* * *
Утренний воздух глубоко проникал в лёгкие, которые начинали горели после интенсивного бега. Восходящее солнце скрывалось за тяжелыми тучами, предвещающими непогоду. Уши закладывало динамичными басами с громкостью, определенно, вредной для слуха, но эта мера была необходима, чтобы заставить мозг, или хотя бы часть его, сосредоточиться на чём-нибудь другом, кроме как вспоминать сорванное собрание, скорее виновницу этого срыва. Мадам мэр так и не вернулась, а нет мэра, нет и собрания. После того, как дверь за ней захлопнулась, и в помещение повисла тишина, Эмма, ещё под впечатлением, озадаченно посмотрела на Грэма, а затем и на остальных. Все застыли с неподдельным потрясением на лице, а через секунды шок сменился полной растерянностью. Эмма едва не рассмеялась, такими потерянными они все выглядели. Будто солидные дяди и тёти вдруг превратились в встревоженных маленьких детей в песочнице, потому что их мама вдруг исчезла из поля зрения. Даже Грэм — шериф города, беспомощно переглядывался с членами совета. Понемногу, зал начал заполняться гулом из оторопелого перешептывания, пока один из мужчин неуверенно предположил, что, быть может, стоит зайти к мэру в кабинет. Других предложений не последовало, поэтому он, скрипнув стулом, поспешно ушёл и, вернувшись через пару минут, оторопело сообщил, что мадам мэр исчезла в неизвестном направлении, и им можно расходиться. — Что это было? — голос Эммы вырвал Грэма из задумчивости, когда они спускались по лестнице к выходу из мэрии. Её покоробил не внезапный уход мэра — мало ли что той могло прийти на ум — а пропитанный ненавистью взгляд, который не прекращал преследовать Эмму. Чем она успела насолить этой женщине, будучи с ней не знакома? Или это её обычное поведение к чужакам? Во многих маленьких городах, где все свои, новым людям нелегко приходится вливаться в ряды. — Часто ваш мэр позволяет себе такие фокусы? — Никогда, — одной рукой Грэм открыл для Эммы дверь, а другой почесал затылок и огляделся, будто соображая, куда идти дальше, хотя его крузер стоял чуть дальше по улице. — Но ты не переживай, уверен для всего есть объяснение, — обнадёжил Грэм с натянутой улыбкой. Эмме же подумалось, что он успокаивал скорее себя. Hа его лице всё ещё царило замешательство. — На сегодня достаточно. Можешь считать свой первый рабочий день законченным. — Ага, как скажешь, — с озябшими руками в задних карманах джинс, Эмма качнулась на пятках. — Тогда до завтра? — Да, — Грэм поковырялся в кармане куртки и достал связку ключей. — Нужно составить график смен. И ещё тебе ключи нужны, твоё разрешение на оружие, форма… Тебе нужна форма. Чёрт его знает, как обычно проходят эти собрания, но сегодняшнее поведение мэра похоже вывело конструктивное мышление всех присутствующих из строя, потому что бормотание Грэма невозможно было слушать и не сжалиться над ним. Что Эмма и сделала. — Завтра с утра, мы вместе составим график, а также разберёмся со всем остальным, — твёрдый голос с чёткими указаниями, будто помог Грэму взбодриться. «Он бы ещё по стойке смирно встал», — хмыкнула про себя Эмма, когда шериф вскинул голову и расправил плечи. — В девять тебя устроит? — следом спросила Эмма, чтобы Грэм не решил, что она слишком много на себя берёт. Мадам мэр уже показала своё «гостеприимство», не хватало ещё и с прямым начальником отношения испортить. — Или в восемь? Мне не важно, я рано встаю. — Нет, в девять будет в самый раз, — просветлев в лице, согласился Грэм. — А я с утра попробую связаться с мэрией для новой встречи. — Ну, до завтра, — прозвучало окончательное прощание. Бросить машину у обочины имело свои плюсы — далеко идти не надо. Преодолев за пару шагов тротуар, Эмма открыла машину. — И, Грэм, давай обойдёмся без формы, — она дерзко подмигнула, резво села внутрь и закрыла дверь. На этот раз мотор послушно завёлся, и когда шериф с глупой улыбкой на лице остался позади, и отпала надобность делать дружеский вид, Эмма шумно выдохнула и поджала губы. Не самое удачное начало. Она убеждала себя, что реакция мадам мэр никак с ней не связана, но этот её взгляд перед уходом не давал покоя. Червячок беспокойства надоедливо сверлил мозг. Эмма ещё раз прокрутила момент их встречи. Очень короткой встречи, но тех минут оказалось