Перерождённые. Прощённые и свободные

* * *

      Конец недели выдался тёплым и безветренным, поэтому окно в кабинете мэра было нараспашку с самого утра. При такой погоде больше не нужно бояться, что это вызовет недоумение у служащих или случайных зевак.       Взгляд Реджины задержался на спиленном под корень обрубке, который ещё две недели назад бросал тень на вход в мэрию. К счастью, её любимая яблоня, росшая на заднем дворе, не пострадала. Но пострадало многое другое. Несколько оборванных электролиний, сорванные крыши, перевёрнутые мусорные контейнеры и, соответственно, разбросанный по всему городу мусор и, конечно, множество поваленных деревьев. Потребовалась неделя, чтобы привести Сторибрук в хоть какой-то порядок.       Первым делом очистили улицы и восстановили подачу электроэнергии. Были задействованы все свободные руки. В добровольцах недостатка не было. Жители действовали сообща. Все хотели поскорее вернуться к нормальным будням и позабыть опасность, которая над ними нависала почти сорок восемь часов. В том числе и мадам мэр. Больше чем кто-либо она хотела стереть из памяти ту ночь в лесу. Или скорее те переживания, которые она испытала. Нелогичный, неправильный, совершенно не вписывающийся в рамки сознания страх потери.       В последующие дни Реджина объяснила себе это чувством дежавю. Она заверяла себя, что её неразумное, несдержанное поведение в критической ситуации, было связано с неспособностью окончательно отделить случай из прошлого с настоящим. Она уже проходила подобное с Эммой.       В очередную их прогулку по лесу они оказались на краю обрыва, когда эта идиотка заприметила пару метров ниже, на скалистом выступе, какой-то цветок. По её словам, редкий, но такой красивый, что она пожелала добыть его для Реджины. Реджина уговаривала ее не делать этого, настаивала, даже угрожала порвать с ней дружбу, только бы Эмма не шла на это безумство. Но в те времена Эмма уже начала меняться. Не только её тело преобразилось, но и в её поведении появились черты характера, которые настораживали.       Она стала нетерпеливой, часто выходила из себя, острее реагировала, если тема затрагивала Леопольда, да и вообще, готова была рычать на всех, кого Реджина в разговорах упоминала в позитивном ключе. Складывалось впечатление, что Эмма находится в постоянной борьбе. С собой, с обществом. Даже с ней, Реджиной. Она будто хотела ей что-то доказать. Вот и тогда Эмма не стала слушать и полезла вниз с обрыва, в то время как Реджина осталась стоять на краю, заламывать руки и умоляла Эмму вернуться. А потом это случилось. Эмма сорвалась. В тот момент сердце, будто вместе с Эммой рухнуло на дно обрыва и разбилось с грохотом, заглушившим отчаянный крик сверху. Прошло несколько секунд, полные беспомощности, боли и нарастающей внутри пустоты, прежде чем Реджина осознала, что слышит голос. Эмма звала её. С неконтролируемым потоком слёз Реджина подобралась к самому краю и заглянула вниз, чтобы увидеть, пусть и поцарапанную, но живую Эмму. Она карабкалась вверх, с легкостью управляя своим крепким телом. Реджина поклялась себе, что больше никогда не будет говорить Эмме, что она перегибает с тренировками в тренажёрном зале. Когда Эмма взобралась наконец на самый верх, она протянула Реджине тот самый злосчастный цветок и улыбалась. Реджина готова была её убить. Расплывающееся на майке, в районе живота пятно крови заставило её позабыть все гневные слова. Оттянув Эмму подальше от обрыва, она задрала майку и увидела, как впечатляющий пресс пересекает неглубокий, но сильно кровоточащий порез. От вида крови на Эмме Реджине стало плохо. В тот миг до неё дошло, как близко она была к тому, чтобы потерять её, тогда же она осознала, что, наверное, не вынесла бы этой потери. Эта бесстрашная, солнечная, несмотря на её нелёгкое прошлое, жизнерадостная девочка ворвалась в её жизнь, осветлила её, наполнила невиданной прежде радостью, и Реджина не могла себе представить своё будущее без неё. Она сделает всё, чтобы их дружба никогда не прекращалась.       Под властью нахлынувших эмоций Реджина мягко опала на землю, утягивая за собой Эмму, обняла и прижимала к себе глупую белокурую голову, не заботясь о скатывающихся по щекам слезах. Эмма не видела их. Она, как котенок, прильнула к груди Реджины и позволяла себя раскачивать. Наверное, со стороны они выглядели довольно странно. Заплаканная молодая девушка, сидя на земле, с несчастным цветком в руке обнимает шестнадцатилетнего подростка, превосходившего её и в росте, и в силе. Они просидели недолго. Реджина беспокоилась о раненом животе Эммы. Та наотрез отказалась ехать в больницу, аргументируя, что не хочет новых проблем с матерью-настоятельницей. К тому же, не в их интересах, чтобы кто-то узнал об их общении. Против