***
Понедельник начался с опоздания. Тому было несколько причин. Во-первых, Пятница больше не работала моим будильником по утрам. Возможно, от отсутствия благодарности с моей стороны, а может потому, что никто кроме меня не встает по будильнику на базе — суточные биоритмы у Мстителей вышколены хорошо — но мое пробуждение состоялось за пять минут до выхода. Так что, едва успев одеться, я выехала под все еще продолжающийся снегопад на улицу. Благо, что подземная парковка была утеплена и не надо греть машину. Во-вторых, из-за того, что я забыла про доклад по микробиологии, приходилось учить его до глубокой ночи. А в третьих — через день мне предстояло лететь в Калифорнию на вступительные в университет. Хорошего сна данное событие не прибавляло. Двадцать шестое ноября. Уже прошло больше двух месяцев с тех пор, как я еду по шестой магистрали через Стейтен-Айленд по мосту Верразано. Проезжаю мимо Сансет парк и Кэррол Гарденс, а затем, через тоннель вдоль половины острова Манхэттен до Мидтауна. На 6-ой авеню, возле станции метро, делают самый вкусный кофе в Нью-Йорке — известное место в узких кругах, куда бы житель Мэдисон-сквер и Парк-авеню в жизни бы не то что не зашел — не заметил бы. Через триста метров — съезд на школьную парковку, где, выйдя из машины, я бежала в нужный корпус, потому что погода Восточного побережья оставляла желать лучшего. Я родилась в стране, где триста дней в году светит солнце, а зимой температура не опускается ниже пятнадцати градусов. Затем проходили часы, тяжелые и скучные, словно время растягивалось до бесконечности, во время которых я старалась не думать, как бесполезно трачу свое время, сидя за партой. Каждый день практически одно и тоже. Сегодня все было не так. Я гнала машину с максимально доступной скоростью, смотря на время на панели управления. Оставалось десять минут до начала первого урока, а я только попала в пасть голодного и суматошного Манхэттена, по которому ехали такие же опаздывающие, на ходу придумывая более-менее адекватную причину своего опоздания. Ни о каком кофе речи не шло. Я и так была слишком на нервах, чтобы подтачивать их кофеином. Бросив машину на парковке, я побежала в сторону второго корпуса через стадион, чтобы сократить путь. На траве снег чуть растаял из-за достаточно теплой для конца ноября температуры, поэтому невысокий каблук моих ботинок утопал в ямах из-за воды вперемешку с грязью. — Фу, блин, — буркнула я, пытаясь бежать на носках, чтобы окончательно не заляпать и брюки. Через минуту в полупустом коридоре я оставляла за собой черно-коричневые следы и слякоть, пока едва не врезалась в дверь кабинета биологии. — Извините за опоздание, миссис Ландсберг! (из-за того, что дыхания катастрофически не хватало благодаря бегу с препятствиями, фраза звучала ИзвинитезаопозданиемиссисЛандсберг). Едва я состроила лицо, которое так и вопило «Пожалуйста, простите», как увидела, что никого не было. Вернее, не было преподавательницы. А мои одноклассники мирно циркулировали по кабинету, обсуждая свои дела. Осознание того, что я только зря бежала, нещадно потела, без кофе и в ботинках, которые теперь выглядели просто по-свински, пришло через несколько секунд. — Доброе утро, Джордан! Обернувшись, я увидела Флэша, который высунулся между толпой своих обожателей или друзей или кто там они ему, — классно выглядишь сегодня. — Ага, спасибо, — буркнула я, кидая сумку на парту. Любезности ни к чему. Когда я начала искать в сумке среди тетрадей листы с докладом и флешку, как раздался нечеловеческий грохот. Все головы как по команде повернулась в сторону двери, которая тараном влетела сбоку в стену, а на стекле посередине