* * *
— Доброе утро, — раздалось навстречу Эмме, как только она вошла в участок и появилась в видимости Грэма, сидевшего в своём кабинете. — Ты рано. — Доброе, — невнятно пробормотала Эмма, не удостоив его взглядом, потому что утро на самом деле вышло паршивым. Спала она отвратительно. Если можно вообще считать за сон те короткие обрывки, когда она впадала в забытие и ей мерещилось чёрт знает что, отчего, просыпаясь в холодном поту и не помня ничего конкретного, испытывала то ли ужас, то ли отвращение к самой себе. К тому же она мёрзла сильнее обычного. Поэтому в часов пять утра, окончательно отказавшись от идеи поспать, Эмма переместилась в ванную комнату, где не меньше часа отогревала своё уставшее и продрогшее тело в горячей ванне. Вот там её сон и настиг. Она едва не захлебнулась, что только ухудшило её настроение. Откашливаясь и смахивая с лица волосы, Эмма решила раньше появиться на службе. Собравшись, она спустилась в ещё пустующее кафе, где миссис Лукас готовилась к предстоящему наплыву посетителей. Руби нигде видно не было. Завтракать не хотелось, поэтому Эмма попросила кофе с собой. Бабуля не одобрила, и Эмма, желая задобрить её, заверила, что заедет перекусить во время патруля. Наполовину опустевший бумажный стаканчик нашёл своё место на заваленном бумагами столе. — А мне не принесла? — раздался позади Эммы голос. Стягивая с себя куртку, она развернулась и увидела взгляд Грэма, прикованный к кофе. — Прости, я торопилась и как-то не подумала, — вполне искренне ответила Эмма, нацепив улыбку сожаления. Эмма правда не подумала захватить кофе для Грэма. Не сложно было догадаться, что после ночной смены он обрадовался бы такому знаку внимания. Но ночь вышла очень короткой. Мысли в голове слишком сумбурными. И возможно, самую малость, совсем незначительную часть, сыграл тот факт, что вчера она узнала о связи Грэма с Реджиной. Эмма внушала себе, что нельзя зацикливаться на этом, что у неё нет прав кому-то что-то предъявлять, но беспочвенное и плохо управляемое чувство собственности по отношению к Реджине невольно изменило её отношение к Грэму. Ей даже смотреть на него не хотелось, потому что при виде небритого лица, она представляла, как его щетина царапает нежную кожу Реджины, как его жилистое тело вдавливает её в матрац, как он своими большими руками разводит её бёдра и… Эмма сжала челюсть и передёрнулась, запрещая себе продолжать подобные мысли. Она сходит с ума. Она определённо сходит с ума! — Не важно, — Грэм, в неведении о внутреннем конфликте своей помощницы, добродушно улыбнулся и потянулся, разминая шею и поясницу. — Передам тебе смену и сам заеду к бабуле на завтрак. Ты как, готова работать? — участливо поинтересовался он. — Более чем, — Эмма повесила куртку на спинку своего стула и заняла на нём место. — Мне нужно о чём-нибудь знать или ночь прошла спокойно? — она начала наводить на столе порядок, тем самым найдя повод не смотреть на Грэма. — Ничего необычного, кроме того, что поздно вечером Робин приходил, — лицо Эммы, как и Грэма, омрачилось. — Ты ему сказал, что мы закрываем дело? — Грэм тяжело вздохнул и кивнул. — И как он воспринял? — Как и ожидалось, — он безутешно махнул руками. — Кричал, угрожал, — Грэм замолчал и снова вздохнул. — Плакал. — Чёрт, — Эмма потерла покрасневшие от недостатка сна глаза. — Послушай, Грэм, я понимаю, что тебя мучают угрызения совести, но больше мы сделать не можем. Последнюю неделю, пока я выздоравливала, я множество раз просмотрела наши записи, сверила показания, проверяла один вариант за другим, и ничего, — переключение в рабочий режим помогло Эмме наконец посмотреть на Грэма. — Мы зашли в тупик. Ничто не указывает