I look inside myself and see my heart is black I see my red door, I must have it painted black Maybe then I'll fade away and not have to face the facts It's not easy facing up when your whole world is black. «Paint It Black» cover by Hidden Citizens
Даже из самой Преисподней можно найти лазейку. Гипотетически, Джонатан еще оставался жив, когда оказался там, и он не терял надежды, что сможет хоть ненадолго покинуть бесконечные пустыни Ада. Было рискованно отправляться за помощью к одному из Высших демонов, но риск был оправдан. Нет, Джонатан не собирался отправляться на Землю ради мести отцу, который принес его в жертву своей цели. Нет, он и не думал о встрече с матерью — она была ему чужой. Все, чего он желал, — увидеть младшую сестру. Девочка, ради которой Джослин пожертвовала всем, что у нее было, не просто его интересовала. Джонатан чувствовал некую связь между ними. Маленькая Клэри — его последняя ниточка, и он желал за нее ухватиться, чтобы не погрязнуть окончательно в адском пекле. У него было ровно десять минут. Раз в полгода десять минут он мог находиться в мире живых. И эти крупицы времени казались ему величайшим даром, сладкой вечностью вдали от пыток. На его лице и теле появлялись все новые шрамы, ожоги, оставленные руками Лилит, причиняли невыносимую боль, и в собственной коже ему становилось некомфортно, но раз в полгода он обо всем этом забывал. Прикрыв голову капюшоном, он скрывался в тени, неподалеку от своей сестры, и наблюдал. В отведенные ему десять минут он, казалось, даже дышал через раз, боясь спугнуть момент. Никогда он не вступал в контакт с малышкой Клэри, она и не видела его вовсе. Он лишь неотрывно смотрел: следил, чтобы к сестре никто не приставал, пока она играла в парке, ловил каждый её жест, вдыхал её аромат, развеянный по ветру, — она пахла сладким печеньем и какао. Он привязался к ней, хоть даже и словом с ней не обмолвился. Он видел в ней то, что сам навсегда утратил, — счастливое, спокойное детство. Он ведь мог быть ей братом, мог заботиться о ней, мог стать частью её по-своему волшебного мира. Но у них отняли возможность быть вместе. Валентин обрек Джонатана на вечные муки, а Джослин оградила Клэри от всего, что, по её мнению, представляло угрозу, и тем самым стерла из её жизни все настоящее. Но чувства Джонатана — его нежность, его любовь — никто стереть не смог. Лишь эти чувства помогали ему жить, когда вокруг сгущалась тьма, когда Ад разрушал в нем все человеческое. Лишь вспоминая радость в глазах сестры, её улыбку и смех, он мог терпеть страдания и боль. Лишь зная, что рано или поздно они с Клэри воссоединятся, он продолжал бороться за свое жалкое существование.***
Лесную тишину разорвал удар грома, вслед за которым с неба обрушился град печальных капель. Словно сама природа не позволяла Клэри ступить на землю, где погиб Джонатан, но она, прикрыв голову капюшоном, стойко направлялась знакомой дорогой, сквозь острые ветки, хоть все вены налились жаром, а взгляд неспокойно бегал по сторонам, предчувствуя приближение опасности. Однако несмотря на страх, что предательски закрался в сердце и сжал его в холодных пальцах, Клэри ничуть не жалела, что на сей раз пошла одна навстречу угрозе. Ей следовало на все сто процентов удостовериться, что она не сошла с ума от паранойи, прежде чем бить тревогу. А для этого она должна была найти Джонатана. И как же ей хотелось отыскать лишь его мертвое тело. Несколько месяцев назад в этом месте Клэри покончила со всеми своими бедами. Она так думала. На самом деле, здесь её проблемы только начались. Мнимое спокойствие продлилось недолго, и главный её враг вернулся тогда, когда она этого больше всего не хотела и не ожидала. Вновь она стояла на той земле, на которую замертво пал Джонатан. Она