появилась трещина. Некоторые даже успели передернуться от неожиданности. — Я опоздал? Опоздал? Простите за опоздание! Так эффектно появился Питер Паркер. — Да пошел ты, придурок! Я чуть не сдох! — кто-то с третьего ряда кинул скомканный лист в Питера, но тот не долетел и приземлился у его ног, — по башке себе грохни так в следующий раз. — Извините, — пробормотал он себе под нос и опустил голову, стряхивая с волос снег. Как и я, Питер был весь в грязи и снегу, запыхавшийся и разочарованный. У него в руках был бумажный стаканчик, от которого шел горячий пар. Ко всему этому мой желудок противно свернулся, протестуя против голода. Ничего не ев со вчерашнего дня, я, даже зная, что опаздываю, втайне надеялась купить ежедневный кофе и углеводный завтрак, в котором калорий больше, чем в половине суточной нормы. Мое воображение представило круассан с шоколадом, тарталетки с лимонным кремом и горячую грилату с бананами в карамели, вместо которых придется либо давится холодной пиццей, либо сэндвичем с ростбифом. Почему такой скучный выбор? Это единственные блюда, не попадающие в категорию: «Ни в коем случае», однако все равно висят на грани. — Привет. Я подняла голову — Питер улыбался, немного смущенно, отчего его уши стали красными. «Точно ребенок» — промелькнула мысль. — Привет, — я достала копию работы и протянула парню, — принес презентацию? Вместо слов он протянул мне стакан. — Это…мне? — недоверчиво спросила я. В воздухе ощутимо запахло корицей. Он пожал плечами, словно ничего такого не происходит. — Как ты любишь, без сахара, со сливками и корицей. Моя рука потянулась к стакану. Тепло мгновенно разогрело холодные пальцы, отчего сразу стало хорошо. Даже слишком. Я не могла сделать глоток, а просто смотрела на зеленую пластиковую крышку, где из крошечного отверстия и шел этот невероятный запах. И случилось то, чего не должно было случиться. Не здесь, ни при каких обстоятельствах. Он сделал шаг вперед и поцеловал меня.***
Если бы внезапно случился апокалипсис прямо посреди кабинета биологии, то вряд ли бы стояла после него подобная тишина, которая образовалась. Он едва прикоснулся к ее губам — она даже не успел ответить на поцелуй, как резко отстранилась и посмотрела на него. В глазах Джордан сверкнула паника. — Я только что видел, что видел, или мне показалось? — протянул Нед, глаза которого были готовы вывалиться из глазниц. Разумеется, не он один так смотрел. Все пялились, переводя взгляды с Джордан на Питера, как в каком-то дешевом ситкоме, где главные герои попадают в нелепую ситуацию. Только он забыл, что в классе была Лиз. Джордан, похоже, тоже об этом забыла. Потому что спустя буквально минуту, она схватила свою сумку и бросилась из класса. Джордан сделала шаг вперед, чтобы последовать за подругой, но Питер крепко взял ее за плечо. — Не надо. Не иди за ней. Если бы Джо пошла за Лиз, то пошли бы слухи одни хуже другого. И он совсем не хотел этого для нее. Она несколько секунд смотрела на закрытую дверь, словно решала какую-то сложную задачу у себя в голове, но потом согласно кивнула и отступила. Дайа Лиони и Ханна Мэлоун жадно пожирали Джордан взглядом, похожие на хищных животных, которые вот-вот готовы наброситься на жертву. Или распространить слух по всей школе. — Питер Паркер и Джордан Рандгрен, не могу поверить, — бомба была готова вот-вот взорваться. Но, к счастью, это удалось отсрочить приходом миссис Ландсберг. — Прошу прощения, класс, меня задержали на утреннем собрании. Он едва заметно дотронулся до ладони Джо. — Все в порядке? — вопрос был неуместный, даже глупый, но он не мог его не задать. Она тут же отдёрнула руку. — Нет. Не трогай меня. — Джордан… — Ты