на насильственное исчезновение. Нравится нам или нет, но мы должны рассматривать тот факт, что эта женщина добровольно покинула свою семью и город. Пока у нас не появятся новые зацепки, мы вынуждены придерживаться этой версии. На месте Робина, я бы объездила родственников и знакомых в других городах. Быть может, ему повезёт. — Примерно то же самое я ему и сказал, — попытка Грэма улыбнуться, больше походила на гримасу. Весь его вид был каким-то жалостливым. Чем он мог привлечь Реджину? У него ведь кишка тонка, чтобы справиться с такой женщиной как мадам мэр! Таких как он, такие как она, в виде десерта принимают. Съела и не заметила. Следующий. — Тогда нам остаётся только ждать, — Эмма отпила кофе. — Я тут подумала, что пока всё тихо, могла бы просмотреть старые дела, может найду что-то стоящее, с чем мы можем поработать. Возможно, были похожие дела. Ты мне покажи, где они у вас? Подозреваю, они хранятся всё ещё по старинке? — хмыкнула Эмма. Она бы сильно удивилась, если бы шериф поведал, что со всех дел имеются цифровые копии. По дороге сюда ей на ум пришло проверить старые дела. Найти больше, чем когда-то ФБР она не надеялась. Интерес Эммы скорее был вызван прошлым Реджины. То, что рассказали Руби и бабуля, не давало покоя. Она хотела сама разобраться, что к чему. Быть может, там найдутся некоторые ответы о том, кто такая Реджина Миллс. — Я не против. Если тебя не смущают пыль и затхлый запах, то коробки с делами в хранилище. Они помечены по годам. Насчёт их хронологического содержания ничего не обещаю, после того как ФБР в прошлом году их изъяли и проверили. — Разберусь, — Эмма допила кофе и выбросила стаканчик в ведро под столом, за одно включив компьютер. — У меня пока больше нет вопросов, если у тебя тоже всё, то можешь ехать отдыхать. Я справлюсь, — она выжидающе посмотрела на Грэма, у которого был вид, что он хочет о чём-то спросить и не решается. — Нет, как я сказал, всё спокойно, — немного помявшись, сказал он. — Ну, приятной смены, — добавил он, помедлив. — Ага, — Эмма хмыкнула и развернула стул к компьютеру, полагая, что разговор окончен. Грэм постоял ещё пару секунд, почесывая затылок, потом кивнул сам себе и двинулся в свой кабинет, где надел куртку, собрал всё необходимое и пошёл к выходу. Дверь за его спиной хлопнула, но Эмма даже не развернулась. Она смотрела на экран. Прежде чем начать копаться в старых делах, ей нужно было решить с чего начинать, и стартовой отметкой должно было стать появление в городе Реджины Миллс. Для этого нужно было узнать дату ее рождения, что Эмма и искала на странице города, где когда-то видела краткую биографию мадам мэр. Реджина оказалась на восемь лет старше её. Запомнив дату, Эмма прошла в кабинет шерифа и достала в одном из шкафчиков под столом нужные ей ключи. Хранилище было довольно просторным помещением, но плохо освещённым. По обе стороны от потолка до пола на широких полках громоздились коричневые коробки, с наклеенными на торцах белыми картонками, на которых от руки был написан год. Пробежавшись глазами по первым попавшимся, она облегчённо вздохнула, отмечая, что хронология лет была соблюдена. Она быстро нашла первую нужную коробку, за которой к счастью не пришлось взбираться под самый потолок. Сняв с полки, Эмма отнесла её на небольшой стол в дальнем углу и открыла крышку. «Мне определённо понадобится кофе, чтобы изучить всё.» — вытащив первую попавшуюся папку, Эмма подняла голову и прошлась взглядом по стеллажам. «Много кофе.»* * *
