои тайны. Как назло, именно сейчас Изар отчаянно хотел как раз обратного. — Не забудь, что в полдень у нас назначена встреча с судьей, — вздохнув, Регулус подпер рукой подбородок, продолжая внимательно наблюдать за Сигнусом. Тот замер, привлекая этим внимание Изара. Встреча с судьей? Он совсем об этом забыл. Им с Регулусом и Лили Поттер было назначено сегодня в министерстве у судьи по делам опеки. Внезапно он почувствовал, как Сигнус бесцеремонно зашарил в его воспоминаниях — его воспоминаниях! Откинув голову, Изар закричал — дух его от столь грубого вторжения затрепетал, как пламя свечи, готовый угаснуть. Наконец наткнувшись на искомое, Сигнус исчез так же резко, как и появился, не обращая внимания на страдания жертвы. Изар рухнул на колени, отчаянно цепляясь за ускользающее сознание. Уткнувшись лицом в ладони, он сосредоточился на том, что происходило во внешнем мире. Сигнус холодно улыбнулся Регулусу. — Конечно же я помню, отец. Изар знал, что у предка не было ни малейшего намерения появляться на встрече. Регулус придет туда один и будет ждать его впустую, выставляя себя перед судьей идиотом. Отца, конечно, жаль, но сейчас у Изара были проблемы посерьезнее. Например, изгнать Сигнуса из своей головы. Это его тело, и будь Изар проклят, если позволит себе погибнуть из-за отсутствия навыков в окклюменции. Волдеморт наверняка сочтет такую смерть до смешного нелепой, а Изар ни за что не допустит, чтобы ублюдок над ним глумился. Уже собираясь отключиться от окружающего мира, чтобы собраться с силами, он кое-что заметил. От внимания Сигнуса ускользнул Кричер, который забился в угол комнаты и поглядывал на него, прижав уши к голове и страдальчески скривившись. Заметив, что Сигнус идет к выходу, Изар снова отрешился от внешнего мира. Он лежал в траве и пялился в фиолетовое небо, чувствуя странное злорадство. У Сигнуса было слабое место. Тот был слеп и глух ко всему, кроме своей цели. Он не считал Волдеморта угрозой, не боялся того, что Регулус что-то заподозрит — и ему даже в голову не пришло, что Кричер стал свидетелем произошедшего вчера в подвале. До тех пор, пока Сигнус не воссоединится с остатками своей души, все его помыслы будут устремлены только к этой цели. И именно на эту его слабость Изар рассчитывал больше всего. Однако успеют ли Регулус и Кричер что-то предпринять до того, как Сигнус окажется в министерстве? На Изара накатило отчаяние. Сигнус уже отправился в путь, едва ли кто-то теперь сможет его перехватить. Сердито сверля взглядом небо, Изар почувствовал, как внутри все пылает от ярости. Сосредоточившись всем существом на поднимавшейся изнутри тьме, он принялся жадно напитываться силой, что она давала. Единственный человек, который в состоянии остановить Сигнуса — это он сам. Нет смысла полагаться на остальных. Когда Изар уже собирался вступить с предком в очередную битву за свое тело, на него упала чья-то тень. Подняв голову на незваного гостя, Изар прищурился. Почувствовав, как магия вздымается вокруг яростным торнадо, он прошипел: — А ты что здесь делаешь? *** При виде посетителя, зашедшего на кухню, Регулус поднялся. — Я не ждал вас, заместитель министра, — сухо поприветствовал он гостя. Метнув в сторону Сириуса быстрый взгляд, он тут же снова обратил все внимание на Риддла. Неразумно надолго выпускать Темного Лорда из вида — один Мерлин знает, что у него на уме. Карие глаза оглядели Регулуса; затем Риддл равнодушно отвернулся. — Я пришел за мальчиком, — чопорно заявил он. Кричер, крутившийся неподалеку, со страдальческим видом заламывал руки. Мальчиком. Регулус скривился, снова садясь. — Боюсь, что мальчик уже отбыл в министерство. Сириус вскочил и, извинившись, вышел. Посмотрев, как старший брат захлопнул за собой дверь, Регулус сжал губы и повернулся к Темному Лорду. Тот был одет в роскошную мантию, говорящую