Светлый паромщик Такамии

Сидзуку. Окрестности дома Микари Джибараши. Пришлось признаться самой себе — в наследнице Джибараши не было ничего, за что ее можно было бы ненавидеть. Сидзуку несколько дней, почти не отвлекаясь, следила за девушкой — и все, что она видела, укрепляло ее в этой мысли. Юто ошибался — Микари была на него совершенно не похожа. И в то же время оказался прав — Сидзуку нашла в себе силы увидеть за потомком тех, кто убил ее семью почти сто лет назад, просто хорошего человека. Она была доброй, она охотно помогала как своим знакомым, так и совершенно случайным людям, вроде маленькой девочки, отставшей от родителей и заблудившейся в незнакомом районе. Правда, стариков Микари отчего-то опасалась, но это был просто дополнительный штрих к портрету. И в то же время в ней была какая-то неуверенность, неловкость — словно бы она путалась сразу в нескольких одновременно приходящих в голову идеях. Юто же был совсем другим — его совершенно точно нельзя было назвать добрым. Он был справедливым, старался относиться ко всем одинаково, не глядя на происхождение, воспитание и даже видовую форму. И за тех, кого считал своими, Юто мог пойти в огонь и воду — и, в отличие от явно миролюбивой Микари, спокойно брался за меч. — Интересно, как же она будет экзорцистом, с таким-то характером, — подумала Сидзуку. И тут же вспомнилось, как Микари заступалась за парнишку, которого обступили несколько хулиганов несколькими годами старше. Они могли и проигнорировать худощавую девушку, или даже применить силу — но когда та была уверена в своей правоте, то не боялась ничего. Убеждала, взывала к совести — и смогла дождаться, пока несостоявшаяся жертва убежит. После чего хулиганы резко потеряли к ней интерес. Недостатка в желании защищать слабых у девушки явно не было. К тому же их магия крови отвечала за управление силовыми полями, что в первую очередь делало ее хорошим бойцом поддержки. К исходу третьего дня водяная смирилась с мыслью, что ее месть никогда не состоится. И даже более того — что эта девушка, за которой она следит, ей чем-то нравится. Когда удалось все это осознать и принять — мир, на удивление, стал ей казаться чуть более живым и ярким, чем раньше. Словно бы какая-то частица внимания была постоянно поглощена осознанием своей боли. Задумавшись, Сидзуку едва не пропустила момент, как поднадзорная, вроде бы уже понемногу готовившаяся ко сну, выходит из дома в сопровождении троих незнакомых людей. Уже когда они подошли к припаркованной рядом машине, водяная змея поняла: происходит что-то неправильное.