Наши дни
Смелость берёт города. Эта черта характера присуща далеко не каждому, а её счастливые обладатели регулярно штурмуют неприступные, на первый взгляд, вершины. Вот только, зачастую, верной спутницей смелости является безрассудство, влекущее за собой сущее безумство, не желающее прислушиваться к доводам разума. Поддавшись порыву, люди ставят на кон слишком многое, рискуют куда большим, чем на самом деле готовы потерять. На секунду Лера замерла возле двери больничной палаты, затем решительно стянула с головы капюшон безразмерной толстовки и, под недовольное сопение Соколова, уверенно нажала на дверную ручку. Решение поговорить с дочерью господина Вайнштейна пришло само собой, эта необходимость чётко оформилась в голове и прямо-таки жгла изнутри. Илья эту идею воспринял, мягко говоря, в штыки. Тон разговора постепенно перешёл на повышенные тона, но девушка, в силу свойственной ей природной упёртости, стояла на своём, сколько бы аргументов не приводил брюнет. В итоге, он запер её на ключ и ушёл, прихватив с собой мобильные телефоны. Никитина уже прикидывала, каковы шансы не сорваться, если спускаться вниз по балконам, когда её телохранитель вернулся с объёмной спортивной сумкой, из которой извлёк два облегчённый бронежилета скрытого ношения. — Второй класс*, надеюсь, этого будет достаточно, — недовольно буркнул он. — Надевай давай, пока я не передумал. Вся дорога до больницы прошла в напряжённом молчании, Илья сканировал каждый сантиметр улицы тяжёлым взглядом, а Лера пыталась собраться с мыслями. Кристина Вайнштейн никогда не была её подругой, да и каких-то тёплых чувств вовсе не вызывала. От таких, как она, Никки всегда предпочитала держаться на расстоянии и уж точно избегать разговоров по душам, а теперь по собственной воле пришла к бывшей своего парня, которую уже дважды пытались убить. Где было два раза, там жди и третьего, как белый день ясно. — Её допрашивали люди из Управления. Не понимаю, что нового ты можешь услышать, — вполголоса кинул парень. Никитина не ответила. Дочь Вайнштейна спрашивали о событиях, предшествующих нападениям, она же хотела поговорить о другом. Ощущение искусственности всего происходящего не покидало ни на секунду, что-то было, определённо, не так, и пора было, наконец, это выяснить. На экране ноутбука молодой светловолосый красавчик пытался усмирить быка под тягучие аккорды «This night»**. Снова появилась уверенность, что она это уже где-то видела, но додумать не позволила Кристина, нажавшая на паузу и недовольно воззрившаяся на непрошеных гостей. — Не припомню, чтобы я говорила меня проведать. — Ты — сама гостеприимность, — хмыкнула Лера. — Меня дважды чуть не отправили на тот свет, — парировала блондинка. — Потому что надо было в больнице сидеть, а не в коктейльном платье по улицам скакать, — вставил свои пять копеек прислонившийся к стене Соколов. Окинув его долгим, изучающим взглядом, дочь Генерального директора «ПромОйл» приторно улыбнулась и кивнула, словно получила для себя ответы на все вопросы. — Понятно, почему ты не пришла на похороны. С Серёжи уже взять нечего, а этот твой… Ничего так, горячий. Естественно, это была чистой воды провокация, но жгучее чувство обиды заворочалось внутри, подстёгивая ответить что-то ёмкое и хлёсткое. Брюнет хмыкнул и, скрестив руки на груди, продолжил внимательно изучать сидящую на больничной койке девушку. Мысленно приказав себе запастись терпением, Никки взяла с тумбочки апельсин и начала ловко избавлять его от кожуры. — О чём вы говорили с Сергеем в тот вечер? Блондинка осеклась, не в силах справиться с растерянностью, мигом отразившейся на бледном лице. — Действительно хочешь обсудить это при своём новом дружке? Цокнув, Соколов отлепился от стены и коротко бросив, что он за дверью, вышел. — И вот что в тебе мужики находят? — задумчиво протянула Кристина, проводившая его взглядом. Решив, что вносить ясность относительно их взаимоотношений с Ильёй не стоит, да и не получится — слишком сложно описать пооисходящее словами, Лера повторила: — О чём вы говорили? Это важно. — О нас, — усмехнулась Вайнштейн. — О том, почему вы расстались? — О том, что ему не мешало бы попросить прощения. — Вряд ли… — Он тоже не посчитал нужным, — тихо выдохнула девушка.