достаточно, чтобы Реджина Миллс оставила в памяти неизгладимый отпечаток о себе. Она была бесспорно одной из самых шикарных женщин, которых Эмма встречала на своём пути. Дело было не только в её умопомрачительной внешности и идеально- сложенной фигуре — перед глазами возник туго обтянутый плотным материалом округлый зад, на который Эмма машинально обратила внимание, когда мадам мэр скрылась за дверью — нет, эта женщина источала непередаваемую ауру. Идеальная смесь из утончённости, властности, загадочности и скрытой опасности. Первые два пункта ещё можно было объяснить: потрясающей внешности она могла добиться благодаря природным данным и искусству мастерски использовать эти данные, а властный облик присущ многим, наделённым влиятельными полномочиями, людям. Если бы было только это, то Эмма бы восприняла мадам мэр, как жгучую брюнетку с упругой задницей и несгибаемым характером, что, конечно же, разжигало интерес. Но в те минуты Эмма почувствовала не просто интерес. В ней пробудилось неподвластное разуму притяжение к той таинственной угрозе, которая, словно невидимая волна, c устремленным на неё взглядом тёмных глаз, хлынула в её направлении. Когда мадам мэр, пронеслась мимо, дразня своим притягательным запахом обоняние, Эмма могла поклясться, что температура её тела резко подскочила, так как на короткое мгновение вечный озноб исчез, что она списала на взбунтовавшиеся гормоны — слишком долго у неё никого не было. Но что делать с ненормальным тяготением, обернувшимся в подобие разочарования, как только мисс Миллс пропала из виду? Эмма так и не определилась. Заинтригованная встречей, она вполуха слушала болтовню Руби за ужином. И если ещё утром глаза настойчиво опускались к выставленным напоказ прелестям официантки, то вечером Эмма словно не замечала соблазнительные изгибы и намёки, полностью поглощённая загадкой по имени Реджина Миллс. Засыпала она, видя перед собой опаляющий необъяснимым гневом взгляд, преследующий её во сне до самого утра. Пробуждение принесло с собой тупую головную боль и всё те же мысли о мадам мэре, и чтобы избавиться от того и другого, Эмма переоделась, нацепила наушники и побежала по городу куда глаза глядят. Физическая нагрузка и громкая музыка помогали проветрить мозг ровно до того момента пока ноги, не понятно каким образом, не привели её к уже знакомому белому особняку, и она резко затормозила. — Вот же чёрт, — Эмма сорвала наушники и недоверчиво уставилась на крыльцо дома. Там, в дверях, показалась сама мадам мэр. Даже простое чёрное пальто сидело на ней, как какая-то королевская мантия, с таким величием эта женщина перешагнула порог. Словно королева соизволила порадовать подданных своим присутствием. Единственный зритель этого эффектного появления густо сглотнула и замерла. Эмма хотела оставаться незамеченной, чтобы и дальше иметь возможность любоваться Реджиной Миллс, которой, в чем Эмма почему-то была уверена, несомненно не понравилось бы стать объектом наблюдения. Поэтому, уловив момент, пока мадам мэр натягивала перчатки и поправляла шарф, служивший скорее аксессуаром к одежде, чем источником тепла, так свободно он свисал с шеи, Эмма, проделала короткий спринт через дорогу и пригнулась, используя живую изгородь перед домом как укрытие. Найдя между листвой лазейку для лучшего обзора, она невольно ухмыльнулась, когда Реджина небрежно стряхнула невидимые пылинки с рукавов, потому что она могла поклясться, что не было там никакой пыли. Эмма машинально передёрнулась, удивляясь невосприимчивости мэра к холоду. Слабо верилось, что распахнутое пальто, платье чуть выше колен и сапоги, пусть и высокие, способны достаточно согревать. У самой у неё уже начинали стучать зубы, но потребность быть ближе к мадам мэра преобладала, чем забота о здоровье. — Генри, нам пора, — раздался достаточно громкий голос Реджины, направленный внутрь дома. К удивлению Эммы на крыльцо вышел мальчик, возраст которого она определила от восьми до десяти лет. С унылым видом он поправил лямку от рюкзака и, с понурой головой, глядя себе под ноги, обошёл Реджину и намеревался идти дальше, но та его остановила. — Милый, где твоя шапка? — пришлось напрячь слух, чтобы разобрать слова, так как голос мэра стал тише и мягче. Эмма прониклась