Трудности любви

POV Ким Хёри Вот говорят, что в жизни всё не бывает хорошо и мне вскоре лично пришлось в этом убедиться. Учёба давалась мне легко, работа шла как по маслу и отношения с Ким Чонином меня очень радовали. Хотя в последнее время он как-то странно на меня поглядывал, с какой-то непонятной мне подозрительностью, часто спрашивал зачем меня вызывают в деканат, на что отвечала, что это пустяки, не заслуживающие внимания. Ну не объяснять же ему, что в половине случаев меня вообще не вызывали, а вторая половина вызовов была из-за какой-то ерунды, типа уточнения моего домашнего адреса или поставленной закорючки в табеле. Его странные взгляды я списывала на усталость, всё-таки кроме учёбы у него ещё была карьера музыканта, танцора, модели и даже актёра. И мне как-никому, кроме пожалуй, его друзей было известно с каким трудом ему удаётся всё это совмещать, находя ещё время для встреч со мной. И какие усилия он прилагал, чтобы скрыть эти встречи от вездесущих фанатов, которые прознав, что у Кая, как он себя называл на сцене, появилась девушка, объявили на нас обоих настоящую охоту. Зная об этом, я старалась не накручивать ситуацию, ну мало ли о чём он думает, глядя на меня с таким непонятным выражением лица?! Знала бы я, во что выльются эти взгляды, бежала бы без оглядки… Но судьбу, видимо, не обманешь и я ничего не сделала, чтобы предотвратить дальнейшие события. В выходные мне позвонили из дома и сообщили, что мой отец в тяжёлом состоянии доставлен в больницу. В ужасе бегая по дому и запихивая в сумку первые попавшиеся вещи, я судорожно пыталась дозвониться Чонину, но он не брал трубку и не отвечал на мои сообщения. Объяснив ему ситуацию в смс-ке, я выскочила из дома и сев в первое попавшееся такси, «полетела» на вокзал, где купив билет в первый же поезд, поехала в свой родной город. Приехав в больницу, я узнала, что отца перевели в палату из реанимации, где он провёл ночь, которую я потратила на сборы и дорогу. Врачи сказали, что кризис миновал, но ему ещё нужно находиться в больнице. Всю следующую неделю я провела в больнице, ухаживая за отцом. И хорошо, что рядом со мной в эти тяжёлые моменты были мои лучшие подруга и друг, на чьи плечи я могла опереться и чьи объятия и тёплые слова помогали мне бороться со страхом остаться одной в этом мире. Эти ребята, в данный момент собирающиеся пожениться, что и не удивительно, так как они буквально жить не могли друг без друга с самого детского сада, всегда были рядом со мной до той поры, пока я не уехала покорять Сеул. К счастью, моему папе действительно полегчало и через неделю после госпитализации, его выписали из больницы с кучей предписаний и назначений. Ещё неделю мы провели с ним дома и снова рядом со мной были мои друзья. Отец даже пару раз выгонял меня с ними погулять на свежем воздухе, мотивируя это тем, что он чувствует себя хорошо и только мой бледный и измученный вид мешает ему полностью поправиться. В такие моменты мы вспоминали наше беззаботное детство и веселились как дети, бегая друг за другом, пачкаясь мороженным и после уставшие, оттирали друг друга, вспоминая наши детские шалости. Папа явно шёл на поправку и пусть теперь ему предстояло лучше заботится о своём здоровье, пить лекарства и регулярно обследоваться в больнице, он не унывал и настаивал, чтобы я вернулась к учёбе. К тому же оказалось, что о нём ещё есть кому заботится кроме меня, так как он начал встречаться с нашей соседкой, которая согласилась переехать к нам. Вот тихони, глядя на них, думала я, но в душе была очень рада, что у отца снова появилась семья и человек, которого он любит и который любит его. Только одна мысль не давала мне покоя, то, что я так и не смогла связаться с Чонином, так как уезжая в спешке я, кажется, потеряла свой телефон где-то по пути домой. POV Ким Чонин Хёри пропала без звонка и какого-либо сообщения и я был вне себя от переживаний о ней. Неужели ей так безразлично