- И это обидно, знаешь ли… — Ты любила его? — Ты сама знаешь… — Я хочу это услышать от тебя. Кристина смахнула повисшую на ресницах слезинку и, зло сверкая глазами, повернулась к незваной гостье. — Да, чёрт его дери! Вот только этому идиоту оно совсем не нужно было. От осознания этого прямо-таки изнутри на куски кромсало… — Мне жаль. — Серьёзно? А вот Гаранину было плевать. Знаешь, после всех тех слов, которые он мне говорил… Если бы у меня в руках был пистолет, я бы разрядила в него всю обойму. — Думаю, ты ошибаешься, — мягко сказала Никитина. Прежней холодной и высокомерной Кристины Вайнштейн больше не было. Перед ней сидела обычная девушка, которой сделали больно и раз за разом напоминали, что она никогда не сможет быть рядом с тем, с кем действительно хочет. Степу в этой ситуации, безусловно, можно было только посочувствовать. Собеседницу же было искренне жаль. Лера не по наслышке знала, каково это, когда тебя бросает тот, без кого жизнь теряет краски. Кристина шмыгнула носом и привычным жестом вскинула вверх подбородок, словно бросая вызов. — Мы все ошибаемся и платим за это, *** — отчеканила она, не разрывая зрительный контакт. — И для кого-то цена бывает слишком высока. Ты только об этом хотела поговорить? — Как Сергей оказался с тобой в кабинете? — Просто увидел свет и зашёл проверить. Его не должно было там быть. Как и тебя здесь сейчас. Зачем ты пришла, Никитина? — Хочу понять, почему убийца изменил своим принципам. Убил Гаранина, тебя оставил в живых… А ведь действительно, именно это не давало покоя. Преступник всё это время придерживался чётко разработанного плана, а тут изменил тактику. Проявил оплошность? Не совладал с эмоциями? Как-то слишком мелко выходило для человека, совершившего серию жестоких убийств. Скорее всего, в тот вечер в офисе был кто-то ещё и этот кто-то явно вышел из себя. А что, если это заказчик? — Ты бы хотела, чтобы было наоборот? — Я бы хотела припереть к стенке этого подонка. — Удачи, — равнодушно выдала Крис, включая воспроизведение на экране и теряя интерес к происходящему. Знакомый всем любителям телесериалов голос неспешно озвучивал имена актёров, пока Лера преодолевала путь до двери. Удача им, определённо понадобится. Да и в прошлом семьи Вайнштейн покопаться тоже стоило. В коридоре Илья как раз закончил говорить по телефону и выглядел, мягко говоря, удивлённым. — Готовы результаты экспертизы содержимого шприца… — Что там? Лошадиная доза яда экзотической змеи? Или что-то из арсенала Джеймса Бонда? — Инсулин. — Чего? — опешила девушка. — Лошадиная доза, конечно. Но мгновенную смерть абсолютно здорового человека это не гарантирует. — Бред какой-то. — В этом, определённо, есть смысл, но мы пока не можем его уловить, — покачал головой брюнет. — Дальше что? Будем ждать следующей жертвы? — Попробуем зайти с другой стороны. С сегодняшнего дня в компании новый Коммерческий директор.***
Сотрудники «ПромОйл» негласно обходили стороной кабинет Гаранина, словно его не существовало в природе. Людям свойственно бояться неизвестности, а что есть смерть, как не её квинтэссенция? А уж если это загадочное убийство… Генеральный Директор никого не принимал, Коммерческого не было, неразобранные документы копились на столах, грозя скоро превратиться в подобие Эльбруса. Компания несла убытки, но сотрудникам без адекватного руководства процессом не удавалось настроиться на рабочий лад. Все друг друга подозревали, нервно озирались по сторонам и, сбившись в кучки, шушукались по коридорам. Секретарь Льва Иосифовича Вайнштейна попивала кофе, лениво листая ленту социальной сети, когда в приёмную вошла миниатюрная брюнетка и, продефилировав на высоченных каблуках, без приглашения вломилась к боссу. На долю секунды потеряв дар речи от такой откровенной наглости, секретарша пулей влетела в кабинет и