Весь невидимый нам свет

       Я проснулась от того, что Пятница решила сама меня разбудить своим приятным, но слегка электронным голосом — в доме отца это норма — что в семь утра искусственный интеллект желает тебе доброго утра и оповещает прогноз погоды. — Господи, Пятница, ты не поверишь, но мне совершено плевать, сколько сегодня градусов и что там с облачностью, — пробубнила я в подушку, убирая волосы от лица — они налипли на лоб и щеки, так и норовя воткнуться в глаз, и обвились вокруг шеи, словно хотели задушить меня вовсе.        После моего недовольного высказывания Пятница так больше и не пыталась выйти со мной на контакт.        Через десять минут, в течение которых я просто бездумно разглядывала потолок, все-таки встала и поплелась в ванную комнату.        База Мстителей была огромным комплексом из двух отсеков — рабочего и жилого. Под комнаты каждого из члена команды выделялся весь третий и часть четвертого этажа. Но пока на базе обитали Роуди, Пеппер, Тони и временами своим присутствием, по словам отца, почитали нас Ванда и Вижен, которые жили в пригороде Глазго в Шотландии.        Сейчас на этаже было тихо и спокойно. Ну просто благодать.        Натянув джинсы с кроп-топом я посмотрелась в зеркало. В Йоханнесбурге в таком наряде я бы умерла от жары едва выйдя за порог дома. Там все стараются надевать на себя минимум одежды, чтобы не получить тепловой удар. Стабильность круглогодичной хорошей погоды избавляла от необходимости вечно думать, что надеть. Но в Нью-Йорке погода меняется так быстро, что иногда приводит в ступор даже коренных жителей мегаполиса.        По дороге на завтрак я встретила Пеппер. Та уже была в белом брючном костюме — настоящая бизнес-леди, словно только с обложки «Форбс». Раньше мне не особо нравилась патологическая идеальность Пеппер, потому что рядом с ней невольно начнешь рассматривать несуществующие складки на футболке или приглаживать волосы. — Доброе утро, Джордан, — она мягко улыбнулась мне, — ты идешь на завтрак?       Я кивнула и мы зашли на кухню. Роуди уже сидел за столом с «Нью-Йорк Таймс» с самым сосредоточенным выражением лица. — До-оброе утро! — я махнула рукой, но великий воитель не удостоил меня вниманием, погруженный в газетные чтиво, — и тебе доброе утро, Джордан, как настроение? О, Роуди, спасибо что спросил, знаешь, все нормально… Боже мой!        Это же «Лаки Чармс»!        Мой радостный возглас заставил Роуди оторваться от газеты и посмотреть на меня, как на придурочную. — Я еще не проснулся, чтобы слышать звуки выше пятидесяти децибел, можно слегка потише?        На кухню вошел Тони, весь помятый и сонный, но мне было все равно. Ведь у меня в руках были богоподобные хлопья с маршмеллоу. Силы небесные, «Лаки Чармс» у меня в руках после стольких месяцев разлуки!        Которые я начала есть прямо из коробки под недоуменный взгляд Тони. — Ты ешь, как дикарка, — он нахмурился, заправляя кофемашину капсулой в тот момент, когда я действительно ела как дикарка — пригрошни хлопьев летели в мой рот со скоростью света. — По-другому эту пищу богов есть нельзя. Когда я уехала в прошлый раз, всю первую неделю «Лаки Чармс» мне снились в сне. Ты просто не понимаешь. — Да, не понимаю, — рассмеялся Тони.        Когда мы сели за стол, он задал вопрос, который я меньше всего хотела услышать и надеялась, что все-таки он не произнесет его вслух — Как первый день в школе? — Э-э-э...нормально. — И все? — Нормально — это тоже неплохой ответ, — сказала я, подбрасывая очередную горсть хлопьев. — А как тебе паучок?        Питер, Питер, Питер, Питер! Один сплошной Паркер. — Вроде бы у нас с тобой кровное родство, да. А ты так часто спрашиваешь о нем, что как-будто все наоборот.        