Перерождённые. Прощённые и свободные

* * *

      Группа из троих детей пронеслась мимо по коридору и забежала в один из классов. Но женщина, отбивающая своими высокими каблуками по деревянному полу мерный ритм, была погружена в собственные переживания и не обратила внимание, что её едва не сбили с ног. Со стороны Реджина казалась в своем обычном амплуа — бесстрастной и неприступной мадам мэр. Хорошо, что никто не мог заглянуть ей в душу, где в данный момент поселился страх, и вследствие него гнев. Потому что Реджина не могла себе объяснить, почему её ноги сопротивлялись делать каждый шаг, а коленки дрожали? Почему с каждым преодолённым метром пульс, как предвестник беды, учащался пульс, будто отсчитывал только ему известный такт? Всё, что от неё требуется, это зайти в класс Генри и потратить минут пятнадцать на то, чтобы рассказать о своей работе мэра. Всё! Так что, чёрт возьми, с ней творится? Не могло одно представление о встрече с Эммой так выбить её из колеи? Им даже стоять рядом не обязательно. А если повезёт, то они и не увидятся вовсе. Если повезёт. Но Реджина мало верила в такую удачу. И всё же. Это всего лишь Свон — беспардонная, невоспитанная, неотёсанная, неуравновешенная хамка. Немыслимо, чтобы мысль — увидеть Эмму, снова почувствовать её присутствие — наводила на неё такой страх. Это должно прекратиться! Она должна взять себя в руки!       На этот раз ей даже винить было некого. Она сама загнала себя в эту ловушку!       Конечно же, Реджина была в курсе о сегодняшнем мероприятии в школе. Спонтанная идея, предложить Свон в качестве одного из участников, казалась гениальной. Реакция потрясённой и побледневшей Свон при упоминании о её службе в ФБР и того, чем всё закончилось, однозначно показало, как неприятна ей эта тема. Что и подтолкнуло Реджину по прибытие в мэрию сперва связаться с миссис Грин, учительницей Генри, и предупредить, чтобы та рассчитывала на одного докладчика больше. Следующий звонок поступил шерифу, и, не допуская возражений, Реджина сообщила об изменениях, приказав уведомить мисс Свон, что той нужно быть в школе к трём часам. Без опозданий. Закончив разговор, она откинулась в своём удобном кресле и впервые за утро сладко улыбнулась. Пусть эта выскочка попотеет, выкручиваясь от неудобных вопросов под десятками любопытных глаз. На примере своего сына Реджина знала, что дети не отличаются тактом и сдержанностью, поэтому не сомневалась, они заставят Эмму изрядно понервничать. Она бы охотно присутствовала при этом, но у неё было слишком много работы. Да и вообще, не стоила Эмма того, чтобы тратить на неё драгоценное время.       И идея казалась гениальной, ровно до того момента, как минут через сорок секретарша сообщила, что ей звонят. Из школы. Приняв звонок, Реджина снова оказалась на связи с миссис Грин, которая сначала чрезмерно долго извинялась за неудобства, пока мадам мэр не попросила её наконец перейти к делу. Лучше бы она не принимала звонок, сославшись на занятость, возникла первая мысль, когда прозвучала жалостливая просьба присоединиться к мероприятию и рассказать о своей должности. Прежде чем Реджина успела возразить и отказаться, миссис Грин запричитала, что двое участников по причине болезни не смогут прийти, и теперь им не хватает людей, и что она подумала о мадам мэр. Как мать одного из учеников и приверженница расширенного кругозора знаний, она не будет против рассказать о своей работе. Всё-таки это был класс её сына.       После этих слов у Реджины не было шанса сказать нет. Сглатывая подкатившую вдруг к горлу желчь, Реджина согласилась и обещала приехать. Воодушевленная согласием миссис Грин, догадываясь о занятости мадам мэр, сказала, что не обязательно присутствовать с самого начала, она может выступить под конец. Сухо попрощавшись и отложив трубку, Реджина уставилась перед собой, силясь осмыслить свои чувства. Спустя несколько часов ей так и не удалось дать им разумное определение или причину, почему под желудком скопилось неприятное чувство беспокойства, поднимаясь к горлу тошнотворными волнами.       