Anna_Riddle бета
Размер:
65 страниц, 15 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
207 Нравится 71 Отзывы 51 В сборник Скачать

Глава 8. Протяни мне руку.

Настройки текста

I have stood here before inside the pouring rain With the world turning circles running 'round my brain I guess I'm always hoping that you'll end this reign But it's my destiny to be the king of pain. «King of pain» cover by Valerie Broussard.

      Почти весь вечер Джонатан провел в кресле напротив кровати Клэри. Её сон был тревожным, и он то и дело бросал на нее взгляд, удостоверяясь, не очнулась ли она. Однако усталость усилила действие снотворного, и уже пять часов она не открывала глаз. Джонатан не знал, что она видела во сне, но мог наблюдать, как она сердито хмурилась и морщила нос; она не переставала беспокойно ворочаться и сжимать в руках ткань одеяла. Неужели даже во сне она продолжала бороться с угрозами? Джонатан по себе отлично знал, каково это — не прекращать сражение ни на минуту, и, подобно Клэри, всегда был готов принять удар. Они оба были на поле битвы, вокруг них горело беспощадное пламя войны. Но Джонатан хотел, чтобы она поняла: от него не нужно защищаться. Он сам ей станет защитой, если потребуется, и сквозь пламя её проведет невредимой. Но пока Клэри упорно продолжала с ним бороться, другого он и не ожидал. Однако, действительно, что она знала о своем брате, кроме того, что он — чудовище? Она смотрела на него глазами других, говорила о нем чужими словами. Убеждения, внушенные окружающими, заставили её бояться его. Он видел в её глазах страх, хоть она и старалась скрыть его за громкими обвинениями, полными ярости. Так всегда делала её мать. Свои истинные чувства она скрывала искусно, и Клэри у нее переняла это умение. Однако Джонатан уже знал, что истину возможно разглядеть, если внимательно присмотреться и осторожно заглянуть за занавес ложных эмоций. Джослин носила сотни масок, они были прочно приклеены к её лицу, словно вторая кожа, и лишь однажды она честно призналась своему сыну, почему всячески отвергала его. Теперь, зная её сходство с Клэри, он опасался, что и от нее рано или поздно услышит то же признание.