хотела-было начать возмущаться, но проглотила язык, когда увидела, что незнакомка по-хозяйски расположилась за рабочим столом Генерального, активно щёлкая мышкой. — Будьте добры, два кофе. — Лев Иосифович… — совсем уж растерялась секретарь. — Людочка, это наш новый Коммерческий директор, Краснова Евгения Николаевна, прошу любить и жаловать, — задумчиво почесал подбородок Вайнштейн. — И, да, кофе, пожалуйста, принеси. — Не слишком круто? — спросил Лев Иосифович, когда за Людой закрылась дверь. — Нормально, — отрезала Жека, скидывая с ног успевшие осточертеть туфли. — Я не должна им нравиться, это работа нового сисадмина. — Он хоть что-то в этом понимает? — с надеждой спросил мужчина. — Очень правдоподобно создаёт видимость, — улыбнулась девушка. — Мне бы личные дела руководящих сотрудников просмотреть… Пока Жека возилась с документами в кабинете Вайнштейна, а шокированная Людочка рассказывала всем, какую стерву взяли на должность Комдира, из лифта вышел широко улыбающийся блондин в рваных джинсах. Игриво подмигнув девушке на ресепшн, он облокотился о стойку и спросил, как пройти в айти отдел. Сотрудница, абсолютно не по уставу, не попросила у пришедшего документ, удостоверяющий личность, не записала в системе цель визита, а, зарумянившись, сама отвела парня к айтишникам, напрочь забыв про отдел кадров. — Спасибо, красотка, — кивнул Кир, положив вещи на чей-то рабочий стол. — А теперь мне бы к Генеральному. — А Вы у нас теперь работать будете? — с надеждой спросила девушка. — Не покладая рук, — хмыкнул Кирилл. — И ко мне можно и нужно на «ты».Четыре с лишним года назад.
То чувство, когда ловишь на своём мужчине взгляды других девчонок, видишь их неумелые попытки построить глазки и улыбаешься от осознания того факта, что все их старания тщетны — бесценно. Невозмутимый Соколов продолжал играть роль «мистера идеального вожатого», абсолютно игнорируя внимание девушек к своей персоне. Леру, по умолчанию попавшую в его отряд, изрядно веселили разговоры в палате, включающие даже такое нелепое предположение, что их вожатый «по мальчикам», раз намёков не понимает. Знали бы эти девочки, насколько их строгий Илья Сергеевич не «по мальчикам»… Абсолютно беспристрастный, никак её не выделяющий на людях, брюнет менялся, как по щелчку, стоило им остаться наедине. Собственник до мозга костей, поцелуями и касаниями на грани грубости, он словно пытался наказать за кокетливые взгляды и медленные танцы, которые она себе изредка позволяла с другими. Это не отпугивало, напротив, заставляло сердце стучать со скоростью взмахов крыльев колибри и кружило голову. Вся эта любовь-морковь, которая существовала на страницах бульварных романчиков, вовсе не походила на происходящее с ними сейчас. Скорее всё было похоже на одержимость, болезненно необходимую потребность друг в друге, с трудом помещающуюся в рамки тех часов до рассвета, которые они проводили вместе. Дрю снова эпично появился в лагере на пятый день смены и, под одобрительным взглядом Ильи, устроил Лере показательную порку собственной наспех скрученной в жгут футболкой. А уж какими эпитетами, разбавленными нецензурщиной, он при этом награждал её поведение и саму мысль сделать ноги… Их излишне скромная и интеллигентная тихоня-вожатая Лиза едва в обморок от услышанного не шарахнулась. И вот теперь эта самая Лиза, робко что-то бормоча про «замечательное спортивно- развлекательное мероприятие и станции, которые они должны посетить», пыталась построить отряд и без помощи куда-то запропастившегося напарника, у неё мало что получалось. — А ну хорош галдеть! — сжалившись, рявкнул Вяземский. К Дрю прислушивались, поэтому мигом примолкли. — Встали по двое, — скомандовал шатен, приобнимая подругу за талию. — Не бараны, чтобы стадом идти. Благодарно улыбнувшись, Лизочка повела-таки отряд к первой станции, где их уже поджидал переодетый в нечто, должное напоминать костюм римского воина, физрук. Изрядно подубасив друг друга длинными, вытянутыми воздушными шариками, очень условно походящими на мечи, и вдоволь нахохотавшись, они, с горем пополам, оборвав половину «ловушек», прошли полосу препятствий, которую приготовила «Лара Крофт» местного разлива. Интеллектуальный конкурс закончился, не успев начаться, когда Дрю донельзя смутил вожатую младших отрядов, представившуюся «её Величество Книга», и половину девчонок своим видением истории Лолиты и Гумберта.