Всему приходит конец. Это неизбежно: хорошее рано или поздно всегда заканчивается. И тогда нам приходится делать выбор — меняться ради тех, кого мы любим, или остаться прежним, с каждым днем погружаясь все сильнее в собственные страдания. А боль…она пройдет. Нужно лишь отпустить ее. Не думать о ней, она растворится. В небе, оно такое глубокое. В море, оно такое теплое. В мечтах, они такие красивые…
Питер Паркер всегда был особенным ребенком. В этом его часто заверял дядя Бен и в детстве, и в более сознательном возрасте, хотя потом Паркер уже отшучивался от сомнительного по своей достоверности заявления. Когда ему было пять лет, он верил в то, что он и правда особенный. Может, он будет космонавтом или президентом, а может ученым или врачом. Для него был открыт целый мир и юный Питер смотрел на него блестящими глазами, зная, что его ждет точно что-то великое. Он в этом не сомневался. Может, он откроет новую планету? Или будет суперагентом, как Джеймс Бонд, и спасет мир от зла? Питер все время менял свои увлечения, хватаясь за все, что покажется ему интересным и был весьма непоследовательным в своих выборах. Однако его всячески поощеряли за любознательность и тягу к открытиям. С годами Питер понял одну простую вещь — не все взрослые говорят правду. И что еще более печальное, так это то, что многие взрослые совсем не умные. Он предполагал что-то подобное в детстве, но не мог подумать насколько все плохо. Из наивного ребенка он вырос в подростка, который столкнулся с тяжелой действительностью. Его блестящий ум, быстрое и необычное мышление, жажда знаний и большое сердце…никто не замечал. Всем было больше интересно посмотреть на Питера Паркера из Куинса: сироту, живущего с тетей, который не может позволить себе новый телефон или, уж точно, машину на шестнадцатилетие. Достающий по барахолкам и техническим свалкам детали, вечно меняющий на мобильнике треснутый экран. Питер Паркер из Куинса отсчитывает ровно два доллара и пятьдесят центов на школьный ланч, или не ест пару дней и покупает вкуснейший сэндвич у мистера Делмара, который обожает отпускать шуточки в сторону тети Мэй. Питер Паркер из Куинса не задает вопросов о своих родителях. Они погибли так давно, что его настоящей семьей были Бен и Мэй. Но у него осталась только она. Ей тяжело поднимать ребенка без помощи, и он старается, как может, потому что любит ее. Но фотография отца и матери все равно спрятана у него в одной из книг в шкафу. Иногда он смотрит на нее и сравнивает темные волосы отца с его собственными, веснушки, как у матери. Мелкие черты, благодаря которым Питер помнит, что он их сын. Питер Паркер из Куинса стал Человеком-Пауком не сразу, а спустя некоторое время, когда осознал, что он может. Дурацкий костюм из толстовки, треников и плавательных очков превратился в его фишку, из-за которой его стали узнавать. С известностью пришла уверенность в себе и своих поступках, что он делает больше, чем мог бы обычный Питер, тот, из его прошлой жизни. Который носил очки, не слишком хорошо физически сложенный, а проще говоря, весьма скверно, был тихой и незаметной тенью в школе среди таких же учеников. Укус радиоактивного паука стал его спасением. Питер Паркер (теперь уже Человек-Паук) должен был вести себя, как Питер Паркер из Куинса, но внутри себя он стал смелее. И дело было не в огромной силе, способной поднять тонну с гаком. Вернее, в ней, но это не главное. Он сам стал другим человеком, потому что ему выпал шанс сделать мир лучше. И Питер снова превратился в того ребенка, которому говорили, что он особенный. Теперь Питер и правда особенный. Черт возьми, да на него снизошел сам Тони Старк, который был его кумиром лет с девяти! О, как хорошо он помнит тот момент, когда Старк, стоя на пресс-конференции на подмостке, сказал: — Я… Я просто не гожусь в герои и это ясно. С моим-то списком недостатков и ошибок, совершённых, в основном, публично… Скажу честно. Я — Железный человек! Маленький Питер смотрел в экран телевизора, открыв рот, и точно понял в тот момент — вот он, его кумир. Человек, признающий свои ошибки и недостатки, тем не менее, все равно является героем. Потом в его жизни появилась Джордан. Она смотрела на него не так, как