Преодолев последние метры, Реджина оказалась перед дверью в спортзал. Она открыла её и тихо вошла. Дверь находилась рядом с трибуной. По центру заняли места ученики, несколько учителей и желающиx поведать ребятам о своей профессии. Перед участниками молодая женщина на большом мате демонстрировала приёмы первой помощи на специальной кукле. Она имитировала искусственное дыхание, чередуя с массажем сердца, прося детей считать вместо неё. На цыпочках Реджина прошла вдоль нижнего ряда скамьи. Подниматься выше не имело смысла, поэтому она села, когда оказалась достаточно близко. Обернувшись, она обвела присутствующих взглядом, пока не обнаружила через три ряда позади себя Генри, вид у которого был довольно удивлённым. Реджина улыбнулась и помахала, в надежде, что он позабыл утреннюю ссору. Но, видимо, он не собирался так быстро прощать мать, о чём говорила его искусственно натянутая улыбка и вялый взмах рукой. Рядом сидящий мальчик начал что-то нашептывать ему на ухо. Генри отвлёкся на него, а Реджина, не позволяя чувству вины перед сыном укорениться в сознании, ещё раз внимательно оглядела присутствующих, высматривая одного единственного человека. Когда она не обнаружила интересующую её нагловатую особу, Реджина сперва испытала облегчение, барабанная дробь в грудной клетке утихла, и дышать стало как-то легче, спокойнее. Одновременно это означало, что Свон посмела ослушаться и не явилась вовремя, как ей было велено, что в свою очередь вызвало жгучее раздражение и возмущение безответственностью этой женщины. Реджина внутренне закипала, когда к ней с правой стороны подсела учительница Генри.       — Добрый день, мадам мэр, — тихо сказала она. Со скудной дежурной улыбкой Реджина кивнула в знак приветствия. — Спасибо, что согласились прийти. Вы очень нас выручили.       — Как вы должны понимать, у меня не было времени подготовиться, — Реджина чопорно сложила ладони поверх сумочки, покоящейся на её сдвинутых коленях. — Но я сделаю, что смогу, чтобы пробудить у ребят интерес к политике и административной работе.       — Я всё понимаю. Предлагаю вам выступить сразу же после Джулии, — миссис Грин кивнула на происходящее, где, та самая Джулия запаковывала куклу обратно в чехол и говорила, как важно, чтобы каждый знал приёмы первой помощи. — Она медсестра. В этом году мы решили разнообразить программу. Всё-таки сухие доклады могут быстро наскучить детям, поэтому мы предложили добавить немного практики.       — Понимаю, — согласилась Реджина, отвечая одобрительным взглядом. Идея на самом деле похвальная. — Но должна признаться, что мне не приходит на ум, что я могла бы продемонстрировать на практике.       — О, ничего страшного, — поспешила заверить её учительница. — Уверена, ребята найдут вашу речь и без того достаточно занимательной.       Реджина натянуто улыбнулась. Миссис Грин хотела быть вежливой, но они обе знали, что сухой рассказ о рутинных делах мадам мэр мало заинтригует десятилетних детей. Раньше ей приходилось несколько раз брать Генри с собой на работу, и он уже спустя час он жаловался и хныкал, с непониманием спрашивая, как ей не скучно столько говорить по телефону, столько писать или печатать. Сейчас её рабочий день мало изменился.       — Джулия закончила, — чуть громче сообщила мисс Грин, поднимаясь со скамьи. — Я сейчас вас представлю, и вы можете начинать.       Реджина молча кивнула. Пока миссис Грин благодарила медсестру-Джулию и с ноткой торжества оповещала о предстоящем выступлении мадам мэр, Реджина мысленно настраивала себя на свой выход. Парой секунд спустя учительница отошла в сторону, предоставляя мадам мэр место. «Это всего лишь короткая речь перед детьми. Она не раз говорила перед другими. Ей нечего волноваться.», — твёрдо сказала себе Реджина, изящно поднимаясь на ноги, и с присущей ей стильной походкой, приподнятым подбородком и застывшей на губах улыбкой прошла вперёд.       До этого в спортзале фоном всё время звучал слабый гул. Кто-то шептался, кто-то хихикал, кто-то ерзал на месте. Но все посторонние звуки мгновенно исчезли, стоило Реджине повернуться к своей аудитории.       — Добрый день, — произнесла Реджина, улыбнувшись чуть шире. В конце концов она будет говорить перед детьми. С ними она может отпустить свою суровую недоступность. — Меня попросили сегодня рассказать вам немного о том, чем занимается мэр. Мы не только просиживаем штаны в наших больших креслах, — рискнула пошутить Реджина и внутренне выдохнула, так как большая часть слушателей заулыбалась и начала казаться более расслабленной. — Давайте начнём с того, чтобы вы перечисли мне те дела, которыми по вашему мнению занимается мэр, — обратилась Реджина в первую очередь к детям.       Прежде чем кто-либо успел отозваться, открывшаяся дверь, в которую недавно вошла мадам мэр, будто принесла с собой свежий осенний ветер с улицы. Реджина, казалось, почувствовала его порыв, охладивший вдруг вспотевшие ладони. Не поворачивая головы, она уже знала, кто стоял в дверном проёме.       «Твою ж мать!», — пронеслось в голове Эммы, когда, войдя в спортзал, первое, что она увидела, была мадам мэр собственной персоной. В идеально сидящем на ней брючном чёрном костюме и белой блузке, выглядывающей из-под расстёгнутого пиджака, с безукоризненно уложенными волосами, вишнёвой помадой на губах — эта женщина олицетворяла само совершенство, словно сама королева предстала перед своими подданными, которые, не смея лишним движением нарушить царившую тишину, внимали каждому её слову.       