Наши дни.
Тот случай, когда ужин пошёл совсем не по задуманному сценарию. И вроде бы, на первый взгляд, всё хорошо: сидят за столом люди, мило беседуют, но между ними явственно витает напряжение, делая воздух густым, как патока. Два главных мужчины в её жизни друг другу явно не нравились, никак не ожидавшая этого Лера оказалась в тупике и нервно елозила вилкой по тарелке, изображая крайнюю заинтересованность остатками салата. Кто знает, как там дальше сложится, но очень не хотелось бы выбирать, потому что выбор виделся не просто сложным, а невозможным, немыслимым. Дрю рассмеялся над очередной шуткой Сергея, вот только глаза оставались серьёзными, настороженными, в них не загорались привычные искорки веселья. Девушка переводила взгляд с одного на другого, прекрасно понимая, что они разыгрывают всё это представление только из-за неё и пыталась понять, чем же парни настолько друг другу не приглянулись. Не выходило, картинка упорно не складывалась в голове. Решив взять передышку, она вызвалась принести ещё вина и проскользнула на кухню, где прислонилась лбом к прохладному стеклу, убеждая себя, что просто она слишком мнительная и надумывает себе Бог весть что. Стоило невесте выйти, Гаранин, не прекращая изображать гостеприимство, поднял свой бокал и провозгласил: — За встречу. Которые скоро будут случаться реже и реже, ведь замужним дамам не пристало проводить всё свободное время в обществе посторонних мужчин. Вяземский же прекратил разыгрывать дружелюбие и мгновенно стёр с лица улыбку, сверля собеседника тяжёлым взглядом. — Согласен. Вот только я не посторонний. — Это пока. — Это в принципе. Ты мне не нравишься, Гаранин. Не знаю, почему из уймы нормальных мужиков Лерка выбрала себе мудака… — А я не миллион долларов, чтоб тебе нравиться. Тем более, я от того, что ты постоянно крутишься вокруг моей невесты, тоже не в восторге. — Ревнуешь? — отпил сока из бокала Андрей. — К тебе? Не смеши. Просто предупреждаю… — Это я тебя предупреждаю, — резко скомкав в кулаке воротник его рубашки, прошипел шатен. — Если из-за тебя из её глаз хоть одна слезинка скатится, то готовь деньги на пластического хирурга и ортодонта. — Не страшно, что крылья-то тебе пообломают, защитничек? — насмешливо спросил Сергей, даже не пытаясь вырваться. — Я не из пугливых. А за Валерку глотку зубами любому порву. — Надеюсь, до этого не дойдёт и я сам смогу позаботиться о своей будущей жене, — выделил слово «своей» мужчина. — Хочется верить. Только не забывай, что мужья запросто становятся бывшими. А, в нашем с Леркой случае, бывших лучших друзей не бывает. Гаранин хотел ответить что-то язвительное, но тут на экране телефона высветился номер генерал-лейтенанта. А это значит, что-то срочное и непременно нужно ответить. Проигнорировав последнее высказывание, он молча вышел из комнаты, нажав на зелёную трубку. Тут как раз вернулась Лера с никому не нужным вином. — А Серёжа где? — Деловой парень, куда деваться. Телефонные переговоры у него. — Дрю… — Не бери в голову, Никитос. Это твоя жизнь и твой выбор. Проводишь меня? Прохлада незаметно подкравшейся ночи шалью опустилась на плечи. Сегодня было удивительно звёздно и тихо для многомиллионного мегаполиса. Андрей чмокнул подругу в макушку, зарывшись носом в собранные в высокий хвост волосы. Та шмыгнула носом, не выдержав напряжения, пронизывающего этот так приятно начинавшийся вечер. — Эй, а ну не смей сырость разводить. — Не буду… Он тебе не нравится, так ведь? — Ну, во-первых, не мне с ним жить… А во-вторых, Лер… Не знаю, как объяснить. Он, может, не так уж