что натворил? Зачем ты это сделал? — взгляд напротив впился в его лицо. — ты хоть…боже, Питер, ты хоть иногда головой своей соображаешь, что делаешь?! — Мистер Паркер, мисс Рандгрен? — повысила голос женщина. — Могу я прервать вашу беседу и все-таки начать урок? Едва он сел за парту, как на него накинулся Нед. — Что это черт возьми было?! Вы что, встречаетесь? — зашипел Нед настолько возбужденно от разрывающих его эмоций, что едва не сорвался на вопль. — Не твое дело, — отстранённо бросил Питер и наклонился как можно низко к тетради, делая вид, что чрезвычайно занят. — Нет…нет! Питер Паркер, ты обязан мне рассказать, каким образом я был таким идиотом, что пропустил все что между вами происходило? Джордан Старк, блин, капец, не могу поверить! — Нед… — Ты действительно считаешь, что можешь быть ее парнем? Ты в курсе, что ее бывший — греческий принц? Он уставился на Неда. — А это тебе зачем знать? Тот каким-то непостижимым для Питера образом сумел сохранить абсолютно невозмутимое лицо, пока несколько секунд молчал и думал, как ответить. — Не важно, просто информация. Они рассказали доклад с отличием. Голос Джордан был уверенный, почти деловитый, и ни разу ее глаза не опустились на листы в руках. Несмотря на скучную тему, с которой им не повезло, они смогли сделать работу почти что увлекательной. Преподавательница отметила качественные снимки и выполненную практическую работу с окраской двух видов бактерий, которые они принесли на стеклянных препаратах. Питер вел графическую часть работы, показывая, какие структуры они обнаружили, какими методами можно окрашивать микроорганизмы и что это дает. Все представление их работы не заняло более десяти минут, но это было гарантией получение высшего балла на контрольной работе. Когда прозвенел звонок, Питер потянулся к Джордан, чтобы поздравить ее с выполненным заданием, но она в две секунды собрала вещи и вылетела из класса. Джордан К сожалению, жизнь предполагает существование Закона Чехова в любой ситуации — если в начале пьесы появилось ружье, то в какой-то момент оно обязательно выстрелит. Что и случилось. Я нашла Лиз в столовой. Она стояла у автомата с батончиками и кидала монеты в него. По ее резким движениям и вздохам было понятно, что она вся на нервах. — Лиз, надо поговорить. Она повернулась к автомату боком и скрестила руки на груди. Ее глаза сузились и взгляд наполнился ненавистью. Аллен была в бешенстве. — Захотела поговорить? — я еле удержалась, чтобы не сделать шаг назад. Лиз буквально задыхалась от злости, — не стоит оправдываться. Этого стоило ожидать, ах прекрасная, великолепная Джордан Старк со своей идеальной внешностью, своим обаянием и умом, под ногами которой разве что пол не вылизывают. Думаешь, раз так, то можешь получить все что хочешь?! Ты отняла у меня его. Да ты…ты, лицемерная дрянь, отняла у меня родственную душу! Мне все-таки пришлось отступить. Я молчала, не в силах даже ответить хоть что-то. В моей голове была пустота, и я боялась, что сейчас сорвусь и скажу все. Она поддалась вперед и схватила меня за руку, больно впиваясь ногтями в кожу запястья. Лиз хотела сделать мне больно, но я не повела бровью, сжимая кулак, чтобы чуть ослабить ее хватку. — Ты знаешь, каково это, быть изгоем? — она едва слышно прошипела и вот тут-то я дернулась, — конечно не знаешь. Быть никому ненужной, над которой все смеются, унижают и распускают сплетни. Лиз Аллен — ничтожество, а ее папаша — преступник. Не то чтобы это приносило удовольствие слушать, а? То ли дело ты. — Я не…послушай, все не так, как ты думаешь. — Да? А как? — перебила она меня, обжигая ненавистным взглядом. —Если честно, я давно