— Милый, как так получилось, что мисс Свон помогла тебе подготовиться к твоей роли, а я ничего об этом не знала? — Генри, активно поедающий свои хлопья, застыл с ложкой во рту. Вжав голову в плечи, он нерешительно поднял глаза на мать, сидящую напротив за обеденным столом в их слишком большой для двоих столовой. Серьезный взгляд и отсутствие улыбки заставили его снова потупиться. Реджина уже закончила завтракать, но осталась сидеть. Вчерашний инцидент с Эммой, потряс её сильнее, чем она хотела себе признаваться. Во всяком случае до сегодняшнего утра. К лучшему или нет, но вчера Генри полностью отвлёк её от самокопания. После успешного выступления он был так взбудоражен, что говорил без умолку. Он был как раньше, открытым и общительным. Это так окрылило Реджину, что все мысли о Свон и её дерзком поступке отступили на задний план. Даже перед сном, перед глазами стоял несмело улыбающийся ей Генри, когда она говорила ему спокойной ночи, после того, как за долгое время снова посмела поцеловать его на ночь в макушку. Эмма была успешно позабыта. Зато утром, под душем, когда она намыливала своё тело, в голове возникли другие руки, которые вчерашним вечером нагло шарили в местах, куда доступ имели единицы, и то, лишь с её разрешения. Осознание того, какой доступной и беззащитной она показала себя в руках Свон, ошеломило Реджину. Как она могла пасть так низко, млеть в руках той, которую она когда-то поклялась и на милю к себе больше не подпускать? Питая отвращение к самой себе, по новой вспыхнувшую ненависть к Эмме, Реджина не заметила, как остервенело начала скрести себя мочалкой. Ощущение горящей кожи под струями воды, заставило очнуться и увидеть, что местами образовались красные подтеки. Реджина тяжело дышала, ей было дурно. Она истязает собственное тело, и всё по вине Свон! Не сдержавшись, Реджина смахнула всё, что стояло на угловой полке. Шампунь, крем для душа, ополаскиватель для волос, бритва и ещё несколько тюбиков с шумом приземлились на плитку пола. Сдерживая слёзы бессилия, Реджина что есть силы ударила по стене и заставила себя несколько раз глубоко выдохнуть. Более или менее успокоившись, она собрала вещи и поставила их на место. Мыться она закончила. Реджина решила обязательно поговорить с Генри и дать ему понять, что не следует общаться с Эммой. Ей нет места в их жизни, ещё меньше в жизни её сына. — Генри, я разговариваю с тобой, — чуть твёрже сказала Реджина, так как сын продолжал пялиться в тарелку и молчать. Она неотрывно смотрела на него и замечала каждую мелкую деталь в его поведении и отчаянно заставляла себя игнорировать появляющиеся признаки особенности, которые последнее время порой вовсе исчезали. Как сегодня утром. Генри в хорошем расположении духа, вприпрыжку спустился вниз и пожелал доброго утра, и когда Реджина потянулась поправить воротник его рубашки, он не дёрнулся. Даже тогда, когда она привычным движением нежно провела ладонью по его чуть взъерошенным волосам. Он болтал ногами под стулом, пока ел. Реджину чувствовала лёгкое покачивание стола. Обычно за это она делала замечание, чтобы он сидел спокойно во время еды, но не сегодня. Слишком долго Генри не был в её присутствии столь беспечным, и хотелось продлить эти минуты, потому что велика вероятность, что после их разговора ей снова будет отказано в расположении сына. Реджина настроилась делать, что потребуется ради его благополучия, несмотря на последствия для себя. — Случайно так получилось? — проглотив остатки еды, промямлил Генри. — Случайно? Ты меня об этом спрашиваешь? — Реджина делала над собой усилие, чтобы не звучать разгневанно, но мысль о том, что сын вместе со Свон действовали за её спиной, ранила и выводила из себя одновременно. — Я проведал её, когда она болела. Ну, хотел сказать привет. Она же меня нашла. Мы просто болтали. И я рассказал про свою роль и про