тем, как изменилось её выражение лица. Это была не шикарная железная леди, а любящая мать, проявляющая заботу о сыне. Поразительная трансформация. Пока Эмма с лёгким трепетом в груди изучала новый облик мэра, пацан, не поднимая глаз, демонстративно вскинул руку, с зажатым в кулак головным убором. — Надень пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты заболел, — Генри с угрюмым видом нахлобучил шапку на голову и зашагал дальше, а изменившаяся в лице Реджина снова заставила Эмму опешить. Уголки рта опустились, королевская осанка исчезла, оставив на их месте сутулые плечи и обречённо обвисшие руки. Даже со своего наблюдательного пункта Эмма увидела печаль в её глазах, которые не отрывались от мальчишки. «Ей больно», — вспыхнувшее осознание породило болезненный укол в сердце. Эмме не понравилось, что кто-то обижает Реджину Миллс. Это было странно глупо. Ведь она наблюдала обычный разлад между сыном и матерью, с кем не бывает. Для сравнения Эмма вспомнила себя в его возрасте и сразу же отбросила эту идею. Её пинали из одной семью в другую, где не было шикарных особняков, дорогих машин и заботливой мамы, а у этого было всё и, наверное, даже больше. «Скорее всего пацан в школу не хочет или не получил сладкое на завтрак», — сорвалось с губ тихое фырканье. Радовался бы иметь такую маму, которая успела закрыть входную дверь и уверенной походкой пошла за сыном к машине. Кстати, о маме. За всё время, что Эмма думала о мадам мэр, ее ни разу не посетила мысль, что у той есть ребёнок. Как-то не вписывалась во властный королевский образ роль матери. Но очевидно же, что она мать, и вероятнее всего, есть и отец! Мысль, что нашёлся человек, способный укротить такую женщину и добиться её согласия стать его женой, вызвало у Эммы непонятное раздражение, а с ним и абсурдность собственного поведения. Что она здесь делает? Как какая-то помешанная идиотка, следит из-за кустов за едва знакомой женщиной, тревожится за её размолвку с сыном, и, как будто всего этого мало, испытывает неприязнь к её мужу! Нужно прекращать этот вздор! Первым делом следовало убраться отсюда. Чтобы направиться в центр города, где находилась школа и мэрия, машина проедет мимо неё, а Эмма предпочла бы остаться незамеченной. Не задумываясь, она пробежала до конца изгороди, каким-то шестым чувством зная, что найдёт между ней и соседским забором достаточно места, чтобы спрятаться. Вовремя. Через пару секунд мимо неё проехал чёрный мерседес. Только когда звук мотора затих, она ступила на тротуар, огляделась, в надежде, что никто из соседей её не заметил, и не увидев никого, нацепила наушники и побежала обратно, по дороге гадая, какая сила привела её два дня подряд именно к дому мэра. Этот город очень странно на неё влияет.* * *
Без десяти девять Эмма подъехала к участку. На парковке скучковались несколько мужчин, пришлось сигналом заставить их уступить место. Они выглядели хмурыми и взволнованными и смотрели на Эмму с недоверием, когда та выбралась из машины. — Доброе утро, парни, — на её приветствие двое пробурчали что-то невнятное в ответ, остальные четверо неохотно кивнули. — Чем могу помочь? — она подошла ближе, и порыв ветра принёс с собой отчётливый запах древесины. На их массивных высоких фигурах были надеты толстые короткие парки, мешковатые, изношенные джинсы и тяжелые ботинки. Сильно загорелая, на вид загрубевшая кожа на лицах подсказывала, что они много времени проводили на свежем воздухе под влиянием солнца и ветра. Сторибрук окружен густым лесом. «Лесорубы», — заключила Эмма. — А вы кто такая? — отозвался один из них, сканируя её сверху до низу. — Эмма Свон — новый помощник шерифа, — для достоверности она задрала край куртки и продемонстрировала значок. — Поэтому спрашиваю ещё раз, чем могу помочь? — Ты же девчонка, — насмешливо отозвался ещё один, что заставило Эмму стиснуть зубы и направить на него суровый взгляд. Она не собиралась мириться со средневековыми предрассудками деревенских мужланов. При желании она могла бы одним ударом выбить из него дух, чтобы наглядно показать, на что способны «девчонки», но должность не позволяет, и отношения с жителями портить не хотелось. — Я могу сейчас арестовать тебя за проявление неуважения к сотруднику шерифского