Корабль-призрак 2: непотопляемое зло

      Ванкувер, штат Вашингтон       Камера показывает живописное местечко: аллеи с великолепными кронами деревьев, лужайки, спортивная площадка, несколько гектаров земли, окруженных высоким кованым забором, а в центре этой местности стоит здание со шпилем и церковным колоколом. Камера перемещается на фасад здания, слева от главного входа висит табличка с красивым шрифтом «Психиатрическая больница святой Вивианны*».       В коридорах клиники царит стандартная возня персонала, в большой гостиной пациенты играют в домино, читают или смотрят в окно; особо буйных нет — всё более или менее спокойно.       Камера перемещается по коридорам, где в шахматном порядке располагаются палаты. В одной из них со спины показана брюнетка с кудрявыми волосами, которые забраны «крабиком» в «мальвинку» и рассыпаны по плечам. Она рисует акварелью на холсте, закреплённом в мольберт. На незаконченной, но уже вполне красивой, картине изображён роскошный лайнер в лучах заходящего солнца. Камера перемещается на художницу, это Морин Эппс.       В палату входит медсестра:       — Морин, через пять минут тебя ждёт доктор Аркет на сеанс.       Эппс чуть вздрагивает, прикрывает глаза и опускает кисть в банку.             Крупным планом показана чуть мутноватая вода, которая от ворса кисти становится мутно-синей, цвета красиво переливаются и смешиваются.       Не оборачиваясь, девушка открывает глаза и говорит медсестре:       — Уже иду.       Та пару секунд смотрит ей в затылок, кивает и двигается дальше по коридору. Морин оборачивается и смотрит на собственноручно нарисованный портрет Мёрфи. Поднимается, натягивает кардиган на больничную форму и выходит.       Камера объезжает и захватывает в кадр стену: рядом с портретом Мёрфи висит картина с Кэти и пара обычных морских пейзажей. Уже в следующем кадре камера показывает табличку на двери: "Дезмонд Аркет, врач-психотерапевт".       В этом кабинете Морин сидит на приставном столике напротив пустого места доктора и аккуратно вычерчивает идеальные волны грабельками на доске для песочной терапии. В кабинете, помимо письменного стола и приставки для посетителей, есть журнальный столик, кожаный диван в светло-коричневых тонах, стеллажи с огромным количеством книг, сейф с историями болезней. На полу мягкий однотонный ковер почти во весь периметр комнаты, цвета кофе с молоком. Рядом неширокая высокая тумбочка с кофе-машиной, из открытой створки этого шкафчика видны всякие печенюшки, коробка с кубиками сахара, вафли и конфеты, стойка с посудой, где вертикально стоят кофейные блюдца, а на крючках за ручки подвешены чашки из того же сервиза.       Врач со спины колдует с кофе-машиной, закрывает тумбочку, через пару секунд оборачивается: это высокий поджарый симпатичный голубоглазый мужчина с тёмно-русыми волосами лет 37 на вид, на фотографии бейджа, прикреплённого к лацкану белоснежного халата, он хоть и запечатлён с идеальной улыбкой и выглядит гораздо моложе, но под глазами видны тени усталости и какой-то глубокой печали. Доктор Аркет несёт к Эппс чашку кофе на блюдце. Там же лежат пара чисто американских печенюшек с шоколадной крошкой, ложечка и один кубик сахара. Девушка кивает, откладывает песок и принимает из его рук угощение. Доктор ставит такую же чашку возле своего места, садится за стол и с явной симпатией, чем к просто обычной пациентке, смотрит на Морин. Та догадывается, что у него к ней есть какие-то чувства, но всё же предпочитает их игнорировать, хоть и пользуется таким положением дел. Через некоторое время его взгляд становится более серьёзным и испытующим, он нарушает паузу и с какой-то мрачной неохотой произносит:       — Я думал над твоим предложением с прошлого сеанса…       Морин вопросительно на него смотрит, но не решается спросить, что же он решил.       — По регламенту, с твоим диагнозом пациентов лечат шестьдесят пять дней при положительной динамике и отсутствии рецидивов. Ты только-только оправилась после того жуткого взрыва, залечила ушибы и трещины рёбер. Пройдена бОльшая часть лечения, поэтому я совершенно не понимаю, куда ты так торопишься. Осталось всего две недели. Дождись положительного заключения. Выждем необходимые 65 дней, и сможешь спокойно выписаться.       Морин чуть тряханула головой, опустила ресницы и мрачно произнесла:       — Чуть больше, чем две недели…       Доктор непонимающе смотрит на неё, потом догадывается:       — Ну, не намного больше. Тебе даже медикаментозного лечения не назначено, кроме лёгких успокоительных в первую неделю пребывания. А выписывая раньше — я только рискую лицензией. Особой пользы тебе это не принесёт.       — Мне здесь невообразимо скучно. Нет книг, которые мне нужны, нет Интернета, чтобы элементарно почитать новости о внешнем мире. Кроме того, копится куча других дел, начиная от оплаты домашних счетов и заканчивая счётом за это, по сути, ненужное лечение. Моя страховка не покрывает лечение во всяких, — она развела руки, указывая на интерьер кабинета, — психиатрических клиниках. Но главное — это отсутствие хоть какой-то информации, которую мне хотелось бы получить сразу после спасения: здесь нет Интернета.       — Значит, дело только в счетах и бытовом комфорте?       — Конечно, — Морин невинно улыбается и хлопает глазками, однако это похоже на ложь.       — А как же твоё беспокойство по поводу охотника за душами, о котором ты твердила в машине скорой до того, как попала к нам?       — Следствие травматического шока, — всё так же улыбаясь, проговорила Эппс.       Секунду врач смотрит на неё с лёгким недоверчивым прищуром:       — Почему-то я тебе не верю. Ты ведь о нём собираешься что-то искать, да? Хочешь снова попасть туда? Охотиться за охотником? Отвечать на расспросы журналистов и копов? Ты поэтому на каждом сеансе просила о выписке?       — Ну разумеется нет! — судя по интонации, актриса из Эппс совершенно никакая, хоть она и пытается выглядеть серьёзной.       — Морин… — доктор большим и указательным пальцами устало трёт глаза. Затем смотрит на неё и проникновенно говорит, — Я знаю, что, по большому счёту, тебе тут не место. Врачи госпиталя подлатали физические травмы, у нас ты на щадящей программе по, если так можно выразиться, душевной реабилитации. Что-то вроде санатория без лечения под наблюдением медиков. Ты почти оправилась как морально, так и физически, но по каким-то человеческим меркам, шестым чувством, не знаю, или опытом, мне всё же кажется, что ты ещё недостаточно окрепла, и выписывать тебя пока рано. К тому же, я не уверен, что твои рассказы в скорой — следствие, — врач картинно изображает пальцами кавычки, — травматического шока.       Морин недоверчиво смотрит на него:       — В смысле? Хочешь сказать, что веришь мне?       Доктор лукаво улыбается и говорит снисходительным тоном:       — Я верю в науку, Морин. Нельзя отрицать существование чего-то, пока не доказано обратное…       Морин саркастично качает головой и с ухмылкой отводит взгляд в сторону.       — Поэтому я купил тебе дополнительный компьютер с выходом в Сеть, — взгляд Аркета наполняется теплотой, девушка ему явно не безразлична.       На лице Эппс сильное удивление.       — Можешь читать всё, что захочешь. Но, конечно же, я надеюсь на твоё благоразумие и рассудительность… Что бы ты ни нашла — держи себя в руках. Всё-таки пока тебе вредно нервничать.       Не веря своим ушам Морин улыбается и кивает врачу. Берёт и откусывает печеньку.