сражение на мечах. И про то, что дома тренируюсь. Она как бы предложила помочь. Вот так получилось, — не поднимая глаз, выдал Генри и замолк обречённо вздохнув. — Она незнакомый человек. Мы не знаем её, — соврала она, не моргнув глазом. Генри посмотрел на неё и открыл рот, чтобы что-то сказать, но Реджина твёрдо покачала головой. — Я ничего не желаю слушать, Генри. Я не раз повторяла тебе, что разговаривать, и тем более оставаться наедине с незнакомцами нельзя. Это может быть опасно, — чуть мягче продолжила она, заметив, как Генри упрямо выпятил челюсть. — Прошу тебя прекратить всякое общение с Мисс Свон. И это не обсуждается. Ты меня понял, Генри? — Понял, — прозвучало обиженное бурчание. Генри бросил ложку на стол и резко встал. — Пойду, соберу сумку в школу, — не ожидая разрешения, он развернулся и убежал по лестнице. С тяжёлым вздохом Реджина поднялась, собрала посуду и понесла на кухню. Она снова испортила отношения с Генри. Скорее всего он сейчас считает её злой и несправедливой. И это больно и незаслуженно. Генри правда лучше держаться подальше от Свон. Он видел только милую улыбающуюся помощницу шерифа. Реджина же знает совсем другую её сторону. Её тёмную сторону. Агрессивную и неуправляемую. Пусть Генри злится, но она не допустит, чтобы он подвергся риску. Всю дорогу до школы Генри ожидаемо отмалчивался и смотрел в окно. Реджина тоже не проронила ни слова, время от времени поворачивая к нему голову и всячески стараясь заглушить пакостливое чувство на душе. Она поступает правильно, отгораживая Генри от Свон. К слову о Свон. Неожиданно Реджине пришла мысль, как отплатить за проявленное неуважение к личным границам. Такое определение предпочитала теперь давать Реджина произошедшему. Так было легче возвести стену между их действиями. Или правдивее сказать, между активными действиями Эммы и её — постыдными, неподобающими, пассивными. За этой стеной Реджина спрятала все ощущения, которые сбивали с толку, при мысли о которых учащалось дыхание, а желудок угрожал вывернуться наизнанку. Озвучивать правду, означало бы снова подвергать себя воспоминаниями. Их то Реджина и стремилась истребить из своей головы. Удавалось это с умеренным успехом, поэтому Реджина надеялась, что подпортив Свон день, к ней вернётся частичное успокоение. Остановив машину перед школой, Реджина пожелала Генри хорошего дня и напомнила, что будет ждать его после окончания уроков, чтобы вместе поужинать у бабушки. Упомянув поход в заведение миссис Лукас, обещающий любимые бургеры и шейки, Реджина надеялась хоть немного смягчить Генри. Напрасно. Он что-то невнятно буркнул, выскочил на улицу и побежал в школу. Он отойдёт, уверяла себя Реджина, выруливая на проезжую часть. Свон она тоже ещё укажет место. Реджина уже нашла для неё подходящее. Эта мелкая месть и рядом не стояла с тем, что она предпочла бы сделать со Свон, но на данный момент придётся довольствоваться малым.* * *
Эмма вернулась из хранилища в офис участка за пятой по счёту чашкой кофе. За глазными яблоками образовалось неприятное давление, и она обещала себе завтра захватить свои очки для чтения, потому что впереди её ждало много, очень много страниц. Взгляд на часы на стене, показывающие, что уже перевалило за полдень, заставил желудок напомнить о своих потребностях. За изучением бумаг время пролетело незаметно, а просмотреть Эмма успела всего четыре коробки. Четыре! А ей предстояло минимум ещё столько же. Слава богу, в большинстве из них совместили дела сразу нескольких лет, иначе ей светили все тридцать пять, если она хотела пройтись по каждому году со дня рождения Реджины. Телефоны молчали, что означало, что в городе никто не нуждается