*** Дальше их ждали "Боги Олимпа" и весёлые старты. Лера прыснула, увидев серьёзного Соколова, восседающего на «троне» в мантии из простыни и сплетённом из пожухлого вьюнка венке. Бросив на неё грозный взгляд, тот звучно выдал, что «Зевс-Громовержец» готов посмотреть на их ловкость, мастерство и умение, лучшим же полагается награда. Тут уже к Никитиной присоединился Дрю, пытающийся скрыть смех за покашливанием. Не переставая хихикать, они оседлали два шара-прыгуна на линии старта. На импровизированной церемонии награждения хохот уже прямо-таки рвался наружу, и красная, как рак, Лера в буквальном смысле им давилась. — Накажу, — едва заметно шевеля губами шепнул Соколов, надевая ей на голову такой же венок из вьюнка с поникшими цветами. — А давай, — подмигнула она, на долю секунды прикоснувшись пальцами к его руке. Бросив на девушку многозначительный взгляд, «Зевс» презентовал венок хитро улыбающемуся Вяземскому и чинно удалился на своё место в ожидании следующего отряда.***
— Ты не справляешься. Илья так и застыл на пороге вожатской, как был, в своём идиотском венке и простыни. Кого-кого, а собственного дядюшку он здесь точно не ожидал увидеть. Хотя, особенно удивляться было нечему — количество пропущенных вызовов давно перевалило за сотню, а о так называемых «отчётах по объекту» даже и речи не шло. — Позволишь? Соколов приоткрыл шкаф, вынуждая мужчину посторониться и выудил оттуда футболку с эмблемой лагеря на груди. Он знал, что облажался, но совершенно не жалел об этом, да и оправдываться вовсе не собирался. — Ты забыл, зачем сюда приехал. — И зачем же? — Ну уж точно не детишек веселить. Неопределённо пожав плечами, парень аккуратно сложил простынь, не спеша одеться и абсолютно не заботясь о том, что родственник вовсе не жаловал его татуировки. — Какого чёрта, Илья! — не выдержал-таки гость, треснув рукой по тумбочке с такой силой, что стоявшая на краю чашка подпрыгнула и полетела на пол, расколовшись пополам. — Ты не выполняешь приказ, перестал выходить на связь, про форму отчёта я вообще молчу! Как это понимать?! Соблазн ответить «как хочешь» был очень велик, прежний Илья так бы и сделал. Нынешний лишь спокойно убрал то, что осталось от кружки, в мусорное ведро и вскинул брови вверх. — Может это всё потому, что ничего не происходит? — В смысле? — В прямом. Так интересующая вас Никитина перестала быть ходячей катастрофой, никаких форсмажоров и косяков, из парней кроме Вяземского, которого её отец вполне-себе одобрил, никто близко не подходит. Смысл каждый день звонить, чтобы сказать, что новостей нет? — А ты на гражданке совсем забыл, что есть слово Устав? Или думаешь, что с тобой в игрушки играют? — А ты совсем забыл, что кроме вашего Устава в жизни есть много куда более важных слов? — Встать! Как бы он не сопротивлялся, тело мгновенно подскочило с кровати, вытянувшись в струнку при звуке приказа, отданного командным голосом. Привычка, выработавшаяся в Академии, слишком глубоко вросла в него, чтобы исчезнуть за месяц с небольшим. — Не забывай, что разговариваешь со старшим по званию. Менять тебя на оставшиеся несколько недель не вижу смысла. Отчитываться будешь по форме, как положено. И не дай Бог ещё хоть один выкрутас с твоей стороны — останешься без диплома, уж я об этом позабочусь. Всё понятно? — Так точно, — сквозь зубы выплюнул брюнет. Выйти из Академии с волчьим билетом… Столько лет и столько стараний коту под хвост. Почему-то в памяти всплыла Лера, её рассыпающиеся по обнажённой спине волосы, сбившееся дыхание, прикрытые глаза и прикосновения, от которых сносило крышу. До ужаса импульсивная и эмоциональная, но чувствующая его, как никто другой, словно была