* * *
— Я отправила мадам мэр домой, чтобы проверить, не там ли Генри, — ответила Эмма на невысказанный Грэмом вопрос, который она увидела в его глазах. — Разумно, — шериф одобряюще хлопнул Эмму по плечу, что больше походило на неловкое поглаживание. Это невинное касание вызвало неуютный осадок. Быть может, потому что она всё ещё находилась под впечатлением от тех эмоций, которые испытала от мимолётной близости с мадам мэр. Воспоминания о тех ощущениях проникли в неё так глубоко, что когда Эмма провожала Реджину к машине, шагая в шаге позади неё, она почувствовала себя привязанной к этой женщине. Она могла бы идти за ней хоть на край света, лишь бы только чувствовать её близость. Её тепло. Прощание у машины было скудным и сдержанным и оставило у Эммы непередаваемое чувство потери. Что было совершенно глупо и бессмысленно. Это же мадам мэр, которая, пусть сейчас и поглощена беспокойством о сыне, но всё ещё на дух не переносит Свон. Так чего она ожидала? Всю дорогу обратно на площадь Эмма ругала себя за вымышленное нечто между ней и Реджиной. — Вы что-нибудь узнали? — делая от Грэма шаг в сторону, спросила Эмма. — Вообще-то да, — позитивный ответ и воодушевлённое выражение лица шерифа, взбодрило отягощённый невесёлыми мыслями настрой Эммы. — Пока тебя не было, мы решили не ждать и начали с Белль расспрашивать людей. Тут многие друг друга знают, поэтому слухи разошлись быстро, и к нам подошли пару человек и рассказали, что какое-то время видели Генри здесь, на площади, а потом пару человек наблюдали как он побежал дальше вниз по улице. Один, — отчитался Грэм, что было немного абсурдно, если принимать во внимание, что он, как вышестоящий, должен требовать отчёт от других. — Куда он мог пойти? — Эмма перевела взгляд с нерешительно поджавшего губы Грэма на рядом стоящую девушку. Вероятно, та самая Белль. Если она проводила время с пацаном, то может у неё есть догадки на этот счёт? — В той стороне находится школа, — поняв, что от неё ждут ответ, высказала своё мнение Белль. — Он мог бы пойти туда, на спортивную площадку, например. Дальше дорога ведет к пристани. Я знаю, что Генри охотно проводит там время в замке. — Замке? — хмыкнула Эмма. — Это деревянное сооружение, с башенками, лестницами и горками. Оно довольно старое, но дети любят там играть. Эмма погрузилась в свои мысли, планируя дальнейшие шаги. Они могли бы сперва дождаться звонка от Миллс, прежде чем выдвигаться на поиски, но таким образом они потеряют драгоценное время. Если пацан окажется дома, тем лучше. Не так страшно, если они прокатятся по городу. — Предлагаю разделиться, — приняла решение Эмма. — Грэм, бери Белль и езжайте к школе и осмотрите там всё. Держи телефон при себе, потому что мадам мэр может позвонить в любую минуту. А я поеду к пристани. Сообщи мне потом, как там у Миллсов дома. — Договорились, — Грэм очевидно испытал облегчение. — Белль, ты согласна? — Мог бы и не спрашивать, — Белль тяжело вздохнула. — Это самое малое, что я могу сделать. Даже не знаю, как после этого Реджине в глаза смотреть. — Как только мы вернём ей сына, она успокоится, — попробовала подбодрить Эмма девушку, которая вызывала только положительные эмоции, такой милой и естественной она казалась. А ещё подавленной. Ей можно было только посочувствовать, после того как она накликала на себя гнев мадам мэр. — Плохо ты знаешь, Реджину, — буркнула Белль, двигаясь со всеми к парковке. — Подозреваю, что она меня теперь ещё долго к Генри не подпустит. — Не так страшен чёрт, как его малюют, — заметила Эмма, воспроизводя в памяти напуганную, растерянную, обнимающую себя руками фигуру. «Интересно, довелось ли ещё кому-нибудь когда-либо видеть эту версию мадам мэр?» — задалась вопросом Эмма, подходя к своему крузеру. Договорившись держать связь, они расселись по машинам и двинулась к каждый к своей цели.* * *
