Страшные сказки Железного леса

Тор, больше не сказав ни слова, начал раскручивать Мьёльнир. — Ты куда? — настороженно спросил Локи. — Куда ты собрался? — К Хеймдаллю, — коротко бросил Громовержец, готовясь подняться в воздух. Локи, не медля ни секунды, вцепился ему в плечи. — Я с тобой! — Держись покрепче, — как-то снисходительно произнес Громовержец, усмехнулся и свободной рукой обнял его за талию, от чего Локи стало совсем не по себе. Он вдруг почувствовал себя ненужной обузой, ничтожеством, которое пристроилось лететь рядом с великим воином, гордостью и надеждой Асгарда. Ненужным, слабым существом, которое умеет сеять только ненависть. Кажется, именно так говорил Тор. — Йотуны! — кричал Хеймдалль. — Они проходят по тропам междумирья! Их кто-то открывает, эти тропы! По всей границе Асгарда! — Как они это делают?! — Тор стоял, сжимая в руке молот и пытаясь понять, что же происходит на самом деле. — Я не знаю. Локи вдруг вспомнил сон, который видел уже давно, еще в Железном лесу. — Хеймдалль, запечатай мост и уходи. Мост будет разрушен. Страж и Громовержец непонимающе уставились на мага. — Ты слышишь, что я сказал? Уходи отсюда! — повторил Локи. — Как скажете, Ваше Величество. Хеймдалль бросился к механизму портала, вставил меч, проворачивая несколько раз. Радужный мост отныне будет закрыт. Для всех. — Зачем? Объясни, Локи, зачем? — спросил взволнованно Тор. Ведь запечатать Радужный мост значило только одно — если они не справятся сами, им неоткуда будет ждать подмоги — ни дружественные ваны, ни сочувствующие Асгарду альвы не смогут проникнуть в их мир, чтобы оказать посильную помощь. — Просто поверь мне сейчас, Тор, — ответил маг, — мост будет разрушен и каждый, кто окажется на нем — погибнет. Я видел это… во сне. И это было похоже на реальность. Поверь мне! Ведь ты же знаешь, что наш отец попытается нам помочь. Я не хочу этого. Я уверен, мы сможем справиться сами. Локи замолчал, а Тор смотрел на него, уже совсем ничего не понимая. — Ладно, ты маг, Локи, может, знаешь и видишь то, что мне не понять, возможно, ты прав. * * * Уже оказавшись в своих покоях, Локи спешно облачался в доспехи. Как же давно он этого не делал. Это будет его первая настоящая битва. Дверь распахнулась, и на пороге показался Тор, уже в доспехах. На поясе красовался верный Мьёльнир, в руке был зажат Гунгнир. Локи, пытаясь впопыхах пристегнуть нагрудник, поднял голову. — Локи! — голос Громовержца показался магу каким-то странным и вкрадчивым. — Брат! Я не думаю, что тебе следует идти в бой. Кто-то должен остаться здесь, во дворце. — Я уже дал распоряжения по поводу всех, кто находится во дворце, назначил ответственного за безопасность. Тор, немного помявшись, произнес: — Ты останешься здесь. Тебе ни к чему участвовать в битве. Ты еще слишком слаб после ранения. И магии у тебя нет. Он подошел ближе и, обняв брата, прижал его к себе. — Ты не должен туда идти. Я не хочу. Все будет хорошо, верь мне. Останься здесь. Я скоро вернусь. Локи показалось, что сердце в груди остановилось. Да что же это такое? За кого его принимает собственный брат? Не сон ли это? — Да как ты смеешь?! — гневу мага не было предела, он что было сил оттолкнул Тора. — Как у тебя язык повернулся? Совсем обезумел, тупица? Считаешь меня ничтожеством? Мало того, что Фенрир носился, как обезумевший, пришлось запереть его в купальне, так еще и этот… Его ведь не запрешь. — Ты не смеешь, — прошипел маг. Локи наступал на брата, и в глазах его было столько решимости прямо здесь и сейчас просто испепелить брата, не оставить и мокрого места, что Тор невольно порадовался отсутствию былой мощной магии у этого чародея. — Я должен быть там. Тор, уже не церемонясь, с силой толкнул мага к стене, одновременно вытаскивая откуда-то из-под плаща цепи. Локи не на шутку испугался. — Что ты задумал?! Я не позволю! На Громовержца посыпались нешуточные удары. Однако тот, облаченный в надежные латы, лишь усмехнулся. — Не старайся, братец, побереги руки. Поймав оба запястья мага, он