Я стрельнула глазами в Пеппер, но та не обращала на нас внимания. — Ясно, теперь я в этой семье больше не главная. Паркер занял мое место, членистоногий засранец. Ek het hier by almal doen nie krag (африкаанс, прим.автора) — Так, я бы попросил тебя таких выражений больше не говорить. И можно по-английски? Мы живем в Америке. И в этом доме Пеппер имеет власть, а не ты. — На целых двенадцать процентов, — усмехнулась Поттс.        Некоторое время мы молчали, пока Тони пил кофе. После этого он молча пошел на кухню. — Пеппер, где вафли? Я их сюда в прошлый раз положил.        Тони ткнул пальцем на пустую полку. Поттс решила, что тоже последует примеру Роуди и открыла газету, рассматривая индекс Доу-Джонса с преувеличенным интересом. — Больше никаких вафлей. Сделай себе нормальный завтрак.        Эта фраза прозвучала как смертный приговор. Потому что у отца после него было такое выражение лица, словно ему сказали идти на гильотину. — Но… — Даже не пытайся, Тони, — спокойно прервала его Поттс, — овсяные хлопья в соседнем шкафу. И…разве не ты сказал, что у меня здесь власть?        Вот это да. Пеппер взяла его на короткий поводок. И я стояла посреди кухни, чувствуя себя врагом, с набитым ртом хлопьев в тот момент, когда Тони лишили питательного и вкусного завтрака. Лично мне на блюдо Пеппер было больно смотреть — омлет со шпинатом и салат, много салата. Кто вообще ест салат на завтрак? Для чего человечество придумало яичницу с беконом и жареные тосты с джемом, хлопья с молоком или блинчики, покрытые кленовым сиропом?        Я чуть не сказала, что Пеппер совершает преступление против нравственности, предлагая Тони заменить вафли на…овсянку. Но, взглянув на время, поняла, что у меня осталось пять минут, чтобы накраситься, собрать вещи и не опоздать в школу.        Через десять минут я влетела в машину, кинув рюкзак на заднее сидение. — Прости-прости-прости, Хэппи! — Я из-за тебя даже не позавтракал, — буркнул Хоган. — Заедем в «Старбакс»?        Благослови Господь Америку за то, что Говард Шульц придумал «Старбакс».        Пока мы ехали по 21-й магистрали в сторону Нью-Йорка, я просматривала почту на «Фейсбук». За ночь пришло еще около пятидесяти заявок на добавление в друзья и почти все они от учеников Мидтаунской школы. Просматривая ленту, я увидела Флэша (его, оказалось, зовут Юджин), Чарли Мёрфи, Джейсона Йонелло, Бетти Брант и Питера Паркера.        Питера Паркера?        «Питер Паркер хочет добавить Вас в друзья». Уведомление пришло в три часа ночи.        Мне стало любопытно. Я зашла на страницу и начала листать вниз. Вместо фотографии самого Питера стояла фигурка из Лего-блоков — игрушечный Дарт Вейдер и какая-то цитата, видимо, тоже из «Звездных войн». Только одна фотография была с Питером — на научной выставке в Озкорп. Посты про науку и робототехнику, ничего интересного.        Почему Питер захотел добавить ко мне в друзья? Он вроде не из тех, кто будет делать по причине, по которой это сделали все остальные — «золотая девочка», дочь Энтони Старка, почему бы не отправить заявку? Да и я ему, вроде как, совсем не понравилась вчера, судя по тому взгляду в столовой. Но, если честно, я вообще мало кому нравлюсь. Дело в патологической прямолинейности или в поведении, кто знает, но, по крайней мере, я не притворяюсь кем-то другим.        Чем дольше я смотрела на фото Паркера, тем больше думала о том, что не такой уж он и…неудачник? Уж точно получше многих, учитывая вчерашний опыт. — Что делаешь?        От неожиданного голоса Хогана меня резко передернуло. — Блин, нельзя же так пугать, — я выдохнула и быстро убрала телефон в карман. — «Старбакс».        