департамента, — со всем авторитетом заявила Эмма и решительно подошла ближе. Оставаясь стоять в метре от смельчака, она смело посмотрела на него снизу вверх. — Или мы перестанем мериться членами, и вы мне скажите, наконец, зачем вы тут торчите? — она осознавала свою грубость, но по-другому с таким никак. Ей нужно показать себя «своим парнем», но с должным уважением. — Ладно, я всё понял, — подняв ладони вверх, пошёл тот на попятную. — Мы к шерифу. Эмма удовлетворённо кивнула и сделала более дружеский вид. — А чего не заходите? — Робин уже разбирается, — пожал плечами здоровяк. — Что за Робин и с чем разбирается? — тут же хотела знать Эмма. — Робин Гуд. Он лесник и наш друг! — У него жена пропала пару дней назад! — А шериф ничерта не делает! На Эмму посыпались со всех сторон громкие возмущения. Мужчин словно прорвало. — У Робина пацан маленький… — Мы уже сами пол леса прочесали… — От Грэма толку никакого… Эмма резко вскинула руку, заставив мужчин разом замолчать. — Я поняла, — частично разобравшись в ситуации, она действительно понимала их негодование. Пропажа человека дело серьезное. А она то думала, что ей здесь нечем заняться будет. — Тогда мне лучше пойти и узнать, как там обстоят дела. Парни, будто сдулись, выпустив на нее своё недовольство. — Мы подождём Робина, — буркнул тот, кто не хотел сперва воспринимать нового помощника всерьез. Эмма кивнула и направилась к зданию участка. Её появление пришлось как нельзя кстати. Незнакомый ей мужчина, предположительно тот самый Робин, крепко держал шерифа за грудки и тряс. Грэм, похоже, не делал попыток сопротивления, но ситуация грозила в любую секунду накалиться до предела. — Воу, воу ребята, — не медля, подбежала к ним Эмма. — Ты же Робин, так? — взгляд покрасневших, налитых отчаянием глаз переместился на неё. — Парни на парковке рассказали мне, зачем ты здесь. У тебя же сын есть, так? Подумай о нём. Если ты сейчас не успокоишься, мне придётся тебя скрутить и поместить за решётку за нападение на шерифа. Твой сын останется один. Ты же не хочешь этого? — на одном дыхании выдала она свой монолог и с облегчением заметила, как упоминание о сыне, заставило Робина одуматься, и он ослабил хватку. — Отпусти его и мы поговорим. — Я уже достаточно говорил, — Робин оттолкнул от себя Грэма. — Нужно искать Мэриан, — его указательный палец обвинительно уткнулся в сторону шерифа, который с виноватым видом поправлял рубашку, — а он бездействует! Никто ничего не делает! Как я должен быть спокойным? — Эмма увидела обречённость в его глазах, а Грэм выглядел растерянным, когда она перевела на него вопросительный взгляд. — У меня недостаточно ресурсов и людей, чтобы вести полноценное расследование, — услышав его оправдание, Эмма невольно нахмурилась, а шериф воспринял этот жест, как укор. — Её фотографии были разосланы по всему округу, а также все нужные данные внесены в базу пропавших без вести. Я расспросил всех ее знакомых. — Ты реконструировал её последние двадцать четыре часа? — спросила Эмма, глядя в озадаченное выражение лица Грэма, которое дало ответ на вопрос. — Значит нужно этим заняться. Что насчёт соседей? — У нас нет соседей, — горько усмехнулся Робин, закрывая ладонями помятое лицо, а потом отнял их и посмотрел на Эмму пустым взглядом. — Я лесник, и дом у нас в лесу. До ближайших соседей около двух миль, — он безвольно опустился на рядом стоящий стул. — Хорошо, — кивнула Эмма. Её мозг набирал обороты, составляя план действий. В ней снова вспыхнула искра энтузиазма. Перед ней стояла сложная задача, и она рвалась ее решить. Мгновенно включился рабочий режим. Даже вездесущие мысли о мадам мэр отошли на второй план. На секунду вспомнились те всплески адреналина, при очередном задании, когда она работала на ФБР. — Всё равно к ним нужно наведаться, и к тем, кого ты уже опрашивал, тоже. Может, они что-нибудь вспомнят, — сказала она шерифу. Она полагалась на свою способность распознавать ложь. Если кто-то что-то не договаривал шерифу, она это узнает. — У неё был телефон? — Мы в лесу живём, а не в каменном веке. Kонечно, у неё был телефон. И интернет, представьте себе тоже. Кто она вообще такая? — бросил Робин, глядя на Грэма. «Ещё один», — Эмма мысленно закатила глаза на его пренебрежительный тон. Вмешательство