воли, но Реджина признала её правоту. Поэтому ей ничего не оставалось, как самой заняться лечением. Пока Эмма ждала в условленном месте, Реджина вернулась в город, взяла из домашней аптечки всё необходимое, к счастью муж был на работе, и после залатала Эмму. Пока порез не покрылся заживляющей коркой, они встречались каждый день, чтобы Реджина могла удостовериться в отсутствии инфекции и поменять пластырь. Эмма с таким рвением срывала с себя очередную майку, оставаясь в спортивном лифчике и подставляя себя под нежные руки, что Реджина несколько раз чувствовала неловкость, в особенности, когда кожа под пальцами покрывалась мурашками. Впрочем для этого было логическое объяснение — Эмма всегда мёрзла. Поэтому, Реджина быстро забывала о своём смущении и вела себя как обычно. Была другом для Эммы, у которой на животе остался шрам. Чем она очень гордилась, как ни странно. Говорила, что это их общие воспоминания. Реджина тоже оставила себе воспоминание. Засушила цветок и спрятала его в одной из своих книг. Он по сей день хранится там.       Именно этот эпизод заблокировал трезвый разум Реджины, когда она услышала от Грэма, что Эмма намеревается спуститься в шахту. Её словно снова отбросили в прошлое. Она снова увидела, как Эмма срывается с обрыва, и действовала интуитивно. Она хотела это предотвратить. И снова Эмма не послушала. Сделала по-своему, как она всегда делала. Оставила Реджину одну в машине, проигрывать в голове самые страшные сценарии, пока в нескольких метрах дальше из шахты вытаскивали одного мальчишку за другим. Наблюдая за всем из машины, Реджина постепенно убедила себя, что спасательная процедура проходит успешно. Всё её беспокойство относилось к другой Эмме, в другое время. Сейчас это больше не та, нуждающаяся в защите девочка, а взрослая женщина, о которой Реджине стоило переживать в последнюю очередь. Её спокойствие длилось ровно до того момента, как все дети были вызволены и осталось только вытащить Свон. Она заметила оживление у люка. Пожарные и Грэм почему-то вдруг начали тянуть рывками верёвку, а не воспользовались тросом, как делали до этого.       «Что-то не так!» — молнией пронеслось в голове. Следующие свои действия Реджина не могла себе объяснить, даже спустя две недели.       Она выскочила из машины и, проваливаясь в землю каблуками, побежала к люку. Она видела, как Грэм и Андерсон кинулись помогать, когда на поверхности показалась белая макушка. Вдвоем они буквально выдернули Эмму наружу.       — Я нормально. Нормально, — услышала Реджина, подбежав к ним.       Но Эмма не выглядела нормально. Её трясло. Она отмахивалась от рук мужчин и рваным голосом повторяла одно и тоже на сыплющиеся на неё со всех сторон вопросы.       — Я же сказала, что всё окей! — выкрикнула она, но в противовес своим заверениям, продолжала держаться за горло и хватать ртом воздух. Широко расширенные глаза и какой-то обезумевший взгляд свидетельствовали о чём угодно, но не о том, что она в порядке.       «У неё паника», — безошибочно определила Реджина и, растолкав мужчин, пробралась к Эмме и обхватила её лицо ладонями, почувствовав при этом лед кожи, заставила на себя посмотреть.       — Эмма, — настойчиво, но спокойно заговорила Реджина, — посмотри на меня. Слышишь? — сказала она чуть громче, поймав расфокусированный взгляд, — посмотри на меня! У тебя паническая атака. Ты должна сконцентрироваться и дышать через раз. Эмма! — не осознавая, что делает, тихо приговаривая, что всё в порядке, Реджина большими пальцами начала гладить по холодным щекам, и на удивление они согрелись. Эмма вроде начала приходить в себя. Зрачки больше не бегали. Взгляд с каждой секундой становился осмысленней. Дыхание оставалось тяжёлым, но всё более равномерным.       — Ты почему не в машине? — просипела Эмма, окончательно восстановившись.       Реджина отняла от её лица руки и закатила глаза.       — Очевидно, вам уже лучше, мисс Свон, — Реджина запахнула пальто, больше для того, чтобы никто не увидел её подрагивающих рук, выдающих, как сильно она испугалась, и отошла на два шага. — Потрудитесь объяснить, что вызвало ваше состояние? — пренебрежительный тон тоже должен был скрыть её внутреннюю дрожь.       — Да, Эмма, что там у тебя произошло? — поддержал Грэм. — Чёрт, ты напугала нас, когда начала кричать.       «Значит она ещё и кричала.» — Реджина внимательней пригляделась к Эмме, которая бросила в сторону люка, неуверенный, даже опасливый взгляд.       — Я просто не очень люблю замкнутые, тёмные пространства, — с заминкой произнесла Эмма и отвела глаза.       — Вы полезли в шахту при наличии у вас клаустрофобии?! — вырвалось у Реджины эмоциональнее, чем хотелось бы. — Вы бОльшая идиотка, чем я думала!       — Со мной всё отлично, мадам мэр, — Эмма закатила глаза. — У нас не было другого выхода. Самое главное, мальчишки в норме.       Реджина намеревалась и дальше отчитывать Эмму за её безрассудство, но ей помешали.       — Это всё, мисс Свон? — Голд вышел вперёд. Реджина оглянулась на него и только тогда заметила, что их окружает куча народа. — Вы выглядите так, будто за вами гнались.       Улыбка на губах Голда, могла обмануть других, которые могли бы принять её за добродушную, но Реджина знала старого прохвоста много лет и была в курсе тёмной стороны его сущности. Поэтому его участливый вид, не обманул её. Сузив глаза, она уставилась на него, чтобы распознать истинную причину его вопросов.       — Ну, — протянула Эмма. Реджина резко к ней повернулась, услышав нотки скованности и замешательства. Эмма вдруг вспомнила о своих вещах, которые в спешке были брошены Грэмом прямо на землю, рядом с люком. Она подняла сначала толстовку, прежде чем продолжить. — Я, вроде, там видела что-то, — протараторила она, скидывая капюшон с головы и хватаясь за куртку. Её нервные движения выдавали неуверенность. — А ещё там был звук, — сказала она, ни на кого не глядя, и дёрнула молнию куртки по самое горло. — Шорох какой-то. Или скрежет, я не знаю. Но там определённо кто-то был! — она с вызовом посмотрела на Голда, становясь снова прежней — смелой, самонадеянной Эммой Свон. — И я считаю, мы должны собрать команду и спуститься туда и всё проверить, — с каждым словом, голос её становился твёрже. — Вообще, нужно проверить и обезопасить всю местность, если не хотим снова вытаскивать из шахт любопытных юнцов! Людей у нас достаточно. Мы найдём другой вход и…       — В этом нет необходимости, мисс Свон, — прервал её Голд с усмешкой, но Реджина заметила, как он напрягся. Озвученные планы пришлись ему не по душе сильнее, чем он хотел показать, и Реджина догадывалась, почему — Голд не любил, когда вмешивались в его дела. Его дальнейшие слова, подтвердили её подозрения. — Я уже связался с нужными людьми. Как только погодные условия позволят действовать, они приедут и предпримут все меры предосторожности. Все лазейки в шахту будут ликвидированы. Они даже почву проверят на стабильность. Жителям нашего города больше ничто не будет угрожать.       — Не думаете, что это не вам решать, а тем, кто более профессионален в этом плане? — очевидно, Эмма не собиралась так быстро сдавать позиции.       — Вы ошибаетесь, мисс Свон, — вот теперь снисходительная ухмылка Голда была настоящей. — Мне и никому другому решать, что делать с этой территорией.       Эмма иронично изогнула бровь и сложила руки на груди. Реджина уже знала, что за этим последует, но решила не вмешиваться. В конце концов Голд прав. А поддерживать Свон, пусть и против Голда, не входило в её планы. На сегодня она достаточно выставила себя на посмешище.       — Дело в том, что вы находитесь в частных владениях, мисс Свон. В моих владениях, — с ударением сказал Голд, полный превосходства. — Все земли в радиусе пяти миль принадлежат мне. В том числе и шахты. Моя семья со времён основания Сторибрука неизменно была частью этого города.       — Не прибедняйся, Голд, — не смогла сдержаться Реджина. — Говори прямо, что большая часть города принадлежит тебе, — она закатила глаза и махнула рукой.       Реджина слишком устала, чтобы слушать хвастовство Голда. Слишком много эмоций за один день. Чувствуя себя всё ещё как на иголках, она хотела быстрее оказаться дома. Впрочем, сперва ей понадобится кое-что, что поможет расслабиться перед сном.       — Если тебе так удобно, дорогуша, — отозвался Голд с наигранным великодушием. — Как видите, мисс Свон, мадам мэр в курсе и не имеет ничего против. Можете считать все действия санкционированными руководством.       Реджина видела, как Эмма борется с собой, или со своим чувством правильности, перемещая взгляд между Грэмом, Андерсоном и ней. Между теми, кто по её мнению мог бы наложить вето на решение Голда, но все отмалчивались. Грэм и Андерсон не посмели бы пойти против самого влиятельного человека в городе, а Реджина, могла бы, но не видела смысла. Земля принадлежит Голду, пусть он с ней и разбирается. Она не собиралась тратить городской бюджет на частные владения. Её делом было назначить проверку предпринятых мер безопасности, после того, как люди Голда закончат с работой.       — Но вдруг там правда кто-то есть, и он нуждается в нашей помощи, — задала Эмма оправданный вопрос, взглядом ища поддержки у Грэма с Андерсоном.       — Скорее всего это была крыса, мисс Свон, — нашёлся у Голда незамедлительный ответ. — Там тепло и темно. Благоприятная для них среда. Может быть, какое-то другое любопытное животное. Был бы это человек, не думаете ли вы, что он показался бы вам. Или по вашему мнению, кто-то добровольно будет там ночевать? — Голд хмыкнул, умышленно или нет, выставляя Эмму глупо.       