Наши дни
Исполнительный директор холдинга «ПромОйл» всегда отличался крайней пунктуальностью. Будучи человеком деловым, он не мог недооценить расхожее выражение, ставящее знак равенства между временем и деньгами, поэтому и старался построить свой график так, чтобы рационально была использована каждая минута. Львиная доля приходилась на работу, оставшаяся часть на личную жизнь, а уж на встречи с друзьями — те редкие моменты, когда намеченные планы срывались и неожиданно появлялось окно, которое нужно было чем-нибудь заполнить. Так и случилось сегодня. Запланированный ужин с потенциальным инвестором сорвался, все сотрудники уже разбрелись по домам, а Лера, как нарочно, была самолично им отправлена из города. Она так и не позвонила, дуется, наверное… Но в правильности принятого решения господин Гаранин не сомневался. Если уж сам генерал-лейтенант поднял панику, значит его невесте точно нужно держаться от всего этого кровавого абсурда подальше. За окном творилось что-то неописуемое: неимоверно низкое небо кружило десятками тёмных воронок, грозящих вот-вот прорваться ливнем, первые порывы шквального ветра заставляли отчаянно дребезжать стёкла и ржаво скрипеть металл, играючи сгибая пополам деревья. Город замер в преддверии урагана. Договорившись в мессенджере с бывшим однокурсником устроить посиделки в баре, мужчина разобрал бумаги на столе по ровным стопочкам и покинул кабинет. Нажав кнопку лифта, он терпеливо ждал, размышляя о себе и Лере. Любовь и все эти тонкие материи, на его взгляд, слишком переоценили. Уважение, привязанность, физическое влечение и умение строить диалог — четыре столпа, на которых следовало строить отношения. И у них всё складывалась, уж ему было с чем сравнить. Предыдущая пассия показала Сергею во всей красе огонь, воду и медные трубы. Лера же не закатывала истерик, не давила на него и гармонично вписывалась в картинку чётко представляемого светлого будущего с двумя сыновьями и парочкой доберманов где-нибудь в коттедже на берегу озера. Он её любил, безусловно, но как-то по-своему, совсем не так, чтоб вспыхивать и пылать. Править балом должен был разум, а не сердце, это Гаранин уяснил уже давно. Лифт тихонько тренькнул, приветливо открывая двери, как вдруг мужчина обратил внимание на полоску света за матовой стеклянной дверью в кабинет Генерального директора. Странно, тот, вроде бы, уже уехал. Решительно развернувшись на пятках, Исполнительный директор остановился перед вышеупомянутым помещением и уверенно повернул ручку. Дверь бесшумно отворилась, являя пустой кабинет и одиноко горящую настольную лампу. Потянувшись было к выключателю, Сергей задержал взгляд на раскрытой на столе папке с неровно сложенными документами. Его непосредственный начальник был педантом до мозга костей и никогда не оставил бы бумаги в беспорядке, да и дверь в кабинет точно бы закрыл. Значит, не показалось. Тут точно кто-то был и до сих пор находится в комнате… Медленно отступая к двери, Коммерческий директор принял единственное верное решение, не глядя пытаясь разблокировать телефон и набрать 112. В дверях он неожиданно налетел на кого-то спиной, рефлекторно схватив ойкнувшее тело и с силой впечатав в стену. — Гаранин, сдурел? Я чуть со страху не умерла. — Кристина? Напряжённые пальцы разжались, девушка повела плечом и поморщилась, потирая ключицу. Дочку Генерального директора Сергей не видел с тех пор, как они со скандалом расстались два с лишним года назад. В офисе она появляться перестала, а у него не было особенного желания звонить и искать встречи. Те отношения тяготили, словно ярмо на шее, раздражая бесконечным обмусоливанием окружающими их будущей пышной свадьбы. А уж эти её непредсказуемые перепады настроения и приступы агрессии после гибели матери способны были любого до белого каления довести и поставить жирный крест на той симпатии и влечении, с которых всё начиналось. — Ты что здесь делаешь? — Папа телефон забыл, просил забрать, — процокав каблучками, она сняла айфон с зарядки и положила в сумочку. — А ты? — Заметил, что дверь открыта. Решил проверить. — Что-то ты не спешишь домой. Обычно к любимой женщине торопятся, а ты на работе допоздна, — в голосе чувствовалась едкая обида, которую время не успело ещё ни стереть, ни отодвинуть на второй план. — Просто у меня