подозревала, что между вами есть что-то, но я думала, что у тебя есть совесть и моральные принципы. Давно вы встречаетесь? Или ты просто спишь с ним? —Что…? Нет! — ответила я чуть резче, чем нужно было. Лиз в ответ на это едко усмехнулась. — Я не удивлюсь, если так. Вот правда. Я знаю, тебе плевать на то, что о тебе говорят другие люди, но все считают, что ты чокнутая, у которой явно не все в порядке с головой…ой, прости, я немного ошиблась. — Лиз ядовито рассмеялась. — чокнутая потаскуха, у которой не все в порядке с головой. Я резко выдернула руку. В моих ушах кровь стучала с такой силой, что я ничего не слышала вокруг, а люди вокруг нас стали мутными, цветными пятнами. Не понимая, что делаю, я изо всех сил толкнула ее спиной к автомату. Лиз врезалась спиной в стеклянную витрину — раздался такой грохот, будто тот вот-вот упадёт и разобьётся. Кто-то позади меня охнул. Но мне было плевать. У меня дрожали руки от того, как сильно мне хотелось ударить ее. Слова застряли в голове заезженной пластинкой. Лиз стояла с полными слез глазами, сжимая и разжимая ладони, пока ее плечи не опустились, после чего остервенело вытерла ладонью лицо, схватила свои вещи и убежала. — Шоу окончено, можно расходиться! — неожиданно вперед выступила Ребекка Хадсон, размахивая руками, — давай, Джастин, вали отсюда. Она повернулась ко мне. Ее блестящие розовые губы, покрытые обильным слоем блеска, надулись и лицо приобрело расстроенное выражение. — Все нормально, Джо? — Все нормально, — отрывисто ответила я. Я посмотрела вокруг. Некоторые еще посматривали в мою сторону, но с любопытством, будто ждали продолжение сцены. — Они ничего плохого про тебя не подумают, — ободряюще провозгласила Ребекка, улыбаясь. Все это было так фальшиво, что от нахлынувшей злости у меня свело зубы. — Мне все равно на то, что они говорят. — процедила я. — И чье-либо мнение касательно этого не имеет никакого значения. Ребекка приподняла брови, удивленно посмотрев на меня. Казалось, что ее до глубины души шокировала мысль, что кому-то может быть все равно на мнение других людей. Я развернулась и вышла из столовой. Все фальшивка. Одно сплошное дерьмо из этой школы. Мне очень хотелось уехать и больше сюда не возвращаться. Февраль еще не скоро, до конца семестра еще два невыносимо долгих месяца, которые надо пережить, но это кажется просто невозможным. Я больше не могу ходить в эту школу, меня тошнит от этих людей, меня тошнит здесь учиться и даже Питера недостаточно для того, чтобы остаться здесь хотя бы еще на один день. К черту. Заберу документы и пойду в экстернат. Больше никаких уроков, никаких домашних заданий, никаких людей, на чьи лица меня тошнит смотреть. Да пошли они все.***
Он нашел ее в зоне курильщиков за трибунами стадиона. Она стояла с сигаретой в руке, которая медленно тлела на воздухе. Казалось, что Джордан давала ей бессмысленно сгореть дотла. Когда Питер подошел к ней, она резко вскинула голову. — Ты куришь? — вопрос странный, учитывая что он и так застал ее с сигаретой. — Да. Люблю засорять свои легкие смолой и угарным газом ради минутного удовольствия, — она бросила окурок на землю и прижала ногой в снег. Он выдохнул, как перед прыжком на соседнее здание. Начинать разговор с Джордан было сложнее, чем остановить многотонный грузовик, спасти людей от пожара или вытащить ребенка из воды. Вдобавок, Питер чувствовал свою вину, ведь если бы он не поцеловал ее, то Лиз не накинулась бы на Джордан, которая, по сути, вообще ни в чем не виновата. Виноват во всем был только он. В этой ситуации все было по-другому, отчасти потому, что она касалась его самого, и была настолько неоднозначной и деликатной, что