И правда — машина стояла около кофейни. — Венти фраппучино с соленой карамелью и попроси побольше взбитых сливок. Еще можешь взять пожалуйста банановый пончик, он похож на тот, который мы брали в «Данкин Донатс», но с пудрой такой, вот, возьми два. И там на кассе есть шоколадный батончик «Херши», только если там будет с вафельной крошкой, если с печеньем, то не бери.        Хэппи на секунду остановился и озадаченно на меня посмотрел. — У тебя какой размер одежды? — Вроде нулевой, а что такое?        Я услышала, как он буркнул «ненадолго». Хэппи мне просто завидует, потому что он сидит на диете и сто процентов возьмет себе только американо. Питер — Ты слишком дерганый, чувак. Что случилось?        Сказал бы Неду, что случилось — не поверил.        На самом деле, раньше Питер был не сторонником теории родственных душ. Вернее, он их ненавидел, ведь это разрушило его семью. После того, как погиб дядя Бен, он думал, что Мэй заживо похоронит себя от горя. Терять родственную душу еще больнее, чем знать, что это не взаимно. Так он думал про Лиз Аллан. Всю жизнь был влюблен в нее, а тут едва увидел Джордан — и катарсис выбил из него все.       И это…ни на что не похоже. Не похоже на влюбленность, это в сотни раз сильнее. Будто мир вокруг окрасился яркими красками и приобрел особый смысл. Даже вкус еды стал какой-то не такой. И смотря на себя в зеркало, Питер увидел, что он и сам стал не таким. Как когда его укусил радиоактивный паук. Двойной метаморфоз.        Он сидел с Недом в классе физики и ждал. Ждал. Ждал, пока стрелка часов сдвинется вперед, смотря на дверь, через которую входили ученики, но не она. Она опаздывает, конечно опаздывает, ничего ведь не могло случиться… Когда Паркер, наконец, увидел Джордан, его как током шарахнуло. Даже Нед слегка испугался, когда увидел, как Питера передернуло. — У тебя что, паучий спазм или типа того? — поинтересовался он.        Он следил за каждым движением Джордан, как какой-то извращенец. На ней был классный зеленый топ, черные узкие джинсы, кроссовки со знакомым логотипом. Она кинула рюкзак под стул, достав оттуда планшет и учебник с тетрадью, поставила стаканчик кофе на парту, затем со скучающим видом начала смотреть на доску, где была написана тема занятия — «Оптика и теория скорости света». — Слишком пялишься.        Питер вздрогнул и обернулся. За ним сидела Мишель, как обычно, с книгой и с таким выражением лица, словно прожила жизнь и слишком умудрена опытом, чтобы общаться с простыми смертными. — Делай вид хотя бы, что временами смотришь в окно, а то палишься, — хмыкнула она. — Я разве просил… — Не за что, неудачник.        Поведение Мишель либо бесило, либо приводило в ступор. И сегодня был день, когда все случилось одновременно. — Не обращай внимание, Питер. Я всегда делаю вид, что тоже понимаю тяжесть бытия этого мира, — покачал головой Нед с серьезным выражением лица, — но ты и правда слишком пялишься.        Не успел Паркер ответить что-то в свое оправдание, как в класс зашла преподавательница. — Доброе утро, класс. Сегодня мы проходим оптику и скорость света. Откройте учебники на странице двести один, там где блок вопросов на предыдущую тему. Кто мне скажет, как можно воздействовать на другой предмет?       С десяток рук поднялись вверх. — Мартин? — Изменение окружающей среды и перенос вещества. — Да, правильно. Например, как мы можем заставить струну гитары колебаться? Необходимо дернуть соседнюю струну, которая своими колебаниями заставит колебаться эту струну. В соответствии с этим развивались параллельно две теории света: волновая и корпускулярная…        Питер посмотрел вопросы в учебнике — они оказались проще простого. Пока они разбирали новую тему, он успел сделать четыре из шести задач. Нед сосредоточенно читал про преломление света.        