в помощи. Можно со спокойной совестью съездить за обедом и потом насладиться им здесь в тишине. Эмма уже надела куртку, проверила наличие в ней ключей и кошелька и потянулась за лежащим на столе телефоном, когда тот зазвонил. Это был Грэм. — Ты вовремя. Я как раз собиралась на обед, — приняла Эмма звонок, размышляя сейчас задать Грэму пару вопросов о том, что из вычитанного привлекло её внимание, или подождать, пока она закончит. — Реджина мне звонила, — начал Грэм с заминкой. «Не к добру», — мгновенно пришло Эмме на ум. После вчерашнего, от звонка мадам мэр ожидать чего-то положительного стал бы только идиот. Впрочем, она вполне могла взять на себя эту роль, если учесть те мысли, которые заполонили её разум, когда дело касалось Реджины. Идиотка, со склонностью к одержимости. — И? — был её медлительный ответ. — И я должен передать тебе, что сегодня в младшей школе день профессий, — Эмма промолчала и замерла, ожидая продолжения. — В этот день последние два урока у четвёртых классов обладатели разных профессий рассказывают, чем они занимаются, чтобы дети имели лучшее представление о разного рода деятельностях. — И как это связано со мной? — Реджина, — на секунду ледяные пальцы Эммы зазудели. То, с какой лёгкостью произносил Грэм имя Реджины, напоминало об их близкой связи, — считает, что в этом году с твоей помощью можно разнообразить их кругозор. — Я всё ещё не понимаю, что ты хочешь от меня? — огрызнулась Эмма, не сдержавшись. — ФБР. Реджина настаивает, чтобы ты заняла место среди докладчиков и рассказала о своей службе в качестве агента, — выстрелил Грэм и замолк. В ответ ему донеслось тяжёлое дыхание. «Вот же стерва!» — сдерживая порыв выругаться вслух, прорычала про себя Эмма. «Как можно быть такой бестактной? Такой дьявольски мелочной и мстительной?!» Реджина нашла способ отплатить, даже напрямую не делая усилий. Дети, чёрт их возьми, всё сделают за неё! Эмма уже слышала их бесконечные наивные вопросы. Оправданные вопросы, ответы на которые она не хотела произносить вслух. Хватило одного раза с Грэмом. Она не желала возвращаться к прошлому! Реджина должна понимать, что её не просто так упекли на полгода в лечебницу, мать её! «О, нет. Она понимала! Понимала и, не церемонясь с чувствами Эммы, намеревалась использовать это, чтобы унизить!» — Могу представить, что тебе неприятно об этом говорить, — снова заговорил Грэм, возвращая Эмму в реальность. — Может мне лучше рассказать про армию? Дети тоже любят такое, — со слабой надеждой спросила Эмма, опираясь пятой точкой на край стола. — Прости, но о военной службе уже рассказывает Бреннеман. Капитан в отставке. Он каждый год принимает участие, — ответил Грэм, который явно чувствовал себя не в своей тарелке, в роли гонца с плохими вестями. — Дай угадаю, выбора у меня нет, — обречённо хмыкнула Эмма, зажав между пальцами основание шеи, где нарастало напряжение. — Прости. — Ладно. Когда мне нужно там быть? — Эмма резко встала и с телефоном у уха пошла на выход. Если ей предстоит выставлять себя на показ и подвергаться моральному насилию, пусть и непреднамеренному, со стороны детей, то она точно не намерена это делать на голодный желудок. — В три тебе нужно быть в школе, — с заметным облегчением выдохнул шериф. — А что с участком? — Эмма села в машину и завела мотор. — Не волнуйся. Я заеду и заберу рацию, буду принимать звонки и патрулировать. Можем потом у школы встретиться, чтобы смениться. — Хорошо. Я свяжусь с тобой, когда закончу. До встречи, — резко закончила Эмма разговор и кинула телефон на соседнее сиденье. «Ну подождите, мадам мэр! Это не сойдёт вам с рук!» Едва нагретый мотор взревел, и машина рванулась с места.