завел его руки за спину и заключил их в кандалы, затем, толкнув Локи на пол, уселся на него. Быстро достав Мьёльнир, вбил в стену металлическое кольцо и пристегнул к нему цепь. Перевел дыхание и сказал: — Думаешь, тебе одному снятся сны? Мне тоже снятся. Я видел тебя бездыханным, Локи. Ты можешь погибнуть. А мы еще не закончили наш разговор. Я вернусь и ты все… — Тор схватил Локи за волосы и повернул лицом к себе, — ты все мне расскажешь. — Ненавижу… — дергался маг, пытаясь освободиться, — тварь, ты мерзкая тварь! — Я не могу иначе поступить, ты не сможешь сражаться, ты не был в настоящем бою, ты не знаешь что это такое. — Освободи меня, слышишь, я не прощу! Я убью тебя! Ты украл у меня все. Все, что я имел, а теперь хочешь присвоить себе и славу победы! Вор! — кипятился маг, с силой натягивая цепи в попытке разорвать крепкий металл. — Локи, я не хочу… я не могу тебя потерять. Ты должен это понять, прости меня, брат, — Тор схватил обеими ладонями лицо сопротивляющегося мага и крепко поцеловал в сжатые губы, — прости. Настолько униженным Локи не чувствовал себя уже давно. Тор обошелся с ним, как с какой-то девицей, которой не следует совать нос в мужские дела. Дела войны, дела чести. Никуда не пропало древнее заклятье, не рассеялось. Локи казалось, что брат теперь начал считать его чем-то вроде своей собственности, которую решил припрятать и сохранить для дальнейшего использования. Ни капли уважения, какая уж тут любовь? Разве так унижают, втаптывают в грязь того, кто по-настоящему дорог? Хотелось выть от злости и бессилия. Как он мог? Как посмел? Ничего, Тор свое еще получит, а сейчас… Немного успокоившись, уняв бешеное сердцебиение, маг задумался, вспоминая нужные заклинания, ведь времени даром не терял, многое уже успел постичь. Сосредоточившись, он почувствовал покалывание в пальцах рук. Нужное заклинание начал произносить, не видя ничего вокруг — только металл, пленивший его руки, только он сейчас существовал для мага, не было больше ничего, кроме железа, холодившего запястья. * * * Нападение на Асгард было настолько неожиданным, что все происходящее казалось каким-то нереальным. Тор распорядился бросить самые лучшие войска на дальние рубежи Асгарда, где непрекращающимся потоком, сквозь бесчисленные тропы проникали йотуны, безжалостно орудуя своими ледяными мечами. Сам он, с довольно многочисленным отрядом асов, остался защищать главный рубеж — на подступах к золотому городу. Здесь, неподалеку от побережья великого океана, неподалеку от Радужного моста кипела самая жаркая битва. И страшна была она не потому, что йотунов было множество и не было им счета, а потому, что каждая рана, нанесенная врагом асу, даже самая пустяковая, приводила к смерти. У этих йотунов, пробивавшихся в золотой город были непростые мечи, Тор это осознал слишком поздно. * * * Металл все же размягчился под воздействием колдовства и Локи, радуясь своей маленькой победе, сбросил с себя надоевшие путы. Теперь, не теряя ни секунды, надо мчаться к конюшням. Схватив свой меч, маг выскочил из покоев и бросился к выходу из дворца. * * * Размахивая Мьёльниром, то и дело создавая разящие молнии и разбрасывая вокруг себя поверженных врагов, в пылу боевого азарта, Тор не сразу заметил всадника в зеленом плаще, ворвавшегося в самую гущу битвы. — Локи! — заорал Громовержец. — Остановись! Но брат, на мгновение обернувшись, произнес четко и ясно лишь одно слово: — Ненавижу. Все-таки вырвался, упрямец. Тор понимал, что поступил с ним некрасиво, унизил его, но это было единственно правильным решением. После закрытия моста Громовержец отчетливо вспомнил свой сон: Локи лежал на берегу океана и не дышал, а волны, накатывая, ласкали безвольную руку мертвого мага. Тор, еще до конца не разобравшись в себе, точно знал лишь одно — он не может потерять брата, он должен его защитить. Пусть даже силой, но удержать, не пустить сюда, где жестокая битва уже начала собирать свой кровавый урожай. Не получилось. — Не давай их мечам прикасаться к себе, Локи, они