и плох, но рядом с ним опасно, я нутром чувствую. — То есть мне из-за твоей интуиции всё отменить? — как можно беззаботнее спросила она, пытаясь скрыть побежавшие по телу мурашки. Как бы странно это не звучало, но было у её друга эдакое врождённое шестое чувство, которое за всю жизнь не подводило его ни разу. Ему бы в следственном комитете работать, а не в железяках всяких ковыряться. Радужное будущее сразу перестало казаться таким уж безоблачным после сказанных парнем слов. — Просто прошу быть максимально осторожной. Ну и всегда помни, что я на связи 24 часа и ключи от моей квартиры у тебя есть. Улыбнувшись, Никитина крепко, насколько хватило сил, обняла друга, спрятав лицо в его толстовке. Между ними не ниточки — стальные цепи, странно, что они вообще родились в разных семьях. Единственный человек, который ей никогда не лгал, говорил всё напрямую. Наверно, именно поэтому она решила прислушаться к его словам и быть предельно бдительной. — Ты ведь меня не бросишь? — Дурочка, куда я от тебя денусь, — хмыкнул шатен, легонько щёлкнув её по носу. — Если что — сразу звони. Уже открыв дверцу машины, Вяземский вдруг повернулся и выдал: — Да, кстати, забыл сказать… На днях в баре Соколова встретил. Слова прилетели девушке в спину, заставив сомкнуть лопатки и напрячься, как гитарная струна. Снова о нём? Почему стоит только переменам к лучшему появиться на пороге, как этот человек из прошлого тут же начинает мелькать на горизонте, бередя старые раны?! — Все живы? — с деланным равнодушием спросила она. — Мы даже не подрались, не поверишь. Посидели, выпили. Он про тебя, кстати, спрашивал… Лера глубоко вдохнула ртом, потом медленно выдохнула, выпуская воздух через нос. Сколько бы она не бежала от той первой влюблённости, давно минувшее упрямо догоняло её, заставляя прочувствовать опустошение и разбитые вдрызг надежды заново. — Всегда полезно иметь в знакомых человека при погонах и должности, — равнодушно ответила она. — Так он же ушёл сразу после того, как диплом получил, не стал работать по специальности. Поступил на заочку на второе высшее и с другом открыл охранное агентство. Ты не знала? Не знала. И не хотела знать, но кого и когда это волновало? В этом весь Соколов… Пожертвовал её чувствами ради своего диплома и блестящей карьеры, а потом разом обрубил все концы и начал прокладывать свой курс в иной области. Она никогда до конца его не понимала, пора бы признаться. Ведь мог бы найти её, поговорить, раз в итоге решил пойти против системы и её так называемого папочки. Помнится, именно это ведь мешало им быть вместе? Не захотел? Испугался? Сложно ответить, когда внутри человека целый космос, который так и не получилось познать. В глубине души что-то неприятно ёкнуло, обозначая, что где-то там продолжают жить осколки чувств, которые так и не удалось из себя вытравить окончательно. К чёрту это всё: разговор, воспоминания, Соколова. — Ты это вообще к чему? — голос вибрировал от с трудом сдерживаемого раздражения. — К тому, что Илья, конечно, поступил тогда, как последний мудак, но будь ты рядом с ним, мне было бы куда спокойнее, чем теперь — ошарашил друг, заводя машину. — Всё, я уехал. Приплыли. В растерянности и задумчивости девушка поднялась по лестнице, вернулась в квартиру и, не заметив устало трущего виски жениха, прошла в спальню. На полу стоял распахнутый чемодан, на кровати были разложены документы: электронные билеты, ваучер, её загранпаспорт. Окинув представшую картину непонимающим взглядом, Лера тихо выдохнула: — Какого чёрта? — Я решил не ждать и уехать завтра