Спустя пятнадцать минут Питер снова взглянул на Джордан. Та смотрела в окно, отвернувшись от класса. Место рядом с ней было свободно. Он осмотрел класс и увидел, что Лиз не было. Вчера она сидела на всех уроках с Аллен. — Хорошо, я вижу, что вы отлично справляетесь. Теперь задача, которую не смогли решить на декатлоне в прошлом году, и кто сейчас сможет ее решить, получит автомат на следующую контрольную. — Я понял только «собирающая линза», — буркнул Нед, когда продиктовали задачу.        Автомат было бы получить, конечно, здорово, но Питер не слишком хорошо слушал, чтобы написать хоть что-то дальше схемы.        Его взгляд снова бросился на Джордан. Разглядыванию школьной лужайки она предпочла игру на телефоне. Учебник и тетрадь были закрыты. — Ну, неужели никто не решил? — через десять минут спросила миссис Линдон, — Эверс?       Алисия покачала головой. — Флэш? — Еще минуту, — у Томпсона чуть ли не на лице было видно, как сильно он напряг извилины.        И тут миссис Линдон посмотрела в сторону Джордан. — Рандгрен?        Джордан оторвалась от экрана телефона. — Два миллиметра.        Женщина приподняла бровь. — Да, верно. Сможешь показать решение?        После урока больше всех был недоволен Флэш. В принципе, он всегда по жизни был недоволен, особенно когда не получал то, что хотел.        Джордан вышла из кабинета с чувством, будто потратила сорок пять минут своей жизни зря. Дурацкая идея отправить ее в школу, неужели это действительно придумал Тони? — Да я сразу решил эту задачу, просто хотел проверить ответ, — сказал Томпсон, прилизывая свои волосы, — ты же видел, да, Джексон?        Джордан усмехнулась, проходя мимо парня. — Ну да, ну да.        В этот момент она посмотрела на Питера и подмигнула ему.        Это было как-то даже чересчур. У него внутри все мгновенно сжалось в тугой узел, а потом он начал улыбаться, как идиот. — Чего лыбишься, Паркер?        И даже наезды Флэша Томпсона не испортили отличного настроения.        Они с Недом шли на второй урок — историю. В отличие от него, Лидс любил гуманитарные науки и с удовольствием делал домашку, которую давал списать Питеру. Сам Паркер, в свою очередь, давал списать уже алгебру и физику. Подобным образом между ними существовала дружеская кооперация. — Был вчера на «стажировке»? — Нет, я…да у меня дел столько было, не до того. — Дела «я питаю несбыточные фантазии со Старк в главной роли»? — рассмеялся Нед и сразу же ойкнул, когда Питер ткнул его вбок.        Он мог бы сказать Неду, что случилось. Он же его лучший друг и всегда хранил все его секреты, и если бы Питера спросили, кому бы он доверил жизнь, он бы не думая назвал имя Неда. Но родственная душа…это слишком личное.       Как мог катарсис произойти именно на Джордан? Не на Лиз, с ней было бы куда проще и логичнее, а именно на Старк. Она слишком, нет, чересчур хороша для него. Эту черту, видимо, она переняла от мистера Старка. Рядом с ним тоже кажется, что ты слишком незначительная фигура, чтобы быть замеченным Железным человеком. Питер уже испытал это на себе.        Но может все же…        Он всю ночь читал про родственные души. И узнал, что почти всегда это взаимно. Могут пройти месяцы, даже годы, прежде, чем это случится. И от этого Паркеру становилось не легче, ведь кому станет легче от осознания того, что если и есть вероятность, что Джо и есть его родственная душа, то могут пройти годы, прежде чем с ней тоже произойдет катарсис? Сейчас он может только смотреть на нее и думать о том, какая она. И что могло бы получится, если… — Чувак, ты какой-то ненормальный стал.       