Страшные сказки Железного леса

— Только не очнись сейчас, я не хочу тебя слышать, — шептал Тор, осторожно расстегивая рубашку брата. Следовало просто разорвать ткань, но любое резкое движение могло привести мага в чувство, а Громовержец этого не хотел. Локи опять начнет плеваться ядом, ведь по-другому не может. А сейчас он лежал перед Тором такой слабый, беззащитный и совсем не опасный. Даже защемило сердце: как же так? Почему все так получилось? Как можно быть настолько красивым и настолько подлым? Сейчас Тор даже не был уверен в том, правильно ли он поступил. Простит ли его Сигюн? Может, и не надо было оставлять в живых этого бессовестного колдуна? Наконец Тор добрался до раны. Он помнил, как всадил клинок, и тот ушел глубоко в тело. Поэтому до сих пор из раны вытекала кровь. Трава вокруг пропиталась ею, уже натекла целая лужа. Да уж, поправляться маг будет несколько дней, а то и неделю-две. Громовержец взял целительный камень и раскрошил. Это снадобье имело прекрасные заживляющие свойства, но для таких тяжелых ран оно не было столь эффективным, как при обыкновенных синяках и порезах. Сейчас главное — остановить кровь и перевязать, а потом — к лекарю. О своих ранах Тор словно забыл. «Где же его магия?» — думал Громовержец. Что с ним приключилось? Распределив порошок по краям раны, Тор ждал, пока он впитается и рассматривал шрамы на груди брата. Раньше он уже видел Локи раздетым и замечал их. Но в полумраке покоев хорошенько разглядеть не удалось, да и маг этого не позволял. А сейчас, при ярких лучах утреннего солнца, Тор наконец-то понял, что шрамы эти непростые — это знаки, смысл которых ему не был понятен. Зачем его брат это сделал? Закралась мысль: «А если не сам?». Что он делал в том заколдованном лесу? Ведь Тор так и не нашел времени поговорить с братом, расспросить обо всем. Тот мог и не рассказать, но все же… А вот еще один довольно заметный шрам — рана, полученная от удара Мьёльниром. За что он тогда был так зол на Локи? Он не мог вспомнить, хоть и было это не так давно. Поток мыслей прервал тихий стон. — Не надо, Ангрбода, убери эти ветви, я сделаю, как ты скажешь, — слабым голосом произнес маг и опять застонал. — Не надо… мне очень больно… Тор понял, что брат сейчас может очнуться. Кровь он уже почти остановил, теперь нужно быстро перевязать — и во дворец. Он сбросил с себя рубашку и разорвал ее на несколько полос ткани, обвил вокруг талии брата и крепко завязал. — Будешь жить, никуда не денешься, — пробормотал Тор и аккуратно, чтобы тот не пришел в себя, подхватил мага на руки. * * * Локи разместили в его покоях, лекарь приходил каждый день и осматривал рану. Молодой ас шел на поправку, еще несколько дней — и сможет встать на ноги. Сиф почти не отходила от него. Когда маг очнулся, она подавала ему книги, которые он просил, заставляла съедать все, что приносили слуги, и самое ужасное — не пускала в покои Тора. — Не заходи сюда, — грозно молвила Сиф, выйдя наружу и плотно прикрыв дверь. — Как ты мог так поступить? — Ты не знаешь всего! — отвечал Громовержец. — Я знаю лишь одно, Тор, — он любил тебя настолько, что готов был пожертвовать всем, а ты нашел себе невесту. Ты знал его с самого детства, и десять последних лет любил и оберегал, был рядом и клялся, что никогда не предашь. А девчонку свою ты знаешь всего полгода. Если зайдешь, что скажешь? О чем поведаешь? Что ненавидишь теперь? Что какая-то дева тебе стала дороже всего, что пережили вы с ним вместе? Он не хочет тебя видеть. — Сиф, мне нужно с