Пламя

       Неделя перед моим персональным зачётом по Арифмантике выдалась на удивление тёплой и солнечной. Счастливые студенты во всю пользовались этим и проводили время на улице, наслаждаясь последними тёплыми деньками перед суровой шотландской зимой. Я мрачно смотрела на них в окно, пытаясь невербально их проклясть, но всё же упорно заставляла себя грызть гранит науки. Гранит поддавался с трудом, но дело все же продвигалось, что давало мне надежду на удачный исход дела. ≪Превосходно≫ мне, конечно, не светит, но ≪Выше ожидаемого≫, которого мне было достаточно, — вполне. Благодарить за это стоило Алекса, полукровку с моего факультета, с которым я неплохо сдружилась, и который абсолютно добровольно предложил мне помощь. Честно, я насторожилась. Насторожилась настолько, что первые пару дней даже дышала рядом с ним через раз, да скрупулезно следила за каждым его движением. Не то чтобы это особенно в чем-то помогло, но зато паранойя на время затихла. И к счастью, потому что паренёк оказался настоящей находкой для такой недоучки, как я. Алекс терпеливо и понятно объяснял темы, которые вгоняли меня в тоску, порою даже по несколько раз, и не давал отчаиваться. Удивительно, но именно благодаря его стараниям я с чистой совестью могла сказать, что поняла Арифмантику. Пусть я знала её хуже, чем приличные ведьмы, но уже гораздо лучше, чем вчерашняя попаданка. Я была благодарна Алексу за это и хотела отплатить чем-то равноценым, значимым. Но когда я спросила, что же он хотел бы получить за свою помощь, он, к моему удивлению, оскорбился и минут двадцать почти шипел на меня, доказывая, что помогал мне чисто по-дружески, а вовсе не ради дивидендов. М-да, давненько я так не краснела, как тогда… Именно в тот момент, с некрасивыми алыми пятнами стыда на щеках, с опущенными в стол глазами, я задумалась, а не стала ли я жертвой стереотипов, взрощенных различными фанфиками? С чего я взяла, что весь Гриффиндор так плох? Я ведь даже не присматривалась особо к своему окружению, довольствуясь внешним антуражем факультета да обществом Беллы. Впрочем, это все равно мало что меняло, кроме того, что я пообещала себе не делать поспешных выводов и присмотреться к своему факультету. — Тебе не пора идти? — тягуче-спокойный голос Алекса, что сидел напротив, заставил меня оторваться от учебника.       Непонимающе посмотрев на парня, что даже и не думал отвлекаться от чтения книги, я нахмурилась и лёгким движением палочки наколдовала Темпус. О, стоило мне только осознать, который сейчас час, как всю мою заторможенность и апатию просто как рукой сняло. До моего личного ада оставался всего час, а я ведь честно хотела прийти к кабинету пораньше, как того и требовала въевшаяся под кожу привычка. Сдавленно ойкнув, что вызвало недовольный взгляд библиотекаря (и почему она так на Алекса не смотрит, а?), я буквально подскочила со своего места, лихорадочно принимаясь собираться. И речи не шло о том, чтобы спокойно и упорядоченно все сложить, нет, я просто сгребла все в кучу и запихнула в сумку, мысленно благодаря тех, кто придумал чары расширенного пространства. Воистину великий человек был, кем бы он ни был! Рассеянно махнув рукой своему знакомому, даже не будучи уверенной, что он заметил мой жест, я рванула в сторону выхода. В спину мне прилетело короткое ≪Удачи≫. И опять Алексу не сделали замечание! Да что ж за чертовщина такая, а?       Сетуя на вселенскую несправедливость, я быстрым шагом шла по коридору в сторону лестниц. Я панически боялась опоздать, боялась, что приду позже, чем запланировала, и у меня не будет времени на то, чтобы собраться с мыслями, подумать. Эта привычка - приходить за некоторое время до экзамена или важной встречи, оставшаяся со времен прошлой жизни, - будто жгла изнутри. Мне приходилось тормозить себя каждый раз, когда шаги невольно ускорялись, приходилось прикладывать усилия. Все это очень напрягало. Весь мой хваленый самоконтроль трещал по швам, я становилась нетерпеливой и вспыльчивой, слишком подвластной собственным эмоциям… Единственное, что утешало меня, это слова тетушки о нестабильности всех юных магов. Помнится, она даже объясняла, что связано это с формированием ядра и магических каналов, со стабилизацей силы, которая бушует в теле магеныша до его второго совершеннолетия, в значительной степени влияя на его характер. Я, конечно, плохо помню этот разговор, все же его мне подкинула память Молли, но всё равно мысль о том, что это не я истеричкой стала, а магия