девушка понимающая. Тебя подвезти? — Обойдусь. — Как знаешь. — И всё? — выплюнула блондинка ему в спину. — Больше ничего сказать не хочешь? — Например? — не оборачиваясь бросил Гаранин, остановившись в дверном проёме. — Извиниться. Раз уж всё так сложилось. Другого шанса может и не быть. — Крис… Извиняются, когда считают себя виноватыми. Мне пора. — Зря… Сдавленный голос резко оборвался странным всхлипом, за которым последовал звук удара, но увидеть, что произошло, мужчина не успел. В шею разозлённой пчелой впилась игла, перед глазами мигом вспыхнули фейерверки, вскоре сменившиеся кромешной темнотой. Исполнительный директор холдинга кулем рухнул на пол, более не представляя угрозы.***
Генеральный директор «ПромОйл» так закрутился, что оставил телефон на работе. Чертыхаясь и проскочив два светофора на красный, он остановился у неприветливо отблескивающего тёмными окнами офисного здания и, не дожидаясь лифта, взбежал по ступенькам. Дочь, скорее всего, напрочь забыла про просьбу и проехала прямиком в ресторан, где они, в кои-то веки, договорились поужинать. Столицу лихорадило настоящим штормом, охранники ворчали, что сигнализация и камеры видеонаблюдения вот уже несколько часов как вышли из строя и ничего с этим сделать не получается. Попав на нужный этаж господин Вайнштейн сбавил скорость, в темноте пробираясь к кабинету, и почти достиг цели, но неожиданно споткнулся, с громким ругательством приземлившись на колени. Чиркнув колёсиком золотой «Zippo», Лев Иосифович разглядел женскую ножку в изящной туфельке. На пороге его кабинета без признаков движения лежала его собственная дочь, из раскрытой сумочки которой по полу рассыпались разные женские мелочи. Из лёгких выбило воздух. Как бы ни было, она всё же его родная кровь, пусть в решающий момент он и забыл об этом. Неоднократно, чёрт его бери… Дрожащими пальцами набирая номер ЕДС, Генеральный директор пытался поймать пульс на девичьей руке. Кажется, жива… Надо бы в кабинет на диван перенести. Нашарив на стене выключатель, Лев Иосифович щёлкнул кнопкой и комната неожиданно залилась светом. — Единая диспетчерская служба. Что у Вас случилось? Ответить господин Вайнштейн уже не мог, хватая ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. За его письменным столом сидел иссиня-бледный Гаранин, перед которым на фарфоровом блюдце среди зефирок и кусочков рафинада покоился его собственный язык, украшенный разноцветными звёздочками-маршмеллоу. Рядышком лежал листочек с распечатанным на нём Хаусовским: «Everybody lies». * — Скорую, пожалуйста. Скорее, — прохрипел в трубку мужчина, сползая по стенке на пол.***
Лера воевала с пододеяльником и в этой битве терпела постыдное поражение. К собственному недоумению, это элементарное действие всегда давалось ей с трудом, одеяло внутри вечно норовило перекрутиться, а то и в узел завязаться. Одним словом, сплошное мучение. Очередное хмыканье и Соколов, завладев постельным бельём, быстро справился с задачей. — Время идёт, а ты всё тот же косяк, — улыбнулся он. — С подушкой сама совладаешь? Фыркнув, девушка встряхнула наволочку. Нашёлся тут генерал одеяльно-подушечных войск, чтоб его. Парень присел на жалобно скрипнувший диван и сложил ладони домиком. — Слушай, давай пропустим стадию «как же ты меня бесишь» и начнём нормально общаться? Так будет проще существовать на одной территории. — Спать с тобой я точно не буду… — Это сейчас приглашение было? — развеселился брюнет. — Увы, я на работе не отвлекаюсь на секс, даже если очень хочется. — И с несовершеннолетними ты не спишь, ага — невозмутимо ответила собеседница. — Мечтай, Соколов. Пол в полном твоём распоряжении. — Эй, ну чувство юмора-то твоё где? — Точно выше плинтуса. Отвернись, мне переодеться надо. — Чего я там не видел, — вздохнул Илья, всё же отвернувшись. — Я, кстати, обнажённым спать привык. — А я, кстати, хорошо туфли в цель метать умею… Засмеявшись, парень в сдающемся жесте поднял руки вверх. Четыре года прошло, а от процесса доведения Никитиной до точки кипения он получал всё то же удовольствие. Хоть что-то не изменилось. — А теперь серьёзно, Лер. Одна не остаешься вообще. В туалет, на улицу — со мной или Жекой. В экстренной ситуации делать, что говорят, без лишних вопросов. — Есть, кэп, — скривилась она. — Никитина… — Да поняла