шерифа помешало ей отпустить пару соответствующих реплик. — Это Эмма Свон. Она моя новая помощница, и как видишь, она хочет и знает, как помочь. Мы сделаем, что в наших силах, чтобы найти Мэриан. Обещаю тебе, — ободряюще Грэм хлопнул Робина по плечу, но тот скинул его руку и встал. — Мне не нужны твои обещания, — рыкнул Робин. — Мне нужны результаты! Появившаяся агрессия на его лице предполагала, что Эмме придётся снова вмешаться, но в конце концов, он обречённо махнул на них рукой, развернулся и выскочил из помещения. Послышался удручающий вздох со стороны шерифа. — Как ловко ты с ним, — он почесал щетину на подбородке. — Спасибо. — Ага, — поддакнула Эмма, про себя же безутешно покачала головой, задаваясь вопросом, насколько компетентен шериф для своей должности, или его, так же как и её, за неимением лучшей кандидатуры, просто взяли с улицы и вручили значок. Достаточным авторитетом у жителей он похоже не пользовался. Она, конечно, понимала отчаянное положение этого Робина, но позволять себя трясти, как нерадивого мальчишку, даже скорбящему, шериф не должен допускать. — Давай уже займёмся делом, — предложила она. Сейчас перед ними стояла задача номер один, а не разглагольствование о манере поведения шерифа. — У тебя очень профессиональный подход к расследованию. Откуда столько знаний? — Грэм нагнулся, чтобы собрать с пола несколько раскиданных листов бумаги, и не видел поджатых губ Эммы. — Когда гоняешься за беглецами, многому учишься, — уклонилась она от прямого ответа. — Охотница за головами, помнишь? — Грэм выпрямился и получил невинную улыбку. — Точно, — кивнул он, сложив бумаги на стол и сел. — Предлагаю закончить сперва с формальностями о твоём назначении, а затем используем твои навыки в поисках людей. — А что там у нас с мэрией? — поинтересовалась Эмма, занимая место за соседним столом. — Ты хотел туда позвонить, — она старалась звучать безразлично, потому что, как только страсти утихли, мадам мэр упрямо заняла своё место в её мыслях. — Звонил, — Грэм снова встал, будто что-то забыв, и направился в свой кабинет. — Секретарша мне сказала, что мадам мэр не сможет нас сегодня принять. У неё расписание забито. Из-за вчерашнего, — крикнул он оттуда. — А известно, чего она так сбежала? — отозвалась Эмма громко, наблюдая как шериф что-то ищет на своём заваленном столе. Она не осознавала, что задержала дыхание в ожидании ответа. Всё ещё помня горящий ненавистью взгляд, ей не терпелось услышать, что случилось с мэром. — Атака мигрени, — с папкой в руке, Грэм вернулся обратно. — Секретарша передала от неё извинения, и они свяжутся с нами на днях, — он раскрыл папку и разложил перед Эммой бумаги для подписи. — Значит, познакомимся в другой раз, — за небрежным пожатием плеч, она хотела скрыть своё разочарование. Стремление наконец пообщаться с мадам мэр угрожало стать какой-то навязчивой идеей. Эмма одернула себя, призывая к благоразумию. К тому же, теперь, когда она знает, что её спешный уход никак с ней не связан, можно было расслабиться. Она даже прониклась сочувствием. Кому как не Эмме знать, какой пыткой могут стать внезапные головные боли. — Что у нас тут? — отбрасывая мысли о Реджине Миллс, она взяла ручку и пододвинула к себе бумаги.* * *
Два дня спустя, шериф и его помощница сидели в его кабинете и читали свои заметки, сделанные при опросе. В тот день, когда Робин Гуд — Эмма до сих пор не могла спокойно произносить это имя. Cказочный герой какой-то. Oни уже после обеда договорились встретиться у него дома, чтобы осмотреться, задать вопросы и проверить компьютер и телефон, которые жена Робина оставила дома. В отличии от Грэма, в приоритете у Эммы был сам Робин. Муж всегда первый подозреваемый в таких случаях. Когда она об этом по дороге намекнула Грэму, тот заверил, что давно знает семью Гудов. Робин бы никогда не причинил вред жене. Эмму это не убедило, более того, его покровительский тон вызвал раздражение. Знакомые или нет, он должен следовать протоколу. Жизненный опыт научил её никому не доверять, а в таких случаях особенно. Но она была всего лишь помощником и не имела права брать бразды правления расследованием в свои руки, и вызывать мистера Гуда на допрос. Поэтому ей ничего не оставалось, как в моменты, когда