все остальные. Джордан увидела за его силой, за личностью, которую Питер показывал, совсем другого человека. Он сам не знал, что в чьих-то глазах может быть таким. Она говорила, что рядом с ним появляется желание быть лучше, чем ты есть сейчас. — Ты всегда правильный, Питер. Делаешь, как правильно, говоришь, как надо, сама справедливость и самоотверженность. Ты мог стать кем угодно со своими силами, понимаешь? Вообще, кем угодно. И дело даже не в ответственности. Эти люди…порой, они не достойны, чтобы ты их спасал. Но ты все равно это делаешь, помогаешь им. Делаешь мир лучше. И все это она говорила так, словно не могла поверить, что такие люди, как он, существуют. Тогда Они сидели здесь долгое время. Через час уехала Пеппер, а еще через два появилась тетя Мэй, которая крепко обняла племянника и сказала, что все будет хорошо. Питер не был в этом уверен, но так надеялся, и ему в ответ оставалось лишь согласно кивнуть. Всё будет хорошо, Мэй. Она поздоровалась со Старком и положила ему руку на плечо. У нее был необыкновенный дар к эмпатии, развившийся во время работы медсестрой до самого тонкого чутья. В хорошем медработнике есть нечто, чего нельзя вызубрить, чему нельзя дать количественную оценку: большое сердце, которое перекачивает море сострадания и доброты. Долгое время прошло в тишине. Мимо ходили люди, кидая на них любопытные взгляды. Никто не решался подойти, потому что выражение лица Железного человека было красноречивее любых слов, которые тот мог сказать в ответ. Питер же видел его таким лишь один раз, после бойни в Берлине. Пока они летели в самолете, он, возбужденнный еще от накала страстей, которые творились в битве с Капитаном Америка и его командой, приобретением супернавороченного костюма, новых, ни с чем не сравнимых впечатлений, метался по самолету и правда как паук, который немного сошел с ума. Еще бы, ведь до этого у него была весьма посредственная жизнь, за исключением тех месяцев, что прошли после укуса радиоактивного паука. И тут такое! За неимоверным количеством эндорфина, выброшенного в воздух из его тела, он сразу не замечал состояния Железного человека. Пятнадцатилетнего пацана всегда волнуют больше собственные чувства и переживания. Обычный подростковый эгоизм. Тогда он внезапно увидел, сидя через сидение от Старка, что тот не просто молчал. Его глаза были настолько темные, что он даже на некоторое время сконфуженно замолчал, прекратив скоростной словесный поток в пустоту. Через шесть часов из операционного блока вышел хирург. Питер тут же вскочил на ноги. Он даже сам не понял, зачем, просто сердце начало так сильно биться где-то у шеи, что казалось, он вот-вот увидит лихорадочно пульсирующие стенки под кожей. — Посиди, Питер, — бросил ему Старк и пошел вперед. Но он-то не знал или забыл о том, что слух у Паркера гораздо острее, чем у обычного человека. — Во время аварии Джордан сильно ударилась головой и основная тяжесть увечий пришлась по ней. Мы провели операцию по остановке кровоизлияния в головной мозг из-за разрыва средней мозговой артерии, и минимализировали мозговой отек. Также произошла прямая травма спинного мозга из-за осколков шестого шейного позвонка, но двигательная функция не нарушена, не думаю, что будут какие-то осложнения. Но во время столкновения повредились обе почки, произошла тотальная недостаточность, мы смогли спасти одну, но Джордан все равно поставили в лист ожидания, так как слишком серьезные повреждения. Мы могли бы проверить вас на совместимость донорского органа. Перелом бедра… Его начало тошнить. Ни конца, ни края не было перечислениям травм, а хирург, видимо останавливаться и не собирался. Перелом, перелом, трещина, отек… У Питера хорошее воображение, и он уже представил во всех красках все, о чем говорил врач, и с каждой новой секундой голоса пробивались в его сознание, будто через плотную вату. Но все же осознание того, что Джордан жива, перевесило все ужасы в голове. Ее не постигла констатация смерти на холодном операционном столе — это было самым важным. Неожиданно громко после паузы хирурга прозвучал приглушённый голос мистера Старка: — Ее можно увидеть? Еще более длинная пауза. Она длится не более пяти секунд, но