***

      Эппс входит в палату как раз в тот момент, когда курьер водружает на небольшой письменный столик у окна, рядом с красками, коробки с ноутбуком и USB-модем в виде блестящей металлической флэшки с цепочкой. Чуть позади палаты шушукаются две медсестры. До Морин долетает фраза одной из них:       — Это не деньги больницы. Он купил компьютер на свои собственные, точно тебе говорю.       Пропустив это мимо ушей, девушка расписывается в протянутой курьером папке-планшете и дружелюбно кивает на его «Доброго вечера, мэм». Аккуратно прикрыв за ним дверь в палату, Морин кидается распаковывать компьютер. Отставив пенопластовую упаковку и коробку в сторону, Эппс открывает крышку и нажимает на запуск, компьютер послушно пищит и включает экран. Она подсоединяет флэшку и принимается штудировать Интернет на предмет катастроф и пропавших кораблей.       На экране показаны сначала просто поисковой запрос в Гугле, а затем лицо Эппс в наслойке полупрозрачного фона с различными статьями в прессе. Упоминаний о Гразе нет, но ей попадается несколько однотипных заметок об «Арктическом воине», взорвавшемся якобы от простой технической неполадки, и чудесном спасении единственной выжившей круизным лайнером «Вирджиния Амброуз»**.       Прочитав эту заметку, Морин касается лбом края клавиатуры и, зарыв пальцы в волосы, в отчаянии шепчет:       — Техническая неполадка… Какой брееед...       Затем она выпрямляется и оборачивается в окно. Там темно, так как уже поздний вечер. Камера фокусируется на отражении уставшей Эппс в окне. Она закрывает крышку ноутбука, встаёт и опускает за верёвку поднятые горизонтальные жалюзи. Те с шумом опускаются, и экран полностью освещает белый свет.       Камера будто перемещается в мутном белом тумане. Вдалеке что-то движется. Камера фокусируется, контуры становятся более четкими: это танцует Кэти, она кружится и приближается. Меж тем, оставив в фокусе девочку, с правого угла в размытом состоянии видно волосы Морин и униформу больницы, девушка показана со спины чуть ниже плеча.       Когда остаётся небольшое расстояние до Эппс, Кэти замирает. Камера показывает ошарашенную Морин. С трудом разлепляя губы, она спрашивает:       — Кэти?!       Девочка смотрит на неё, беззвучно смеётся, взмахивает руками, в замедленной съёмке разворачивается, при этом делая красивый вихрь юбкой, и начинает убегать. Морин с очень грустным лицом пытается догнать и зовёт:       — Кэти, постой!       Но в тумане уже никого нет. Эппс испугано озирается. Внезапно начинают проступать две фигуры: выше и ниже. Они подходят ближе, это Кэти и Мёрфи. Они держатся за руки, словно отец с дочкой, и не замечают ничего вокруг. Остановившись недалеко от своей бывшей напарницы, Шон ласково проводит девочке по голове, она улыбается и умильно съёживается. Через секунду начинает дёргать его за одежду и показывает пальчиком на ещё больше офигевшую Морин. Та прижимает кончики пальцев обеих рук к губам и с трудом сдерживает слёзы.       Кэти смотрит снизу вверх на Мёрфи и делает машущий жест рукой, показывая ему наклониться, а потом что-то шепчет на ухо. Тот поднимает глаза на Морин, выпрямляется и что-то говорит ей. Звука нет.       Морин делает шаг вперёд, робко чуть протягивает руку и говорит:       — Мёрфи, что?       Кэти и Шон синхронно отступают на шаг назад, и он снова повторяет свою фразу.       Эппс уже откровенно начинает плакать и показывает жестом:       — Шон, я не слышу! Что?!       Он снова повторяет фразу, на этот раз частично пробивается звук. Но Морин отрицательно качает головой и показывает на уши. Наскоро вытирает слёзы рукой и снова пытается подойти.       Призраки опять отступают, Мёрфи чуть выставляет вперёд руку и отрицательно качает головой со строгим выражением лица. Наконец, очередная попытка оказывается удачной, и Морин слышит:       — Найди Кэвина Харвуда.       До Эппс пока ещё не совсем дошло, и ей нужна дополнительная информация, она ереспрашивает:       — Он — что ...?       Мёрфи и Кэти снова отступают назад, и до неё снова доносится его голос:       — Найди...       Фигуры уходят в туман, тот резко рассеивается, и Морин просыпается. В палате довольно темно. Она садится в кровати и зажигает висящую на стене бра. Пару секунд приходит в себя. Встаёт и подходит к висящему на стене микро-шкафчику возле двери палаты, в фасад которого вмонтировано зеркало. Смотрит в него. Она и наяву изрядно зареванная — видны блестящие дорожки от слёз. Заправляет торчащие волосы по бокам обеими руками и открывает дверцу. Берет бутылку 0,5 с водой, поворачивается и прижимается к стене полубоком, открывает, делает несколько быстрых глотков.       Завинчивает крышку и ставит бутылку на место. Несколько секунд смотрит в пол, вытирает глаза и закрывает дверцу. Вместо её привычного отражения там злое лицо Джека с жутким холодным взглядом. Секундный визг, и Морин просыпается уже по-настоящему.       В палате уже более или менее светло. Девушка резко садится в кровати и с трудом отлепляет одной рукой прилипшие на лоб волосы. Зарывается в руки лицом, с удивлением отрывает их и смотрит на пальцы. Камера показывает мокрые подушечки. Морин аккуратно проводит кончиком пальца по нижнему веку. Там опять слёзы. Эппс прижимает ладони к вискам и снова плюхается на подушку.