я, поняла. В комнату заглянула Женя, на ходу предложив другу выйти на крылечко покурить. Надувающий в соседней комнате матрас Кир поинтересовался: — Сокол, а тебе матрас-то зачем нужен? Вместе спать поприятнее будет. — Не переживай, малыш, я проберусь к тебе ночью, — злорадно пообещал брюнет. — Надо же соответствовать чужим ожиданиям. — Идиот, — загоготал блондин. — Женёк, у нас там ошейник где-то был. Давай этого извращугу на цепь посадим, а то озверел совсем в своей столице? — Ты первый начал, — хихикнула брюнетка. — Ну так я думал, что у них всё по любви…с проникновением. Сильно брошенный тапочек прилетел чётко в лоб философствующему парню, с глухим щелчком отскочив в угол. — Я бы на твоём месте замолчал, — присвистнул Илья, оценивший Лерину меткость. — Так, мы на улицу, а вы давайте тут без членовредительства, мне это тело ещё дееспособным нужно, — скомандовала брюнетка, зажимая зубами фильтр и подмигивая расплывшемуся в улыбке Киру. Лера почему-то порозовела и отвернулась, словно только что увидела что-то слишком личное. Ребята были такими искренними и настоящими, как и она когда-то, вот только теперь такого рода общение давалось с трудом, требуя куда больше жизни, чем в ней осталось. Затянувшись, Илья вместе с дымом выдохнул в ночь вопрос: — Что думаешь? — Между вами что-то есть. — Мимо, — усмехнулся он. — Я про «ПромОйл». — Ой, вот давай не надо а… Не первый год знакомы. — Нет, Жек. Раньше, может, что-то и могло быть. А сейчас точно нет. Тем более она замуж выходит. — Тоже мне проблема, — закатила глаза брюнетка. — Это та самая Лера Никитина что ли? — Угу. — И как тебя угораздило второй раз в это ввязаться… — По контракту, Краснова, по контракту. — А в контракте что-нибудь про секс по обоюдному согласию прописано? — хитро сверкнула глазами девушка. — Давай к «ПромОйлу» вернёмся, — хмыкнул Илья, оставив вопрос без ответа. — Сложно… Мы явно что-то упускаем. Я на все сто уверена, что это вовсе не конкуренты, но доказать не могу. Не складывается мозаика. — Кто-то из своих? — Куда вероятнее. Я бы поискала скелеты в шкафу у руководящих сотрудников компании. И почему девушки? — Они физически слабее, с ними проще, — предположил Соколов. — Слишком элементарно. Тут глубже надо копать… Ладно я спать. А ты подумай. — Про то, почему убирают именно женщин? — Про то, что у тебя с твоей Лерой…Четыре с лишним года назад.
— Не хочу! Не хочу уходить! — прыгала девушка дёргая Соколова за руку. — Уже полтретьего. Не встанем же завтра, — вздохнул тот. — Точнее, уже сегодня. Лера нахмурилась. Не хотелось прислушиваться ни к каким доводам и возвращаться в лагерь. Этот день просто никогда не должен закончиться, вот и всё. До самого закрытия они были в парке аттракционов, потом грелись тёплым какао в маленькой кофейне напротив. Под ставшее уже привычным недовольное цоканье вожатого, Никитина выпила ещё один «Секс на пляже» и, весело хохоча, утащила его купаться. В тусклом лимонном свете луны влажная кожа словно серебром была покрыта, татуировки на ней стали ещё более конрастными и так и призывали неспешно обвести их контур пальцами. Прикрыв глаза, Илья замер, позволяя девичьей руке невесомо порхать по собственному торсу. Достаточно невинные прикосновения, от которых почему-то электрические импульсы по всему телу бежали. Ну точно, ведьма. — Соколов, дышать не забывай, — насмешливо скопировала она слова, брошенные им в вожатской. — С огнём играешь, — хмыкнул тот. — Что же мне с тобой делать-то, Никитина? — Понять и простить, — прыснула в ответ она. — Ну или поделись своими мыслями на этот счёт… — Так себе идея. Они даже мне не нравятся… Легко перекинув завизжавшую девушку через плечо, парень прыгнул вместе с ней в воду, вынырнув уже далеко от берега. Нужно было что-то решать, балансировать на той тонкой грани, которую он сам провёл, становилось просто невозможным. Вот только делать выбор не хотелось, потому что за ним последует ряд событий, перекраивающих их настоящее. Так как сейчас уже не будет. А ведь именно это «сейчас» хотелось поставить на репит и проживать снова и снова. Настолько хотелось, что ежедневные отчёты становились сухими и малоинформативными, а сегодня он вообще не вышел на связь, рискуя вызвать очередную истерику у своего дяди и недовольство его начальника. Лера много