же, — промурлыкал ей на ушко неслышно подошедший сзади Сергей. — Ты рада? — Ты не пробовал сначала меня спросить, а потом делать? — прорвался-таки в голосе сдерживаемый всё это время гнев. — Ну вот, не удался сюрприз. А я-то договорился, чтоб тебе практику зачли и в универе глаза на прогулы закрыли… Никитина, конечно, терпеть не могла, когда что-то решали за неё, но уж очень заманчивой виделась перспектива не появляться некоторое время в набившем оскомину университете, да и перекладывание бумажек на практике откровенно начало навевать тоску. — Никогда больше так не делай, — строго произнесла она, поворачиваясь к шкафу. — Купальник брать? Утвердительно кивнув, жених поцеловал Леру в щёку и вернулся в гостиную. Медлить было нельзя. Пару часов назад практически в самом центре города было совершено покушение на генерального директора холдинга и его дочь. В этот раз обошлось, грамотно сработала армия телохранителей, одного из которых увезли в больницу с обильной кровопотерей. Смоленцев неистовствовал, все его теории терпели крах, преступник вольготно чувствовал себя на свободе вытворяя то, что хотел, не оставляя зацепок. Задействовали все силы, подключили все возможности, но результата это пока не дало. Леру нужно было срочно увозить подальше из города.Четыре с лишним года назад.
— Бу! Лера подпрыгнула от неожиданности, из открытой жестяной банки «Фанты», зажатой в руке, щедро выплеснулось содержимое, оставляя на полу и на белой футболке весёленькие ярко-оранжевые крапины. — Соколов, ты больной? — сокрушённо спросила она, пытаясь исправить положение влажными салфетками. Получалось так себе, лимонадные пятна только глубже въедались в волокна. Брюнет вздохнул, вооружился ещё одной салфеткой и подключился к операции по ликвидации «Фанты» с ткани. — Повежливее, Никитина, я всё-таки твой вожатый, — назидательно произнёс он. Щёки девушки порозовели, когда от пятна на животе вожатый, не моргнув глазом, перешёл к оранжевой кляксе на груди. Он заставлял её смущаться с завидной регулярностью, хотя раньше ей это было совершенно не свойственно. — А ещё я соскучился… — совсем тихо добавил Илья, не отвлекаясь от своего занятия. Глупое сердце пропустило удар, чтобы потом заработать с удвоенной силой. Они так и не поговорили вчера. Всю ночь проворочавшись в постели, девушка уснула лишь под утро, пообещав себе внять совету брюнета и ни о чём не думать. Вот только у подсознания было своё мнение на этот счёт, поэтому Никитина даже под дулом пистолета бы не призналась, что ей снилось, да и вообще, была несколько удивлена тому, какая, оказывается, богатая у неё фантазия. В итоге, невыспавшаяся и вымотанная донельзя, она утром приплелась в самый отдалённый уголок лагеря, к автомату со всякой всячиной, надеясь встряхнуться и привести мысли в порядок. Тут-то её и настиг главный герой последних снов собственной персоной. Кхм… Ей без пяти минут семнадцать и неожиданно выяснилось, что она до чёртиков хочет своего вожатого. Неловко как-то. Мужские пальцы, меж тем, мягко очертили скулу, по шее спустились к ключице. — С ума сошёл? — шикнула девушка, отскочив от парня и озираясь по сторонам. — Лера, здесь нет никого, — пробубнил Соколов, закидывая мелочь в кофейный автомат. — Расслабься. — Я сейчас не буду спрашивать, что это вчера было, но… — Захотелось, — предсказуемо ответил он, отпивая кофе из стаканчика. — Всегда получаешь всё, что хочешь? — В основном. Правда сейчас мне улыбается статья, но я, возможно, рискнул бы. Пока точно не решил. — Есть такое понятие, как «возраст согласия», — машинально