***
Огни ночного Вегаса заманивали в сладкий плен забвения. Этот город говорил на своем особом языке, зазывая ласковыми словами в буйный хоровод страстей и желаний. И никому здесь не было пощады, ведь невозможно было устоять. Тут непозволительное становилось обязательным, распущенность приобретала особенное обаяние, а чрезмерность называлась золотой серединой. Лас-Вегас, облаченный в неоновый свет, был рад гостям. Ночью местные клубы спешили начать охоту на их деньги, а вместе с тем — и на их души. Потому что город, не знающий границ, требовал полной отдачи от каждого своего посетителя. Плата за некоторые удовольствия может оказаться слишком высока, и цену грязных желаний назначает сам Дьявол — а он, как известно, не торгуется. Клэри хотелось надеяться, что её душа останется в сохранности. Джонатан предложил посетить одно из известных городских казино, и она не нашла причин отказать, но теперь задумалась, как бы не пришлось об этом пожалеть. Отойдя от окна, откуда открывался потрясающий вид на город, Клэри остановилась у зеркала и окинула свое отражение задумчивым взглядом. Она провела рукой по нежному бархату темно-синего платья, коснулась серебряной подвески на груди, неуверенно потеребив её пальцами. Джонатан ясно дал понять, что сегодня она должна выглядеть ослепительно, но Клэри находила свой наряд слишком броским. Она никогда не носила таких платьев. Это её мать могла позволить себе столь роскошные образы, Клэри же всегда была тощей, простоватой девчонкой, которая имела по десять футболок на каждый случай жизни. И она довольствовалась своей простотой, а в этом платье сейчас чувствовала себя неловко. С тем же успехом она могла раздеться догола и отправиться гулять по улицам ночного Вегаса, но даже в этом случае ей было бы более комфортно. Дверь в комнату распахнулась, и, повернув голову, Клэри увидела на пороге Джонатана. Какое-то время он молча смотрел на неё, и Клэри не спешила нарушать молчания, зная, что он тоже вспомнил Джослин. А воспоминания о матери на обоих нагоняли тоску, и у каждого были на то свои причины. — Скажи, что я выгляжу как мешок с костями, и мы бросим всю эту глупую затею, — наконец решилась заговорить Клэри, неловко закусив нижнюю губу. В ответ она услышала легкий смешок. — Ты выглядишь как девушка, способная склонить весь мир к своим ногам, — заявил Джонатан, подойдя к ней со спины. Клэри посмотрела на него в отражении, а затем опустила взгляд, принявшись разглядывать узор на ковре. Слова Джонатана можно было принять за комплимент, но она совершенно не знала, как на это отреагировать, будто её грубо оскорбили. — Я не хочу склонять весь мир к своим ногам, — только и нашлась она и вновь подняла взгляд, пока в её глазах загорелся огонек упрямства. — Но не говори, что тебя не прельщает такая перспектива. Его губы тронула лукавая улыбка, и Клэри с подозрением взглянула на него, но в ответ промолчала. К чему начинать спор, в котором она заведомо проигрывала? Саму себя даже ей не переспорить. Чего таить, слова Джонатана приносили ей уверенность. И вот она уже не видела в отражении ту нелепую девчушку, которой считала себя пару минут назад. Однако и особой красоты, которую всегда ухитрялся разглядеть в ней Джонатан, она пока тоже не замечала. Клэри едва заметно вздрогнула, когда почувствовала невесомое прикосновение к своей шее. Джонатан снял заколку с её волос, позволяя им свободно лечь на плечи, и его пальцы с намеренной небрежностью задели нежную кожу. Клэри не могла отделаться от ощущения, что прикосновение было призвано её подразнить, и это ей отнюдь не понравилось. Она порывисто развернулась, оказавшись с Джонатаном лицом к лицу. — Зачем мы идем в казино? — настойчиво поинтересовалась она. Отчего-то Клэри сомневалась, что они шли туда за деньгами. А это, несомненно, значило, что Джонатан следовал новой хитрой задумке. — Чтобы