Такое было впечатление Эммы, пока мисс Миллс не повернула голову и не пронзила её взглядом. Эмма на секунду поверила в слова Генри о злой королеве. Глаза мадам мэр казались угольно чёрными и буквально испепеляли. Эмма чуть было не дёрнулась осмотреть себя, на наличие прожженных дыр на одежде, так местами горела кожа. «Занятные ощущения», — мысленно усмехнулась она, изгибая губы в скромной улыбке, в надежде, что мадам примет подобное извинение.       На ней, наверное, лежит проклятие, как и на этом городе! Со времён своей службы в армии, Эмма могла на пальцах пересчитать случаи, когда она опаздывала. Пунктуальность была одна из тех вещей, которая создавала определённый ритм в суматошном течении жизни. Эмма придерживалась пунктуальности, потому что это давало ей ощущение стабильности, порядка, контроля. И только в этом городе у неё больше не получалось появляться вовремя! И всякий раз свидетелем этому становилась именно Реджина — мисс безупречность — Миллс!       На этот раз у неё даже весомого оправдания не нашлось бы, так как она попросту уснула! Трудная ночь, набитый желудок после обеденного перерыва и по большей части скучные и односторонние отчёты происшествий столетней давности сделали своё дело, и Эмма отключилась прямо за столом, уткнувшись в сложенные на нём руки носом. Пробуждение было не из приятных. Её стул на колёсиках отъехал настолько, что она едва не грохнулась на пол. В спешке, она не удосужилась посмотреть на себя в зеркало и привести в порядок. О чём пожалела, увидев своё отражение в зеркале заднего вида, но времени больше не оставалось. Весь путь от машины до спортзала, она тёрла щёки и лицо, где алели предательские отметины.       Эмма уже приготовилась услышать в свой адрес колкое замечание, но Реджина удивила. Поджав губы и засунув руки в карманы пиджака, она отвернулась. Под взглядом множества пар любопытных глаз Эмма двинулась дальше, но Реджина снова на неё посмотрела, буквально пригвоздив к месту, от чего Эмма не решилась идти дальше и села, где остановилась, в стороне от других собравшихся.       — Продолжим, — ровным голосом заговорила Реджина. — Итак, кто желает начать? — Эмма обернулась и увидела неуверенные переглядывания детей, между собой и взрослыми. Те тоже не спешили брать на себя инициативу. — Смелее, — голос мэра стал чуть мягче, и на её губах показалась маленькая улыбка, которая почему-то очень тронула Эмму. Взгляд мадам мэр выжидающе перемещался по слушателям, и чем дольше длилось молчание, тем смущеннее становился. Пусть тема разговора ей неизвестна, но Эмма сама была готова ляпнуть хоть что-то.       — Мэр подсчитывает деньги, — вдруг выкрикнул мальчишеский голос.       Плечи и грудная клетка под приталенным пиджаком коротко приподнялись и опустились. Эмма невольно тоже выдохнула.       — Верно, — улыбнулась Реджина. — Одна из моих обязанностей распределять бюджет на нужды города, — продолжила она, вытаскивая руки из карманов и начиная двигаться вдоль лежавшего у её ног тёмно-синего гимнастического мата.       Не чувствуя больше на себе давления пронзительных глаз, Эмма позволила себе смотреть на Реджину не отрываясь. Лёгкие шаги, жестикулирующие руки и уравновешенный голос — всё указывало, что угадывающиеся ещё мгновение назад признаки волнения исчезли. Она говорила, объясняла, отвечала на вопросы, на некоторые серьезно кивая, а на другие слегка улыбаясь, порой замолкала, подбирая доходчивые для детей выражения. Чётко расставленные слова, выдержанная интонация увлекли Эмму настолько, что время пролетело незаметно, и вот Реджина уже благодарила всех за внимание и принимала благодарность от подошедшей к ней женщины.       «Скорее всего она из учительского состава», — решила Эмма, наблюдая как обе женщины тихо переговариваются.       Женщины кивнули друг другу, и мадам мэр направилась к тому месту, где сидела Эмма. С непроницаемым лицом Реджина двигалась прямо на неё, что заставило Эмму напрячься. Возможно, ей стоило бы извиниться за свою вчерашнюю выходку, но по холодному взгляду устремлённому на неё, Эмма засомневалась, захочет ли Реджина её слушать. Да и место не самое подходящее.       — Мисс Свон, надеюсь вы в состоянии связно говорить, — едко сказала Реджина, оставляя между ними расстояние около метра.       — Почему я должна быть не в состоянии? — не сразу поняла Эмма, к чему шёл разговор.       — Судя по вашему помятому и заспанному виду, вы только что упали из постели, что несовместимо с вашим дежурством. Но обсуждать вашу халатность на данный момент я не намерена, этот день будет вычтен из вашей зарплаты. А сейчас возьмите себя в руки и перестаньте хмуриться, будто вас вынуждают здесь находиться.       — А разве это не так? — Эмме надоело смотреть снизу вверх. Она встала и сложила на груди руки. — Не помню, чтобы я вызывалась добровольцем.       — Ваше участие для общего блага, и если вам так противно происходящее, то сделайте хотя бы более дружеский вид ради детей. Нисколько не сомневаюсь, притворяться вы отлично умеете, — последнее Реджина процедила сквозь губы.       «А это ещё к чему?», — опешила Эмма.       Она столько всего хотела высказать этой несносной женщине, но в голове творился сущий беспорядок. От извинений и оправданий до ответных колкостей — всё смешалось в одну неразборчивую кучу. И как будто этого было мало, Эмма снова ощутила непреодолимую тягу к теплу, которое исходило от Реджины. Как она должна высказывать мадам мэр своё мнение, когда единственное, чего она хотела, это разомкнуть сложенные в замок руки, притянуть за них горячее тело к себе и уткнуться в шелковистые волосы носом, чтобы вдохнуть их изысканный запах? Реджине даже говорить ничего не надо было, просто находиться достаточно близко, и Эмма уже терялась и немела как влюблённый подросток, пусть таковым она себя и не помнила.       Кстати об этом. Вот ещё одна вещь, о которой хотелось спросить Миллс, но одним своим присутствием и парой колкостей, той удалось сбить Эмму с толку. Ради справедливости, момент, чтобы обсуждать их возможное знакомство, не совсем удачен.       — А теперь я передаю слово помощнице нашего шерифа — мисс Эмме Свон, — услышав своё имя, Эмма посмотрела Реджине за спину, где всё та же женщина смотрела на неё и приветливо улыбалась.       — Вас ждут, мисс Свон, — ехидно протянула Реджина и сделала шаг в сторону. — Удивите детей.       «Или тебя?», — фыркнула Эмма про себя. Несомненно Миллс не терпелось увидеть её в униженном положении. Ведь ради этого они обе здесь. «Не дождётесь, мадам стервозность!» — синий мат навёл Эмму на мысль, как выкрутиться из ситуации. Мадам мэр ещё пожалеет о своем решении притащить её сюда.       Размяв шею и расправив плечи, Эмма наградила Реджину дерзкой улыбкой и пошла к ожидающей её учительнице.       — Меня зовут миссис Грин, — встретила женщина Эмму, протягивая руку. — Я одна из учительниц этих непосед, — она улыбнулась, и Эмме ничего не оставалось, как пожать руку и улыбнуться в ответ, потому что миссис Грин со своими круглыми очками, с добрыми глазами, морщинками вокруг них, и чуть кривыми, но безукоризненно белыми зубами создавала приятное впечатление.       — Рада знакомству, — засунув руки в задние карманы, Эмма бросила короткий взгляд на трибуну. Реджину, устроившуюся в первом ряду, она проигнорировала.       «Придёт ещё её черёд», — мстительно усмехнулась себе Эмма.       — Спасибо, что пришли. Для всех нас будет интересно услышать о вашей работе в качестве агента. Разумеется, только то, что вы можете нам рассказать, — сказала миссис Грин, понизив голос.       «Кажется, она думает, что перед ней бывший суперсекретный агент высшего звена», — Эмма мысленно закатила глаза.       — Конечно, — с напускной серьезностью ответила она. — Вы должны знать, если я расскажу вам больше, мне придется вас… Ну вы понимаете, — у миссис Грин приоткрылся рот, а в глазах отразилось нешуточное потрясение.       — Шучу, — поспешила исправить свою неудачную шутку Эмма и широко улыбнулась. — Эта такая шутка между агентами, — на ходу придумывала она, потому что миссис Грин всё ещё смотрела на неё с недоверием. — Это было неуместно, простите, — снова попробовала Эмма, делая виноватый вид, и учительница вроде смягчилась, улыбнувшись в ответ, пусть всё ещё немного нервно.       — Вы можете начинать, — сказала она и оставила Эмму одну, присоединившись к мадам мэр на скамейке.       Эмма повернулась к своим слушателям. Стало как-то слишком тихо, слишком тягостно, слишком неуютно и на удивление слишком тепло. Не жарко, нет. Но по сравнению с тем ознобом, преследовавшим её весь день, сейчас захотелось избавиться от подбитой мехом куртки. Что она и сделала, бросив её под ноги и оставаясь в одной белой майке. Для задуманного ей бы всё равно пришлось бы избавиться от верхней одежды. Кожа мгновенно покрылась мурашками, но не от застоявшегося воздуха большого помещения, а от пронизывающего взгляда карих глаз, который Эмма уловила на себе, когда стянула с запястья резинку, чтобы собрать волосы в высокий хвост, и исподлобья рискнула глянуть на Реджину. Та сидела с перекинутыми одна на другую ногами, сцепленными вокруг колена руками, гордо вздёрнутым подбородком и неуловимой, но не менее злорадной, улыбкой на чувственных губах.       «Ещё пару минут, и вам будет не до улыбок, мадам мэр.»       — Привет, ребята, — не ощущая той уверенности, которую выставляла на показ, громко поздоровалась Эмма, возвращая руки в задние карманы джинсов. — Меня попросили рассказать вам не о моей должности помощницы шерифа Хамберта, а о моей бывшей работе. Пару лет назад я работала на ФБР, — как и ожидалось дети оживились и загудели, начиная смотреть на Эмму совсем другими глазами. — Знаю, звучит сверх секретно и загадочно, но должна сказать, на самом деле всё не так захватывающе, как вы себе представляете. Моя основная работа заключалась в составлении профилей на преступников.       — Что за профили? — выкрикнул кто-то с верхних рядов.       Подняв взгляд на голос, Эмма заметила Генри, который к удивлению несмело улыбнулся, а затем бросил настороженный взгляд туда, где сидела его мать. Эмма подмигнула ему.       — Психологические профили, — продолжила она. — У всех у вас были или, может, ещё есть книги друзей. Ну вы знаете, книжка которую вы даёте своим друзьям, и они пишут в ней о себе: как их зовут, где они живут, что им нравится и что нет. Понимаете о чём я? — дети закивали. — Я писала что-то подобное, только про плохих людей, чтобы другие агенты ФБР могли быстрее их поймать.       — Но это же скучно, — выкрикнул уже другой детский голос.       — Верно, ребёнок. Поэтому я и ушла оттуда, — усмехнулась Эмма. — Но, — она возвела указательный палец вверх, — кое-чему интересному я научилась в академии. Думаю, вам это понравится больше.       — Что? Что? Что? — сразу несколько детей высказали своё нетерпение.       — Я продемонстрирую вам пару приёмов самообороны. Согласны? — не успела Эмма договорить, как дети энергично закивали и заёрзали. — Отлично. Для это мне нужен доброволец, — Эмма начала сканировать публику, хотя уже знала, кто будет ей ассистировать. Она намеренно долго скользила с одного ряда на другой, пока в итоге остановилась на самом нижнем, с самого левого края. — Мадам мэр, удостойте меня чести и побудьте моей помощницей.       Момент, когда улыбочка сошла с лица Реджины и, кажется, она едва не поперхнулась своей слюной, был бесценен. Эмма ликовала и не думала скрывать это.       — Не думаю, что это уместно, мисс Свон, — прочистив горло, ответила Реджина не сдвинувшись с места. Костяшки сцепленных вокруг колена пальцев побелели, будто она силилась удержать себя на месте. — Я совсем не смыслю в самообороне.       — Это не страшно. Вам всего лишь нужно делать, что я говорю, — заверила Эмма. — К тому же, ваш гардероб более подходит для некоторых трюков, чем юбки или платья. Ничего личного, миссис Грин, вам очень идёт этот оттенок синего, — она обворожительно улыбнулась женщине.       — Я всё понимаю, — покоренная улыбкой, миссис Грин по инерции разгладила складки своей широкой юбки, скрывающей ноги до середины икр.       — Ну же, мадам мэр, смелее. Это не займёт много времени, и обещаю, я не сделаю вам больно. Всё будет хорошо.       На последних словах в глазах Реджины на мгновение отразилось нечто похожее на мучительную боль, но Эмма не решилась бы это утверждать, так как в следующую секунду они наполнились презрением, которое Эмма ловила на себе уже не первый раз.       Всё это время со стороны детей в зале была оглушительная тишина. Все замерли и с придыханием выжидали. Невиданное дело, чтобы их мадам мэр к чему-то принуждали. А Эмма настроилась выйти из этого поединка победительницей. Реджина сама затеяла эту глупую войну, так пусть учится получать ответные удары.       — Ребят, помогите мне, — не сдавалась Эмма, обращаясь к притихшей аудитории. — Давайте поддержим мадам мэр аплодисментами, — собираясь использовать давление, она первая начала хлопать в ладоши, побуждая всех остальных присоединиться.       Сперва беспорядочные, но через пару секунд хлопки слились в один громкий синхронный ритм. У Реджины просто не осталось шанса сказать нет, не выставляя себя в плохом свете. Эмма видела, как сомкнулась её челюсть, делая скулы ещё выразительней. Обращённые на неё глаза сузились. Медленно, она встала, сняла с себя пиджак и, аккуратно сложив, оставила на скамье, а затем с застывшей на губах неестественной улыбкой, прямо-таки армейской выправкой, и взглядом, от которого Эмма бы уже давно упала замертво, если бы им можно было убивать, под шум аплодисментов, прошагала к ухмыльнувшейся и совсем не впечатлённой её угрожающим видом, Эмме.       — Вы ещё пожалеете об этом, — сквозь зубы выдавила тихо Реджина.       — Всё во благо общества, — также тихо ответила Эмма и не без восхищения наблюдала за мгновенной метаморфозой, когда мадам мэр развернулась к остальным лицом. Гнев в глазах исчез, она снисходительно улыбнулась и склонила голову в знак благодарности.       Эмма прилагала усилия, чтобы не выглядеть слишком возбуждённой. Она предвкушала, когда снова сможет прикоснуться к Реджине, находившейся так близко, что исходящие от неё волны тепла, пробирались под кожу, покрывая мурашками.       — Хорошо, — Эмма просто не могла перестать улыбаться. — Первое, что вам нужно знать, что прямая конфронтация и физический контакт с противником это последний вариант защиты. Если у вас есть возможность, то бегите, кричите, зовите на помощь. Привлекайте к себе внимание. Зачастую этого уже достаточно, чтобы отпугнуть нападающего. — осознавая всю ответственность перед детьми, Эмма заговорила серьезно. — Приёмы, которые я вам покажу, не заучиваются с первого раза. Их нужно отрабатывать снова и снова, и даже после этого, в экстренной ситуации может пойти что-то не так, то, к чему вы не подготовлены, и все тренировки не помогут использовать ваши навыки… — Эмма оборвала свои слова, осознав, что зашла слишком далеко. Она потерла виски, избавляя себя от воспоминаний. — Кричать и убегать, вот ваше главное оружие. Ясно? — дети послушно закивали. — Тогда начнём, — она повернулась к Реджине и оглядела её, остановив свой взгляд на впечатляющей, но не самой подходящей обуви. — Мадам мэр, боюсь вам нужно будет снять ваши туфли. В них вам будет не хватать стабильности, чтобы твёрдо стоять на мате, а проделывать это на полу, думаю, вы тоже не захотите.       Эмма настроилась услышать слова протеста или по меньшей мере недовольное фырканье. Вместо этого Реджина неспешно, с неизменным изяществом сняла сначала одну, а затем другую туфлю, педантично ровно отставила их в сторону и с достоинством, словно она взошла на подиум, встала на мат. Горделиво вскинув голову, она посмотрела на Эмму, точнее это выглядело так, будто она смотрит на неё, на самом же деле, взгляд ей стал каким-то нечитаемым, будто она смотрела сквозь, погрузившись в себя. Эмме стало неуютно и даже неловко. Идеей было вывести мадам мэр из себя, а никак не абстрагироваться с видом, что она делает одолжение. «Впрочем, наверное так и есть, если бы Реджина категорически не желала выходить вперед, она бы нашла выход. Эта женщина просто так не уступает», — уверяла себя Эмма, но что-то мутное гложило в груди, особенно, когда Эмма встала напротив и, мельком оглядев Реджину с головы до ног, отметила, насколько ниже она была на самом деле. Обтянутые в капрон ноги, почти полностью скрытые длинными штанинами, из-под которых выглядывали симпатичные пальчики с алым лаком, вызвали прилив нежности. Милая, хрупкая Реджина, которую хотелось обнять и крепко прижать к себе. Чем она сейчас и займётся. От этой мысли трепетная дрожь прошлась по всему телу, и Эмма суетливо потерла шею и почесала щёку.       — Итак, начнём с простого. Фронтальное нападение, — посмотрев направо, сказала она громко. — Мадам мэр, возьмите меня за грудь, — вернув взгляд к Реджине, добавила она тише.       — Что?! — карие глаза в шоке расширились. К радости Эммы Реджина вышла из своего зависшего состояния.       — Я имею ввиду, за одежду на груди, — поправила себя Эмма.       — За что мне там браться, если на вас практически ничего не надето, — процедила Реджина.       Эмма демонстративно схватила себя за майку обеими руками и оттянула.       — Примерно так.       Реджина помешкала и повторила движение. Для этого ей пришлось подойти на шаг ближе. Когда она протягивала к ней руки, Эмма заметила, как они слегка подрагивали. Они не коснулись кожи, но их близости к телу оказалось достаточно, чтобы воздух из лёгких задребезжал и вырвался наружу с тихим свистом.       — То, о чём вы подумали, мадам мэр, я бы тоже позволила вам сделать, но не при детях же, — прошептала Эмма, оказавшись с Реджиной лицом к лицу.       — Заткнитесь, мисс Свон или…       — Вам всё видно, ребята? — Эмма отвернулась и, кажется, услышала скрежет зубов. Такая Реджина ей нравилась гораздо больше. В ответ посыпались утвердительные выкрики. — В таком положении по инерции хочется схватить противника за запястья и избавить себя от захвата. Но это пустая трата времени. В такой позиции я в невыгодном положении. Вместо этого нужно вернуть контроль себе. Вот так. Держите крепче, мадам мэр, — хмыкнула Эмма и резко подняла левую руку, перекинула её поперёк рук Реджины, одновременно с этим делая от неё полуоборот. — В этой позиции у меня теперь есть возможность самой нанести удар, — Эмма пару раз согнула находящуюся сверху руку в локте, прокладывая ребро ладони сначала к беззащитной шее, как раз под линией сияющих в свете ламп волос, затем мнимый удар пришёлся на висок, на котором образовалось несколько мелких капель пота. — И я могу защищать своё лицо. Другой рукой, есть возможность нанести удар под рёбра. Но лучше всего сделать так, — Эмма проделала неуловимый манёвр по изгибу правого локтя Реджины и, закончив оборот корпусом, оказалась на свободе. — Как я уже говорила, избегать конфронтации. Мадам мэр, вы отлично справляетесь. Повторим, — велела она.       