Грэм не находился поблизости, задавать наводящие вопросы и внимательно следить за реакцией Робина. Таких моментов оказалось достаточно. После осмотра дома и проверки гаджетов, историю которых можно было назвать скучными, Эмма предложила сводить их на те места, где Мэриан обычно собирала травы. Уже через полчаса Эмма пожалела об этой идее. Не чувствуя пальцев ног, натянув шапку по самые брови, она шагала по замерзшей почве, держась ближе к Робину, и клацая зубами втягивала его в разговор, вытягивая нужную информацию. Ещё полчаса спустя, когда она думала, что живой из этого леса не выберется, они вышли к дороге, ведущей обратно к дому. Попрощавшись, как можно быстрее, она оставила Грэма договаривать и шмыгнула в шерифский крузер, включив печку на полную мощь. С Робином ей больше не о чём было разговаривать. В конце концов, он убедил ее, что не причастен к исчезновению жены. По возвращении в участок, состояние организма Эммы напоминало, будто он побывал в ледниковом периоде. От Грэма не укрылось, что его напарница трясётся и мило предложил привезти ей от «Бабушки» чего-нибудь горячего, а заодно и поесть. У Эммы отпало всякое желание в этот день снова выходить на мороз, поэтому она с благодарностью согласилась и попросила какао и жареную картошку с луком. Остальную часть дня они провели записывая всё, что успели выяснить, заполнили отчёты по проведённой работе и договорились завтра с утра начать опрашивать соседей. Вернувшись в свою комнату ранним вечером, тело Эммы всё ещё окончательно не оттаяло, и она предпочла ужину горячий длительный душ, мягкую пижаму, тёплое одеяло и телевизор. Совсем без ужина она, конечно, не могла себя оставить, поэтому вытащила из сумки запасы соленых орешков и шоколадный батончик. Перед сном мысли её снова вернулись к мадам мэр. Переживания на её счёт отпали. Вместо этого ощущалось лёгкое предвкушение встречи. Эмма внушала себе, что это глупо, но настойчивый трепет в груди не желал утихать. «Будто маленький ребёнок в сочельник не мог дождаться рождественского утра, чтобы получить подарки», — пришло на ум сравнение, и с губ сорвалась грустная усмешка. В её детских воспоминаниях об этом празднике сохранилось только то, как она перед сном в канун рождества просила у Санты всегда одно и тоже — чтобы родные мама и папа нашли её, сказали, как долго они её искали и счастливы, что они теперь смогут быть семьёй. Они забрали бы её и любили. Время шло, а Санта год за годом не исполнял желания маленькой девочки. Взрослея, Эмма осознала, что родные родители её не ищут, она им не нужна. Tогда она начала желать просто хороших маму и папу, но видимо, у Санты были свои представления, какими должны быть хорошие родители. А потом она узнала, что никакого Санта-Клауса нет. С тех пор, разочарованная девочка перестала радоваться Рождеству, считая его глупым праздником. Поэтому, ее сильно озадачило давно забытое чувство ожидания чуда. Будто встреча с мадам мэр действительно могла исполнить какое-то непонятное ей желание. Это было глупо и бессмысленно. Эмма громко фыркнула, взбила подушку и зарылась в неё лицом. Следующим утром дом мэра осознанно не вошёл в маршрут, по которому пробежала Эмма. — Что ты об этом думаешь? — Грэм откинулся в кресле и утомлённо потёр лоб. Эмма подняла голову, отложила блокнот с записями и вторила движениям шерифа. — Ничего. — У тебя нет никаких идей? — Грэм казался обескураженным. — Не в этом смысле, — Эмма покачала головой. — У нас ничего нет. Ничего, за что можно было бы зацепиться. Эмме не нравилось это признавать, но они топтались на месте. Полдня они ездили от одного дома к другому, опрашивая соседей, и всё, что Эмме удалось узнать, так это какой Мэриан была милой, добропорядочной, любящей женой и матерью, но это нисколько не помогало предположить, как и куда она пропала. После обеда у них по плану стоял опрос друзей и знакомых. Эмма очень надеялась, что от них будет больше пользы. Потому что, если нет, они действительно окажутся в тупике. — Знаю, — обречённо вздохнул Грэм. — Предлагаю сделать перерыв, — Эмма поднялась и потянулась. От долгого сидения конечности порядком затекли. — Сегодня моя очередь ехать за обедом, — прикрывая рукой зевающий рот, протянула она. — Чего желаете босс? — подмигнув, она