о том, что Риддл направлялся в министерство — дурачить волшебный мир своими фальшивыми улыбками. Теперь Темный Лорд сосредоточил на нем все свое внимание; в его глазах сверкнула угроза. Регулус сам не знал, что хуже — его безраздельное внимание или равнодушие. Пристальный взгляд Лорда жег кожу. На смену алому цвету сегодня пришел карий, однако жестокость в глазах читалась все так же отчетливо. Как Изар ухитрялся перечить Лорду под прицелом этого взгляда, было за гранью понимания Регулуса. Он почтительно склонил голову. — Был ли он здоров? Вопрос застал Регулуса врасплох, и он склонил голову, размышляя. В грядущей войне он собирался поддержать Волдеморта, готов был сражаться за него и защищать. Тем не менее, предан Регулус был Изару и только ему. Он не доверял намерениям Темного Лорда в отношении сына и собирался приложить все силы, чтобы защитить мальчика от его тлетворного влияния. Регулус относился к Изару как к невинному ребенку и не допускал и мысли о том, что это может быть не так. На все те изменения, что произошли с сыном за лето, он предпочитал закрывать глаза. — Он был в полном порядке, совсем как тогда, когда вы видели его в последний раз. То есть вчера, если вы вдруг позабыли… Мой Лорд, — спокойно ответил Регулус. По-прежнему не отрывая от него тяжелого взгляда, Темный Лорд склонил голову набок, и Регулус застыл. Растянув губы в безжалостной улыбке, Риддл шагнул ближе. — Стоит ли мне напомнить, Блэк, что ты до сих пор дышишь исключительно потому, что таково было желание твоего сына? Волдеморт хищно наступал на Регулуса, скользя пальцами по поверхности стола. С каждым его шагом по позвоночнику хозяина дома полз предательский холодок страха. — Хозяин Регулус, господа… Настороженно изучая Темного Лорда, Регулус поднял руку, заставив паникующего эльфа умолкнуть. — Только потому, что Изар этого захотел? — сухо переспросил он. — Как-то не верится, что всемогущий лорд проявил милосердие, повинуясь прихоти подростка. Что вам на самом деле нужно от Изара, Мой Лорд? Секс? От собственной дерзости замирало сердце. Сейчас, вот сейчас он покатится по полу, заходясь в крике и вымаливая прощение за непочтительность… однако вместо этого Волдеморт склонился ближе; глаза его недобро поблескивали: — Будь это так, он давно был бы прикован к моей кровати, — тут Лорд, сардонически усмехаясь, склонил голову набок, — Впрочем, из него вырос весьма аппетитный юноша, не так ли? Блэки знают толк в инцесте — скажи-ка, как часто ты видишь сына под собой, в… — Грязный извращенец, — с ненавистью выдохнул Регулус; жилы его вздулись от бешенства. От издевательского смеха Темного Лорда в глазах темнело, однако усилием воли Регулус заставил себя успокоиться. Волдеморт был гроссмейстером интриг, мастером обмана. Регулус не знал, чему верить и кого слушать. Временами он начинал сомневаться в здравом уме собственного сына — требовалась изрядная склонность к сумасшествию, чтобы с такой охотой проводить время в компании Темного Лорда. Каким был Изар наедине с ним? Скрывалась ли в нем та же жестокость, та же болезненная извращенность? — Регулус! Он вздрогнул и кинулся на тревожный крик брата. Бросив последний взгляд на ухмыляющегося Лорда, Регулус быстро направился туда, откуда донесся голос. Обнаружил он его в гостиной; все внимание Сириуса было приковано к фамильному гобелену. — Сириус? — окликнул он брата, встревоженный его молчанием. Лицо аврора, застывшего истуканом, было белым от ужаса. Не успел Регулус спросить что случилось, как в комнату ступил Темный Лорд. — Что это? — хрипло прошептал Сириус. Охваченный предчувствием неотвратимой беды, Регулус шагнул ближе к гобелену. При виде портрета сына он задохнулся от накатившей паники. Лицо Изара то бледнело, сменяясь изображением черепа, то медленно проявлялось вновь. Под портретом так же циклично