На этот раз Реджина не медлила. Резко шагнув вперёд, она уверенно схватила Эмму за грудки, при этом она немного переусердствовала. Эмма почувствовала, как ногти царапнули кожу. «Кошка выпустила когти», — подумалось ей. Подавив разыгравшуюся фантазию, Эмма проделала всё ещё раз, но намного быстрее и чуть жёстче.       — Отлично, — когда между ними снова было расстояние, она смело улыбнулась Реджине, которая сцепила руки за спиной и, наверное, мысленно использовала на Эмме все известные человечеству способы пыток. — Теперь попробуем кое-что посложнее. Нападение со спины. Мадам мэр, обхватите меня обеими руками вокруг плеч и покрепче, — не дожидаясь, когда её снова убьют взглядом, Эмма развернулась к Реджине спиной. Время шло, но ничего не происходило. — Мадам мэр, вы ещё там? — по залу прошёлся лёгкий смех.       Продолжая смотреть вперёд, Эмма готовилась ощутить горячее тело и тесные объятья. На задворках сознания разум пытался до неё достучаться, что её действия неправильные, что она использует своё положение, вынуждая Реджину делать что-то против её воли. Но с другой стороны, Реджина сама направила её сюда, и Эмма не делает ничего некорректного.       Внезапно усилившийся жар у спины подсказал, что Реджина готова выполнить указание. В следующую секунду две руки обвили её сзади и сомкнулись под грудью. Эмма на мгновение забыла, как дышать. От кончиков пальцев до корней волос её окутало божественным теплом. Левую щёку обдало горячим дыханием.       — Заканчивайте, мисс Свон, — прохрипел голос у уха, и давление под грудью усилилось.       Эмма выдохнула, ощущая лёгкое головокружение и задышала чуть чаще. И не она одна.       — В этом положении много вариантов, — послушно продолжила она объяснять. — Пяткой на ногу, — Эмма сделала вид, что наступает Реджине на пальцы. — Затылком, — её голова слегка качнулась назад. — Но я вам покажу более интересные, — неожиданно она нырнула ниже, одновременно хватаясь за удерживающие её руки. Одним ловким и молниеносным движением, она разорвала захват, вывернула Реджине руку, закрутила её за спину, в другой момент уже удерживала её в такой позиции перед собой. Близко, очень близко к себе.       Пока дети восхищённо гудели и присвистывали, Эмма ощутила, как вывернутая ладонь, которая в реальной ситуации была бы повёрнута несколько иначе — но это ведь показательное — прижалась к её животу, который конвульсивно напрягся. Она машинально дёрнулась ближе. Следующим потрясающим осознанием стало лёгкое движение пальцев, будто мадам мэр нащупывала кубики пресса.       — Нравится? — прошептала Эмма, чтобы хоть как-то отвлечь себя от нарастающего возбуждения.       Ответ заставил её зашипеть от боли и ойкнуть. Реджина ущипнула её, и как будто этого было мало, она ещё повернула этот несчастный, зажатый между пальцев кусочек кожи. Эмма поняла намёк, быстро отпустила и, как можно неприметно, потёрла саднящее место. Реджина осталась стоять, даже не повернувшись к ней. Её профиль ничего не выражал, только прижатые к бёдрам кулаки выдавали её напряжение.       — Это был один из вариантов, — коротко откашлявшись, Эмма обратилась к зрителям. — Есть ещё один, — она улыбнулась, хотя сейчас ей было совсем невесело. Жарко, влажно, тесно, интенсивно, но никак не весело. — Мадам мэр, прошу повторить.       Ей показалось, или Реджина действительно тяжело выдохнула? Она сама плохо контролировала дыхание при мысли, что сейчас её снова обнимут и прижмут к себе. Словно в замедленной съемке, Реджина развернулась, и Эмма увидела в её глазах смятение, плотно сжатые губы и лихорадочный румянец на щеках. В нетерпении она отвернулась. И снова Реджине потребовалось время, чтобы подойти и занять прежнюю позицию. На этот раз Эмма была хотя бы подготовлена к нахлынувшим ощущениям, но это не мешало ей едва ли не застонать от наслаждения.       — Следите внимательно, это будет быстро, — предупредила она, прежде чем, слегка присесть и уйти тазом резко в сторону. Сцеплённые руки поневоле разошлись, и Эмма, как и задумывалось, перехватила одну из них и ловко перекинула Реджину через бедро. Та от неожиданности, пискнула, что показалось очень милым. Эмма предотвратила жёсткое падение, вовремя удержав женщину, и мягко опустила на мат, зависнув над ней.       Тогда она распознала истинную причину напряжения мадам мэр. Расширенные зрачки, тяжело вздымающаяся грудь, неосознанно облизанная нижняя губа — всё указывало на то, что происходящее действует на Реджину не менее остро. Она возбуждена, чёрт возьми! Это подхлестнуло действовать дальше, не останавливаться на достигнутом. Если бы Эмма имела более трезвую голову и не была бы так поглощена их обоюдным желанием, если бы присмотрелась чуть дольше, то заметила бы болезненный, предательский блеск в глазах, капли холодного пота на лбу, пульсирующую под ним венку, впивающиеся в кожу ногти. Если бы она только пригляделась, то возможно распознала бы предупреждающие знаки, что женщина под ней на грани. Но не в первый раз Эмма совершает ошибку.       — На этом моменте можно отпустить противника и бежать, — охрипшим голосом заговорила она, оседлав бёдра Реджины, но оставаясь на весу. Она бросила короткий взгляд вниз, чтобы увидеть, как Реджина прикусила губу и зажмурилась.       То, что они практически устроили прелюдию, и это при детях, немного остудило Эмму. Поэтому она перекинула ногу назад и села на колени рядом.       — Сейчас я покажу, как можно обезвредить противника и например обыскать. В отличие от последнего раза, я бы уложила его на живот. Мадам мэр, можно попросить вас перевернуться, — спокойно попросила она, не решаясь снова смотреть вниз. Реджина, как будто ждала этого, с видимым облегчением отвернулась и легла на живот. Эмме уже самой не терпелось закончить эти мучения. — Сперва я вытягиваю руку в сторону и кладу себе на колено локтем вверх, таким образом я могу другим коленом использовать давление на локоть, чтобы подчинить. Я не стану это демонстрировать, это действительно больно, — следуя своим инструкциям, Эмма, сидя на одной ноге, уложила кисть Реджины себе на согнутое колено, другим показала, как бы она нажала. — Далее я могу давать указания. При непослушании, следует упомянутое давление на локоть. Поверьте, любой послушается. Мадам мэр, положите другую руку за спину и скрестите ноги, — Реджина сделала, как сказали. Эмма не видела её скрытого волосами лица, но видела, как двигается в такт тяжёлому дыханию её слишком ровная спина. — Теперь я скручиваю и другую руку, — мягко Эмма взяла слегка влажную ладонь с колена в свою и присоединила к другой на пояснице. — Сейчас я вас переверну, не пугайтесь, — сказала она. Обхватив Реджину за плечо и бедро, Эмма потянула её на себя, пока она не оказалась лежать на боку. — Здесь уже всё проще, — снова крышесносящий жар от подвластного ей сейчас тела проник до самых костей, вынуждая сильнее сжать пальцы там, где они лежали.       Кажется она помяла одежду мэра.       Опустив взгляд, Эмма чуть не застонала, потому как края рубашки между пуговицами разошлись, и позволили видеть круглые манящие полушария груди с затвердевшим тёмно-розовым соском. Густо сглатывая, Эмма отвела глаза, чувствуя томление и жар между ног. — Одной рукой, — заставила она говорить себя дальше, — я могу произвести обыск, — левой рукой она невесомо прошлась по телу Реджину сверху вниз, делая похлопывающие движения. — А с помощью колена и другой руки фиксирую, — она замолчала в ожидании возможных вопросов.       К счастью их не оказалось. Слишком впечатленными были дети, да и учителя тоже. Правда те, вероятнее из-за того, что помощник шерифа посмела вытворять с их мэром.       — Достаточно, мисс Свон, — вдруг со смесью хрипа и стона произнесла Реджина. — Отпустите меня, — что-то в её голосе, что-то отчаянное и тягостное, заставило Эмму мгновенно повиноваться. Она быстро поднялась.       — Позвольте помочь, — протянула она руку, с тоской гадая, когда ей позволят в следующий раз коснуться этой мягкой и тёплой кожи. Хотя с чего она решила, что вообще позволят, после того, что она тут устроила.       — Не смейте ко мне прикасаться, — а вот и ответ, Эмма горько улыбнулась, услышав граничащее с яростью шипение.       — Думаю, на сегодня достаточно. Большое спасибо за внимание, и большая благодарность мадам мэр, — сказала Эмма, поворачиваясь к заполненным рядам.       Краем глаза она наблюдала, как Реджина поспешно надевала туфли, одна из которых выпала у неё из рук два раза. Оказавшись наконец снова в своем привычном состоянии, она, полностью проигнорировав Эмму и под раздавшиеся недолгие аплодисменты, громко стуча каблуками, прошла к скамейке, чтобы надеть свой пиджак и взять сумочку.       — Генри, попрощайся и забери свои вещи. Я буду ждать тебя перед школой в машине, — донеслось до Эммы. Она глянула на пацана и увидела, как он с удручённым видом кивнул в ответ.       После этого, Реджина едва не оставляя каблуками вмятины на покрытии пола, прошагала к выходу и исчезла за дверью. У Эммы поселилось гнусное ощущение, что она пересекла определенную черту, за что ей придётся поплатиться. Или она уже это делает, если предположить, что с этого момента доступ к мадам мэр ей будет заказан. Одна только мысль об этом, заставляла грудную клетку невыносимо сжиматься. Очевидно, она становится зависимой от женщины, которая её ненавидит.       «Отлично, Свон! Ты не ищешь лёгких путей!»