Когда огни пристани оказались в пределах видимости, Эмма уже знала, что Генри не вернулся домой. За пару минут до этого позвонил Грэм и рассказал о звонке от мадам мэр, а также передал, что она даёт им два часа. Если по их истечении они не найдут её сына, она требует, чтобы Свон исполнила своё обещание. Грэм хотел уточнить о каком обещании идёт речь, но Эмма оборвала его, сказав, что почти прибыла на место. Как физическое, так и эмоциональное состояние не предполагали долго разглагольствовать. Эмма была почти уверена, что сын Миллс окажется там, где ему и положено быть в это время — в своей комнате и заниматься тем, чем там обычно занимаются дети его возраста. Но его там не оказалось, и это начало по-настоящему её тревожить. Вторая пропажа человека, тем более ребёнка, в течении пары недель, перерастала совсем в другие масштабы. В груди, помимо жжения в лёгких после каждого глубокого вдоха, образовалось нечто вязкое и неприятное. Что-то подсказывало ей, что она ни за что не простит себя, если с пацаном действительно что-то произошло, и она была там и не смогла этого предотвратить. Оставив машину на пустой парковке, Эмма через считанные секунды застучала зубами. Ничем не сдерживаемые порывы ветра с океана здесь ощущались намного интенсивнее. Глаза начали слезиться, когда Эмма слегка пригнув голову, пошла по хорошо освещённой пристани. Под звуки плеска волн и поскрипывание деревянных лодок, неспокойно покачивающихся на воде, она заставляла себя всматриваться в каждую тень, в каждый уголок, докуда не доходил свет фонарей. Белль сказала, что «замок» находится на песке, и она увидит лестницу, ведущую к берегу. Её то она и высматривала. Пройдя от силы метров сто, Эмма увидела на лавочке между двух фонарных столбов тёмный силуэт и, с участившимся сердцебиением, не веря в свою удачу, перешла на бег. Воздух шумно покинул её лёгкие, когда маленькая фигура приобрела чёткую форму мальчика, сидящего со скрещенными ногами и опущенной головой над какой-то большой раскрытой книгой. — Будешь читать при таком освещении, испортишь себе зрение, — ляпнула Эмма первое, что пришло на ум. Видимо пацан был очень погружен в книгу или в свои мысли, что не услышал ее приближение и вздрогнул, резко подняв голову. — Привет, — растянуть губы в улыбке, оказалось не так-то просто, когда все мускулы лица заледенели. — Привет, — буркнул Генри, после того как в его глазах отразилось узнавание. — Что ты тут делаешь? — под его внимательным взглядом Эмма села рядом. — Это ты меня спрашиваешь? — фыркнула она, протягивая руки, чтобы поправить съехавшую на бок шапку ребёнка. — Твоя мама в минуте от того, чтобы не вызвать сюда спецотряд ФБР для твоих поисков. Генри мгновенно насупился и снова уткнулся в свою книгу. — Я не хочу домой, — его голос дрожал, и Эмма списала это на холод, поэтому не раздумывая, сняла с себя куртку и накинула её поверх детских плеч. Она очень надеялась, что ее вязаный толстый свитер с высоким горлом, не даст ей замерзнуть окончательно, но надежды было мало, так как пальцы уже плохо слушались. — Не знаю, что тебя сподвигло на этот побег, но твоя мама очень беспокоится… Кстати, о ней, — Эмма быстро потянулась к карману куртки и достала телефон. До неё дошло, что мадам мэр должна знать, что ее сын нашёлся. Пока Генри делал вид, что читает, что точно было притворством, так как до страниц едва достигал слабый свет, Эмма позвонила Грэму и сообщила, что нашла Миллс-младшего в полном порядке, и чтобы он передал мадам мэр, что они скоро приедут. По его голосу она услышала, с каким облегчением он принял хорошую новость. Отключившись, Эмма засунула телефон в задний карман джинсов и вернула внимание ребёнку. — Что читаешь? — она наклонилась, чтобы увидеть там строки, но читать было нечего, потому что большую часть обеих страниц заполняли большие картинки с коротким текстом под ними. — Сказки? — не удержалась она от скептического замечания, узнав в изображении на одной из картинок женщину с искаженным от гнева выражением лица. Её острая корона и наряд указывали, что она должно быть одна из тех злых королев, которым выпадала играть роль злодея. На второй картинке фигура в белых доспехах с вытянутым вверх мечом должна была наверное олицетворять рыцаря-спасителя. — Разве в твоём возрасте не положено читать комиксы или вроде того? — Комиксы тоже выдумки, — как-то очень по-взрослому ответил Генри, не поднимая взгляд. «А пацан не так прост, как кажется», — отметила Эмма, пряча руки под мышками. — Точно, — согласилась она. — Но в комиксах герои круче, знаешь. Они могут выделывать разные фокусы своими