этого достаточно, чтобы понять — все не так хорошо. Не просто нехорошо. Джордан стояла на пороге смерти, всматриваясь в матовое стекло входной двери и держа палец на звонке, но отступила лишь на один шаг назад. — Ваша дочь сейчас в коме, мистер Старк. — Когда она очнётся? Долгая пауза — ужасная пауза. Он спрашивает про шансы. Даже не задает вопроса «С ней все будет в порядке?». Это же кома. Страшно, но из комы многие выходят. Однако хирург показывает пять пальцев. Питер знает, что это значит. По шкале комы тройка из пятнадцати соответствует покойнику. Пятерка же, по его мнению, была ненамного лучше. — Простите, но я не буду вас обнадеживать и скажу как есть — состояние Джордан крайне тяжелое. Повреждены жизненно важные органы, многочисленные переломы, потеря почти половины объёма крови. Есть вероятность, что ее организм не справится после такого количеством травм. Она может не выйти из комы или…скажем так, неспособной к жизни без посторонней помощи. Вам нужно быть к этому готовым. Когда тот оборачивается к Питеру, лишь на мгновение, то он не узнаёт лица своего наставника. Ему не дают к ней зайти. Старк берет Питера за плечо, в который раз за шесть часов, и просит его уйти. Он отчаянно вглядывался в его лицо, но тот даже не смотрит на него. Тот как-будто за несколько часов постарел на десять лет. — Жди звонка. Он хочет остаться. Но Мэй аккуратно подталкивает его к выходу из приемного покоя. Питер держится, выходя из больницы. Он держится, пока Мэй везет его на машине домой, разговаривая по телефону с директором. Питера, к сожалению, не будет по особым обстоятельствам. Думаю, вы еще не знаете, но… В мыслях он смутно протестует — вряд ли бы Старк хотел, чтобы про это в школе узнали от нее, но у него нет сил что-то говорить в ответ. Он держится ровно до того момента, как закрывает за собой дверь в комнату. Подергав ручку, Питер садится на кровать и думает, хорошо было бы закрыть глаза и заснуть, хоть ненадолго. Когда он решает это сделать, то слышит, как скрипит, открываясь, дверь. — Питер…- Мэй делает всего один шаг в сторону его кровати, где он скручивается в позу эмбриона, обхватив голову руками, — Питер, милый, мне так жаль… Вместо ответа он безостановочно ревет на протяжении часа.***
О том, что случилось, своими глазами они увидели на следующий день. Тони смотрел на кадры новостей, в то время как Пеппер уходила от телевизора. Их телефон разрывался от звонков тех людей, которых сейчас они меньше всего хотели слышать. В одиннадцать ноль пять, когда очевидец, Дилан Баттер, позвонил в 911, после того, как серый «Астон Мартин» на перекрестке между 50-й Бродвей и 6-й авеню протаранил грузовик строительной компании «Тurner Construction», проехавший на красный свет. Машина перевернулась почти два раза, и осталась лежать на крыше. Грузовик врезался на скорости восемьдесят миль в час в пассажирское сидение. Это было для Джордан, как ни странно, удачей, ведь еще на полметра ближе и ее жизнь бы оборвалась мгновенно. Через семь минут, разгоняя очевидцев, на место происшествия приехали пять автомобилей полиции округа Манхэттен, оцепив территорию на несколько домов. К тому времени собралось почти сто человек, которые снимали произошедшее на телефон или просто наблюдали за происходящим. Движение на соседней полосе остановилось и дорожная служба начала организацию потока машин через соседнюю улицу. После приезда полиции прошло еще несколько минут. Скорая помощь из ближайшей больницы, Метро-Дженерал, мчалась по 58-й улице, включив сирену. Диспетчеру сообщили о двух пострадавших. В это время полицейский Хэтворд пробивал по базе данных номера машины, чтобы узнать владельца, и ждали спасателей, для того, чтобы вытащить из автомобиля, который по повреждениям напоминал смятую консервную банку, пострадавшего. Водитель грузовика при столкновении, позднее выяснится, получил лишь легкое сотрясение мозга и несколько гематом на руках. Когда он увидел, на кого зарегистрирована машина, Хэтворт бросил планшет в машину и приказал остальным немедленно начать вытаскивать пострадавшего. Через десять минут с помощью спасателей, из машины вытащили Джордан, на которой было столько крови, что трудно было оценить степень