пошла за своей курткой. — Кофе, бургер и «медвежий коготь». — Медвежий коготь? — Эмма вернулась на порог кабинета, вытаскивая волосы из-под воротника. — Попробуй, тебе тоже понравится, — Грэм усмехнулся на недоверчиво прищуренные глаза. — Ладно, — Эмма проверила карманы на наличие ключей и кошелька, взяла свой мобильный со стола и пошла к выходу. — Я мигом. — И я просил не называть меня боссом, — крикнул ей вдогонку шериф. — Ага, — получил он небрежный ответ, прежде, чем за ней закрылась дверь. Забравшись в крузер, Эмма в первую очередь врубила печку. Одним из преимуществ её новой работы было наличие служебной машины, в которой, в отличии от её старенького «жука», печка нагревалась за считанные минуты. Потерев успевшие озябнуть руки, в предвкушении вкусной еды, она завела мотор. Но в этот день ей так и не довелось узнать, что такое «медвежий коготь». Она едва припарковала машину перед закусочной, как на мобильный позвонил шериф. — Хочешь сделать новый заказ или успел соскучиться? — улыбаясь, приняла Эмма звонок. — Обед придётся отложить. Позвонили из мэрии. Нас попросили приехать. «Скорее приказали», — хмыкнула про себя Эмма. Засевший в голове образ мэра, как-то не складывался с просящей о чём-то женщиной. Она требует, приказывает, но никак не просит. — Окей, — Эмма заставила себя звучать равнодушно. И если голос был ей подвластен, то пустившееся вскачь сердцебиение она унять не могла. — Я сейчас подъеду. — Нет, я уже выхожу, — на заднем фоне послышался шум шагов и звяканье ключей. — Встретимся там, мадам мэр не любит ждать. — Вас поняла, босс, — с театральной серьёзностю отчеканила она. Но шериф явно был не в настроении, чтобы шутить. Буркнув слова прощания, он положил трубку. «Мадам мэр не любит ждать», — передразнила его Эмма и завела мотор. До мэрии она добралась раньше. Не желая морозить свою пятую точку, она осталась сидеть в тёплом салоне, пока через пару минут из-за угла не показался шериф. Выбравшись наружу, она подняла воротник повыше и подошла к входу в здание. — Идём, — подойдя, кивнул Грэм на дверь. Эмма прошла вперёд, он следом. С каждой ступенькой, ведущей наверх, в животе образовывались слабые спазмы. Позвоночник у основания шеи начало покалывать и ладони почему-то вспотели. Эмма чувствовала себя как на иголках. Поднявшись на второй этаж, Грэм уверенно повёл их по коридору. — Добрый день, шериф, — поздоровалась с ними секретарша, когда они наконец достигли цели. Эмма получила лишь короткий кивок и мимолётный взгляд. — Я доложу, что вы здесь. Вероятно, это она звонила в участок, размышляла Эмма, пока девушка тянулась к телефону внутренней связи и нажимала на кнопки. — Шэриф и его помощница прибыли, мадам мэр, — важно сказала она в трубку, которую мгновение спустя вернула на место и встала. Обойдя свой стол, она подошла к двери и широко открыла. — Прошу. «Прямо как на аудиенцию к королеве пришли», — чуть было не сорвался у Эммы нервный смешок, когда она за Грэмом переступала порог кабинета, и дверь за ними бесшумно закрылась. — Мадам мэр, — почтительно поздоровался Грэм и склонил голову. «Может и мне реверанс сделать, для разнообразия?» — забралась в голову шальная мысль, но когда Эмма вышла из-за спины шерифа, она срочно отбросила эту идею. С достоинством её величества, словно восседая на троне, на неё в упор смотрела мадам мэр. Эмме пришлось сглотнуть слюну, чтобы промочить вдруг пересохшее горло, когда они с Грэмом подошли практически к самому столу. Вблизи, Реджина Миллс производила ещё большее впечатление неприступной красоты. Идеально уложенные волосы, чуть выше плеч местами поблескивали от отражаемого люстрой света. Взгляд тёмно-карих глаз казался непроницаемым. Тёмно-бордовые губы будто застыли в легкой улыбке, в которой угадывалась скорее снисхождение, чем приветливость. Теперь Эмма смогла разглядеть маленький шрам над верхней губой, придававший женщине ещё больше загадочности. Слегка вздернутый подбородок открывал вид на точеную шею, переходившую в узкие плечи. Через овальный вырез чёрного платья выглядывали ключицы. Эмма решила, что это делало мадам мэр хрупкой, также как и её изящные руки, сложенные перед собой на столе в замок. Возможно, потому что совсем недавно Эмма стала свидетелем разлада между