говорила про отца, а брюнет лишь задумчиво кивал, борясь с искушением выложить ей ту правду, которую знал с самого начала. Не его дело, вовсе не его тайна — только это и останавливало. Сегодня он впервые по доброй воле кому-то рассказал о своих родителях. Все эти годы тема была под негласным запретом, а тут словно плотину прорвало. Лера не охала, не сочувствовала, просто крепче сжала его руку и позволила помолчать, погрузившись в воспоминания. Они словно одну волну поймали и теперь чувствовали малейшие изменение настроения и потребностей друг друга. Кажется, прокрадываться под утро мокрыми к своему корпусу становится их традицией. Лагерь спал, а брюнет крепко держал Никитину за руку, поглаживая большим пальцем запястье. Так до ужаса неправильно, но так жизненно необходимо им обоим. Лера первая потянулась за поцелуем, привстав на мысочки и ближе прильнув к парню. Лёгкий привкус какао и табака пьянил не хуже алкоголя, хотелось быть ещё ближе, раствориться в собственных эмоциях и ощущениях. Чёрт возьми… Прикусывая его губы, она перевела поцелуй на грань грубости, ощущая, как покалывает кончики пальцев от собственных желаний, цунами из которых набирал силу где-то в районе солнечного сплетения. Илья запрокинул голову и тихо засмеялся, не разжимая объятий. — Дуй в душ и спать, Лер. Она не ответила, уткнувшись в его мокрую, пахнущую морем футболку. Не хочется спать, Не хочется в палату. Хочется его… Всего, без остатка, со всеми загонами, странностями и тараканами. Достаточно было одного этого вечера вместе, чтобы то, во что самой особо не верилось, чётко оформилось в голове. Больше было похоже на капитуляцию и признание собственного безоговорочного поражения, но это вдруг стало чем-то совсем неважным. — Это просто алкоголь, Лера. Это пройдёт, — провёл он губами от шеи к уху, заставляя её судорожно выдохнуть. Без слов чувствует переполняющие её эмоции, читает мысли, кажущиеся безумием. Голос парня звучал мягко, но уверенно. Вот только всё это напускное, потому что внутри у него бушует такой же ураган. Это пройдёт. Но он сам, кажется, не верит тому, что автоматически произносят губы. — До завтра. — До сегодня…***
На этаже рвано мигает готовая вот-вот перегореть лампа, в свете которой приближающийся к ней Дрю словно обретает способность на мгновение пропадать и вновь появляться. Такой знакомый хитрющий взгляд, чтоб его… — Кого-то не было на дискотеке. — Ммм… Кого же? Я тебе сообщения отправляла вообще-то, Вяземский. — Когда я вломился в твою комнату, то застал там только твою матерящуюся почём зря блондинку. — В нём и была проблема. — Я так и понял, — тихо засмеялся Дрю. — Считай, что её нет. Внимательно оглядев насквозь мокрую подругу, парень закусил губу и уж совсем откровенно ехидная улыбка нарисовалась на его лице. — Соколов, значит. — Он тут при чём? — Совсем ни при чём, — развеселился шатен, успев отскочить, прежде чем брошенный Лерой клатч достиг своей цели. — Слушай, Никитос, я лезть не буду, мозги вправлять тебе тоже… — Всё так сложно, — вздохнула Никитина, привычным жестом сцепляя руки за спиной лучшего друга и устраивая голову у него на плече. — Всё просто. Мы сами многое усложняем. Не вешай нос, Никки. Живи настоящим. Мне вот вообще придётся при всём лагере навалять нашему «мистеру идеальному вожатому» если что вдруг, я и то не ною. Лера не сдержала смешок, представив это действо. Интересно, Соколова давно по лицу последний раз били? Мысль была идиотской, он ведь пока никакого повода не давал. Но осознавать, что Дрю рядом и всегда готов за неё вступиться, было до чёртиков приятно. Чмокнув парня в щёку, она пообещала. — Постараюсь. Полотенцем поделишься? Мне, определённо, нужен душ. — К нам я бы не советовал… Там Миллер. И думаю, тебе не нужно всего этого видеть. — По стандартной схеме? — К текиле и разговорам про то, что все бабы такие, добавилось ещё несколько составляющих, — виновато развёл руками шатен, пытаясь не акцентировать внимания на сбитых в кровь костяшках. Бедный Лёха… Надо бы с ним нормально поговорить, извиниться что ли. Из-за неё ведь получил… Чем бы он там не был занят, смотреть Лере на это явно не хотелось. Поверив Вяземскому на слово, она прихватила его махровое пушистое полотенце и потопала к своей вечной палочке-выручалочке: душевой у домика физруков.