проступала дата смерти, словно гобелен не был уверен, мертв ли юноша или еще жив. — И вот это? — вскрикнул Сириус, указывая на другой портрет. Когда Регулус перевел взгляд на изображение Сигнуса Блэка, кровь застыла у него в жилах. Вместо черепа на него смотрело человеческое лицо, а вместо лет жизни осталась только дата рождения — 1889. — Быть не может, — прошептал Регулус. — Сигнус… он же мертв! — он стремительно обернулся, всматриваясь в лицо Темного Лорда. Регулус сам не знал, почему ждал от Волдеморта проявления каких-то чувств; глупо было даже надеяться на его участие. Волдеморт бесстрастно оглядел гобелен, затем смерил Регулуса холодным взглядом. — В полном порядке, да? — язвительно заметил он. — Что это значит, Блэк? Проклятие Сигнуса внезапно превратилось в одержимость? Регулус помотал головой; перед глазами все плыло. Он сам не замечал, как прерывисто дышит, пока Сириус не сжал его плечо, пытаясь успокоить. — Я не знал, — прошептал он. Бессильно осев в кресло, Регулус принялся судорожно перебирать способы спасти Изара. Оставалась ли еще хоть малейшая надежда? — Я пытался рассказать хозяину Регулусу, — в смятенной тишине раздался скрипучий голос. Подняв взгляд, Регулус обнаружил Кричера, который сжался в дальнем углу. — Кричер, — Регулус поднялся, — О чем ты пытался мне рассказать? Покосившись на Темного Лорда, старый эльф повернулся к хозяину. — О том, что случилось в подвале. Хозяину Изару было больно. Кричер не видел Сигнуса, но слышал, как хозяин говорил с ним. А потом Кричер видел, как что-то пробралось внутрь хозяина Изара. Пролетев мимо эльфа, Регулус ринулся в подвал. Он не знал, следуют ли за ним остальные; все, о чем он мог думать — это о том, что сын в опасности. Нетерпеливо взмахнув палочкой, он осветил помещение невербальным Люмосом и бросился искать портрет. Тот обнаружился на прежнем месте у стены — там же, где Регулус его вчера и оставил, найдя Изара без сознания. Как он мог быть таким идиотом? Регулус сам видел, как больно было сыну, и все же поверил в неубедительную историю про наследие. Едва очнувшись после разговора с прапрадедом, Изар начал вести себя по-другому. Теперь Регулус с пугающей очевидностью понимал, что это Сигнус контролировал каждое движение сына, каждый его вздох. Мысль принесла отчаяние, почти сводящее с ума. Тьма вокруг словно становилась гуще, и он позволил ей захлестнуть себя, собираясь с силами. — Что ты с ним сделал? — резко спросил Регулус. Он ткнул палочкой в портрет, борясь с искушением разорвать его на клочки голыми руками. — Что ты сделал с моим сыном? Сигнус неторопливо окинул Регулуса взглядом. — Это была его судьба как Блэка, — надменно заметил волшебник. — Радуйся, что сам не оказался на его месте. Зашипев в бессильной злобе, Регулус так крепко стиснул зубы, что челюсть и шею пронзила резкая боль. — Я спрашиваю не об этом, — с ненавистью выдавил он, — Что ты с ним сделал? Брезгливо поджатые губы Сигнуса изогнулись в мерзкой ухмылке. — А ты как думаешь? — откинув голову, Сигнус рассмеялся. — Мальчишка должен был сдохнуть, как только мой дух занял его тело. Упрямый паршивец, а? Но ничего — как только они доберутся до Вуали, он сгинет навеки. Твое беспокойство весьма трогательно, однако безнадежно запоздало. Услышав за спиной шорох, Регулус обернулся и обнаружил, что Темный Лорд направился к лестнице наверх. — Куда вы? — с отчаянием спросил Регулус. Изар отбыл с десяток минут назад, они уже не успеют его перехватить. Карие глаза на миг озарились багровым отсветом. — Запечатать министерство, разумеется. Перекрыть все входы и выходы и объявить тревогу. Помедлив всего мгновение, Регулус устремился за высокой фигурой Лорда. Сириус следовал за ним по пятам. — Не стоит его недооценивать, — злорадно прошипел портрет им вслед. — Мальчик понятия не имеет, как пользоваться своими