Страшные сказки Железного леса

Еще совсем недавно Локи многое бы отдал за то, чтобы услышать эти слова из уст Тора. А сейчас… Маг резко развернулся и оттолкнул брата. Левый бок прошила боль. И он, застонав, согнулся пополам и вцепился правой рукой в подоконник, чтобы не упасть. Очень кружилась голова, в боку пульсировала боль. Каким же он стал слабым и ничтожным. Смешно сказать — бог, король. Какой он теперь бог? Нет ни силы, ни власти, а теперь уже и здоровья. — Не прикасайся ко мне, — злобно выдохнул маг. — Не смей! — Локи, тебе нужно прилечь, позволь я помогу, — всполошился Тор. — Не смей, — повторил маг и с усилием все же распрямил спину, посмотрел на брата. — Я, кажется, понимаю, зачем ты пришел. Видимо, твоя девка не подпускает тебя к себе, и ты решил развлечься со мной. Думаешь, я не знаю, зачем тебе нужен? Иди к ней, я научил ее многому. Или найди какую-нибудь служанку. А впрочем… — Локи, ты опять несешь какую-то чушь. Почему с тобой так сложно? — Тор начал понимать, что слова его маг понял совсем не так. — Не беспокойся. В этот раз будет легко. Я не смогу сопротивляться. Локи медленно подошел к кровати и, то и дело постанывая, улегся на спину. — Я знаю, что все равно просто так ты не уйдешь, добьешься своего. Меня теперь и связывать не придется. Я ведь калека. Но если тебе так нужно, давай, пользуйся. Что мне терять — порочному и мерзкому колдуну, грязному извращенцу? С этими словами Локи бесстыже развел бедра, согнув ноги в коленях. — Не стесняйся, братец, я потерплю. Тор почувствовал, как все мысли, до сих пор роившиеся в голове расплавленным свинцом стекли куда-то вниз. Даже сейчас, будучи измученным болью и слабостью, бледный, похудевший, обессиленный, Локи все равно был настолько притягателен и желанен, что Громовержец почувствовал нешуточное напряжение внизу живота. Но это невозможно… Что он творит, этот змееныш? Почему так думает о нем, о своем любимом брате? Неужели действительно считает его настолько бессовестным, способным воспользоваться слабостью раненного для собственного удовлетворения? Громовержец подошел и присел рядом, стараясь смотреть только в глаза, приказав себе не глядеть ниже, иначе разговора не получится. — Раздевай, что смотришь, — усмехнулся маг. — Раз нужен тебе, хоть на что-то сгожусь. Локи смотрел прямо в глаза, и во взгляде его читалась откровенная неприязнь. — Я прошу тебя, не надо… Я хочу поговорить с тобой. Это очень важно. Ты не так все понял, я пришел не за этим. — А за чем же еще? — Локи, я хочу все вспомнить. Я хочу понять. Я хочу помочь тебе. Нам… — Ты уже помог, превратив меня в калеку. Лучше бы прикончил. Но ты даже на это не способен. Трус! Твоя девка отвергла тебя? Ну да, ты же не отомстил. Я могу помочь, сварю зелье, и она будет бегать за тобой, как собачонка. Как за мной бегала… — маг нагло смотрел в глаза брата, даже не пытаясь скрыть насмешку. — Что скажешь? А может, свяжи ее? Чтобы не сопротивлялась, — Локи зло рассмеялся. — Могучий Тор, что же ты с невестой своей справиться не можешь? Тору неимоверно захотелось ударить брата за такие слова. Ударить так, чтобы замолчал и больше не плевался своим ядом. А еще лучше — взять бы сейчас иголку с ниткой и зашить этот рот, из которого непрекращающимся потоком льются обидные, грубые, циничные слова. Тор даже на мгновение представил, как Локи выглядел бы с зашитым ртом. Ядовитая змея — вот кем является его брат. Старший принц молча взял запястья мага, обхватил их одной рукой и завел ему за голову, прижав к кровати, а другой рукой накрыл губы брата, не давая открыть рта. Локи начал крутиться, пытаясь вырваться, но, видимо, каждое движение доставляло боль — он зажмурился и тяжело задышал. — Ммм… — только и смог произнести плененный маг. — Все, теперь ты меня выслушаешь, — удовлетворенно сказал Тор. Ему было жалко брата. Он видел, как у того в уголках глаз даже появились слезы. То ли от боли, то ли от бессильной злобы. — Посмотри мне в глаза, Локи. Тот приоткрыл