развлечься, — невозмутимо пожал плечами он. — А еще я азартен. — Неужели? — хмыкнула Клэри, скептически посмотрев на него. Она совершенно не представляла Джонатана, который с диким блеском в глазах повышал ставки за игральным столом. Он стратег, а не азартный игрок. К тому же Клэри уже знала, что его игра — шахматы. — Ладно, ты меня раскусила, — усмехнулся он, смотря на Клэри. Наконец их разница в росте не была такой удручающей, и Клэри благодарила за это надетые туфли на каблуке. Однако Джонатану немыслимым образом все равно удавалось смотреть на нее свысока. — Не то чтобы меня интересует сама игра — это как раз наиболее скучная часть. Мне нравится наблюдать за тем, как люди в казино настолько стараются выиграть, что не замечают проигрыша. Это забавно, согласись? Взгляд Клэри говорил о том, что соглашаться она не намерена. Осуждать Джонатана было не лучшей затеей, поскольку любые нравоучения показались бы ему смешными, но все же она посмотрела на него с недовольством. — Ты же просто издеваешься над людьми. — Не отрицаю, — его ухмылка стала шире. — Но что в этом такого, если они своим поведением так и просят, чтобы над ними поиздевались? Будь проще, а то твои плечи заметно напрягаются под грузом ответственности. Его рука непринужденным движением скользнула по её плечу, но, даже несмотря на легкость прикосновения, Клэри поспешила отпрянуть. Джонатан снова её дразнил, и она мучилась вопросом, зачем. Обойдя его со стороны, Клэри направилась к двери. Она с радостью позволила бы Джонатану развлечься предстоящей игрой, если бы он оставил её в покое на этот вечер. Сегодня она с радостью могла занять место Джонатана и стать наблюдателем. Однако её планам не суждено было сбыться. Нагнав Клэри в коридоре отеля, Джонатан с хитрой ухмылкой оповестил: — У тебя в сегодняшней игре будет особая роль, сестренка.***
Особая роль оказалась на редкость отвратительной. Джонатан, очевидно, решил проучить Клэри за какие-то прошлые ошибки, о которых она не знала. Зато ей стала понятна просьба поработать над внешним видом — красивое платье ей сегодня действительно могло сослужить хорошую службу. Однако когда Джонатан объявил ей все условия, Клэри так и вспыхнула. Он считал, что в любой игре соперника можно отвлечь и увести победу у него из-под носа. Но Клэри никак не была готова стать этим отвлечением. — Это ты за игральным столом, вот ты и строй глазки своему противнику! — отрезала она, обжигая Джонатана яростным взглядом. В этот момент они подходили к зданию казино; на входе у них проверили пригласительные и пропустили в зал, но Клэри порывалась развернуться и рвануть прочь. — Я тебе не зверушка, — гневно продолжила она, следуя за Джонатаном, но тот резко развернулся к ней, отчего она была вынуждена затормозить. Джонатан наградил её насмешливой улыбкой, в его глазах сияло коварное озорство. — Что, ангелочек, крылышки боишься опалить? — ехидно поинтересовался он, склонившись к ее лицу. — Или думаешь, что не сумеешь справиться с поставленной задачей? Строить глазки, знаешь ли, тоже бывает непросто. Клэри с подозрением прищурилась, смотря на него. О, конечно, Джонатан отлично научился использовать её злость, ведь гнев Клэри отлично помогал осуществлять многие его манипуляции. Сейчас он явно брал её «на слабо», ожидая, что её эмоции вновь подвинут рассудительность в сторонку. И Клэри уже была готова поддаться, однако вовремя опомнилась и в ответ одарила Джонатана притворно-добродушной улыбкой. — Джонатан Кристофер Моргенштерн, — начала она, с удовольствием отмечая, как его невозмутимость дала слабую трещину при упоминании полного имени, — ты просто невыносим. Не дожидаясь его ответа, она прошла мимо, намеренно толкнув Джонатана плечом и услышав позади его смешок. Однако она больше к нему не обернулась, и направилась к бару с твердым намерением провести этот вечер