способностями, но Сигнус — он создал их. У вас нет ни единого шанса. От этих слов по спине Регулуса пронесся холод, однако решимость спасти сына неудержимо гнала его вперед. *** — Я здесь, чтобы помочь тебе, — последовал вкрадчивый ответ. Когда она грациозно опустилась рядом, грива ярких рыжих волос скользнула почти до земли. Изар невольно засмотрелся на ее платье — сочетание зеленого и голубого подчеркивало зелень глаз. Фарфоровая кожа под фиолетовым небом словно сияла, а длинные ресницы бросали густые тени на щеки и привлекали внимание к полным губам. На вид ей было едва за двадцать. Это прекрасное видение отличалось от знакомой ему Лили Поттер как небо и земля. Девушка перед ним была воплощением грации и изящества, окутанная сияющим маревом самой чистой и светлой магии, которую Изар когда-либо видел. На мгновение он устыдился того, что пятнает ее эманациями тьмы, что от него исходили. Впрочем, он тут же с отвращением отбросил эту мысль. Откинувшись на спину в высокую траву, Изар в ужасе зажмурился. Что с ним творится? Он что, извращенец — восхищаться манящими изгибами тела матери? И все же, несмотря ни на что, он был рад, что наконец-то увидел девушку, в которую влюбился его отец. Эта Лили когда-то свела Регулуса с ума, и теперь Изар прекрасно его понимал. — Я и сам справлюсь, — буркнул он. — А без твоей помощи обойдусь уж точно, — приоткрыв один глаз, Изар неприязненно покосился на Лили. — Как ты вообще пробралась ко мне в голову? Или это просто игра моего подсознания, как вон те твари в небе? — и он ткнул пальцем в квакающих жаб над головой. Глянув в указанном направлении, девушка широко улыбнулась. — Нет, — мягко ответила она. — Я — осколок души Лили Эванс. Резко открыв глаза, Изар весь подобрался. Не прекращая улыбаться, Лили медленно придвинулась ближе и улеглась рядом. Подперев голову рукой, она с теплотой посмотрела на сына. Казалось, она пытается запомнить его лицо до последней черточки. — Ты хоркрукс? — неверяще выдохнул Изар. — Быть не может! — от потрясения он даже не пошевелился, когда Лили протянула руку и коснулась его щеки, пальцем нежно обведя ее контуры. Затем она снова улыбнулась. — Почему же не может? — спросила Лили. Изар окинул ее скептическим взглядом. — Хоркруксы — это темнейшая магия; ты же сама сражаешься с Темным Лордом, у которого есть хоркруксы, — ложь слетела с языка без малейших усилий. Следовало помнить, что и Дамблдор, и Лили верили, что Волдеморт создал хоркрукс, и не один. Темному Лорду же их вера играла на руку: так тайна его истинной природы — волшебного существа — пребывала в меньшей опасности. — На словах ты осуждаешь убийства, и все же сама хладнокровно убила кого-то, чтобы получить хоркрукс. Зеленые глаза потемнели, и Лили опустила взгляд в землю. — Я создала только один хоркрукс, в то время как у Темного Лорда их несколько. Кроме того, он обращается к темным искусствам снова и снова — это приносит ему наслаждение. Я же поклялась, что день, когда я создам хоркрукс, станет последним днем, когда я запятнаю руки темной магией. С момента создания хоркрукса Лили стала лишь тенью себя прежней. Когда Изар впервые увидел ее в Отделе тайн, она походила на живой труп. Дело было не только и не столько в ее глухой тоске из-за прошлых ошибок, сколько в том, что ее душа была ущербной. Внезапно все обретало смысл. — Зачем ты это сделала? Зачем пошла на создание столь темного артефакта? — ровно спросил он, позволяя руке Лили задержаться на лице. Свои подозрения относительно ее мотивов у него были, но казались такими неправдоподобными… Лили тихо вздохнула и снова подняла взгляд на лягушек, плывущих среди облаков. — Впервые взяв тебя на руки, я ощутила печаль и вместе с тем — огромную, всепоглощающую любовь. Я знала, что, оставив тебя в магловском приюте, уже никогда не испытаю ничего подобного. В тот