влияет, значительно придаёт сил. Уйдя в свои мысли, я, как и обычно, совершенно не заметила, как добралась до третьего этажа и шла уже по широкому коридору. Я сама не знаю, что конкретно заставило меня сбиться с шага и вынырнуть из своих размышлений. Просто какой-то невнятный зуд на самой границе ощущений, тошнотворно-томительное предчувствие, от которого горечь наполняла рот. Это чувство было похоже на то, что я обычно испытывала перед выступлениями, такое же пустое и тревожное, и я буквально заставила себя расслабиться и пойти дальше. Но не успела я сделать и пары шагов, то и дело оглядываясь через плечо, как меня буквально сбили с ног, отчего я с шумом упала на холодный пол. Сдавленно зашипев, я попыталась собрать себя в кучку и высказать все, что думаю об этой ситуации, но из лёгких вырвался только вскрик. Сверху на меня выплеснулось нечто вязкое и резко пахнущее травами. — Я такая неловкая! — пропел голос над моей головой. — Прости, Молли, я не хотела портить твои волосы. Подняв голову я столкнулась со взглядом той самой девушки, которая так боялась, что Белс уведет у неё жениха. Она виновато улыбалась, прижав к груди пустой флакон, но в её глазах плескалось торжество. Собравшаяся вокруг нас толпа глазела на меня, перешептывалась, то и дело раздавались смешки, которые никто не считал нужным прятать. Я бы охотно поняла их веселье, если бы жертвой был кто-то другой. Ярость вспыхнула внутри мгновенно. Я почти физически ощущала, как бешено стучит сердце, как кровь превращается в неистовый огонь, как магия бушует внутри, пытаясь вырваться наружу и снести, сжечь все к чертям. Мне хотелось убивать. Сжав руки до белизны костяшек, я смотрела на девку, что посмела унизить меня, и понимала, как в каноне Молли смогла убить Беллу. Сила, что плескалась внутри меня, была необузданной и жгучей, тёмной, как ночь, и вязкой, как смола. Я чувствовала, что стоит только на мгновение ослабить контроль, и магия сорвется с поводка и уничтожит обидчика. Я чувствовала себя всемогущей и беззащитной одновременно. Вот только я не могла позволить кому-либо заметить это, не могла сорваться и опозориться окончательно. Что может быть ужаснее, чем ведьма, которая не в состоянии обуздать собственную магию? Что может быть хуже, чем идти на поводу у соперника? Сжав зубы, я медленно и, надеюсь, изящно поднялась с пола, убирая с лица липкие, перепачканные пряди. — О, ничего страшного, — мой голос звучал непривычно спокойно. — Неловкость — ведь не порок для обычной ведьмы, верно?       Я растянула губы в вежливой улыбке, до боли впиваясь ногтями в кожу ладоней. На меня смотрели. Насмешливо и осуждающе, презрительно и жалостливо. Эти взгляды раздражали, хотелось сбежать, чтобы лишить себя повода сорваться. Но мне все же хватило сил на то, чтобы гордо расправить плечи и, повыше подняв подбородок, пойти дальше, почти не обращая внимания на людей вокруг. Промокшая мантия и волосы липли к телу, а вслед мне неслись смешки и разговоры до тех пор, пока я не скрылась за поворотом. Я ускорила шаг, глубоко и размеренно дыша, мысленно считая свои шаги. Я снова почти бежала, только в этот раз не останавливала себя. Это все равно не побег, нет, у меня просто нет времени на то, чтобы медлить, экзамен не будет ждать, пока я переоденусь и приведу себя в порядок. Всем здесь плевать на мои проблемы и обстоятельства, мне и так сделали исключение, разрешив попробовать пробиться на Арифмантику, и я не могу потерять свой шанс. Выдохнув сквозь сжатые зубы, я злобной фурией ворвалась в туалет и подлетела к зеркалу, чтобы тут же зажать рот рукой. Из зеркальной глади на меня смотрело дитя сточных канав. Длинные волосы были перепачканы чернильно-черным зельем, что стекало с макушки, лицо, с побелевшими от гнева губами, все покрыто темными пятнами, будто я купалась в грязи, а мантия безнадёжно испорчена. Я действительно выглядела ужасно. Чертыхнувшись, я включила воду и принялась приводить себя в более приемлемый вид. Насколько это вообще возможно в этой ситуации, конечно. Спустя двадцать минут я могла с гордостью сказать, что стала похожа на приличную ведьму. Конечно, смыть зелье полностью не удалось, некоторые пряди безвозвратно окрасились в тёмный цвет, да и мантию было не спасти, но мой вид стал все же лучше, чем первоначальный. Но выбора все равно не было, я должна была появиться сейчас на экзамене и сдать его, а вот потом… Я холодно улыбнулась своему отражению, собирая мокрые волосы в высокий хвост. Потом я верну этот долг.