руками, или глазами или даже просто с помощью мыслей, — Эмма начала свои рассуждения, не для того, чтобы перетянуть интерес ребёнка на сторону Марвел или ДС, а чтобы наладить с ним связь. При необходимости, она конечно и насильно посадит его в машину, но лучше бы было, если бы он добровольно поехал с ней домой. — Ты не понимаешь, — огрызнулся Генри и упрямо дёрнул плечами, вновь превращаясь в ребёнка. — А ты попробуй объяснить. Я, может, не гений, но довольно смышлёная, — Эмма по дружески пихнула Генри под локоть. — Я даже на ФБР работала, — полушепотом добавила она, словно доверяя ему большой секрет. — Правда? — пацан оживился и поднял на неё глаза. — Ты была агентом? — Ага, а ещё я в армии служила. Ну, как думаешь, это даёт мне возможность понять твою проблему? — Эмма усердно делала самый серьёзный вид. Она не сомневалась, что упоминание о ФБР и секретных агентах вызовет у ребёнка любопытство. До этого ей не приходилось использовать свой бывший статус, на который многие реагировали с почтением, но сейчас случай казался самым подходящим. Генри какое-то время молча смотрел ей в глаза, будто проверяя, достойна ли она его доверия. Эмма видела, как крутятся шестерёнки в его голове. Что же такое тяжёлое тревожит пацана, что в нём засело такое сильное недоверие? В итоге Генри снова опустил голову и тяжело вздохнул, и Эмма с сожалением решила, что так ничего не услышит. Но ошиблась. — Она как она, — донёсся до неё тихий голос. — Как кто? О ком ты? — ничего не поняла Эмма. — Моя мама. Она как она, — детский указательный палец ткнул на картинку с изображением злой королевы. — Моя мама - злая ведьма, — шепотом произнёс Генри, и Эмма услышала в его словах страх. — Окей, — протянула она. Это было неожиданно. Мадам мэр, конечно, может быть той ещё стервой, но чтобы прям злая ведьма? Да ещё и от собственного сына? — И почему, если можно узнать? — Потому что она злая! Её никто не любит в городе. У неё нет друзей. Я сегодня наблюдал за ней. Все веселились, и только она стояла там одна. К ней никто не подходит, потому что её все боятся! О ней говорят плохие вещи, — Генри сделал паузу, чтобы перевести дыхание. — Кто говорит? — Неважно, — услышала она ответное бурчание и нахмурилась. Хотела бы она посмотреть на того смельчака, позволяющего себе говорить гадости при сыне мадам мэр. — Послушай, Генри, — не нравилось ей, что пацан так отзывается о своей матери, которая, очевидно же, души в нём не чает. Ей не нужна была её суперспособность, чтобы в этом удостовериться. Она видела их вместе и что ещё более важно, она видела, как Реджина отреагировала на его пропажу. Так могла отреагировать только безумно любящая мать. Уж Эмма-то знала разницу. — Возможно, твоя мать очень строгая и порой деспотичная. Но такая у неё работа. Она управляет целым городом. И возможно, у неё нет друзей, но знаешь, у меня их тоже нет, и это не делает меня злой! — Ты другая, — не хотел сдаваться Генри. - Ты не боишься её. Я видел и слышал, как ты с ней разговариваешь. Никто не смеет так себя с ней вести, а ты можешь. Ты можешь нас спасти! — пылко заявил Генри, будто ему только сейчас пришла в голову эта мысль. — Нет, ребёнок, я не собираюсь никого спасать, — маленькие плечи обречённо опустились, но Эмма не собиралась поддаваться таким легким манипуляциям. — Потому что спасать некого. Твоя мама держит в железном кулаке весь город, но называть её за это ведьмой это, знаешь ли, перебор. — Ты не понимаешь! — отчаянно воскликнул Генри. На глаза выступили слезы, а нижняя губа задрожала. — Есть что-то ещё, чего ты боишься рассказать? — как только Эмма задала вопрос, в голову пришла очень, очень скверная мысль. — Генри, — осторожно начала Эмма, — она бьет тебя? — её пальцы машинально сжались в кулаки. Эмма знала в глубине души, что это было самое беспочвенное, самое абсурдное, самое возмутительное, что она могла подумать, потому что подсознание подсказывало, что Реджина не тот человек, который способен ударить ребёнка, ещё меньше своего. Но при всей убеждённости, отголоски прошлого заставляли поднять эту тему. — Что? — Генри пораженно открыл рот и захлопал глазами, и это реакция, была самым искренним ответом. — Забудь, пацан, — отмахнулась Эмма, молясь, чтобы