На долю секунды у Реджины возникла потребность вступиться за Эмму. С раздражением, она поборола её в себе так же быстро. Пора домой. Получить порцию удовлетворения, выпить бокал вина, принять душ и забыть сегодняшний день.       — Эмма, мистер Голд прав, — высказался наконец Андерсон. — Зверьё какое-нибудь спряталось от непогоды, и нам пора бы. Сейчас ветер утих, но это ненадолго. Нужно убираться отсюда.       — Как знаете, — заметно раздражённо выдала Эмма и поправила шапку, а затем прямо посмотрела на Голда. — Быть может это и частная собственность, но когда ваши люди закончат с работой, я вернусь и удостоверюсь, что она выполнена должным образом.       — Нисколько не сомневаюсь, — хмыкнул Голд. — А теперь позвольте пожелать вам доброй ночи, — он обвёл взглядом собравшихся. — Всем вам, — добавил он и обратился только к Реджине. — Мадам мэр, желаете со мной вернуться к вашей машине или найдёте другого попутчика?       Реджина мысленно скрипнула зубами, распознав в последних двух словах Голда некий подтекст. Конечно же, от него не утаилось несвойственное ей поведение, в особенности по отношению к Свон. Она должна исправить свою ошибку.       — Вы и ваша команда проделали отличную работу, мистер Андерсон, — приняв облик мэра, сказала Реджина, намеренно не отметив роль Свон. — От лица жителей города, я благодарю вас за смелость и находчивость. На следующем городском совете мы обсудим вашу награду, — Андерсону определённо стало не по себе, так как он неуверенно кивнул и неловко покосился на Эмму, которая буравила Реджину хмурым взглядом. — Всем доброй ночи, — Реджина скупо улыбнулась и прежде чем последовать за Голдом, уже двинувшим в сторону автомобиля, посмотрела на Эмму. — Мисс Свон, если вас не затруднит, можете сопроводить меня на вашей машине до дома? — брови Эммы поползли вверх. Реджина про себя усмехнулась. — По пути сюда, я слышала непонятный стук, как мне показалось, из-под капота. На всякий случай. Не хотелось бы застрять на дороге, — не моргнув и глазом, соврала Реджина.       Не могла же она сказать при всех, что Эмма требуется ей для дел личного характера. Пришедшая на ум отговорка не должна вызвать подозрений.       Губы Эммы дрогнули в улыбке. Хотелось бы прочитать её мысли. Без сомнений, она возомнила себе бог весть что. Плевать, её чувства даже не числились в приоритетах Реджины. Пусть только оправдывает возложенные на неё ожидания в плане интимных услуг, а Реджина позаботится, чтобы её самооценка упала ниже нуля. Эмоциональное состояние мисс Свон играло второстепенную роль.       — Кончено, мадам мэр, — Эмма снова сделалась серьёзной, но глаза сверкнули знающим блеском.       — Буду ждать вас у моста, — добившись желаемого, Реджина пошла за Голдом.       — Сворачиваемся, ребята! — крикнул Андерсон.       Поездка от места происшествия была недолгой, тем не менее напряжённой. Реджина уставилась в боковое окно, но затылком чувствовала бросаемые ей взгляды Голда, и могла поклясться, что он улыбается этой своей особенно мерзкой улыбочкой.       — Что? — не выдержала она, резко повернув голову, и, как она и полагала, застала его ухмылку.       — Ты всё ещё хочешь, чтобы мисс Свон исчезла? — глядя на дорогу, спросил Голд.       — Что за глупые вопросы? Разумеется, хочу, — ответила Реджина с невозмутимым видом, что ей далось нелегко. В груди засвербило, и сердце забилось чаще. Неприятное чувство, которым она упрямо пренебрегла. — Я думала, мы обсудили это, и ты согласился помочь.       — Я просто уточнил, дорогуша. Не хочу недопониманий, — изрёк Голд многозначительным тоном.       Реджина не доставила ему удовольствия втянуть себя в диалог об Эмме, на подсознательном уровне опасаясь выдать что-то, что Голду знать не следовало. Она даже для себя не уверена, в чём именно могла признаться.       — Просто делай, как договорились, — Реджина вернула взгляд на дорогу. Больше они не говорили. Если не считать, что при расставании, Реджина упомянула, что отправит Белль домой, как только окажется дома.       Сидя в мерседесе, Реджина прождала не больше пяти минут, когда в зеркале заднего вида увидела крузер шерифа, из которого выбралась Эмма и пересела в свой автомобиль. Она моргнула фарами, подсказывая Реджине, что они могут выдвигаться.       Реджина припарковала машину перед гаражом. Когда она подошла к крыльцу, Эмма уже ждала её там. Засунув руки глубоко в карманы куртки, она смотрела исподлобья и едва сдерживала идиотскую улыбку, чем весьма разозлила Реджину. На удивление, злость быстро превратилась в желание, стоило Эмме нервно облизнуть губы и, высунув руки, хрустнуть пальцами. В другое время, она получила бы замечание на этот жест, но не в этот раз. Бледные пальцы напомнили, на что способны, и где они будут находиться через пару минут.       