видела, как он навсегда закрыл глаза, слышала, как испустил последний вздох. Она избавилась от него и от тьмы, что он за собой нес. Лишь думала, что избавилась. Сладкая иллюзия разрушилась, но Клэри не знала, как ей справиться с реальностью. Какие неожиданности могли её подкарауливать? Она растерянно стояла среди мрачных деревьев, пустым взглядом смотря себе под ноги, словно надеясь что-то рассмотреть. Ни тела, ни останков здесь не было. Она попыталась себя успокоить мыслью, что кто-то забрал тело и избавился от него, похоронил, может. Однако вероятность такого исхода сразу же показалась слишком призрачной. Найди случайный прохожий в лесу труп, об этом уже давно растрезвонили бы во всех новостных сводках; да и вряд ли кто-то из жителей большого города забрел бы в густую чащу — нет нужды. Собственные выводы приводили Клэри в ужас. Если останков не было, но никто не мог забрать их — значит, Джонатан ушел отсюда на своих ногах. «Абсурд, абсурд, полный бред», — лихорадочно думала она, хоть отрицания потеряли всякий смысл. Последняя надежда на смерть Джонатана истончалась с каждой секундой, и так же ничтожна стала уверенность Клэри. Да, по сути, она уже ни в чем не была уверена: ни в себе и своих возможностях, ни в намерениях врага, ни в безопасности завтрашнего дня. Она даже не знала, сумеет ли убить Джонатана, когда встретит его — а он непременно придет встретиться. А ведь этого он и хотел — её сомнений. Он видел её насквозь и только дергал за нужные ниточки, пока её душа разрывалась в противоречиях, а она сама металась где-то между светом и тьмой. Он подталкивал её к выбору стороны, и она под его влиянием все больше склонялась к тьме, и за то ненавидела его еще больше, и лишь эта ненависть заставляла её бороться с непозволительным соблазном. Не будет Джонатана — не будет никаких противоречий и споров с самой собой. Он тянул её в Ад, а без него она стремилась к небесам. Но раз Клэри потеряла грань между правдой и ловкой выдумкой, то может ли она быть уверена, что виной её темных задатков был один лишь Джонатан? За спиной хрустнула ветка, и в ветре растворилось чужое дыхание. Клэри вздрогнула, почувствовав постороннее присутствие. Он здесь. Прямо у нее за спиной, на опасно близком расстоянии, выжидает, словно хищник в засаде. Только, в отличие от дикого зверя, он хотел, чтобы жертва его обнаружила. Однако Клэри никогда не станет жертвой, в какой бы растерянности она ни находилась. Достаточно Джонатан уже запугивал её. Довольно. И пусть колени беспокойно тряслись, когда она ощущала на себе его ледяной взгляд, она нашла в себе силы развернуться; пусть пальцы немели, она продолжала сжимать в них клинок. Сквозь стену дождя она увидела перед собой Джонатана в лице Себастьяна Верлака, чьим обликом он прикрывался. На его губах сейчас не было усмешки, хоть даже перед своей смертью он ухмылялся; он был цел и невредим, и создавалось впечатление, что и не умирал вовсе, ведь остался точно таким же, каким Клэри его четко запомнила. Он в упор смотрел на Клэри, и взгляд хоть и был холодным, но прожигал, словно необузданное пламя. Клэри же не отводила глаз ни на секунду — не показывала ни доли слабости перед ним. Стоит ей лишь отвести взгляд, и он увидит её уязвимость, которую она изо всех сил скрывала и отрицала. Уязвимость перед врагом, который любит играть на чужих чувствах, в высшей степени недопустима. Да и к тому же внешняя непоколебимость разгоняла страх в душе. И вот в голове появилось четкое понимание, что Джонатан должен быть мертв, и она намеревалась исправить недоразумение, в ходе которого он продолжал ходить по земле. При виде него она вспомнила ту жгучую ненависть к нему, что воспитала в себе, и это беспощадное чувство уничтожило все другие. Она кинулась вперед и занесла