Реджина никогда не узнала об этом моменте их разговора. — Тогда я не понимаю, почему ты так невзлюбил свою мать? — они снова вернулись к началу. Взгляд детских глазах забегал. Захлопнутая книга издала глухой звук. Генри засунул её в рюкзак и обнял его руками, словно ища поддержки, и горько посмотрел на Эмму. — Ты мне всё равно не поверишь, — шмыгнул он носом. — Давай проверим, — нажимала Эмма. Ей стало жаль мальчика. Он весь сжался и выглядел очень потерянным и напуганным. — Она ведьма… — Генри глубоко втянул воздух. «Господи, да что это за тайна такая страшная?» — Она злая ведьма, потому что она может пускать огонь! Я видел, как она сотворила пламя из пальцев и зажгла камин! У неё горела рука, а она стояла смотрела на неё и улыбалась! — скороговоркой прозвучало наконец признание. Эмма старалась, очень старалась, но у неё не вышло, и против ее воли губы растянулись в снисходительной улыбке, а затем из горла сорвался короткий, но слышимый для мальчика смешок. — Я знал, что ты мне не поверишь! — закричал Генри, глядя на неё, как на предательницу, разрушившую его надежды. — Никто мне не поверит! — слёзы потекли по его раскрасневшимся щекам. Он вскочил, и Эмма угадала, что он собирается убежать, что точно не входило в её планы. В нынешнем состоянии, она сильно сомневалась, что сможет его догнать. — Подожди, подожди, — она тоже встала и твёрдо положила ладони на его плечи. — Прости, Генри, просто это очень непредвиденное и внезапное заявление. Ты сам сказал, что в это не так легко поверить. Давай поговорим, — как можно убедительней сказал Эмма, разворачивая мальчика и усаживая обратно. Ее слова очевидно помогли, так как он не сопротивлялся, а плюхнулся на скамейку и уставился на неё в ожидании. А Эмма усердно соображала. Направляясь сюда, она всего лишь хотела немного спокойной провинциальной жизни, а вместо этого сталкивается с небылицами о выдуманных злых героях из сказки. Самое удивительное, что Генри всерьез верил в то, что говорил. Она чувствовала. С другой стороны, дети верят и в то, что это добрый Санта им каждый год приносит подарки. И этот ребёнок определённо был уверен в своей правоте, поэтому переубеждать его не имело смысла. Нужно смягчить его и вернуть домой, а там пусть Реджина разбирается со своим сыном-фантазёром. — Предположим, что я тебе верю, — разочарование в глазах и поджатые губы показали, что Генри недоволен выбранной ею стратегией. — Хорошо, хорошо, в это не легко поверить, но предположим, что ты говоришь правду, и твоя мама на самом деле может руками воспроизводить пламя, — Эмме стоило больших усилий, чтобы не фыркнуть от озвученной ею небылицы. — Но давай посмотрим на этой с другой стороны. — Как это? — пробормотал Генри, и в его глазах заблестела слабая надежда. — Твоя мама когда-нибудь тебе угрожала? — Нет, — слабое покачивание головой. — Она когда-нибудь делала тебе больно? — Нет, — мотание повторилось активнее. — Ты когда-нибудь сомневался, что она тебя любит? — Нет, — с тяжёлым вздохом заключил Генри. — Тогда почему ты считаешь её злой? Быть может она не злодей, а герой с суперспособностью? — Но… — Нет, Генри, просто подумай об этом, — прервала Эмма возможные оправдания. — Твоя мама очень любит тебя и сильно переживала, когда узнала, что ты исчез. И какой бы она не была с другими, у тебя нет причин сомневаться в её любви к тебе. Ясно? — Ясно, — Генри громко шмыгнул носом и так горестно вздохнул, что вызвал улыбку на окоченевшем лице Эммы. — А теперь, давай вернём тебя домой, а то твоя мама поджарит меня за то, что я стужу тебя на морозе, — хотела пошутить Эмма, поднимаясь на ноги, но посмотрев вниз, поняла, что это была плохая шутка. Генри застыл и смотрел на неё, как на полоумную. — Я пошутила, пацан. Забыл? Я не боюсь твою маму. Идём. На этот раз Генри послушался и пошёл вместе с Эммой к машине. — Она будет на меня злиться, — мрачно произнёс он, когда они сели в салон, и Эмма на полную мощь включила печку, сомневаясь, что тепла хватит, чтобы согреть ее до основания продрогшие кости. — Согласись, ты заслужил, — прагматично ответила она, не собираясь с ним сюсюкаться. Он должен знать, что несёт ответственность за свои поступки. — Но, — заговорила она чуть мягче, заметив, как Генри