день, когда я отдала тебя, какая-то часть меня будто умерла. Чтобы забыться, я с головой погрузилась в работу — в свои исследования в Комнате смерти. Лили помолчала, с нечитаемым выражением лица провожая глазами проплывающий над головой портключ. — По мере того, как мои исследования продвигались, я снова и снова обращала внимания на душу, которая неизменно пребывала у самой границы Вуали. День за днем я вслушивалась в ее шепот — до тех пор, пока бесконечные часы, проведенные у Вуали, не начали сводить меня с ума. Временами коллегам приходилось уводить меня от Арки силой, но в конце концов мне удалось выяснить, кому принадлежала душа. Регулус когда-то рассказывал мне семейное предание о Проклятии Сигнуса — считалось, что сутью его был дар некромантии. Я, однако, постепенно поняла, что это было не так. Одержимость — вот чем было проклятие на самом деле. Изар фыркнул и закатил глаза, повернувшись лицом к небу. Погладив Изара по щеке, Лили положила руку ему на грудь. — Поняв, что задумал Сигнус, я… я испугалась. Хоть я и не знала наверняка, суждено ли тебе стать сосудом для его духа, такая вероятность существовала. В отчаянии я решилась на ужасный поступок — единственное, что могло помочь. Я создала хоркрукс. Я отсекла часть своей души и поместила ее в Вуаль — прикрепила к душе Сигнуса. Он даже не подозревает, что все это время я следовала за ним. Своим присутствием я защищаю тебя, не даю твоей душе покинуть тело. Лицо Лили омрачилось. — Чтобы создать хоркрукс, мне пришлось пойти на ужасное преступление. Я убила человека. Однако решимость защитить тебя придала мне сил. Я снова и снова вспоминала, как держала тебя на руках и какие чувства при этом испытывала. Ты был так чист — невинная жертва моих козней. Я бы скорее умерла, чем позволила проклятию забрать твою жизнь просто потому, что тебе не повезло родиться с нужным набором генов. Изар резко сел, и рука Лили бессильно соскользнула. Нахмурившись, он невидящим взглядом уставился на бумажные цветы и попытался привести мысли в порядок. Не в его привычках было испытывать жалость или сочувствие к кому-то, не входящему в круг самых близких ему людей. Изар не был ни добросердечен, ни мягок. Видя чужие страдания, обычно он спокойно отворачивался; он ненавидел маглов и недолюбливал маглорожденных. Однако отчаянный поступок Лили не смог оставить его равнодушным. Она не только рисковала собственной жизнью, отсекая возможность чувствовать, часть собственной души, но и пожертвовала собственными убеждениями, решаясь на столь темный ритуал, обратить который не было никакой возможности. — Я знаю, что сделала бы это снова, если понадобится, сын мой, — Лили тоже села, не отрывая взгляда от его лица. — Я пошла на это не только из любви к тебе, но и из эгоистических побуждений. Меня мучила вина и угрызения совести за то, что я сделала с Регулусом. Я хотела избавиться от этих чувств и верила, что хоркрукс мне в этом поможет, — тут Лили пристально всмотрелась в него. — Скажи, это сработало? Или я по-прежнему живу с грузом вины на совести? Конечно, я заслужила это, и все же… Изар уставился на Лили, свою мать, но увидел перед собой только женщину, придавленную грузом прошлых ошибок. — Нет, — выдохнул Изар. — Ты не раскаиваешься в том, что сделала с Регулусом. Но… ты утверждаешь, что жалеешь о том, как поступила со мной. Он не стал поднимать вопрос о том, стала ли она свидетелем их встречи с Лили Поттер. Если часть ее души действительно следовала за Сигнусом с тех самых пор, как тот сбежал из-за Вуали, то и на втором испытании должна была присутствовать. Впрочем, возможно, она воспринимала происходящее во внешнем мире лишь урывками, когда Сигнус испытывал прилив сил. Девушка перед ним не помнила ничего, что случилось после создания хоркрукса. Это был слепок с более юной версии Лили Поттер, которая