Flashback

      Ветер уныло завывал за окном, унося осенние листья в разноцветный хоровод. Щеки Джослин покалывало от холода, пока она стояла на балконе и наблюдала за движением теней во дворе. Пустынная поляна перед домом погрузилась в вечерний полумрак, луна скрылась за серыми тучами, и в её тусклом свете был едва различим темный силуэт за одним из деревьев. Джослин прикрыла глаза, вдохнув морозный воздух. Следующее дуновение ветра заглушило шаги незваного гостя, и, ощутив рядом чужое дыхание, она вновь открыла глаза.       — Я знала, что ты придешь, — негромко произнесла она, спокойно смотря на Джонатана. Она не видела его с того момента, как покинула Валентина почти двадцать лет назад, но сейчас узнала с легкостью. Те же черты лица, что у его отца, та же пламенная решительность в темных глазах. Джослин не знала, что с Джонатаном сотворил Ад и кем он стал в пучине страданий и боли, но одно она знала точно — он уже не маленький мальчик, и весь свет, что был в его душе, бесследно исчез. Преисподняя воспитала в нем убийцу. И мать он навестил отнюдь не из добрых побуждений.       — Знала, что приду, но надеялась, что все-таки этого не случится? — сухо отозвался он. Его лицо было непроницаемо, будто скрыто за бесчувственной пеленой, а в голосе звучала сталь. Твердый тон, манера говорить — и здесь он был похож на Валентина, словно все эти годы провел в обществе отца и скопировал все его черты. Такое поразительное сходство вызвало у Джослин дрожь, но она приосанилась, сославшись на холод. — Скучала ли ты по мне, мама, скорбела ли? — едко поинтересовался он, наклонившись к её лицу.       Джослин не дрогнула и не отступила, подняв на него взгляд. Его глаза смотрели на нее изучающе, даже любопытно — никогда прежде мать не была так близко к нему, и теперь он хотел запомнить её образ в мельчайших подробностях. Образ женщины, которая его предала.       Раздался удар грома, небо разрезала стремительная молния, и на землю обрушился ливень. Джонатан, стоявший на крыльце, попал под дождевые капли, но и с места не сдвинулся, будто даже не заметил. Его взгляд все еще был устремлен на мать, а та молчала, понимая, что любая фраза будет использована против нее. Губы Джонатана искривились в язвительной усмешке.       — Тебе ведь наплевать на меня, так? — бросил он, даже не ожидая честного ответа.       — Это не так. Ты мой сын, мне не все равно, — с трудом выдавила она, и во рту стало горько от собственной лжи.       — Да, именно поэтому ты меня кинула — из большой любви, — усмешка исчезла, и лицо исказила злость. В его глазах Джослин видела лишь пламя ненависти — все остальные чувства стерлись безвозвратно. И казалось, что сила этой ненависти могла сжечь весь мир, не оставив ни одной живой души. Беспощадность, которой Джонатан прежде даже не знал, теперь поглотила его и диктовала ему правила. Да, Джослин была уверена, что в нем не осталось ни капли милосердия. Ни капли света.       — Зачем ты пришел? Я знаю, что у тебя есть право провести десять минут среди живых, почему ты сейчас тратишь их на меня, раз ты так меня ненавидишь? — прямо спросила она. Конечно, ей было известно, что он наблюдал за Клариссой, когда у него появлялась возможность попасть на землю. Она всегда была начеку, но, пока Джонатан держал дистанцию, не видела причины с ним бороться. Однако сейчас, когда он был на расстоянии вытянутой руки, все её тело было в напряжении. Она была готова в любой момент кинуться в дом, чтобы собой заслонить от него Клэри. Могла ли она убить своего сына? Джослин колебалась, когда в мыслях появлялся этот вопрос, но клинок все еще оставался при ней.       — Хотелось посмотреть тебе в глаза, — с горечью в голосе ответил он. — И я увидел то, что ожидал. Тебя до меня и дела нет, что бы ты там ни говорила. Хватит лгать, Джослин, меня уже не ранить правдой, — отчеканил он.       — Ты хочешь правду? — она отвела взгляд в сторону. — Я не узнаю в тебе своего сына. И лучше я буду никчемной матерью, чем стану лгать тебе. Я никогда не протяну тебе руки, Джонатан, потому что тебя уже не спасти и не изменить. — Джослин вновь посмотрела на него, отступив на шаг. На выдохе она произнесла: — Ты и не нуждаешься во спасении. Ты стал тем, кем тебе было предначертано стать, — чудовищем.       Его глаза затмила черная пелена, и он отчаянно сжал кулаки. Как же он ошибался, когда считал, что правда уже не сможет причинить ему боль. Те слова, что сказала Джослин, не просто ранили его, а растоптали. Он почувствовал себя настолько ничтожным в тот момент, что все пытки ада показались полной ерундой. Джослин своим откровением нанесла ему самый болезненный удар — по сердцу. По сердцу, которое все еще билось, несмотря на общепринятое мнение.       — Мама, — послышался девичий голос из дома, и Джослин повернула голову к двери, заметив в холле сонную Клэри. Обернувшись обратно к Джонатану, она уже никого на его месте не увидела. Облегченно выдохнув, она обессиленно прислонилась к стене. У Джослин уже давно не было сына. А у Джонатана никогда не было матери.