отравлены, — только и успел крикнуть Громовержец, прежде чем новый отряд йотунов окружил его, и битва закипела с новой силой. Локи сносил головы врагам, размахивая мечом направо и налево. Пришлось потратить немало энергии, но он все же успел по дороге на поле брани заговорить свой меч, усилив его разящую мощь. Преимущество асов было в том, что хоть йотунов и бесчисленное множество, но были они не так организованы, как воины золотого мира. Локи понимал, что остановить вторжение можно лишь закрыв тропы междумирья. Но для этого нужно к ним подобраться, а это задача не из легких. Возле каждой такой тропы толпился отряд йотунов, защищая вход. Вырывая меч из синего тела очередного поверженного врага, Локи вдруг ощутил, что конь под ним начал оседать. Не медля ни секунды, маг соскочил на землю, его верный скакун тут же завалившись на бок, захрапел, а спустя мгновение затих. Теперь Локи приходилось сражаться с врагом, который был в основной своей массе на пару голов выше. Ловко уходя от ударов ледяных мечей, маг пытался приблизиться к открытой тропе. Неподалеку он заметил Сиф, она тоже лишилась коня и теперь сражалась как львица. В одной руке ее был меч, а в другой руке воительница сжимала кинжал, нанося смертельные удары, беспощадно разя врага. Тор, разметав вокруг себя очередной отряд йотунов, устремился к брату. Он понял, что хочет сделать маг, и ему сейчас нужна помощь. Локи как раз бился с огромным йотуном, который преградил путь к тропе. Но не успел Громовержец проскакать и нескольких метров, как с ужасом заметил другого синекожего врага, который, размахнувшись, бросил копье, целясь прямо в спину мага. — Локи!!! Нет!!! — заорал Громовержец и голос его разнесся гулким эхом над полем брани. Все случилось в доли секунды. Какая-то тень метнулась за спину Локи, прикрыв собой. Маг, вонзив меч в своего противника, резко обернулся и увидел… Сиф. Она падала прямо на него, Локи успел подхватить воительницу и только сейчас увидел, что из груди ее чуть пониже шеи торчит древко копья. Тор уже подскочил и размозжил голову проклятого йотуна молотом, но все это Локи видел как сквозь туман. Он подхватил ослабевшее тело боевой подруги и, прижимая к себе, быстро прошептал заклинание, создавая вокруг себя дымку невидимости. Получилось… Он аккуратно положил Сиф на землю и, склонившись над ней, сорвал нагрудник и раскрошил целительный камень. Начал шептать заклинание. — Подожди, Локи, — тихо прошептала Сиф. — Не говори ничего, сейчас я излечу тебя, потерпи, — Локи одной рукой гладил ее золотые волосы, а другой сыпал порошок на рану, прежде осторожно вытащив из нее смертельное оружие. — Локи, это бесполезно, — голос воительницы стал еще тише, — оно отравлено. Маг и сам уже видел, что камень не давал заживляющего эффекта, а кровь, вытекающая из раны начала чернеть на глазах. Локи смотрел на свою подругу широко раскрытыми, полными ужаса глазами. — Сиф, нет, нет, пожалуйста… — Слишком мало времени, Локи, — еле слышно прошептала Сиф, задыхаясь, — прости меня, если сможешь, ведь я… — Сиф, я простил давно, это я виноват перед тобой, — Локи понял, что надежды больше нет, он почувствовал, как в глазах нестерпимо запекло, а в горле стоял ком, и трудно было даже вдохнуть. — Ведь я всегда любила тебя, больше жизни, Локи. Я люблю тебя… — глаза девушки закрылись, и она из последних сил прошептала: — Поцелуй меня, пожалуйста… Локи наклонился к губам Сиф и нежно, как только умел, поцеловал, ласково проведя ладонью по лицу, в последний раз провел пальцами по золотым, невероятной красоты волосам. — Я тоже тебя люблю, Сиф… Ты мой лучший друг… Но она его уже не слышала. * * * Мир Асгарда потерял одного из лучших своих воинов. А Локи потерял друга. Настоящего друга. Вокруг кипела битва. Он знал, что нужно идти, нужно сражаться, но не мог оторвать взгляда от лица этой женщины, которая была достойна самого лучшего, а жизнь свою отдала, спасая его — недостойного чародея, способного лишь сеять ненависть, кажется, именно так и сказал Тор.