Нед щелкнул пальцами у него перед носом. — Ты меня совсем не слушаешь, — обиженно сказал Лидс. — А? Прости Нед, я опять задумался. — Да-да, уже в какой раз за час? В сотый? — Лидс вздохнул, — ты же придешь собирать «Сокол Тысячелетия» из новой коллекции? — Серьезно? «Сокол Тысячелетия»? Где ты его достал? — Еще три месяца назад предзаказ оформил, — улыбнулся Нед так гордо, будто только что спас вселенную. — Конечно, это же круто. Так ты дашь списать мне историю? Джордан — Какой-то Фил Вейер прислал мне приглашение на вечеринку. Это кто?        Пятый урок. Физкультура. Ненавижу физкультуру, ведь даже у тюленя лучше координация и выносливость, чем у меня. Лиз тоже не особо любила потеть на матах, так что мы пробежали пять кругов в легком темпе и еще двадцать минут сидели и не могли отдышаться. — Фил с другого направления, почти каждый месяц устраивает вечеринки. Я один раз пошла…давно уже, и больше не ходила. — Слишком отстойные? — Слишком…своеобразные, — поправила она меня, и с любопытством спросила. — Йоханнесбург сильно отличается от Нью-Йорка? — Ммм…да не слишком, думаю, нет.       Я родилась в Южной Африке, но даже мне было сложно объяснить. Йоханнесбург это что-то вроде африканского Нью-Йорка, словно Гарлем разросся до полноценного города. Вся моя семья по маминой линии оттуда, и несмотря на то, что официальный язык ЮАР английский, если не считать шизофрении с диалектами и примесью африкаанс, коса и зулусского, то прилично, то есть это так, чтобы нас все понимали, говорит малая часть населения.        Я поделилась своими сомнениями с Лиз. — Фил нормальный парень, — сказала Аллен. — Ты тоже пойдёшь?        Она пожала плечами. И отвернулась. — Вряд ли меня кто-то захочет там видеть, — после недолгого молчания, наконец сказала Лиз. Я хотела спросить, в чем причина, дело ведь не только в вечеринке, как нас окликнул тренер: — Аллен, Рандгрен! Хватит прохлаждаться, идите на волейбольный корт!        Пришлось встать и пойти.        Если Аллен не повезло и ей все-таки пришлось не только встать, но еще и играть, то я договорилась, что не буду играть якобы потому, что у меня туннельный синдром. Поэтому я стояла около стены, прислонившись спиной, и вела счет.        У себя я в школу ходила через день или два. А могла неделями не приходить. Сдавала промежуточные зачеты и семестровые контрольные, причем все предметы в один день, и спокойно жила дальше. Хотя это совсем не значит, что я училась хорошо. У меня постоянно были завалы с биологией и историей, которые я ненавижу всем сердцем. Да кому какая разница, какой набор хромосом в профазе митоза? Тоже мне, дельная информация. Завалив в прошлом году экзамены по ним, я чуть не осталась в летней школе, что равносильно самоубийству в каникулы. А в Мидтаунской школе даже за один прогул выговор от директора. Средневековье какое-то. Даже слинять не получится с шестого урока.        Пока я думала о том, какие тут жестокие условия, то одновременно наблюдала за игрой. Питер играл, кстати, очень неплохо, даже отлично, с легкостью отбивая мяч и подавая так, что никто не успевал ничего сообразить, а мяч уже лежал на земле. Лиз тоже играла хорошо. Не понимаю, почему она не популярная. Красивая, умная, обаятельная — такие обычно всегда становятся центром всеобщего внимания. У меня есть друзья, но я не могу назвать себя популярной, потому что всегда держусь достаточно обособленно от остальных. Мама никогда мной не занималась особо, даже, скажем так, вообще не занималась, и обычно дети, у которых острый недостаток любви, вырастают либо жестокими, либо одинокими. Но у меня, скорее, пониженная потребность в общении. Посмотрите мой Инстаграмм. Там почти все фотографии с едой и тем, как я смотрю сериалы.