моё беспокойство? Две недели о ней не было ни слуху, ни духу и за это время я что только не передумал, изводя себя мыслями, что она меня бросила или что ещё страшнее, что с ней что-то случилось. Я уже спросил везде где мог, обзвонил всех кого только мог и уже думал обратиться в полицию. Но, к счастью, я нашёл её коллегу по работе, которая сказала, что у Хёри заболел отец и она уехала к нему в родной город. Я порывался ехать к ней, чтобы помочь и поддержать, но мой график не позволял мне и шагу в сторону ступить, не то что срываться в другой город. К тому же я надеялся, что если моей девушке будет плохо или ей нужна будет помощь, то она обязательно ко мне обратиться, вроде я сделал всё что мог, чтобы она могла доверить мне свои проблемы, думал я. Но всё же мне было обидно, что она даже не поставила меня в известность о том, что с её отцом случилась беда. Ничего, успокаивал я себя, вот она вернётся и мы обсудим с ней вопросы доверия и взаимопомощи в нашей паре. И как бы мне не хотелось увидеть её, всё что я мог это ждать её возвращения и молиться, чтобы с её отцом было всё в порядке, так её телефон был отключён, а её домашний номер, не без труда раздобытый в деканате, не отвечал уже неделю. Затем мне пришлось полететь за границу, отрабатывать концерты, которые никак нельзя было отменить или перенести. Я так уставал, что засыпал даже не раздеваясь, чтобы утром снова бежать и выполнять всё то, что был обязан делать по контракту. Так прошло две недели с момента исчезновения Хёри, и я решил, что если в ближайшие пару дней Ким Хёри не объявиться, я сам поеду к ней домой, забив на обиду и гордость, ведь, возможно я ей нужен, нужна моя помощь и поддержка. «К тому же может это мой единственный шанс познакомиться с отцом моей любимой девушки, ведь я не знаю что с его здоровьем и хотел лично у него попросить официально разрешения с ней встречаться, рассказав ему, что мои намерения в отношении его дочери самые серьёзные», — думал я сидя в самолёте. Прилетев в Сеул, я ввалился домой и зайдя в свою комнату, увидел на столе странный конверт без каких-либо обозначений, открыв который я обнаружил снимки Хёри, которую обнимал какой-то незнакомый мне парень и она явно не возражала против этих объятий. Снимки, на которых она гуляет с ним по городу, держит его за руку, весело смеясь и прикасаясь к его лицу. «Значит, отец болеет, — мелькнуло в моей голове, — Это у нас так теперь проводят время у постели больного отца» — думал я, чувствуя как слепая ярость туманит мой мозг. Я, разумеется не мог и подумать, что все сообщения и пропущенные звонки от Хёри были удалены с моего телефона «моей маленькой подружкой» Су Вон, проводившей со мной каждую мою свободную минуту, полетевшую со мной на так ненавистные мне сейчас зарубежные гастроли, под лозунгом, что ей скучно и она будет мне помогать всем, чем может. Не мог и предположить, что эта стерва занесла Хёри в «черный список» телефона и наняла детектива, следящего за моей девушкой в больнице и дома, с указанием фотографировать её со всеми парнями, находящимися с ней в метровой близости. И конечно не мог видеть с каким упоением та уничтожала снимки на которых Хёри плакала, или те, где она находилась с обоими своими друзьями, отбирая для меня только те редчайшие моменты, где её несчастная жертва была спокойна и улыбалась или дурачилась с посторонним парнем. Не мог я видеть и того, как долго эта змея Су Вон прождала меня на ступеньках универа, чтобы подстроить нашу «случайную встречу». Её вполне безобидная речь о том, что за эти две недели в университете не было ни одного случая доноса на студентов, окончательно снесли мне крышу, прорвав плотину подозрений, построенную ей же, о том, что именно Хёри была этим доносчиком. Яростью, которую я испытывал при мысли о том, как она со мной поступила, можно было запалить костёр, на котором я хотел сжечь эту лживую тварь, называющую себя моей девушкой…