Питер тщательно обходил тему с Лиз стороной и не обсуждал не ни с кем, вообще, даже с Недом. То, что он ее родственная душа не знал никто. Да, они раньше неплохо общались, но не так, чтобы назваться хотя бы приятелями, да, она ему раньше нравилась, но сейчас он к ней не испытывал ровным счётом ничего, и рядом с ней вёл себя вежливо-отстранённо, как, по его мнению, вел бы себя любой человек, оказавшись на его месте. Сейчас же, после того, что случилось в столовой, как Лиз полила откровенной грязью Джордан, Питер испытывал к ней лишь беспощадное презрение. — Джордан, я не понимаю, что происходит. Ты не обязана Лиз жизнью, чтобы она вела себя так с тобой. Я же слышал, что она говорила про тебя. Любой бы на твоем месте ответил, но ты промолчала. Почему? Она смотрела куда-то в сторону и не отвечала. Между ними повисла пауза. — Не знаю, Питер. Джордан вытянула из кармана и достала еще одну сигарету, предложив ему. Он отрицательно качнул головой, после чего она поднесла к своей зажигалку и затянулась, выпуская пар вместе с морозным дыханием. — Ты знаешь, в детстве мама говорила всем, что я ее племянница, потому что спрос на мать-одиночку меньше. Она так часто это говорила, что иногда я и сама думала, что мама — это моя тетя. Долгие годы во всех проблемах в ее жизни была виновата я: разрушила карьеру, не помогла ей окольцевать Тони Старка, вечный груз, который она всегда тянет за собой. — она на пару секунд замолчала, словно обдумывая свои слова. — Не такой я человек, который делится личными переживаниями со всеми подряд, но как-то я рассказала об этом Лиз. Знаешь, что она сказала? Что это все ерунда. — Джордан усмехнулась сквозь зубы. — Короче, это ерунда, потому что во всем остальном мне повезло, и что будь она на моем месте, то нисколько не переживала бы об этом. Я думаю, если бы она захотела, то все бы ее жалели, а не издевались. Может дело в том, что ее план играть роль жертвы провалился, и она решила не упускать свой шанс и использовала меня, чтобы поднять свою популярность из могилы? Как думаешь? — Не знаю…— честно ответил Питер. — Вот и я не знаю. Знаю только то, что я, кажется, наивная идиотка. Он знал, что несмотря на то, что сейчас сказала, ей ничуть не стало легче. Все это обман и чушь, что когда выговоришься, проблемы больше не будут казаться такими глобальными и смертоносными — они все так же живут в голове, сьедая изнутри. — Я понимаю, что сейчас скажу банальную вещь, но ты не должна чувствовать себя виноватой. Ты же…— он запустил ладонь в волосы, — ты замечательная. Добрая, умная, честная, порядочная, Джордан, тебе не нужно кому-то доказывать, какая ты, потому что знаешь себе цену. К черту Лиз и всех, кто видит в тебе только дочь Тони Старка. Это они все идиоты, а не ты. Я вижу в тебе невероятную девушку, которая достойна всего. Всего на свете. И я никуда не уйду, пока ты не поймешь это. Он говорил так искренне, как только мог. Не потому что боялся, что Джордан ему не поверит — если даже и поверит, то сложно изменить мнение о себе, укоренившееся годами, в один день. Ему ли не знать, будучи главным неудачником школы на протяжении трех лет. Она долго на него смотрела. Так долго, что ему показалось, что все его слова сплошной поток в никуда. Она никого не слушает. Она даже своего отца не слушает. С чего он решил, что Джордан будет верить ему? Потому что она его родственная душа? — Как же у тебя получается быть таким милым, — пробормотала она, усмехаясь. Сигарета выброшена на землю, а в глазах Джордан зажглась искра. Она вылезла из-под трибун и взяла его за руку. — Эй, ты куда? — спросил Питер, невольно поддавшись вперед под уверенный шаг Джо, которая