***

      Туалет Плаксы Миртл выглядел как декорации к какому-нибудь сериалу про приключения Короля-ворона в землях Ши. Такой же пустой, сумрачный и залитый водой. Легко можно было представить, что сейчас из зеркала шагнет король страны Грёз, чьи волосы похожи на пух, и украдет нас в качестве гостей на свой вечный бал. Белла только смеялась над моими ассоциациями, щуря синие глаза, и почти ласково, как несмышленному дитя, говорила, что все пути давно закрыты. Мне оставалось только пожимать плечами да оглядываться, ожидая появления хотя бы самой Плаксы. — Не вертись, мне неудобно, — злой змеюкой шипит Блэк, больно дергая меня за прядь волос.       Я вздохнула, видя в зеркале передо мной, как Белла снова вскидывает палочку, принимаясь колдовать над моей головой. Я почти уверена, что и в этот раз ничего не получится. Уже полчаса мы пытаемся свести темные пятна с моих волос, вернуть им родной медно-рыжий цвет, и все тщетно. Беллатриса злится больше, чем я, и с каждой неудачной попыткой её злоба становится все гуще. Честно, я испугалась, когда на выходе из кабинета, где сдавала экзамен, меня перехватила пышущая негодованием ведьма и чуть ли не ощупала, проверяя, что со мной. Её проклятия были адресованы не мне, но я предпочла не рисковать и без пререканий последовала за ней. Пойти в гостиную любого из наших факультетов мы не могли, нас бы просто не поняли, да и следили бы во все глаза, поэтому меня потащили в туалет. Так и сидим тут уже полчаса. Белла колдует, я медленно впадаю в тоску и апатию, - идиллия, чтоб её. — Белс, это бесполезно, — трагично сообщила я, ловя пальцами прядь волос и несколько раз подергав её. В ответ меня стукнули по макушке. — Белла! — Что? — почти так же мрачно, как и я, спросила девушка, продолжая воевать с моими волосами. — Что «Белла»? — Не надо меня калечить! — Жизнь тебя покалечила, а не я. И сиди смирно, я ещё не закончила! — Белла, угомонись. Сколько заклинаний ты уже испробовала? Десять? Двадцать? — я всплеснула руками. — Неужели ещё непонятно, что это зелье они не берут? — И что ты предлагаешь, Мел? Просто взять и оставить все как есть? — Нет, конечно. Но ведь… — Салазаровы кальсоны! — прервал мою речь удивленный мужской голос, от которого мы синхронно обернулись с палочками наизготове.       В дверном проеме стоял мистер Лестрейндж, смотря на нас с немым вопросом в глазах. Его можно было понять, правда. Все же не каждый день находишь двух встрепанных аристократок, одна из которых сидит по-турецкий на полу, в не очень аккуратной и чистой мантии и с волосами, похожими на ёршик. Тогда как другая восседает на наспех трансфигурированной колченогой табуретке и, закатав рукава мантии, с энтузиазмом колдует над чужими волосами. Трудно не удивиться, да. Я бы сама удивилась, не будь участницей этой картины маслом. — С каких пор ты рыщешь по женским туалетам, Руди? — подала голос Белла. — С тех самых, как моя невеста не приходит ни на ужин, ни в гостиную, а поисковое заклинание приводит меня именно в туалет. — Руди обаятельно улыбнулся, разводя руками. — Должен же я был убедиться, что тебя не убили за твой длинный язык? — Убедился? — спросила Белла и, дождавшись кивка от своего жениха, продолжила: — Тогда уйди и не мешай мне.       