ним поговорить. * * * После всего произошедшего, Тор еще не встречался с Сигюн. Со слов служанок, она закрылась у себя в покоях и не выходила. Все время плачет. Но Тор почему-то не спешил идти к ней. Что он ей скажет? Да что бы ни сказал, ответ девушки был очевиден. Тор должен был убить мага и смыть его кровью весь позор. А он не смог. Громовержец даже радовался, что покои для гостей располагались в другом крыле дворца. Сейчас для Тора почему-то самым важным было разобраться и понять, что же на самом деле происходит. Что случилось с Локи? Что случилось с ним самим? Вопросы эти не давали покоя ни днем, ни ночью. Тор не мог забыть его взгляда, в котором было столько боли, горечи и обиды: «Убивай, брат…» «Но если ты сейчас останешься со мной…» И Тор остался. И даже сейчас не мог сам себе ответить на вопрос: «Почему?» * * * На пятый день, когда Локи чувствовал себя уже намного лучше, Тор пошел в очередную атаку. — Нет! — преградила путь воительница. — Не заставляй меня применять силу, я этого не хочу. — Тор, не надо! Он еще слишком слаб. Что тебе нужно от него? — Я все равно зайду, — Тор угрожающе сжал в руке Гунгнир. — Ладно, иди, мне ли не знать твоего упрямства, ведь не отступишься. Но запомни, Тор: Локи мой друг и если ты сделаешь ему больно, я не посмотрю ни на твой Гунгнир, который ты обманом забрал у него, ни на твой молот. Тор улыбнулся. — Успокойся, не кипятись, я просто поговорю. Подожди здесь, пожалуйста. Локи сидел на кровати, облокотившись на подушки. В руках держал книгу. Ну а как же иначе? Фенрир, лежавший на коврике у ложа, вскочил и зарычал. — Сиди, не надо, — тихо сказал Локи, не отрывая взгляда от книги. — Здравствуй, брат! — Тор улыбнулся и подошел ближе. Маг был все еще бледен — большая кровопотеря давала о себе знать. Он поднял голову и посмотрел на гостя. Ничего не сказав, опустил взгляд назад в книгу. Тор не стал садиться в кресло, присел на краешек кровати. — Локи, мне нужно с тобой поговорить. Маг молча сидел и продолжал делать вид, что читает. — Ты слышишь меня? Тишина. — Брат, пожалуйста! — Тор осторожно прикоснулся к его руке. Маг резко отдернул руку. Тор пододвинулся почти вплотную и забрал книгу из рук. Локи поднял голову и посмотрел на брата. Громовержцу показалось, что зеленый взгляд сейчас просто испепелит его — столько в нем было ненависти и презрения. — Я не хочу с тобой ссориться, Локи! Пожалуйста. Я хочу, чтобы ты мне рассказал… все… Слышишь? Все, что было с тобой. Я хочу понять. — Ты все же называешь меня братом, — немного помолчав, сказал Локи, — Слишком поздно, Тор. Тебя больше нет… Для меня. — Локи, не надо так. Ты поступил очень низко, за это и поплатился. — Значит, надо было просто убить меня. Ты совершил ошибку, пощадив подлого колдуна, уж поверь. Чтобы больше не смотреть на Тора, маг отвернулся и начал изучать вид, открывавшийся из окна. — Локи, я хочу знать, где ты был, что случилось с тобой, почему нет больше той силы, что у тебя была? — Я повторю, Тор, — тебя больше нет, и я не скажу тебе отныне ни слова, даже под пытками. Громовержец посидел еще какое-то время рядом, раздумывая о чем-то. — Наверное, не судьба нам понять друг друга. А может, ты и прав — это ни к чему. Тор поднялся и не спеша пошел к двери. — Я не хочу, чтобы ты злился, брат. Мы оба не правы. Локи ничего не ответил. Когда Тор вышел из покоев, маг поспешно смахнул подступившие к глазам непрошеные слезы. Локи еще долго сидел и смотрел в окно, все никак не мог вернуться к чтению. Тор пришел к нему, хотел