ответила Лера, сделав глоток из его стакана. Кофе был нестерпимо горячим, даже кончик языка защипало. Илья, тем временем, хитро прищурился, даже не пытаясь скрыть ехидной улыбки. — С чего ты взяла, что я именно об этом думал? Ай-ай-ай, Никитина. Вот блин. Девушка пихнула его локтем в бок и попыталась улизнуть, но её в ту же секунду настигли и прижали к стене. Она опустила глаза в пол, чтобы не встретиться ими со смеющимися карими, в голове вдруг чётко оформилось желание провалиться сквозь землю. — В Уголовном кодексе ой как много статей, Лер, — продолжал издеваться вожатый, с трудом сдерживая смех. — А ещё же есть Гражданский, Трудовой, Семейный… — Засранец. Ненавижу тебя, — пробубнила Никитина, чувствуя, что лицо снова начинает пылать. Это ж надо было такое ляпнуть. И почему она язык не обожгла прежде, чем сказать то, что сказала? Рядом с этим человеком мозг превращается в ванильный пудинг и функционирует вполсилы, как бы она не старалась включить голову и собрать мысли в кучу. Идиотка влюблённая… — Правда? А мне кажется, наоборот. Брюнет отстранился и со скучающим видом начал изучать кнопки кофейного автомата. Из-за угла появились две что-то активно обсуждающие вожатые младших отрядов. Получив столь необходимую передышку, Лера худо-бедно взяла себя в руки и, развернувшись на пятках, уверенной походкой направилась в сторону корпуса. — Вернёмся к этому разговору в тихий час, — насмешливо бросил ей в спину Илья. Кровь стучала в висках в такт всё ускоряющимся шагам, а губы так и норовили расползтись в дурацкой улыбке. Никитина, это вообще ты? Как тебя угораздило? Влюбилась. И в кого? Это же Соколов! Соколов, блин! Эй, мозг, ты жив вообще там? Приём! Открыв дверь в мужскую палату, она плюхнулась на кровать, застланную огроменным шёлковым флагом Мадридского «Реала», подобрав под себя ноги. Поддержка друга нужна была, как никогда. Может быть хоть он сможет объяснить, какого лешего с ней творится? — Никитос? — удивился вошедший Дрю, присаживаясь рядом. Лера пододвинулась ближе, уткнувшись носом в синюю борцовку и, от безумного коктейля переполняющих эмоций, легонько укусила парня за предплечье. — Эй, ты в порядке? — обеспокоенно заглянул он в зелёные глаза. Девушка не знала, что уж он там увидел, но друг сразу расслабился и улыбнулся от уха до уха. — Можно поздравить? — изобразил свой фирменный лисий прищур он. — С чем? — не поняла Никитина. — Валер, ну ты же влюбилась, — совсем уж довольная улыбка расползлась по лицу парня. — Я не… — Ой, кому-нибудь другому на уши приседай, — отмахнулся шатен. — Я тебя с детского сада знаю. Влюбилась. И, судя по всему, совсем не в свою блондинку. Он, кстати, с утра бегает тебя ищет. — Вот чёрт… — Не буду спрашивать в кого. Захочешь — сама расскажешь. А блонди твоему я с удовольствием объясню, что не его ты поля ягода… — Дрю… Кажется, я полная дура. — Не переживай, я тебя и такой любить буду, Никитос, — взлохматил её волосы друг. — Ты, главное, предохраняйся там. — Вяземский, блин! — что было сил толкнула его на кровать Лера, мигом вооружившись подушкой и устраиваясь сверху. — Не, ну, а чего я-то? — захохотал парень, шутливо отбиваясь от подушечных атак подруги. — Это всё твои взбесившиеся гормоны, Никки. У тебя ж всё на лбу горящими буквами написано. С грохотом они свалились на пол, Андрей, наконец, отшвырнул подушку куда подальше и крепко обнял слабо сопротивляющуюся, но уже смеющуюся подругу. — Если что, то всегда можешь ко мне обратиться. — Знаю, Дрю. Знаю, — вздохнула она, поудобнее устраиваясь в таких родных и привычных объятиях.