глаза и посмотрел. — Я обещаю тебе, брат. Я не отступлюсь, пока не удостоверюсь, что все встало на свои места. Я убью ведьму. Я уничтожу ее, и тогда ты поверишь мне, тогда ты поймешь, что твой брат не безмозглый дурак, каким ты меня считаешь, и не трус. Да, мне было плевать на тебя. Но с тех пор как ты вернулся, мне нет покоя. Сначала я думал, что ты наводишь чары, насмехаешься надо мной. Мы были вместе так долго, а я почти ничего не помню. Только после нашего поединка я кое-что начал вспоминать. Ведь не мог же ты меня околдовывать все десять лет, что были мы вместе. А теперь я знаю, почему все так происходит. Я постараюсь, слышишь, Локи, я обязательно постараюсь вспомнить все. Я хочу, чтобы ты поверил мне. А когда ты поправишься, я передам Гунгнир, ведь он принадлежит тебе. Я постараюсь никогда больше не причинять тебе боли, я обещаю. Тор увидел, как слезы, выступившие в уголках зеленых глаз, сорвались и скатились по вискам. Он медленно отнял ладонь от губ Локи и, наклонившись, осторожно поцеловал, прошептав: — Ты нужен мне, правда, нужен. Затем, освободив запястья, поочередно поцеловал каждое, нежно огладив пальцами покрасневшую от захвата кожу. Локи лежал, не двигаясь, и молчал, как будто о чем-то раздумывая. — Тебе Сиф все рассказала. Не прощу ей… — наконец произнес он и отвернулся, чтобы больше не смотреть на Тора. — Нет, никто мне ничего не говорил. Ты же сам рассказал о ведьме тогда, перед пиром. — А впрочем, какая разница, мне плевать. Я устал, — Локи тяжело вздохнул. Он опять взглянул на брата, и в его взгляде была какая-то отрешенность.  — Я устал бороться. Знаешь, Тор, я больше ничего не хочу. Мне все равно. Уже все равно. Мне не нужна твоя жалость и сочувствие. Ведь ты из жалости сейчас все это говоришь? — Нет. Ты же знаешь, я не бросаю слов на ветер, даже из жалости. И мне нисколько тебя не жаль, — Тор беззастенчиво врал, он знал, насколько Локи терпеть не мог это чувство, особенно по отношению к себе. — Врешь. — Ты совершил мерзость и за это расплачиваешься, с чего мне тебя жалеть? Я просто хочу во всем разобраться и помочь нам обоим. Не думай, что я простил тебе свое унижение. Ведь ты унизил не только Сигюн, но и меня. Но это не значит, что я не хочу докопаться до истины. Когда вокруг происходит множество непонятных для меня вещей, я не могу спокойно жить, понимаешь? — Тор, мне все равно, правда. Уйди, дай мне поспать. Я теперь постоянно хочу спать. Локи закрыл глаза и больше не пошевелился и не проронил ни слова. Тор еще какое-то время сидел рядом, боясь даже прикоснуться, хоть и очень хотелось. Опять желание прикасаться, целовать, обладать этим невероятным созданием боролось со здравым смыслом. Локи был невозможно прекрасен, особенно сейчас, когда вот так тихо лежал, не произнося ужасных слов, закрыв глаза, он больше не одаривал злобными взглядами. «Как я мог о нем забыть? Это невозможно», — думал Громовержец. Надо уходить, иначе… — Спи. Я знаю, как тяжело тебе сейчас верить мне. Но я точно знаю, что все будет хорошо. Тор наклонился и поцеловал брата в лоб. Поднялся, подошел к двери, оглянулся. Локи, наверное, уже спал или притворялся, что спит. Тор вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Локи не спал. Он размышлял над словами Тора. Как странно. Неужели древняя волшба отступила? Не похоже, чтобы братец лгал, да и не умеет он. Локи пытался прислушаться к себе, что чувствует он? И к своему ужасу, а может быть и облегчению, понимал, что слова, такие долгожданные слова брата, не задели его. И не соврал он, когда говорил, что ему все равно. Было странно и почему-то легко чувствовать в сердце своем лишь пустоту. Там не жила больше любовь. Его сердце молчало, а тело уже не откликалось на прикосновения и поцелуи Тора. Во всяком случае, Локи теперь так казалось. Он действительно устал. Слишком высокой была цена, которую он заплатил за возможность быть любимым, слишком долго боролся, столько боли перетерпел, столько мучений — а зачем? Ведь