Светлый паромщик Такамии

Еще через неделю Кагетцуки собрал нас в чайной, чтобы доложить о проделанной работе. За его спиной, тихо переговариваясь между собой, стоял десяток аякаси обоего пола. — Милорд Юто, — начал он, — разреши представить тебе моих товарищей. — Они хотят переселиться в Такамию под твое покровительство. Я внимательно посмотрел на демонов. Внешне подопечные змейки и пожирателя напоминали работяг с какого-нибудь завода. Мужчины и женщины от 20 до 40 лет, одетые просто и вразнобой. При этом вот в глазах у них светилась открытость и почти детская наивность. Им было интересно, они с любопытством оглядывались, норовили что-то пощупать, обменивались впечатлениями. И теперь все как один они глядели на меня. — И вот это аякаси, ужас человечества? — подумал я. Среди всех я особо отметил одного, одетого чуть приличнее остальных и с более цепким выражением глаз. Но сильнее всего его выделял характерный массивный нос. Он поймал мой взгляд, слегка поклонился и представился: — Горбоносый. Можешь называть меня Синдзи, документы у меня на это имя. В ответ я решил произнести небольшую речь: — Итак, я надеюсь, что все вы запомнили базовые правила жизни в городе. На всякий случай, я повторю самое главное — на людей нападать запрещено. На магов и других аякаси — только в случае прямой агрессии в вашу сторону. В случае возникновения проблем — обращаетесь к вашим старшим. Если увидите незнакомых демонов — зовите Химари, она разберется. В остальном — добро пожаловать в мир людей! Раздался одобрительный гул, в котором читалось «это надо отметить». Похоже, Кагетцуки провел хорошую разъяснительную работу в коллективе. — Как вы решили устроиться? — спросил я пожирателя. — Мы поселились пока в рабочем общежитии, деньги на первое время у нас есть. Несколько ребят и девчонок мне будут нужны здесь, а с остальными получилось удачно. Синдзи достались документы правильного парня, и мы можем открыть курьерскую службу. Бегаем по городу быстро, многое подмечаем, а особых талантов для этого не надо. Я в горбоносого верю, он справится. После небольшой паузы Кагетцуки решил уточнить: — Милорд Юто, вы одобряете наше решение? — Отличная идея, ребята, — похвалил я их, и с удивлением заметил радость на лицах. Было очень странно ощущать, что мои добрые слова приятны тем, на кого я вообще-то должен охотиться. Но, честно признаюсь, меня это ощущение очень грело. А совесть, шевельнувшаяся было при нахлынувших воспоминаниях о чашке, больше о себе знать особо не давала. — Один момент. Кагетцуки, как ты планируешь поступить с этим заведением? — Как и предполагал, открою бар. С документами удалось разобраться быстро, а о хозяине я позаботился. Единственно, есть проблема с лицензией на алкоголь — ее не так уж быстро получать, переоформляя род деятельности организации. — Тут я тебя поправлю. Нам нужно место для собраний, не так засвеченное, как мой дом. Здесь в комнатах на втором этаже, часть из которых ты, как управляющий, естественно занял себе, нам будет очень удобно. Здание хорошо снабжено скрывающими и следящими амулетами — постарались прежние хозяева. Главное только, чтобы они не пришли вновь. — Тогда они здорово удивятся, увидев здесь несколько вполне способных к бою аякаси, — усмехнулся Кагетцуки. — Только я не понял, почему бар у нас не получится? — Все просто: в Японии до двадцати лет нельзя пить спиртное. Мне, Химари и Сидзуку будет сложновато обосновать свое присутствие здесь. Какие будут предложения? Пожиратель несколько секунд подумал, потом его лицо прояснилось: — Мы можем переоборудовать эту чайную — в чайную! — Не понял? — недоуменно поднял я бровь. — Сейчас это заведение в европейском стиле, и оно мне не очень нравится. Да и в чае европейцы понимают очень плохо, что бы ни считала на эту тему предыдущая владелица. А вот китайская чайная — будет в самый раз. Мне довелось немного побывать на материке — кое-что я оттуда вынес. Бар бы мне понравился больше, но и чайная тоже устроит. — А ничего, что она китайская? Вроде у нас отношения-то с ними не очень? — поинтересовался я. Кагетцуки неожиданно посмотрел на меня с удивлением, а Химари, сидевшая справа от меня, залилась безудержным смехом. — Милорд, ну вы прям как не японец. Сидзуку тоже улыбнулась, а я вдруг ощутил под ложечкой неприятное чувство. Мысль о том, что меня могут раскрыть, никогда не посещала мою голову. Поэтому такое предположение было неожиданным и вдвойне пугающим. Но, к счастью, полюбовавшись на мое обалдение, Сидзуку решила все-таки пояснить: — Ты разве не задумывался, что наша культура — синтетическая? Мы берем все лучшее у тех, кто нас окружает. И так становимся сильнее. Можно не любить китайцев, но уважать их традиции и достижения. Хотя клан Амакава — известные японские традиционалисты, знаешь ли. Я облегченно выдохнул и одобрил идею Кагетцуки. Напоследок, понаблюдав как наши переселенцы совсем по-человечески пьют пиво и играют в кости, я поинтересовался: — Здесь ведь не все? Многие ли решили остаться на вашем прежнем месте? — Да, к сожалению, еще пятеро наших решили не менять образ жизни, несмотря на всю его опасность. Четверо — совсем простые, но с ними остался Тоторо, и обещал приглядеть. Скажем так, он будет чтить нейтралитет. По крайней мере, пока ему это выгодно. — Жаль, но ничего не поделать. Будем уважать их выбор! Удачи в работе, увидимся на официальном открытии чайной еще через неделю! — мы с Кагетцуки попрощались, и я в компании Химари и Сидзуку отправился гулять по вечернему городу. Начинать всегда сложно, но теперь в Такамии появилась маленькая колония лояльных ко мне аякаси. И я очень надеялся, что их число будет расти. Сидзуку неожиданно тепло улыбнулась мне. — Я догадываюсь, о чем ты думаешь, Юто. Начало положено. И я очень рада, что ты принял именно такое решение. Кошка нахмурилась, предчувствуя подвох, а змея весело продолжила: — Ведь теперь мне совершенно точно не надо тебя убивать, знаешь ли.