так, как хотелось только ей самой. Если Джонатан назначил свои правила, то и она поступит так же. Пусть даже их условия будут друг другу противоречить. Заказав бокал белого вина, Клэри облокотилась спиной о барную стойку и краем глаза поймала на себе заинтересованный взгляд бармена. Однако она не придала этому значения, привыкнув считать, что такие взгляды ничего не значат. Кто знает, почему он посмотрел в её сторону — вдруг ему просто татуировки понравились? Клэри задумчиво осмотрела зал, делая глоток вина. Пока по горлу разливалось тепло от алкоголя, она вспоминала слова Джонатана, раздумывая над их значением. Он намекал, что она не способна использовать свою красоту. И Клэри даже не спорила, ведь не считала свои внешние данные настолько выдающимися, чтобы ими пользоваться. Но что если природное очарование было вовсе не обязательным фактором? Выработанная уверенность в себе — вот что превращает красоту любой девушки в оружие. Взгляд Клэри обратился к одному из столов, где группа из пяти человек играла в покер. Среди них была одна девушка, сиявшая обезоруживающей улыбкой. Она легко отодвигала в сторону веер карт, будто хотела им обмахнуться, и в нужные моменты сопровождала игру смехом, похожим на нежный звон колокольчиков. К удивлению Клэри, именно эта девушка располагала наибольшим количеством фишек и искренне ликовала, когда один из оппонентов увеличивал количество выигранных ей денег. Она играла не с картами — она играла с этими мужчинами и постоянно выходила победительницей. А роль победительницы Клэри отвратительной не казалась. В самом деле, чем она хуже этой девушки? Допив вино, Клэри отыскала стол, который занял Джонатан. Его игра с двумя противниками уже началась, но свободные места за столом оставались, и теперь Клэри намеревалась присоединиться. Дождавшись окончания первой партии, она подошла к креслу Джонатана и, преследуемая его пристальным взглядом, заняла место рядом. — Джентльмены, — она с легкой улыбкой кивнула присутствующим за столом, пока крупье начал новую раздачу. Спустя время Клэри опустила взгляд к аккуратным наручным часикам и отметила, что игра идет уже больше получаса. В покере она почти ничего не смыслила, поэтому все это время ей оставалось просто играть свою роль, успешно предоставляя Джонатану победу. Клэри не была навязчивой, она действовала осторожно, невзначай касаясь руки одного из соперников, а другому в следующую минуту заговаривая зубы пустой, но приятной болтовней. То и дело она отпускала лестные комментарии, восхищаясь тактикой своих оппонентов и сбивая их с толку. Каждый её жест был направлен на привлечение их внимания, каждое слово заставляло позабыть об игре. Клэри очень скоро стала наслаждаться произведенным эффектом, потому что почувствовала некую власть над этими мужчинами. Они не хотели ставить её выше своих денег, но ничего не могли поделать, когда она раз за разом переводила все внимание на себя. Она не просто сумела отвлечь их, но и затмила азарт от игры. В итоге соперники были вынуждены покинуть стол, оставив Джонатану все принесенные с собой деньги. Он же смерил Клэри долгим взглядом, и на его губах появилась усмешка, значение которой понять было невозможно. В такие моменты Клэри могла только догадываться, о чем он думал и что хотел сказать, но она не ожидала ничего хорошего. — Полагаю, ты осчастливлен, — подметила она, поднимаясь вслед за ним из-за стола. — Да, представление вышло неплохое, — равнодушно отозвался он. — Но ты могла бы и лучше. Повезло, что эти двое были неопытными игроками и одинокими мужчинами. На других бы не подействовали твои банальные приемчики. Клэри даже остановилась на месте после этих слов и вперила Джонатану в спину возмущенный взгляд. Он вообще хоть когда-нибудь бывал доволен? Неужели обязательно было разбить весь её энтузиазм одной фразой? Клэри все еще отлично