что-то узнать, о чем-то расспросить. Зачем? Раньше ему не было никакого дела до того где и как маг провел эти полгода. Ему было наплевать. Древняя волшба никогда не отпустит. Локи был в этом уверен. Лишь одна только Сиф его понимала и по-настоящему заботилась. Почему он не влюбился в нее? Кто ответит? Но эта женщина стала для него самым лучшим другом. Было очень обидно, что жизнь его с некоторых пор превратилась в сплошную боль. Может, напрасно брат не убил его? Так, возможно, было бы лучше. Сейчас Тор был для Локи врагом. Врагом, который готов был, не задумываясь, лишить его жизни. Во время боя в глазах Громовержца было столько ненависти и решимости убить. Когда Локи смотрел на сидящего рядом Тора, он больше не видел его — он видел лишь острие клинка, упиравшегося в грудь, и целительные камни, небрежно брошенные под ноги. Слышал лишь голос: «Сигюн, подожди, поедем вместе…». У него больше нет Тора. Он исчез. Навсегда. * * * — Ты должна мне рассказать все! С тобой-то он общается, — заявил Громовержец, поймав Сиф за руку в коридоре и почти насильно затолкав в свои покои. — Тор, что за несдержанность? Пристало ли королю себя так вести? — возмущенно заявила воительница. — Перестань, я не король. — Конечно же, нет. Один передал власть Локи, а ты, воспользовавшись ситуацией, всего лишь заменил его на троне. Да так, что и не подвинешь теперь! — Не смей так разговаривать со мной! — А то что? Ты проткнешь меня своим мечом, как брата? — Сиф, я не хочу с тобой ругаться. Мне нужно все знать, как ты не понимаешь? Он молчит, он не разговаривает со мной. Что мне делать? Я прошу тебя. Я хочу знать. Я не могу так больше жить, неужели тебе не понятно? Ведь ты и мой друг, в конце концов! Пожалуйста, я прошу тебя! — Ладно, так и быть, я расскажу. Не думаю, что он мне поведал все, ты же знаешь, какой он гордый. Но то, что я узнала… Все эти дни, что была я с ним и сидела у его постели… Он был то в бреду, то в сознании. Я многое услышала. Это были лишь отрывки, что-то мучило его… Сиф замолчала. — Говори! — не выдержал Тор. — А потом… Потом, когда он пришел в себя, я стала расспрашивать и ему пришлось многое мне рассказать. Кое-что я знала и до этого, но далеко не все. А сейчас. Он просто решил, что хоть кто-нибудь должен знать всю правду, если вдруг его не станет, — женщина тяжело вздохнула и опустила глаза. — Он доверился мне, потому что был уверен — я никогда не предам. Но тебе я поведаю, ты должен знать, чтобы понять, что происходит на самом деле. Выложу все, о чем он говорил, если поклянешься молчать и никогда не расскажешь ему. И поклянешься в том, что не навредишь ему ни словом ни делом. — Я клянусь тебе, Сиф, он не узнает. А навредить… Он мой брат. — Ты хотел убить его. Ты почти убил. — Он был сам виноват. — Мне говорить с тобой больше не о чем. — Нет, постой. Ты должна мне все рассказать, иначе я никогда не пойму — где правда, а где ложь. Тор и Сиф уже осушили не один кубок крепкого меда. Но никто из них так и не захмелел. Громовержец смотрел на эту женщину и удивлялся — сколько же в ней силы и мудрости? Даже слепому было видно, насколько она любит Локи. Но за все десять лет, что они были рядом, она ни словом, ни взглядом не выказала своих чувств. Наверное, чтобы просто не усложнять жизнь своему ненаглядному, разлюбить которого так и не смогла. Тор вдруг начал осознавать, что с тех самых пор, как в первый раз побывал в Железном лесу, он жил, как в тумане. События, происходившие с ним, помнил очень смутно. А теперь он знал