его неотъемлемой частью. — Ты с ней спишь? Парень не заметил, как уголки губ против воли поползли вверх, когда он подумал о Никки. — С чего такие вопросы? — Я слишком хорошо тебя знаю, Илья. И очень надеюсь, тебе хватило ума этого не делать и не подводить себя под статью. Ума хватило. А вот силы воли, чтобы сопротивляться собственным чувствам, как-то не очень… — Как и понимания того, кто её отец, — продолжал дядя, даже не подозревая о том, насколько точно в цель он попал. Сама мысль о том, что между его племянником и дочерью Смоленцева что-то может быть, казалась абсурдной. Не теперь, когда Академия и казарменное положение полностью перекроили парня и на кону стояла его дальнейшая судьба и карьера, которыми он уж точно не стал бы рисковать ради какой-то малолетней вертихвостки. Собственно, мужчина приехал в город совсем не с целью отчитать племянника, скорее проверить, всё ли в порядке. В Москве было неспокойно, на генерал-лейтенанта готовилось покушение, которое удалось предотвратить, и нужно было удостовериться, что с его дочерью ничего не случится. — Глаз с объекта не спускай. — Есть. Разрешите идти? У меня по плану дежурство на дискотеке. — Иди уже. Илья развернулся, по-военному щёлкнув пятками, и строевым шагом вышел из комнаты. — Позёр, — хмыкнул мужчина, неспешно направляясь следом. У него осталась куча незаконченных дел, а этому он и так посвятил слишком много своего времени.***
Белый шёлк мягко струился по ногам, холодя изрядно посмуглевшую под южным солнцем кожу. Настроение было таким же лёгким и парящим, как платье, даже стрелки получились ровными с первого раза. Лера знала, что Соколов точно оценит её наряд, как и завитые крупной волной волосы, которые уже успел немного растрепать ветерок. Петляя между ровно подстриженными кустиками, она спешно шла навстречу нарастающему звуку музыки, в предвкушении прекрасного вечера. — Эй! Неожиданно столкнувшись с появившимся из-за угла мужчиной, Никитина оступилась и скорее всего упала бы, если бы её не поддержали за локоть. — Аккуратней надо быть, милая барышня. В тусклом свете фонаря сложно было определить, сколько ему лет, но мелкая паутинка седины в волосах и поблёскивающие на погонах звёздочки ясно указывали, что он не молод и явно не гражданский. — Симметрично, — буркнула девушка, освобождая локоть и ёжась под пристальным взглядом. Если она через минуту не появится в поле зрения Ильи, то до самого рассвета будет слушать очередную порцию нотаций — так себе перспектива, когда можно куда как интереснее провести время. Незнакомец, как нарочно, не собирался освободить ей проход, продолжая откровенно изучать. — Фёдор Павлович! Господин Соколов, Вы забыли… Как камень из пращи, всё из-за того же угла вылетела директриса, размахивая листами формата А4. Женщина осеклась, увидев Леру, неловко спрятала бумаги за спину, но Никитина успела-таки разглядеть в правом верхнем углу собственную фотографию. — Благодарю. Забрав документы из рук запыхавшейся начальницы лагеря, мужчина коротко кивнул и уверенно зашагал к воротам. Директоршу как ветром сдуло, не успела Никитина и глазом моргнуть, поэтому ей ничего не оставалось, кроме как продолжить путь, невольно прокручивая в голове всю этую крайне странную ситуацию. Илья привычно стоял, прислонившись к сцене, и внимательно оглядывал разбившихся на пары подростков, топчущихся на месте в такт медленной мелодии. Заметив Леру, он улыбнулся уголками губ, взъерошил волосы, неспешно оглядывая её с ног до головы. Она зеркально повторила его движение, в который раз чувствуя, как сердце пускается в галоп от одного взгляда этих карих глаз. Дистанция в несчастные пару метров, заполненные танцующими парочками, вдруг стала раздражать до безумия. Хотелось подойти, приложить ухо к груди своего мужчины и услышать вместо музыки ритм его сердцебиения. — Божественна, — одними губами сказал вожатый. — Знаю, — так же ответила девушка. Приходилось мириться с таким положением вещей, и терпеливо отсчитывать минуты до отбоя, чтобы озвучить свои мысли вслух.