Если мы и надеялись, что он действительно уйдёт, то очень зря. Рудольфус только фыркнул, закрыв дверь и наложив на неё несколько заклинаний подряд. Невербально, что показательно. Как бы парень ни старался создать образ эдакого шалопая, самодовольного и надеющегося только на имя своей семьи, именно такие моменты его и выдавали. Хотя я сильно сомневаюсь, что этот маг демонстрирует всем и каждому свои умения, скорее, это мне было позволено увидеть чуточку больше, чем остальным, и то за счёт дружбы с Беллой. Я завистливо вздохнула, глядя на то, с какой лёгкостью он накладывает вязь чар. К сожалению, до такого уровня владения палочкой и магией мне было как ползком до Москвы. Невербально я могла только занавески поджигать. — Что у вас там? — поинтересовался Лестрейндж, убирая палочку и подходя к нам ближе. — Оу. Ты выглядишь весьма… экстравагантно, Прюэтт. — Убого. Ты хотел сказать - убого. — Отчаяние в моем голосе резало слух даже мне, и я не придумала ничего лучше, чем развеять созданное полчаса назад зеркало. Для успокоения, ага. — Это все из-за той чёртовой райвенкловки! Её зелье не берет ни одно заклинание! — Так это над тобой половина Хогвартса хихикает в кулуарах? — парень издал смешок. — Да! — Я обозлено дернула плечом, скидывая руку ведьмы. — С Беллой связываться она не захотела, конечно, зато мои волосы испортила. — Хм. Белла? Ты ничего мне не хочешь рассказать? — Рудольфус идиотом не был от слова совсем. Ему хватило и одного намека, чтобы догадаться, что произошедшее как-то связано с его невестой. Белла молчала. — Бе-э-э-элла… Не заставляй меня брать в заложники Прюэтт, а потом допрашивать её. — Не угрожай мне, — огрызнулась Блэк, снова больно дергая меня за прядь волос. — Да расскажи ты ему, Белс!       Я обернулась, глядя на эту парочку, что напряженно сверлила друг друга глазами. На мой взгляд, они очень мило смотрелись вместе, почти что идеально. Между ними чувствовалась химия, даже не смотря на то, что их помолвка была договорной. И как так в каноне вышло, что Белла стала преданной фанаткой Тёмного Лорда? В голове не укладывается, честное слово. Тем временем, моя дражайшая подруга, испепелив меня взглядом, все же принялась каяться перед своим женихом. К чести Руди скажу, что на информацию, где его невесту подозревали в коварном соблазнении, он отреагировал насмешливой улыбкой. А вот слова о том, что это привело к нападению, заставили его сжать кулаки. Я наблюдала за этим почти с умилением, но не вмешивалась. — Прюэтт тогда вмешалась, произошло избиение младенцев, и теперь эта самая Кристабель решила отомстить, выбрав жертвой твою подружку? Я правильно понял? — с невыразимым словами скепсисом спросил Лестрейндж, складывая руки на груди. Мы слаженно кивнули. — И почему же тогда это зелье оказалась на Прюэтт, а не на тебе, Белла? — Да что тут думать? — возмутилась Блэк, толкая своего жениха локтем в бок. — Мы с Мел почти все время вместе ходим, и более того, мы вместе тренируемся и умеем действовать слаженно. Испоганить ей одежду и волосы - значит отправить Мелисандру в башню её факультета на пару часов. — Даже больше, скорее всего, — добавила я, сцепляя пальцы. — Вряд ли я бы вышла из комнаты вообще, пряталась бы там от внимания Уизли. Но у меня был экзамен, я даже не пошла в башню, и об этом знали всего два человека.       Руди ненадолго замолчал, потирая пальцами подбородок. Белла почему-то дернулась. — Хорошо, — кивнул парень. — Я разберусь с этой проблемой. — Не лезь! — вскинулась было Белла, но под тяжелым взглядом жениха замолчала. — Я разберусь, — с мрачной, многообещающей улыбкой повторил Руди. В этот момент он выглядел слишком серьёзным, на какой-то миг словно избавившись от своей "маски". И я поверила, что этот парень мог быть жестоким Пожирателем.       Я сжала собственные пальцы, отводя взгляд в сторону. Такой Руди откровенно пугал, и я поймала себя на мысли, что мне очень повезло, что он не считает меня своим врагом. Он уже был не просто личинкой будущего лорда, а полностью сформировавшимся наследником, жестоким и сильным, с удушающей магией и мрачными огоньками в глубине глаз. И невеста была ему под стать. Я, со своим цинизмом и мстительностью, рядом с ними была несмышленым ребёнком, наивной девочкой, что ничего не знает о той жестокой сказке, в которой оказалась. Но когда Лестрейндж со смешком потрепал меня по волосам, сказав, что негоже леди самим разбираться со своими проблемами, я почувствовала себя… Своей? Будто меня приняли, окончательно взяв под крыло. И за это чувство общности, защищенности и не-одиночества я была готова закрыть глаза на все. Я улыбнулась, переводя взгляд на ребят. — Это, конечно, все хорошо, — я выдержала театральную паузу. — Но что делать с моими волосами?!       