повреждения. Новость о том, что дочь Железного человека попала в такую аварию разлетелась по сети на следующий день. Ведущая одного из центральных каналов сообщила об аварии, где жертвой стала Джордан Рандгрен, дочь Энтони Старка. Тут же на экране появилась фотография — девушка с темно-каштановыми волосами, с сияющей улыбкой. Счастливая, молодая и невинная, такую все пожалеют, говоря, как несправедлива жизнь. Молодцы, чертовы журналисты, выбрали именно это фото. Джордан никогда не улыбается. Они думали, что делать. Есть лучшие в мире клиники по нейрохирургии, справляющиеся с самыми сложными операциями на головном мозге, после которых человек без шансов мог снова вести полноценную жизнь. Где люди с травмой позвоночника вставали и начинали ходить. А от опухоли в голове, которая предполагала три или четыре месяца жизни своему хозяину, не оставалось и следа, после многочасовых операций. Но после консультаций, десятков анализов и осмотров, становилось понятно, что ничто ни дало бы нужного результата — ее тело само должно решить, сможет ли бороться до конца, либо, спустя время, выбьется из сил. — Мистер Старк, я видел перед собой сотни родственников тех пациентов, которые пребывали в коме недели и даже месяцы. И некоторые из них выходили из нее, но чем длиннее срок, тем меньше шансов на успешное восстановление. Даже если она очнется, ее мозг отвыкнет нормально функционировать, и ваша дочь…останется инвалидом, на всю жизнь. Вы это понимаете? Вы это понимаете? Он видел все эти аппараты, которые заменяют настоящие органы. Искусственный вентилятор легких, он тихо шуршал, поднимая и опуская резиновый баллон вслед за каждым вздохом и выдохом. Кардиограф медленно рисовал зубцы и линии на мониторе, иногда меняя числовое значение. Аппарат гемодиализа пищал каждые пять минут, очищая литры крови. Несколько трубок вело к катетеру на локтевом сгибе и под ключицей, а по ним, внутри, неторопливо скользили капли лекарства. Вокруг многочисленных проводов, соединяющих тело Джордан с аппаратами, она была мало похожа на живого человека. Проходили дни, недели. Тони больше не мог приходить каждый день и видеть одно и то же. Врачи сказали, что нужно говорить, рассказывать, что происходит там, в мире, который за окнами, но ничего от длинных, долгих и пустых разговоров не менялось. Как и состояние. Он говорил, как модифицировал ее энергореактор наночастицами и теперь он, голубым свечением, пробивался сквозь ткань футболки. Стоит прикоснуться к сенсору посередине, и новый костюм создается сам собой, как невероятно быстрая регенерация нового покровного слоя, только у Железного человека он состоит из металла. Говорил о том, что они с Пеппер назначили дату свадьбы. Она будет в июне. Чудесное время. Церемония будет на побережье, в Калифорнии. Может, они поедут в кругосветное путешествие. Пеппер, конечно, скажет, что это невозможно, на кого оставить компанию, но его это не волнует. В конце-концов, это всего лишь компания. Он хочет уговорить Питера учиться в МТИ, но куда ты, туда и он. Его мечтой не был Калифорнийский, однако есть ли у него выбор? Паучок зачахнет в своей паутине под суровым холодным снегом штата Массачусетс без твоей персоны. Так что самое время было бы тебе проснуться. 25 февраля Рекомендовано к прослушиванию: When the party's over — Billie Eilish — Мистер Старк…простите, Тони, я не знаю, что делать. Он сидит в комнате целыми днями. Я вижу, какое у него состояние, знаю, что нужно время, но прошло столько… Питер слышит тихий голос Мэй из кухни. Ее тень мелькает туда-сюда под светом, он видит ее сидя на кровати в своей комнате. Если бы Питер захотел, то услышал бы весь ее разговор. Но не хочет. Или не может. Поэтому он отворачивается к стене. В его руках телефон. Питер знает, что ему сейчас будет еще хуже, это чистый мазохизм в самой жестокой форме. Он начинает листать фотографии в горле тут же застревает ком. Его невозможно проглотить, только если не начать выть в подушку, чтобы Мэй не услышала. Но Питер упрямо продолжает водить пальцем по экрану, словно хочет, чтобы ее очертания повисли в воздухе. И он смог к ним прикоснуться. На первом фото Джордан сидит за партой. Он сделал фото всего через несколько