матерью и сыном и видела боль на лице мэра, но у неё появилась уверенность, что не такая Реджина грозная и деспотичная, какой хочет казаться. — Шэриф, — сухо поприветствовала Реджина. — Мисс Свон, — то, как было произнесено её имя, заставило кожу Эммы покрыться мурашками. Это было сказано мягким, почти бархатным голосом, словно Реджина увидела старого доброго знакомого. А затем она улыбнулась. Эмму будто током тряхнуло. В этой улыбке не было ничего дружеского. Безупречный оскал хищника. — Не будем задерживаться на банальностях, у меня много дел, поэтому сразу перейдём к делу. Как вы думаете, мисс Свон, — заговорила Реджина, и от её голоса перед глазами Эммы возник образ подкрадывающейся пантеры, надвигающуюся мягкой поступью на невидящую опасность жертву. B этой роли Эмма увидела себя. — Kакая разница между этими двумя папками? — упомянутые тонкие папки поднялись в воздух, и Реджина повертела их в руках, переводя с одной на другую наиграно удивлённый взгляд. — Мадам мэр, я не понимаю к чему всё это, — встрял Грэм. Он, как и Эмма, находился в полной растерянности. — Исправляю твою оплошность, — грубо осадила его Реждина. — Так что, мисс Свон, есть у вас идея по этому поводу? — снова этот мягкий голос, от которого хотелось не таять, а бежать без оглядки. Нехорошее предчувствие подняло волосы на затылке. А ещё это вкрадчивое, постоянное «мисс Свон». «У неё фетиш что ли появился на моё имя?», — начинала психовать Эмма. Реджина аккуратно вернула папки на дальний край стола. При этом, ей пришлось нагнуться вперёд, и взгляд Эммы самостоятельно устремился на приоткрытое декольте, под которым выглянуло чёрное кружево. За это Эмма мысленно отстегнула себе подзатыльник. «Ей тут неприятности светят, а она не нашла ничего лучшего, как пялиться на грудь мэра!» — Молчите, мисс Свон? «Прекрати постоянно это повторять и скажи, что ты хочешь!» — чуть не закричала Эмма. — Вашингтонский центр выздоровления со специализацией - психические расстройства, вам о чём-нибудь говорит? — слащавым, приторно ласковым голосом выдала Реджина, не отрывая глаз от мгновенно оцепеневшей фигуры. — В этой папке находится ваше личное дело, услужливо предоставленное мне шерифом, как и полагается, — накрашенный красным лаком указательный палец лёг на одну из папок. — Только почему-то в ней нет никаких упоминаний об этом центре. А должно было быть. Потому что в этой, — палец переместился на другую, — лежит справка о вашей выписке из этого центра после полугодовалого лечения. Также, там есть бумага о вашем увольнении из ФБР. Теперь напрашивается вопрос, почему эта, согласитесь, важная информация, не указана в вашем личном деле? Недавние спазмы в животе поднялись к горлу горькой тошнотой. Эмма заставила себя сглотнуть мерзкий привкус и сжала челюсти, глубоко задышав через нос. Неизвестно каким образом, но мадам мэр вытащила на поверхность одну из тех частей прошлого, о которых Эмма всеми силами хотела забыть. И судя по выражению лица, Реджина Миллс не из тех, кто прощает ложь или утаивания. — Какой центр? Какое увольнение? — обескураженный взгляд Грэма метался от одной женщины к другой. — Вы уволены, мисс Свон! — проигнорировав лепет шерифа, стальным голосом сказала Реджина и посмотрела на дрогнувшую Эмму. Маска притворства больше не скрывала полное превосходство, надменность и презрение. — Что?! Я ничего не понимаю! Реджина, объясни, что происходит, — возмутился Грэм, в то время, как Эмма на деревянных ногах начала отступать. Изнутри поднималась злость, смешиваясь с чувством обречённости. Да, она совершила ошибку в тот злосчастный день. Но она сполна поплатилась за неё! Она усвоила урок! Неужели она не заслужила начать всё сначала? Она ведь хотела всего лишь вести спокойную жизнь, и выполнять работу, хотя бы отдалённо напоминающую ту, для которой её учили. Но и здесь она оказалась не нужна. Горечь ещё одного отвержения застелила глаза мутной пеленой. — Эмма, езжай в участок и жди меня там, — с неожиданной твердостью приказал шериф. Эмма и не думала оставаться. Резко развернувшись на каблуках, она выскочила из кабинета, и не удостоив секретаршу взглядом, пронеслась мимо. «Опасайся своих желаний», — возникло в голове когда-то услышанное выражение. «Хотела встречи, получай!»