помнила, что он первым предложил ей роль в игре, и теперь не понимала, чем вызвана его резкость. А еще она не понимала, почему это ее так задело. — Мне интересно, как бы ты запел, если бы я играла против тебя, — едко выплюнула она, встав перед ним и преградив путь. — Что бы ты тогда сказал о моих банальных приемчиках, а? — Давай не будем говорить о том, что никогда не случится. Ты бы не стала играть против меня так, как играла против них. — Возможно, ты меня плохо знаешь, — слова слетели с губ прежде, чем Клэри успела их обдумать. «Возможно, я сама себя плохо знаю», — пронеслось у неё в голове, но она отбросила эту гадкую, липкую мысль. — Думаешь, я бы тебя испугалась? — с вызовом спросила она, уверенно шагнув к Джонатану. — Нет, не меня, — сухо усмехнулся он. — Ты бы испугалась моей близости. Границы дозволенного, — издевательски передразнил он её. Однако что-то еще было спрятано в его язвительной ухмылке. Он пытался это скрыть, но Клэри заметила отблеск горечи. Однако ей вполне могло показаться, ведь теперь она искала в каждой его насмешке скрытый смысл. Клэри сделала еще шаг к нему, не отрывая взгляда от его лица. Впервые она сама сокращала разделявшее их расстояние, оставляя между ними считанные сантиметры. Все отчетливее она осознавала, что боялась вовсе не его близости, а своей реакции в те моменты, когда он был рядом. Да, ей действительно становилось страшно, если она не могла отступить, когда ощущала его мимолетные прикосновения и чувствовала на коже его дыхание. Джонатан её обжигал, хоть и не оставлял видимых ожогов. Она всегда чувствовала, как кожа горела под его пальцами. Он поджигал спичку, и она шла навстречу огню. Ведь она его феникс. Пламя для неё смерть и жизнь, страдание и спасение. Она живет огнем, и если Джонатан его ей дарует, то он должен быть рядом. «Это пламя нас связывает», — всплыли в памяти его слова. Да, это действительно так, и не было связи прочнее. Не было связи опаснее. Быть может, необузданное пламя сожжет одного из них дотла, но сейчас Клэри была готова обратиться в пепел, чтобы восстать гордой птицей и наконец расправить свои огненные крылья. Прикосновение губ Джонатана было напористым и требовательным, и Клэри приняла его настойчивость, отвечая тем же. Руки Клэри опустились ему на плечи, её пальцы крепко обхватили воротник пиджака, будто она теряла равновесие и искала за что уцепиться. Свободное падение. Она летела в бесконечную черную бездну, и сейчас лишь Джонатан не позволял ей разбиться. Он удерживал её от падения, но он же и подталкивал к краю. И малышка Клэри Фрей, хранившая добрую память о своей матери, милая Клэри, любившая Джейса всей душой, светлая Клэри, которая всегда боролась с тьмой внутри себя, — она падала вниз. Оставалась Кларисса Моргенштерн. Эта девушка была прекрасной незнакомкой. Эта девушка поддавалась своим тайным желаниям, она стирала границы и жила одним мгновением. Одним ослепительным мгновением, которое позволяло почувствовать жизнь. Но это мгновение должно было закончиться. Осознание происходящего охватило Клэри внезапно и резким ударом разрушило запретную эйфорию. В следующее мгновение она нашла силы выбраться на поверхность из волн собственного безрассудства. Она попятилась назад, смотря на Джонатана так, будто увидела его впервые. На его губах — следы её помады, будто яркая печать её стыда. — Осторожней, Клэри, — произнес он, возвращая свое спокойствие, хоть выдержка и трещала по швам. — Погубленные желания отравляют. Я научился жить с этим ядом, а вот тебе будет трудно. Клэри помотала головой, отчаянно отрицая все происходящее, а затем, в бессилии сжав кулаки, бросилась прочь из казино. Но куда ей бежать? От себя не сбежать, не спрятаться. Совершенные ошибки не скрыть и не забыть их горькой сладости. Сегодня Клэри потеряла контроль. Но ведь Джонатан был прав: только этого ей и хотелось.