***

— Флэш, давай живее, последняя подача! Питер стоял около сетки. Осталось всего две минуты до конца игры, но их команда уже выиграла.        Томпсон посмотрел на их поле, подбросил мяч и со всей силы бросил его.        После этого случилось две вещи. Одну секунду висела тишина. А затем тишину прорвал крик. — ЧЕРТ!        Питер вихрем обернулся. Джордан, стоящая еще пять секунд назад у стены, уже сидела на полу, зажимая истекающий кровью нос. — Господи, Джо! — Лиз первая подбежала к девушке.        Когда он подошел, то в ужасе чуть не отшатнулся. Удар Флэша был настолько сильным, что за без остановки льющейся кровью было видно, что нос сломан. — Джордан, ты меня слышишь?        Она кивнула головой, зажимая перегородку и запрокидывая голову. Питер взял ее за предплечье и помог подняться.        К этому времени вокруг Джордан уже образовалось кольцо из одноклассников, которые беспомощно смотрели на Старк, еле стоящую на ногах. Томпсон безостановочно повторял извинения и то, как ему жаль. — Да подотрись ты своими извинениями, — прохрипела она, сплюнув кровь, — jou ma!       Плотное кольцо растолкал учитель, который прибежал с бледным, как полотно, лицом. — Терресон, быстро принеси аптечку! Джордан, ты можешь идти?        Питер все еще держал ее за плечо, в то время как сердце у него билось с бешеной скоростью, ведь Джо выглядела жутковато, с большими красными пятнами на белоснежной футболке и разбитым лицом, потому что мяч попал не только по многострадальному носу, но и разбил верхнюю губу.        Мистер Коллинз в этот момент скорее думал о том, как он будет объяснять администрации школы, каким образом на его уроке сломали нос дочери Тони Старка. — Да, я могу…- стоило Джордан сделать один шаг, как она тут же поцеловала бы пол, если бы ее не подхватил Питер, — нет, не могу.        И Паркер сделал единственное, что мог в данной ситуации — поднял Джордан на руки и твердым шагом пошел в сторону медпункта.        Пока они шли, Джордан дышала ему в шею и зажимала нос салфеткой с перекошенным от боли лицом. Даже несмотря на всю ситуацию, у него все равно бежали мурашки от того, что он держит ее на руках. — Что-то мне нехорошо, — просипела она, — как-то… — Джордан? Джордан, не отключайся! — он немного встряхнул девушку. Но ее лицо уже побелело до такой степени, что взгляд, с которым она смотрела на Питера стал туманный и бессознательный. — Джо, не отключайся, мы уже пришли, сейчас все будет нормально. Подумаешь, нос, я уже себе три раза руки ломал! — Что, прям две сразу? — рассмеялась она.        Едва слышно Джордан произнесла свою фразу, посмотрела на руку в крови и сразу же отрубилась.        Через полчаса Джордан отвезли в больницу. И как только ей наложили последний пластырь, в приемный покой сразу же влетел Железный человек, разговаривая с кем-то по телефону. — Малец, привет, где Джо? — Мистер Старк, здрасьте. Она там, — он махнул рукой в сторону ширмы. — Все ужасно? — Ну, я бы не сказал. Сломан нос и кровищи было столько, что она отрубилась по дороге сюда…        По лицу Старка было понятно, что лишние подробности ему не нужны.        На самом деле, он и сам перепугался не на шутку, особенно когда услышал ее крик. — Ладно, черт, — он пошел к ширме, где травматолог сидел рядом с Джордан.        Когда она его увидела, то весело улыбнулась. — Привет, па. Мне нос сломали. Если он окажется кривым через две недели, то я буду делать пластическую операцию. —  Питер сказал, что это ваш одноклассник кинул тебе мяч прямо в нос, — Джордан с удивлением увидела, как Тони сжал зубы, когда осматривал ее лицо — заклеенный толстым слоем нос и рассеченная губа. — Нормально все, — отмахнулась она, — там даже не сильный перелом, срастется. А ты как узнал вообще? — Питер позвонил, — ухмыльнулся Старк.        После этой фразы ей стало неловко. Немного, но все-таки — неловко.