часов после катарсиса, когда мог только смотреть издалека, снова и снова вспоминая тот сон. Ее длинные темные волосы, опущенные глаза, а рука с тонким запястьем, где была чистая кожа, подпирала подбородок. Питер смотрел тогда и думал, что не бывает таких людей, как она. Влияние родственной души? Это гораздо сильнее, чем обычная влюбленность или привязанность. К своему стыду и смущению он хотел подойти и сказать ей: «Боже, как же ты красива». Но, конечно, не мог. Тогда она считала его букашкой в костюме, который примерил на себя образ героя совсем не по возрасту. На другой фотографии Джордан стоит рядом с Тони в мастерской. Она вытаскивает материнскую плату из его костюма, пока мистер Старк загружал коды программы. Питер неудачно попал под шквальный огонь и задел сердцевину костюма, от чего Карен замолкла и не подавала признаков жизни. Уже похоронив ее в мыслях и почти на деле, он принес костюм к Старку. Тот хмыкнул, передав пострадавшую вещь Джордан: — Питер, мы же не китайцы, штампуя твое снаряжение, как на конвейере. Тогда он узнал, что она приняла участие в создание костюма Человека-Паука. Точнее, создала все защитные протоколы. Неду пришлось сильно попотеть, для того чтобы их отключить и получить доступ к системе искусственного интеллекта. К своему уму Джордан всегда относилась просто: — Дело не в высоком IQ, Питер. Есть нечто привлекательное в том, когда человек пользуется своими мозгами. Прошел ровно месяц, и за это время немногое поменялось. Мир все также идет вперед, ученики Мидтаунской старшей школы все также ходят на уроки, делают домашнее задание, смеются на переменах, обсуждают весенние каникулы, которые уже не за горами, и робко строят планы на лето. Он четыре недели был в такой чудовищной пустоте, что не видел никакого выхода, кроме как погрузиться в учебу, чтобы мысли об экзаменах хоть немного потеснили мысли о Джордан. Питер получал только высшие оценки и баллы. Мистер Бакли был в восторге от его академических успехов в математике и думал, что все дело в новой методике преподавания. Тот же усмехнулся, услышав это в первый раз. Пусть думает так. Питер не хотел его расстраивать. Мистер Макферсон как-то подозвал его после уроков и предложил принять участие в олимпиаде округа по химии. Питер согласился. Он теперь на все соглашается. Олимпиада по физике, химии, постоянные задержки из-за тренировок по декатлону, конкурс научных проектов для талантливых школьников. Как мог он тонул в учебной жизни, не желая вдохнуть воздуха на поверхности. В редких перерывах он надевал костюм и находил в этом отдушину. Не то чтобы Питер совсем забросил геройскую сторону своей жизни, но ее стало меньше, чем раньше. Ему не хотелось быть на заданиях с Мстителями, и его вялые отговорки Старку были совсем никудышными в своем исполнении. Правда, Питер не задумывался о том, что тот мог ничего не слушать, зная, какая причина у Паучка настоящая. Он приходил к Джордан раз в два дня. Ему уже не нужен был пропуск, все знали его в лицо и кивали, когда Питер проходил мимо. Ее палата заставлена цветами с открытками «Поправляйся!». Он даже не думал, как много у Джордан друзей — здесь были почтовые адреса из Нью-Йорка, Лос-Анджелеса, Йоханнесбурга, Кейптауна, Лондона, даже из Стокгольма прислали огромный букет гортензий. Мягкие игрушки, самодельные рисунки, открытки, фотографии — тумбочка, стол, подоконник, все было в подарках, и на каждом все писали пожелания. Питер, рассматривая все это в первый раз, немало удивился, потому что зная Джордан… Она людей не особо любила, и это было довольно заметно. Но то, что он увидел, противоречило всякому смыслу. Страница на Фейсбуке Джордан ежедневно пополнялась сотнями постов. Там он увидел ее фотографию из какого-то журнала — она в красном летнем платье на велосипеде смотрит в камеру, а губы чуть изогнуты в улыбке. Свет солнца или света от прожекторов падает на ее волосы, и они отливают золотом. Кто-то в редакторе снизу фотографии подписал красным: «Красота спасет мир!». Реон записала видео, после которого Питер еще долго не заходил на ее страницу. — Джордан, прости, что не могу приехать, но я надеюсь, что Тони или твой парень…кажется, его звали Питер, покажут тебе это видео. Мне так жаль, Господи, ты бы знала, я вела себя как последняя дрянь по отношению к тебе. Ты же всю жизнь мне, как сестра. А теперь ты в больнице, в чертовой коме, я не могу в это поверить. Это же ты, Джо, ты всегда была такой сильной и не сможешь…черт, что я несу вообще. Я люблю тебя, Джорди, пожалуйста, поправляйся. Мы так хотели съездить в последний год в большое путешествие!..***