ответ. Проклятие ведьмы и ненависть. Вот откуда тот шрам у Локи от Мьёльнира. Потом Тор пришел в себя и попытался вернуть брата. Локи его опоил каким-то зельем, приготовленным страшной ведьмой. А сам остался там, в плену у Ангрбоды. Не позволил убить брата. Обрек себя на мучения. Железные ветви и никакой надежды на освобождение. И вот откуда эти шрамы. Это страшно. Неужели предсказание из древней книги — правда и всему живому теперь грозит опасность? И самым ужасным оказалось то, что Локи узнал о том разговоре с Сигюн. Тор тогда просто хотел ее успокоить, ведь она была так расстроена. Наговорил гадостей о брате, почти не задумываясь. А Локи узнал. И конечно же, ему было нестерпимо больно, ведь в его сердце продолжала жить любовь к нему, к Тору. А если бы у Громовержца не дрогнула рука? Если бы он убил брата? Сейчас было страшно подумать об этом. — Я пойду к нему! — вскочил Тор. — Нет, не сегодня, ты выпил. Завтра сходи. И помни — я тебе ничего не говорила. Сейчас я предала его, рассказав все тебе, а обещала молчать. Но я считаю, ты должен знать, ведь он так любит тебя. Вернее — любил. — А сейчас? — Тор пристально посмотрел в глаза женщины. — Даже не знаю, наверное, нет. * * * Тор проворочался всю ночь — сон не шел. Воспоминания сменяли друг друга, шли вереницей. Прошлое и настоящее сплетались меж собой. Пытался осмыслить все, что узнал сегодня от Сиф. А ведь мог и выведать это раньше у брата. Но так получилось, что Тору не было дела до этого, только вожделение он испытывал к магу, только его тело притягивало, пробуждая желание обладать. И больше ничего не интересовало Громовержца. А ведь Локи хотел ему рассказать. Тогда, перед пиром. А Тору было не до этого, было неважно, было все равно. Уже потом, после пира, Громовержец пытался хоть что-то выяснить, но разве Локи стал бы рассказывать после того унижения, которому подверг его брат. Да и тогда Тору по большому счету было все равно. Неужели следовало увидеть брата в луже крови, чтобы наконец-то задуматься о том, что чувствует он, почему так поступает, что происходило и происходит с ним? Равнодушие… Слово ворвалось в голову, как раскаленный шар. * * * Утром, лишь рассвело, Тор быстро оделся и выбежал в коридор. Открыв без стука дверь в покои брата, он в нерешительности замер на пороге. Локи не спал — стоял возле окна, одной рукой опираясь на подоконник, а другую прижимал к левому боку, видимо, рана еще давала о себе знать. Было заметно, как он вздрогнул от неожиданного звука открывшейся двери. Но не повернулся, а так и стоял, глядя в окно. Тор медленно подошел и остановился у него за спиной. — Локи… — Не надо, Тор. Это все ни к чему, — маг все же заговорил с ним. — Как ты, брат? Как себя чувствуешь? — Зачем тебе знать? — тихо сказал Локи. — Не утруждай себя вопросами, ответы на которые тебе вовсе не интересны. Ведь такой мерзавец и подлец, как я, никому не нужен, ты сам так сказал. Тор осторожно положил руку на плечо брата и уткнулся лицом ему в шею, волосы мага пахли лесом, какими-то травами и немного дымом, так терпко, чуть сладко… — Ты мне нужен… * * * Где-то далеко в Йотунхейме, в роскошных покоях ледяного дворца Ангрбода взяла маленькое зеркало и посмотрела в него. Она никогда не уставала любоваться своей красотой. А сейчас в зеркале отражалась женщина, лицо которой покрывала сетка морщин. — Проклятье!!! — закричала ведьма и запустила зеркалом в ледяную стену. Мелкие осколки разлетелись в стороны. — Пожалуй, пора, — чуть погодя и немного успокоившись, молвила Ангрбода.