Белла и Руди недоуменно переглянулись, будто успели забыть про мою замечательную причёску, а после посмотрели на меня, чтобы через мгновение дружно рассмеяться. Я наигранно-оскорбленно фыркнула и наставила на Руди палочку, взглядом пообещав и ему, и Белле все пытки Инквизиции. — Всё-всё, мы больше не смеемся. — Белс подняла руки, всем своим видом показывая, что сдаётся, и посмотрела на своего жениха. — Рууууууди, ты ведь мастер чар… — Был им с утра, — согласился парень, опустив голову и глядя на нас из-под челки. — Вот и сделай что-нибудь! — Что именно? — уточнил Рудольфус, вскидывая бровь. — Могу отрезать Мел волосы. Сойдёт? — Руди! — мы с Беллой возмутились хором. И если от моего жалящего он смог увернуться, то от подзатыльника невесты — нет. — Понял, не дурак, — маг усмехнулся, потирая затылок. — А теперь отвернись, Мел, я посмотрю, что можно сделать. — Я слежу за тобой! — угрожающе произнесла Белла, взмахом палочки восстанавливая уничтоженное мною зеркало.       Я усмехнулась, отворачиваясь от этой парочки, и прикрыла глаза. Кажется, у меня все же появились друзья… Сумасшедшие, шебутные, полные яда и чёрного юмора, но такие уютные, что у меня щемило сердце от мысли, что ещё пара лет - и Белла превратится в страшилку для детей, а из глаз Руди уйдёт тёплый огонёк, что они окажутся в Азкабане. Слушая их перепалку, я мысленно поклялась себе, что не позволю этому произойти, не позволю использовать моих друзей в политических разборках двух заигравшихся "детей". Не позволю, даже если для этого мне придётся самой убить чету Лонгботтомов. Словно отвечая на мои мысли, моя магия потеплела в груди, ещё не неистовый пожар, но угли, готовые разгореться в любой момент. Я окончательно приняла себя и этот мир. — Лучше не получится, увы. — Руди пощекотал мой нос волосами, причём моими же. — Сойдёт через пару месяцев. Смотри.       Я распахнула глаза, вглядываясь в зеркало. Волосы каштановым каскадом спадали по плечам, отливая лёгкой краснотой, чем-то походя на цвет моей палочки. «Красное дерево», — вспыхнула в голове мысль. Я больше не была рыжей. Не то чтобы меня это особо сильно расстроило, конечно, все же я не успела окончательно срастись со своей новой внешностью, но обидно все равно было. Очень обидно, все же мне нравились мои волосы... На Руди я не злилась, он сделал все, что было в его силах, чтобы вернуть моим волосам приличный вид, и даже смог сохранить в них часть огня. А вот Кристабель, из-за которой все это и произошло, хотелось проклясть чем-нибудь мерзопакостным. Я вздохнула, поймав прядь волос и с тоской рассматривая её. — Это лучше, чем ходить с тёмной макушкой и пятнами по всей длине, — утешающе сказала Блэк, сжав моё плечо. — К тому же, тебе очень идёт. — Спасибо, — прошептала я, криво усмехаясь. — Спасибо вам обоим. — Скажешь спасибо, когда я разберусь с той девицей, — Рудольфус осклабился, подавая мне руку.       Я кивнула, принимая этот уговор, и, вцепившись в руку Лестрейнджа, медленно поднялась с пола. Я поморщилась, пытаясь стоять ровно, пережидая боль в затекших ногах. Судя по усмешкам друзей, выходило не очень, но я, с непроницаемым лицом, поковыляла к выходу. Так мы и покинули туалет: едва идущая я, подхватившая меня под руку Белла да Руди со смеющимися глазами, открывший перед нами дверь.