Они зашли молча в дом, где их встретила взволнованная Белль, которая на секунду затормозила, заметив Эмму. Только тогда Реджина осознала свою ошибку. Белль несомненно скажет Голду о том, что Эмма не просто сопроводила ее домой, но и зашла внутрь.       — Всё прошло удачно, — опередила её Реджина, предвидя вопросы. — Мальчики в порядке и направляются домой. Как Генри? Он не просыпался?       — Нет, — сказала Белль, продолжая смотреть на Эмму, топчущуюся у двери, в то время как Реджина уже преодолела ступени и сняла пальто.       — Мадам мэр, — Реджина повернулась к ней, — разрешите воспользоваться ванной комнатой? — вытянув руки, Эмма продемонстрировала грязь на ладонях. На лице у неё тоже виднелись пара тёмных полос. Одна как раз над бровями, которыми она игриво подвигала.       Реджине пришлось не по душе подобная фривольность. Не при посторонних. Она наградила её надменным взглядом. Хотя на самом деле должна была сказать «спасибо», что своей просьбой Эмма предоставила правдивую причину для своего присутствия.       — Мисс Свон, вы как ребёнок, в самом деле, — она наигранно закатила глаза. — Я уже ответила вам снаружи, что вы можете воспользоваться ванной комнатой, если не в состоянии дотерпеть до гостиницы.       Естественно, Эмму озадачил такой ответ, но к счастью, она не стала уточнять. Пожав плечами, она кивнула Белль и исчезла дальше по коридору.       Реджина едва закрыла дверь за Белль, как появилась Эмма. Кажется, она немного запыхалась, будто торопилась. Нервничает, злорадно догадалась Реджина, окидывая её надменным взглядом. В то время, как низ живота томно потянуло, а между ног чувствовалось влажное тепло. Чем дольше Эмма смотрела на неё, нервно облизывая губы, тем сильнее разгорался жар внутри Реджины.       — Так и будете там стоять, мисс Свон? — насмешливо сказала Реджина, изогнув бровь. — Или вам снова показать, что делать?       — Что, прямо тут? — стоя на пару ступенек выше, Эмма смущённо огляделась в просторном холле. — Может поднимемся? — она засунула шапку, стянутую видимо ещё в ванной комнате, в широкий карман штанов и почесала у виска. — Я имею ввиду, есть более подходящие места. Ну, чтобы удобнее…       — Тут меня совершенно устраивает. С вами, во всяком случае, — бросила Реджина едко и осталась довольна, как Эмма сжала кулаки и ступила на ступеньку ниже. — Как я уже однажды говорила, в мою спальню попадает не каждый. Вы, определенно, этого ещё не заслужили, — Реджина ликовала, как Эмма реагировала на её провокации. Она сжала челюсть и преодолела две последние ступени, оставаясь стоять в паре метров. — Даже сейчас, вы всё ещё медлите и чего-то ждёте. Вы сплошное огорчение, мисс Свон.       В следующую секунду она была прижата к двери. Эмма впечатала себя в Реджину, мгновенно овладевая ртом, поэтому навряд ли услышала успевший сорваться вздох. Языки встретились и завязалась борьба. Жёсткое, нетерпеливое, жадное сражение за первенство, которое Эмма будто передумала вести. Её напористость вдруг исчезла. Она оторвалась от губ Реджины и начала покрывать лёгкими поцелуями её шею. Касания рук стали нежнее, медленнее.       — Мне не нужны ваши телячьи нежности, мисс Свон, — глухо прорычала Реджина, хватая Эмму за собранные в хвост волосы и заставив на себя посмотреть. — Если я захочу ласки, я найду более подходящую кандидатуру. Ваша функция более примитивная, так сделайте уже это.       Если бы Реджина не смотрела Эмме в глаза и не увидела бы, как взгляд, охваченный желанием, сменился гневом, она почувствовала бы изменения по напрягшимся плечам, за которые она держалась. Прижатое к ней тело Эммы отвердело. Затем всё происходило быстро и грубо. Задранная юбка и закинутая на бедро нога в высоком сапоге. Никаких больше поцелуев, только шумное и учащенное дыхание. Никаких мягких изучающих касаний, только резкое движение пальцев под промокшим насквозь бельём. Никаких томных стонов, кроме глухих ритмичных ударов об дверь. Только под конец, судорожно прижимая белокурую голову к изгибу своей шеи у Реджины вырвался гортанный звук. Сразу после этого она обмякла, и если бы тело Эммы не придавливало её к твёрдой поверхности, она скатилась бы на пол.       Потом произошло то, что Реджина могла объяснить, только как момент слабости. Помутнением рассудка после ослепляющего выплеска ощущений. Её запутавшиеся в светлых волосах пальцы больше не стягивали их, а начали бережно поглаживать, в то время как она потянулась к слегка влажному виску, прямо у её губ. За миг до того, как они достигли цели, Реджина с паникой осознала, что собиралась сделать. Это заставило её прийти в себя и твёрдо встать на ноги.       — Не без подсказок, но вы справились, мисс Свон, — усмехнулась она. — Можете быть свободной, — оттолкнув Эмму, она поправила юбку и, избегая направленного на себя взгляда, открыла широко дверь и замерла в ожидании. — Доброй ночи, — добавила она, чтобы безошибочно дать понять, что встреча окончена.       Реджина приготовилась к протестам, по меньшей мере к какому-нибудь насмешливому замечанию, но Эмма ничего из этого не сделала. Она молча двинулась к выходу. Только когда она поравнялась с Реджиной, замерла на момент и не удостоенная взглядом покинула дом.       — При надобности, я снова с вами свяжусь, — сказала Реджина ей в спину и закрыла дверь.       Две недели прошли с тех пор. Две недели она так и не связалась со Свон. Две недели Реджина внушала себе, что ничего не изменилось, и она может прекрасно обходиться без сомнительных услуг Эммы. К счастью, эти две недели были настолько насыщенными, что времени практически не оставалось, чтобы в мысли могло прокрасться что-то, чему сознание яро сопротивлялось, не позволяя пагубно осесть в голове. Кроме того короткого промежутка, между нескончаемой работой в мэрии, домашними делами, полной концентрации на Генри, после приготовления ко сну и перед самим сном, тогда, лёжа под одеялом, Реджина закрывала глаза, и всякий раз подсознание посылало сигналы, пробуждая тело. Всякий раз, Реджина твердила себе, что это всего лишь физическая потребность, которую она может перебороть, что тяга её организма к одной блондинке никак не связана с самой блондинкой, а только с её, тут Реджина не могла больше себя обманывать, завидным умением за считанные минуты доводить её до оргазма. Ни с кем до этого Реджина не кончала так быстро и бурно как со Свон. Но даже под пытками она не признается в этом ни одной живой душе. Отвращение по этому поводу достаточно разъедало её изнутри. Две недели Реджина держалась и, наконец, решила, что прошло достаточно времени, чтобы напомнить Свон о её второй функции.       Реджина со своего этажа наблюдала, как работники покидали здание мэрии. Полчаса назад она отпустила Тамару, сказав, что мисс Свон с недельным отчётом она может дождаться одна. Дверь в кабинет осталась открытой по двум причинам: чтобы быть уверенной, что секретарша ушла, и для того, чтобы Свон зашла сразу, как появится. Рабочий день близился к концу, во всяком случае для большинства граждан Сторибрука. Для кого-то он только начнётся, как например для помощницы шерифа, которая должна вступить в свою смену через — стоя перед окном, Реджина глянула на наручные часы — полтора часа, а перед этим она выполнит другое своё назначение.       От одной мысли о предстоящем низ живота сводило, а по позвоночнику пробегала приятная дрожь, и она ничего не могла с этим поделать. Её тело оживало, стоило только подумать о Свон и о том, чем они будут заниматься в ближайший час. В этот раз Реджина решила продлить их совместно проведённое время. Это даст ей возможность основательно удовлетворить потребности своего организма, который за последние две недели совсем вышел из-под контроля. Создавалось ощущение, что её гормональный фон слетел с катушек. Ещё немного и она начнёт себя вести, как сучка во время течки, потому что всё её существо жаждало снова познать на себе требовательные ласки Свон. Осознание этой истины приводило в бешенство, усугубляемое тем, что её тело желало быть не просто удовлетворённым, а удовлетворённым Эммой Свон!       Это выяснилось во время четырёхдневной поездки в Бостон, куда Реджина поехала, чтобы сделать запрос на повышение бюджета для восстановления города. Настигнувший их ураган нанёс в отдельных частях города больше повреждений, чем ожидалось. Целая неделя ушла на то, чтобы подсчитать нанесённый ущерб. Реджина только и успевала читать отчёты, принимать заявки и составлять сметы. Цифры росли, и к концу недели ей пришлось смириться с тем, что своим бюджетом им не обойтись, и придётся выбивать дополнительные деньги. Так она оказалась в Бостоне. Уже первый вечер, проведённый в гостиничном номере в гордом одиночестве, оказался настоящей пыткой. Реджину с небывалой силой тянуло назад в Сторибрук, но тогда она списала зудящий дискомфорт на то, что находилась так далеко от дома и оставила Генри одного. Не совсем одного, конечно. Во время её отсутствия, он должен был пожить у Голда с Белль. Только им Реджина могла доверить сына, но всё же сердце было не на месте. Она плохо переносила разлуку с ним. О том, что причина её переживаний заключалась в чём-то другом, она даже помышлять не хотела.       