клинок над его головой. Он — лишь враг, его убийство будет одним из сотен, и нельзя допускать ни секунды промедления. Однако ответом на её атаку стал заливистый смех, бьющий по ушам молотом. Джонатан перехватил её кинжал буквально в сантиметре от своего лица, и лезвие оставило кровавый след на его ладони. — Я тоже по тебе скучал, Кларисса, — хмыкнул он, склонив голову набок. Не успела она опомниться, как он вырвал клинок и, подтянув её ближе, приставил к её же горлу. Она даже не заметила, как холодный металл порезал кожу, — все внимание ушло к его прикосновению. Там, где касалась его рука, будто оставались ожоги, омерзительные отметины, и Клэри отчаянно хотелось отшатнуться, но хватка Джонатана была крепкой, словно тиски. — Ты должен быть мертв, — процедила она, попытавшись вырваться, но тщетно. С её губ сочился яд, в глазах плескался лютый гнев, в то время как Джонатан оставался раздражающе спокоен. — Почему? Потому что ты меня убила, сестренка? — Он поднял клинок, проведя лезвием по её щеке — недостаточно сильно, чтобы оставить след, но все же заставив вздрогнуть. — Вероятно, ты была так поглощена своей победой, что тебе и не пришла в голову мысль: ты вонзила клинок в мою грудь лишь потому, что я тебе позволил, — он ухмыльнулся еще плотояднее, чем прежде, наслаждаясь своим безоговорочным преимуществом. Снова он победитель, а она беспомощна в его руках, как птица со сломанным крылом. Она яростно стиснула зубы, когда кинжалом он провел кровавую линию по её скуле. Продолжая прожигать его уничтожающим взглядом, она незаметно потянулась ко второму клинку, спрятанному за поясом, ничем не выдавая намерения всадить запасное оружие ему в грудь. — Вот видишь, Клэри, в твоих жилах течет та же кровь, что в моих, — произнес он, проведя большим пальцем по её окровавленной щеке. Боль от кровоточащей раны стала незаметной, сменившись ревностным отвращением, и Клэри отвернула голову, закусив губу, чтобы не зареветь раненым зверем. — Ты дышишь тем же воздухом, что и я, представь себе, и питаешь не менее темные желания и стремления. И ты собираешься сейчас подло напасть исподтишка, как это сделал бы я, — огорошил он её, моментально пресекая попытку внезапного нападения, и Клэри с досадой спустила руку с оружия. — Так почему я тебе омерзителен, если ты сама ничем не отличаешься? Ты не лучше меня, — поставил точку в своих словах, четко выделяя каждую букву, в который раз отпечатывая свои фразы где-то на подкорке её сознания, чтобы она не вспоминала их постоянно, но и забыть не могла. Все свои действия он просчитывал так же хитро, как ловко подбирал нужные слова, и сбивал Клэри с толку, заставляя саму себя ненавидеть за слабость и смятение. — Нет, Джонатан, — повернув к нему голову и вздернув подбородок, отчеканила она. — Мы не похожи ни капли, а знаешь, почему? Потому что в целом мире не найдется такого же беспощадного безумца и убийцы, как ты, — выплюнула она ему в лицо дрожащими от гнева губами и в ту же секунду толкнула его коленом в живот, отнимая у него свой клинок. Но он снова оказался проворнее и, моментально оправившись от удара, что-то достал из кармана. Прежде чем Клэри сообразила, что к чему, она ощутила боль в шее от укола шприца. Лошадиная доза снотворного, которую ей вколол Джонатан, сделала свое дело, и ноги её предательски подогнулись. Сколько она ни боролась с желанием закрыть глаза, веки в итоге сомкнулись, и она безвольно рухнула в руки брата, пока клинок со звоном упал на каменистую землю. Джонатан удостоверился, что она действительно заснула, и легко подхватил её на руки, исчезнув в вечернем мраке. Я найду тебя всюду, потому что ты — часть меня. Я приду туда, где ты, сестра моя, и буду следовать неотступной тенью за твоей спиной, пока ты не обернешься ко мне