можно просто не любить. Можно просто жить… Вскоре вернулась Сиф, она привела Фенрира, с которым гуляла в лесу. Ведь маг сейчас был не в состоянии заботиться о своем мохнатом друге. — Привет, как ты? — девушка, улыбаясь, подошла к постели и присела на краешек. — Ты спал, а я тебя разбудила? — Нет, я не спал, — Локи пристально посмотрел в глаза воительницы. — Скажи мне, Сиф, зачем? Почему ты рассказала все Тору? Ведь я просил тебя, ты обещала. Знаешь, я не хочу тебя больше видеть, ты предала меня, а я тебе доверял. Неужели, зная меня столько лет, ты не усвоила, что мне не нужна ничья жалость? Ни твоя, ни Тора. Друг называется! Какой ты мне друг? Болтливая баба! Уходи, слышишь?! В глазах мага плескался гнев, лицо было искажено злобой. Тор наболтал лишнего, не иначе. Сиф вздохнула. Оправдываться было бы глупо. — Пожалуй, ты прав, Локи, я не должна была так поступать. Но когда-нибудь, может, очень скоро, ты поймешь, что я все сделала правильно. Тору необходимо было все узнать. Я даже не буду оправдываться и просить прощения. Я поступила так, как считала нужным. Мне слишком тяжело смотреть на то, как ты мучаешься, как страдаешь. А сейчас появился шанс все исправить. Разве ты не хочешь быть счастливым, все вернуть? Свою любовь, свою беззаботную жизнь? Я просто хотела помочь. Можешь ненавидеть меня за это, прогнать и не простить, но я не жалею ни о чем. — Убирайся, — прошипел маг сквозь зубы. — Не хочу ни видеть тебя, ни слышать. Сиф поднялась и подошла к двери. — Я больше не побеспокою тебя, прощай. Она была рада тому, что смогла, сумела сдержать душившие ее слезы и не расплакаться перед ним, как девчонка. Только выйдя за дверь покоев, отпустила себя, дала волю слезам. Она закрыла лицо ладонями и обессилено опустилась на корточки, прислонившись спиной к прохладной стене. «Если бы ты знал, Локи, как я живу все эти годы, если бы ты знал…». Воительница содрогнулась в беззвучных рыданиях. Что бы он ни говорил, у него есть надежда. У Сиф надежды не было уже давно и никогда не будет. * * * Самой большой проблемой для Тора сейчас были отношения с Сигюн. Ведь он обручился с ней, одно время ему казалось, что любит ее, хочет видеть своей женой. А теперь он не был в этом уверен. Он не был уверен уже ни в чем. На мгновение представил, как он, будучи женатым на этой деве, воспитывая детей, которых она ему родит, каждый день в Тронном зале, в коридорах дворца встречается с Локи, смотрит на него и не смеет даже коснуться. Больше никогда не прикоснуться к Локи. Это невозможно. Для него, для Тора, это невозможно. Как поступить? Ведь дал слово жениться. Тор не представлял, как разрешить эту проблему, как поступить правильно, не обидев девушку, которой и так пришлось несладко. * * * Несколько дней спустя после разговора с Локи, Тор возвращался поздно ночью в свои покои. Был пир в честь возвращения делегации из Свартальфахейма во главе с Тюром. Вдруг он заметил, как возле двери покоев брата мелькнула какая-то тень. Невысокая, худая. Похоже, женщина. Странно. Громовержец ежедневно, по нескольку раз заходил к брату. Тот чувствовал себя с каждым днем все лучше. Разговаривал с братом сквозь зубы и как-то нехотя. Но Тор дал себе слово не обижаться на упрямца и все же найти ответы на мучившие его вопросы, понять, где можно найти Ангрбоду, чтобы расквитаться с ней. Для Тора это было сейчас самым важным. Но никаких женщин, кроме служанок, Тор ранее не замечал в покоях Локи. О том, что маг поссорился с Сиф, и та больше не приходила, Громовержец знал. Тор спрятался за колонной и притих. Странная особа была облачена в плащ с капюшоном, который надежно скрывал ее лицо. Откуда-то из складок плаща она достала какой-то предмет и поднесла его к замочной скважине. Раздался щелчок, и дверь тихонько отворилась. Загадочная фигура скрылась в темном проеме. Тор, стараясь почти не дышать и ступать как можно тише, приблизился к покоям брата. Заглянул в приоткрытую дверь и остолбенел: фигура в плаще