А дни все бегут вперед. Они сложились в недели, а те сложились в месяцы. Февраль, март, апрель и вот уже начало мая. Ему исполнилось семнадцать. За плечами почти остался одиннадцатый, предвыпускной, класс. Питер не чувствовал особого трепета перед этим событием. Он не ждал конца года, не ждал летних каникул или того момента, когда пятого июня стрелка часов укажет на три часа дня, что знаменует о том, что для кого-то это будет последний день в школе в своей жизни, а для кого-то двери распахнуться в первый раз на долгие четыре года старшей школы. За партами в учебных классах станет пусто, а школьная доска, повидавшая много за девять месяцев, будет чистой и блестящей. В коридорах станет свободно, а полиуретан, который выстилает полы в них, больше не пострадает от грязных подошв, прилипшей жвачки, случайной еды, совершившей полет на землю из чьих-то рук. Спортивные залы уже наполнены учениками в спортивной форме, бегающих по кругу, взбирающихся по канату, а громкие удары мяча об пол не будут сотрясать воздух в пространстве. Последняя газета в учебном году будет посвящена выпускникам. Их фотографии, мелкие достижения и будущие планы с пометкой о колледже или университете, в который каждый из них пойдет, каждый год печатаются и раздаются ученикам Мидтаунской школы, чтобы они помнили — когда-то и они будут на их месте. Питер почти привык не смотреть на пустующую парту в крайнем ряду у окна. Почти привык, что учителя пропускают имя Джордан, когда отмечают их на уроках. Что его иногда похлопывают по плечу, а Нед иногда задает вопрос: «Как ты?». Питер почти привык ко всему этому. Он больше не покупает кофе на 6-й авеню, с корицей и сливками без сахара. Не ждет никого на парковке, а сразу идет в метро. Обходит «Тако Белл» недалеко от школы. Иногда смотрит на билеты «Нью-Йорк — Йоханнесбург», которые сохранил после поездки. Он уже почти привык к этой жизни. Сейчас Уже давно в свои права вступила весна. На деревьях появилась листва, трудолюбивые муравьи строили муравейники, а земля покрылась свежей зеленой травой, которую пока не выжгли лучи палящего солнца. С кленов падали миллионы семян, мини-вертолетиков. Весна ощущалась и в классах; учителя старались побыстрее закончить программу обучения, ученики выпускных классов переживали по поводу приближающихся экзаменов, и все мечтали о лете. Питер сидел в школьном автобусе, прислонившись головой к спинке своего сидения. Все вокруг было бесцветным, плоским и унылым, как и, предположительно, экскурсия, на которую они ехали по мосту Куинсборо. Нед впереди с интересом залип глазами в телефон, всячески игнорируя окружающее пространство, потому что читал отзывы о четвертой части «God of War», которая вышла две недели назад. Питер знал, что его друг мечтал поскорее оказаться дома, где его уже ждал нераспакованная коробка с той самой игрой. Иногда Лидс все-таки отрывался от экрана и почти с придыханием сообщал Питеру, что «это просто шедевр», «обещают невероятную графику», «чувак, кажется, это легендарно». Питер со вздохом положил голову на руки. Впереди три часа в дурацком океанариуме с миссис Ландсберг. Когда он уже был готов сделать что-нибудь, позволяющее ему отправиться домой, да куда угодно из автобуса, как через его тело словно прошла крупная дрожь. Питер встрепенулся. На его руке волосы в одно мгновение поднялись, словно все чувствительные клетки в его коже разом почувствовали опасность. — Черт. Когда он повернулся назад, все стало ясно. Огромный летающий космический корабль алого цвета парил над центром Нью-Йорка. — Эй, надо народ отвлечь, — тихо бросил Питер, не отворачиваясь от зрелища инопланетного вторжения через окно автобуса. Нед стянул наушники и посмотрел туда же. Его глаза в ужасе расширились. — Вот это жесть… Мы все умрем! Инопланетяне! ГОСПОДИ!