еще не создала хоркрукс и не утратила способности чувствовать — самой сути своей человечности. Тогда ею двигало лишь отчаянное стремление спасти сына и надежда приглушить чувство вины за свои проступки. — Жалеешь ли ты о том, как поступила с Регулусом? — спросил Изар вслух. — Твоя взрослая версия утверждает, что нет, и что во имя Света ты бы сделала это еще раз. Дрожащие губы Лили сложились в улыбку. — В то время я верила, что делаю это во имя высшего блага, чтобы уничтожить Темного Лорда раз и навсегда. Однако потом на меня навалилось осознание того, что я натворила. Мой поступок ставил меня на одну доску с темными магами — я стала ничем не лучше их. Я играла чувствами Регулуса и использовала их против него — я предала его доверие. Ты же… я даже зачала тебя как простую приманку. Изар видел, какая борьба происходит внутри Лили. Он хотел возненавидеть ее, снова сказать, что не желает ее помощи. То, как она поступила с Регулусом, было непростительно, и Изар так и не смог до конца понять, как Лили вообще пришло в голову подобное. Однако он обнаружил, что обвинения не идут с языка. Девушка перед ним действительно раскаивалась в том, что сделала — а если так, то и настоящая Лили когда-то чувствовала то же самое. Регулус и Снейп как-то заявляли, что Лили Эванс не способна на раскаяние. Однако сейчас перед Изаром находилось доказательство обратного. Все они ошибались. Той Лили, что сейчас была перед ним, не было смысла лгать. Она не могла слиться обратно со своей основной версией и желала только одного — помочь Изару вернуть контроль над телом. Он не знал, как это повлияет на его отношение к настоящей Лили Поттер, но сейчас мог со спокойной совестью наслаждаться обществом той, что втайне всегда мечтал обрести. Матерью. Никто не узнает о том, насколько он размяк — все это происходит у него в голове. Когда же они изгонят Сигнуса, Лили последует за ним. Она не сможет снова воссоединиться с душой, от которой ее отрезали, и рассказать настоящей Лили о том, что произошло. Изар собирался воспользоваться представившимся шансом, и гори все огнем. Потянувшись к Лили, он взял ее руку в свои. Это движение, казалось, потрясло ее. Даже если девушка и следила за ним все это время из-за плеча Сигнуса, он не мог ее в этом винить. Должно быть, Лили видела все, что видел Сигнус — видела, как он пытал магла во время Йольского торжества; видела, как терял голову от поцелуев Волдеморта, прижатый к стволу дерева. Видела — и все равно смотрела на него сейчас как на какого-то ангела во плоти. — Я прощаю тебя, — слова вылетели изо рта прежде, чем он успел их остановить. Изар снова напомнил себе, что перед ним не та Лили Поттер, которую он знал. Не было ничего зазорного в том, чтобы уверить этот осколок души в своем прощении; в том, чтобы смотреть на нее, прикасаться к ней. В глубине души Изар хотел, чтобы у них было больше времени на то, чтобы узнать друг друга, но в то же время понимал, что это невозможно. Лицо Лили исказилось; подавшись вперед, она порывисто обняла его. — Я не заслуживаю твоего прощения, но слышать такое — это бесконечно много для меня значит. Руки ее сжались крепче, и Изар медленно выдохнул, расслабляясь. Объятие длилось несколько мгновений; потом Изару стало не по себе. Он отстранился, пытаясь справиться с отвращением от собственной мягкотелости. Вот он пережил первое в своей жизни материнское объятие — и мир не засиял новыми красками; не изменилось ровным счетом ничего. Должно быть, ее отсутствие в жизни Изара несколько умерило его тоску по материнской ласке. В приюте он мечтал о теплых объятиях и нежных прикосновениях — однако шли годы, и эти детские мечты под натиском суровой реальности постепенно бледнели и исчезали. Странно, но с Регулусом он не чувствовал ничего подобного. Изар коротко улыбнулся Лили. — Так что у тебя был за план?