стояла у ложа спящего Локи, в руке ее сверкнул кинжал, отражая пламя свечей. «Ты заплатишь за все», — услышал он шепот. Еще мгновение и… Тор, наверное, даже в бою не двигался так быстро. В два прыжка подскочив к неизвестной, он схватил руку, удерживающую оружие и с силой сжал. Клинок со звоном упал на пол. Тор краем глаза увидел, как на гладком металле блестят желтоватые капли — яд. Быстро развернув лицом к себе преступницу, он сорвал капюшон. На него смотрели ясные голубые глаза Сигюн. — Он заслужил это! Ты трус! Ты подлец, такой же, как он! Я ненавижу вас! И тебя, и его! — Сигюн забилась, пытаясь вырваться. Поднявшийся шум, конечно же, разбудил мага и тот вскочил на постели, непонимающе уставившись на ночных визитеров. Тор, удерживая вырывающуюся и бьющуюся в истерике девушку, прошипел: — Только молчи, Локи, не говори ничего. Я сам разберусь. Маг протер глаза, чтобы удостовериться, что ему ничего не приснилось. А затем, усмехнувшись, произнес: — О, семейная сцена! Тор, неужели у вас все так плохо, что вы решили обратиться за советом ко мне? Ничего не получается? — Заткнись или я сам сейчас тебя убью, — прорычал Тор. — Ты умеешь только сеять ненависть вокруг себя. Больше ни на что не способен. — Не-на-ви-жу! Ненавижу! Ненавижу! Все равно убью! Тор, отпусти меня! — металась в железных объятиях Громовержца девушка. — Он должен расплатиться сполна! Ты не остановишь меня! * * * На следующий день, в сопровождении стражи Сигюн направлялась к порталу Радужного моста. Домой. К родителям. В Асгарде ей больше делать было нечего. А еще через два дня Тор выдал указ казнить служанку бывшей невесты — Герду, которая раздобыла злополучный ключ от покоев короля для своей госпожи и приготовила ядовитое зелье, щедро смазав им лезвие кинжала. Еще через пару недель Локи окончательно излечился и окреп. Но не спешил выходить из своих покоев. Много читал и упражнялся в магии. Лишь под покровом ночи он выходил из дворца, чтобы прогуляться с Фенриром. После происшествия с Сигюн Тор ходил мрачнее тучи, заходил к магу редко, а Локи был тому и рад. О чем им говорить? Сигюн отправилась домой, свадьбы не будет. Казалось, Локи должен радоваться этому обстоятельству. Но радости не было. Не было ничего: ни радости, ни печали. Тянулась бесконечная вереница дней, самых обыкновенных, ничем не примечательных, пустых и тоскливых. Все же есть свои минусы в бессмертии и вечной молодости — ничего не меняется, все обыденно и серо и нет тому конца и края. А может, все так тускло и скучно лишь оттого, что в сердце поселилась пустота, и больше нет любви? Локи не хотел об этом думать. * * * Спустя еще неделю, каждое утро, лишь занимался рассвет, Локи шел на тренировочную площадку и проводил там занятия с Тюром, оттачивая свое воинское мастерство. Бой с Тором убедил мага в необходимости таких тренировок. Однажды, возвращаясь во дворец, Локи встретил Тора. Тот явно поджидал мага недалеко от площадки. — Доброе утро, Локи. Занимаешься? Молодец. Я всегда говорил, что это полезно. — А тебе-то что? — не ответив на приветствие, буркнул маг. — Хочешь опять вызвать меня на бой и продырявить? Так страдаешь из-за своей невестушки? Тор пропустил обидные слова мимо ушей. Локи никогда не исправить, не научить вежливости. Громовержец уже с этим смирился. — Ладно, не буду с тобой затевать разговоры, ни к чему хорошему это не приведет. Я пришел сообщить тебе, что намерен передать тебе Гунгнир. Ты уже поправился, вон и на тренировки бегаешь, так что нечего больше прохлаждаться. Завтра я передам тебе все государственные дела. Я устал, а ты достаточно отдохнул. А вечером устроим пир. Согласен? Ответить Локи не успел. По всему Асгарду разнесся страшный гул, тревожный и неумолимый, от которого у каждого аса заполошно забилось сердце. Это Хеймдалль трубил в свой рог — Асгарду угрожает опасность. Неизвестный враг проник в их мир. — Это война, — прошептал Локи, посмотрев на брата, — Тор, это война. — Да, Локи, это война. Я знаю.