обошла трибуны и начала подниматься вверх по лестнице. Один ряд, второй, третий, четвертый… В конце-концов они взобрались на самый верх, где она перелезла на перекладину и, схватившись за флагшток, поднялась и встала рядом. Он уже хотел спросить, для чего все это и что вообще происходит, как Джордан сложила ладони рупором и неожиданно закричала: — Питер, мать его, Паркер — самый лучший парень в этой гребанной школе! И тут, когда она громко рассмеялась, согнувшись, и посмотрела на него, ему внезапно стало так хорошо, как бывает только в особенно счастливый день. Их маленькое представление прервал охранник с противоположной стороны стадиона, который убирал снег. — А ну-ка слезьте оттуда! Джордан Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Почти час я сижу в администрации университета вместе с еще девятью такими же, как я — прошедшими досрочно вступительные испытания. Один парень, сидящий напротив, был настолько белый, что казалось, вот-вот грохнется в обморок. Второй этап состоял из собеседования с деканом факультета и преподавателями, а на следующий день — сам экзамен. Больше я боялась даже не за то, что не смогу сдать, хотя некоторые билеты во время подготовки вызывали откровенный ступор из-за абсолютной нерешаемости, а беседу из-за абсолютного неумения держать язык за зубами в напряжённых ситуациях. Мы сидели узком коридоре, который заканчивался дверью в лекционную аудиторию, была такая нагнетающая, что через десять минут у меня ладони покрылись холодным липкими потом, который я тщетно пыталась вытереть об джинсы. Никто из нас не разговаривал. Все с напряжением ждали момента, когда дверь откроется или нам дадут хоть какие-то инструкции, потому что все это напоминало какой-то допросный подвал в КГБ, с темно-серой штукатуркой и деревянныими стульями по бокам. — Патрик Фицкарральдо. Громкий звук заставил меня вздрогнуть и чересчур резко обернуться в сторону его источника. Да здесь можно скоро до паранойи дойти. Мне протянул руку парень — со светлыми взлохмаченными во все стороны волосами и очками в роговой оправе. Его конечности были такие длинные, что я ничуть не сомневалась в синдроме Марфана. «Вылитый богомол». — Джордан, — стараясь незаметно снова вытереть ладонь, я едва коснулась пальцами в рукопожатии. — Какое у тебя портфолио? — резво спросил Богомол, выпучив глаза. Черт, он меня уже нервирует. Разговаривать не хотелось, а несчастный напротив, у которого все не в порядке с нервами, окончательно вогнал меня в панику. — Эм… — Я победитель олимпиады по физике в своём штате. — не успев открыть рот, тут же начал декламировать Богомол. — А также призер конкурса BBC на лучший инженерно-технический проект. И это не считая того, что я был трижды номинирован на звание лучшего ученика округа, а наша команда из школы Хэдденси, где я был капитаном, заняла второе место на Декатлоне в Вашингтоне в прошлом году. Когда он закончил, то смерил меня таким самодовольным взглядом, что мне сразу же захотелось поставить его на место. — У меня есть грант на обучение в Гарварде, и первое место за одиночный зачет в международной математической олимпиаде. Этого хватит? Или надо перечислять еще мелкие достижения? Богомол, конечно, ничего мне не ответил и просто отвернулся с кривым лицом. Спустя некоторое время в коридор вышла женщина с планшетом в руках. — Вас вызывают по списку. Старайтесь говорить четко и прямо, не задавать вопросов и вести себя соотвествующе учебному заведению. После собеседования вам выдадут список баллов, с которыми вы придете на завтрашний экзамен. Чанг Ли-Тиен идет со мной. Готовится Джордан Рандгрен. Именно сейчас мне стало по-настоящему плохо.