End of the flashback

      Клэри вырвалась из крепких объятий сна и тотчас подскочила на кровати как ошпаренная. Первое, что она ощутила, — свободу от цепи. О, неужели братец все же решил над ней сжалиться? Презрительно фыркнув, она порывисто поднялась с кровати, окинув взглядом комнату, погруженную в ночную тьму. От резких движений перед глазами стало мутно, и она перевела дыхание, опираясь руками о спинку стула. Клэри обогнула письменный стол и остановилась перед окном. На улице не было ни единого фонаря, и ничего, кроме жутковатых ветвей деревьев, она разглядеть не смогла. Что ж, где она очутилась, ей еще предстоит узнать, а сейчас каждая секунда на счету. Она должна сбежать, и лучшей возможности может не представиться. В одиночку ей с Джонатаном все равно не справиться, и разумнее будет привести подмогу. Слишком много ошибок она уже совершила в последнее время, чтобы снова вестись на поводу у своих эмоций и идти напролом.       Обогнув стол, она уже собиралась открыть окно, как за её спиной раздался грохот. Инстинктивно обернувшись, она наткнулась взглядом на пыльный ежедневник, который случайно столкнула на пол. И Клэри бы не стала задерживать на нем внимание, если бы не увидела знакомую фотографию, выскользнувшую из блокнота. На изображении была Джослин.       Бросив последний взгляд к окну, Клэри без лишних раздумий нагнулась, подняв фотографию. Она понимала, что теряет драгоценное время, но пальцы сами потянулись к блокноту, и она распахнула его на середине, поморщившись от пыли, полетевшей в глаза. Все страницы были обожжены с нижнего угла, некоторые буквы стерлись, где-то бумага была испачкана потемневшей от времени кровью — этот ежедневник точно пережил многое. Ничуть не меньше, чем его владелец. Валентин. Клэри сразу поняла, что все записи принадлежат именно ему: опыты с кровью демона, поиски Чаши смерти, истребление Нечисти, «высшая цель», на которой он был помешан. Чем больше она вчитывалась в текст, тем отчетливее перед ней открывалось безумие её отца. Но в своем безумии он, на удивление, ничуть не растерял стратегического мышления. Блестящие схемы и планы, пусть и ведущие к страшному исходу. Валентин продумал каждый свой шаг в мельчайших подробностях, предвидел каждое действие окружающих. Однако в одном он ошибся — в том, что Джослин всегда будет поддерживать его. Он думал, что она останется с ним до конца, что они связаны одной идеей, и он нуждался в её присутствии и участии. Однако одна из страниц его дневника была перечеркнута одной фразой: «Она ушла». Почерк его здесь изменился, стал совсем нечетким, резким и острым, будто он писал это лезвием ножа. Безумие Валентина теперь стало абсолютно бесконтрольным и безграничным — следующие записи об этом ясно свидетельствовали. Исчезло единственное, что в его жизни можно было назвать здравым. И именно в то время экспериментов над самим собой ему стало недостаточно, и он вспомнил о существовании сына и решил его использовать. Кому только в голову придет давать подробное описание всем пыткам, которые проводишь над своим ребенком? Он с рождения внедрял ему демонскую кровь, а с уходом Джослин начал испытывать его способности, совершенно не заботясь, как на Джонатана это повлияет. Его интересовал лишь результат проведенных опытов, а смерть мальчика могла оказаться обыкновенным побочным эффектом. Знала ли Джослин, что произойдет с её сыном, когда оставила его с Валентином? И сейчас Клэри всерьез задумалась: может, ненависть и гнев Джонатана вполне оправданны? Да, возможно, но его поступкам нет оправдания. Темные чувства — одно, и совсем другое — темные деяния. И Клэри была уверена, что убийств и кровопролития можно было избежать. Он перенял от Валентина все его отрицательные качества, хотя мог наоборот их искоренить, зная, что ни к чему хорошему это не приведет.       — Занятное чтиво, не правда ли? — раздался голос Джонатана со стороны двери. Клэри вздрогнула, тотчас выпустив из рук дневник и резко повернувшись к окну. Шанс сбежать прямо у него из-под нос был ничтожно мал, но она все же дернула на себя ручку; та не поддалась, лишь раздразнив её скрипом оконной рамы. Клэри обреченно зажмурилась и развернулась к Джонатану, неторопливо подошедшему к столу и теперь стоявшему напротив. — Полагаю, ты выспалась и теперь готова к спокойному разговору, да, Клэри?       — Разве ты еще не все сказал? — хмыкнула она.       — Присядь, — вместо ответа попросил он; Клэри не шелохнулась, сильнее вжавшись спиной в подоконник. — Сядь, — более требовательно повторил он, указав взглядом на стул напротив. — Твое упрямство совершенно неуместно и бессмысленно.       Она все же опустилась на стул, поддавшись его настойчивости, и выжидающе скрестила руки на груди. Джонатан обошел стол, подойдя к окну и вглядевшись в ночную тьму. Этот вечер так напоминал тот, в который он навестил Джослин: те же тучи, скрывавшие луну, те же переплетения теней на земле, та же тишина.       — В аду я был заключенным, — начал он, и Клэри посмотрела на него через плечо, — но даже заключенным иногда дают передышку. У меня была возможность провести на земле ничтожные десять минут, и в это время я всегда был рядом с тобой.       Клэри изумленно повернулась к нему. Получается, Джонатан с самого детства наблюдал за ней, а она не только не замечала его, но и вообще не знала о существовании брата. Но почему он поступал именно так? Присматривал за ней? Ведь не может быть, что на земле его ничего больше не держало. Он же совсем не знал свою сестру тогда, так почему драгоценные минуты проводил в безмолвном наблюдении? Внезапно Клэри передернуло: она постоянно находилась под его взором даже в те годы. Он был рядом постоянно, еще с ранних лет знал о ней практически все, следил за ней, запоминал привычки. От одной такой мысли Клэри стало не по себе, и она неспокойно вздохнула.       — Но однажды я решил навестить Джослин, — продолжил Джонатан, все еще не повернувшись к ней. — Я хотел посмотреть ей в глаза и, возможно, понять её. Когда я видел, как нежна и ласкова она с тобой, то в глубине души полагал, что и ко мне её светлые чувства еще живы, — Клэри внимательно смотрела на него, замечая напряжение на его лице. Он говорил негромко, но в тишине комнаты его слова раздавались особенно четко, навеки оставаясь в этих стенах. — Она меня отвергла — хладнокровно, без раздумий, — выплюнул он, поморщившись, будто от боли. — В тот момент я перестал надеяться или верить. Мне так отчаянно хотелось переломить ей хребет прямо в ту секунду и увидеть на её лице страдания…       — Прекрати, — не выдержала Клэри. Она, в отличие от Джонатана, дорожила матерью, и добрая память Джослин была для нее неприкосновенна.       — Но потом я услышал твой голос, Клэри, — произнес он, развернувшись. — Ты остановила меня почти точно так же, как останавливаешь сейчас. У меня не было матери, но лишить тебя Джослин я не мог, — он на секунду запнулся. — С того дня я на земле больше не появлялся.       Клэри подняла на него взгляд, прищурившись, словно в попытке рассмотреть его еще пристальней. Ей стало казаться, что, возможно, она упустила какую-то важную черту, которая проявлялась в нем крайне редко, но та ускользнула мгновенно. Перед ней был все тот же Джонатан Моргенштерн, и в его глазах отражалась все та же скрытая опасность. Он пытался ей раскрыться, но что-то ему не позволяло, и поэтому Клэри каждый раз возвращалась к своему прежнему мнению о нем.       — Твоей матери я предложил выбор, и приняла она его не в мою сторону. Но теперь я хочу знать, что выберешь ты, Клэри, — он протянул ей ладонь. — Ты не знаешь меня, хоть и уверена в обратном. Я хочу раскрыть тебе глаза на правду, — он выжидающе посмотрел на нее.       — А если я не соглашусь — убьешь? — спросила она, и голос почему-то стал хриплым, будто слова давались ей с трудом.       — Это зависит только от тебя. Я даю тебе выбор, Кларисса...
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.