вжался в кресло, — больше всего она будет счастлива увидеть тебя целым и невредимым, потому что? — Она любит меня, — догадался закончить Генри и уставился в окно. До дома они больше не разговаривали. Не успела Эмма натянуть ручник, как дверь особняка распахнулась и мадам мэр выскочила наружу. — Генри, — выкрикнула она, устремляясь навстречу вышедшему из автомобиля сыну. Она настигла его у самой калитки и заключила в крепкие объятья. — Мой малыш. Мой мальчик. Мой маленький принц. Я так переживала, — бормотала она, покрывая макушку и скривившиеся лицо ребёнка поцелуями. Генри, со свисающим через плечо рюкзаком, терпеливо сносил бурную радость матери и неуклюже топтался на месте, ожидая, когда его отпустят. Когда первый порыв радосто отпустил, Реджина выпрямилась. — Иди в дом, милый, — спокойней сказала она, поднимая взгляд на Эмму, которая тоже вышла из машины и подошла к калитке. Получив разрешение, Генри поспешил внутрь. — Генри, верни мисс Свон её куртку пожалуйста, — окликнула его Реджина. — Это ведь ваша куртка, мисс Свон? — Да, моя, — Эмма криво изогнула губы. — Холодно, я подумала ему не помешает, — в каком-то роде извиняясь, сказал она, будто мадам мэр будет злиться, что она посмела надеть на её сына свою вещь. Глупая мысль, конечно. — Точно, куртка, — опомнился Генри и вернулся обратно. — Спасибо, — он стянул кожанку с плеч и протянул Эмме, наклоняясь к ней как можно ближе. Эмма догадалась, что он хочет ей что-то сказать, и подалась вперёд. — Не говори ей о чём мы разговаривали, — прошептал он. — Не скажу, — прозвучал такой же тихий ответ. — Генри Даниэль Миллс, тебе прекрасно известно, что шептаться неприлично, — одёрнула их Реджина. Генри подскочил на месте, развернулся и юркнул мимо матери к двери. — Генри, — снова остановил его строгий голос. Обнимая себя руками, Реджина немного развернулась, но взгляда от Эммы не отвела. — В ванной комнате уже лежит твоя тёплая пижама и носки. Сначала горячая ванна, а затем марш в постель. Я скоро поднимусь к тебе с чаем и мы поговорим. — Пока, Эмма, — попрощался Генри, махнул рукой и скрылся. — Пока, пацан, — ответила Эмма уже в пустой дверной проём. — Вы сильно задержались, мисс Свон. Эмма не удержалась, чтобы мысленно не закатить глаза. Ну что за женщина, даже сейчас она не может не показать свою стервозность. Она ей сына вернула, а её за это отчитывают. — Так получилось, — Эмма хотела небрежно пожать плечами, но не вышло. Тело совсем не слушалось. Конечности ломило, голова налилась свинцом. Глаза стали сухими и болели. Одним словом, хреново она себя чувствовала, и слушать нотации ей сейчас хотелось меньше всего. Простого спасибо, было бы достаточно. — Спасибо, — Реджина будто услышала ее мысленную просьбу. Hесмотря на слова благодарности, Реджина выглядела так, как будто слова дались ей с большим трудом. — И ради бога, наденьте уже эту чёртову куртку, — раздраженно бросила она. — Вы снова обо мне беспокоитесь, — не удержалась Эмма от провокационного замечания. Ей жутко понравилось, как мадам мэр предупреждающе сузила глаза. Эмма лишь окинула её долгим взглядом, без стеснения наслаждаясь затянутой в облегающее платье умопомрачительной фигурой. — Вы вернули мне сына, — Реджина сделала шаг вперёд, — Этим заработали себе бонусный балл, — опасно мягко произнесла она. Эмма не в состоянии была отвести от неё взгляд. Она словно загипнотизированная смотрела в потемневшие глаза и желала только одного — прижать это шикарное тело к себе и в полной мере ощутить его жар. — Советую не растрачивать его впустую, — язвительно добавила Реджина, окинула Эмму непроницаемым взглядом, резко развернулась, и, изящно покачивая бедрами, прошла к крыльцу. — И займитесь наконец своим здоровьем, — услышала Эмма, прежде чем дверь аккуратно закрылась. Эмма на несгибаемых ногах вернулась к крузеру. Не одному Генри требовалась горячая ванна. И сон. Очень долгий живительный сон. Столько много всего вертелось в голове, что она гудела и разрывалась на части. О многом хотелось подумать, потому что вечер оказался слишком насыщенный событиями. Но сил попросту не осталось. «И всё-таки, она беспокоится обо мне», — хмыкнула себе под нос Эмма и завела мотор, чтобы прямиком отправиться к себе домой.