В тот вечер она превозмогла свою тоску с помощью пары бокалов вина и уснула. На следующий вечер, после длинного дня, заполненного нудными бюрократическими формальностями, нахождение в номере стало невыносимым. Ей нужна была разрядка, просто необходимо было выплеснуть на кого-нибудь накопившиеся эмоции. Как много лет назад, Реджина пошла в один из знакомых баров. Она не желала задумываться, почему выбрала заведение, вход в который был доступен только женщинам. Также она не хотела осмысливать, почему спустя буквально полчаса из всех тянувшихся к ней дам, она выбрала молодую блондинку в обтягивающей одежде. Когда спустя ещё полчаса они оказались в её номере и в одежде упали на кровать, тело Реджины категорически отказалось реагировать на страстные ласки девушки. Как бы она не пыталась сконцентрироваться на «здесь и сейчас», она перестала испытывать даже подобие возбуждения. А ведь в баре, когда ей приглянулась эта девушка, имя которой она даже не запомнила, Реджина живо представила себе, что эти подтянутые руки и пухлые, даже, можно сказать, кукольные губы, вполне способны доставить удовольствие. Так нет, её тело наотрез отказалось откликаться. Реджина честно старалась. Она запретила девушке говорить, решив, что немного писклявый голос отвлекал. Когда это не помогло, она закрыла глаза, чтобы больше не видеть, что над ней кто-то другой. Но организм не обманешь. Это были не те касания прохладных рук, это была не та смесь запаха из кофе, цитруса и морской свежести, это были не те уверенные дерзкие движения. Это была не Эмма Свон, дьявол её забери!       Отчаявшись почувствовать хоть что-то, Реджина оттолкнула от себя девушку и велела уходить. Та, сбитая с толку резкой переменой настроения, безропотно собрала свои вещи и выскочила за дверь. Только после долгого ледяного душа, хорошей порции вина и не без труда доставленной самой себе разрядке, Реджина смогла уснуть. Проснулась она не в духе и в течение всего дня срывалась на всех и вся. Одно было хорошо — даже самые напыщенные чиновники, предпочли одобрить запросы мисс Миллс, только бы она убралась из их кабинета. Таким образом, Реджина за один день обошла всех кого требовалось, чтобы заполучить дополнительный бюджет для своего города. Следующим утром ей нужно было лишь забрать подписанные бумаги.       В Сторибрук она вернулась в четверг и тем же вечером в кратком и сухом телефонном разговоре оповестила Свон, что желает её видеть в пятницу, в пять вечера в своём кабинете.       Плач младенца с противоположной стороны тротуара выдернул Реджину из задумчивости. Согнувшаяся над коляской женщина пыталась успокоить малыша, в то время как вокруг неё бегал мальчик лет четырёх и пинал перед собой мяч.       «Генри был тоже таким же неугомонным», — Реджина улыбнулась вспомнив первые годы сына.       Следующий взгляд на часы подсказал, что мисс Свон опаздывает на десять минут. Реджина сурово поджала губы. Она не выносила непунктуальность, особенно сегодня. У неё всё рассчитано по минутам, чтобы успеть к возвращению Генри домой. Теперь же придётся решать, сократить время плотских утех или позволить Генри побыть немного одному. Впрочем, выбор был очевиден. Когда вопрос стоял между Эммой и ещё кем-нибудь или чем-нибудь, чаша весов никогда не склонится в её сторону. Реджина заставит её отработать сверхурочные в другой раз. Придумает что-нибудь особенно гадкое.       Будто услышав мысли мадам мэр, обещающие расправу, на дороге появилась Эмма. Реджина издалека узнала шерифский автомобиль. Со своего поста Реджина наблюдала, как Эмма припарковала машину у обочины и вышла. Вместо того, чтобы идти в мэрию она стала пересекать дорогу. Белый футбольный мяч привлёк её внимание. Он выкатился на проезжую часть, а следом за ним побежал ребёнок. Эмма крикнула ему, чтобы он оставался возле матери, которая из-за плачущего младенца ничего не заметила. Мальчик послушно стал ждать, пока Эмма подберёт мяч и кинет ему в руки. Его мама вынула малыша из коляски, отчего истошные вопли разнеслись по всей улице. Она пыталась что-то сказать Эмме, но та жестом показала, что ничего не слышит.       Вдруг дальше по дороге припаркованный у бордюра тёмно-синий седан пришёл в движение. Реджина заметила его раньше, но думала, что в нём никого нет. Он стоял там как минимум последние минут двадцать. Набирая скорость, автомобиль мчался прямо на стоящую к нему спиной Эмму, которая, ничего не ведая, улыбалась и пыталась поговорить с мальчиком и его матерью. На ней была эта отвратительная красная куртка, которая служила маяком для любого в радиусе сотни метров. Водитель должен был её видеть! Она же стояла прямо на проезжей части! Но вместо того, чтобы тормозить, водитель нажал на газ. С ужасом Реджина наблюдала, как вот-вот станет свидетельницей смертельной аварии. Всё её тело покрылось липким потом. Сердце грозило пробить дыру в грудной клетке.       «Он не остановится!» — пронеслась страшная мысль, и внутри будто всё оборвалось.       — Эмма! — во всё горло заорала Реджина, едва не вываливаясь из окна. Наполненные ужасом глаза встретились с удивлённым взглядом Эммы.       Перестав дышать, Реджина могла лишь пальцем указать на надвигающуюся угрозу. Лёгкий поворот головы, и Эмма среагировала мгновенно, а главное вовремя. В последнюю секунду она отпрыгнула в сторону, прямо на капот своей машины.       Седан даже не замедлился. Он пронесся мимо и скрылся за первым поворотом. Реджина повисла на подоконнике и до боли прикусила внутреннюю часть щеки, чтобы не дать рвущимся наружу слезам выход. Она успела. Эмма успела.       Какую-то секунду Реджина в оцепенении смотрела, как Эмма поднимается и успокаивает подоспевшую к ней женщину с коляской. Они переводили взгляды с окна кабинета мэра на то место, где скрылся злоумышленник. Эмма что-то крикнула ей, но Реджина не разобрала из-за шума в ушах. На смену облегчения в ней начала подниматься дикая ярость. Безудержный гнев на виновника этого подлого деяния. Дыша через раз, Реджина оторвалась от окна, схватила сумку и выбежала из кабинета. Из здания она выскочила спустя минуту. Эмма двинулась ей навстречу.       — Наша встреча отменяется, мисс Свон, — не замедляя шага, крикнула Реджина, спеша к мерседесу. — Пока займитесь этим происшествием, у меня возникли срочные дела, — краем глаза, она заметила растерянный взгляд, провожавший её до машины. Позже несомненно будут вопросы.       До своей цели Реджина добралась менее чем за пять минут. Достаточно, чтобы представить, что случилось бы, не наблюдай она из окна и не предупреди об опасности. Если бы Эмма не была столь проворной. Любой, пришедший на ум, возможный расклад обернулся бы трагедией. От этой мысли сердце сбивалось с ритма, а в груди поднималась паника.       Ворвавшись в лавку, Реджина почти снесла дверь с петель. В полумраке она узнала хозяина. Голд, видимо, собирался закрываться. Он стоял перед прилавком и резко развернулся на грохот.       — Ты! — зашипела Реджина, подбегая к нему и хватая за лацканы пиджака. — Я просила тебя позаботиться, чтобы Эмма уехала из города, а не убивать её! — заорала она ему в лицо, теряя над собой контроль и позабыв, что может быть услышана Белль. — Ты чёртов ублюдок! Там были дети! Могли пострадать невинные люди! — кровь в жилах бурлила и грозила вспыхнуть в любой момент. Реджина едва сдерживала себя, чтобы не опалить Голда пламенем. — Как ты посмел пойти на подобное?!       Застигнутый врасплох Голд быстро пришёл в себя. Он резко схватил удерживающие его руки и дёрнул, с лёгкостью освобождаясь.       — Хватит орать, дорогуша, — скорее раздражённо, чем зло бросил он, поправляя одежду. — Сперва скажи, что на тебя нашло, и в чём я обвиняюсь? — с невозмутимым видом, он обошёл прилавок и сложил руки на стеклянной поверхности.       — Ты прекрасно знаешь! — рявкнула Реджина. Притворное спокойствие Голда распаляло лишь сильнее. — Только что на моих глазах Эмму едва не сбила машина. И это был бы не несчастный случай, а преднамеренное убийство!       — Угомонись, — сурово ответил Голд. — Никто не собирался причинять серьезный вред твоей Свон. Она должна была всего лишь напугаться и умчаться из города.       — Напугаться? Это было покушение на жизнь, и ты знаешь это! — Реджина снова перешла на крик.       — Единственное, что я знаю, это то, что смертельный исход не предполагался. Поэтому успокойся уже.       Реджина подошла вплотную к прилавку и подалась вперёд.       — Я требую, чтобы ты отменил всё, что задумал. Не смей даже приближаться к Эмме. Ни ты, ни твои люди. Никто не посмеет причинить ей вред. Если хоть один волосок упадет с её головы при каких-нибудь непонятных обстоятельствах, клянусь, я испепелю тебя и твою лавку. И поверь, это сойдёт мне с рук. Ты знаешь, на что я способна, поэтому не искушай меня, — приглушённым, но не менее угрожающим голосом произнесла Реджина, пристально изучая затвердевшие черты лица Голда. Под конец она увидела, что хотела. Голд сглотнул. — Я сама справлюсь с ней, не прибегая к твоих варварским способам, — она выпрямилась и напоследок окинула Голда ледяным взглядом. Затем развернулась и пошла к стоявшей нараспашку двери.       — Признайся, что в душе ты не хочешь, чтобы она пропадала снова? — донеслось ей в спину.       Сжав челюсть, Реджина застыла на пороге. Мгновение спустя она справилась с возникшим во всём теле напряжением и передёрнула плечами, будто сбрасывая его с себя.       — Я не хочу ещё одной смерти по моей вине, — ровно произнесла она и покинула лавку.       Дорога домой показалась необычно долгой. Последние слова Голда всё время крутились в голове. Был ли он прав? И если да, то что это говорило о ней? О её самоуважении? Одно дело, ради воплощения планов, ложиться в постель с предателем, образно говоря. Другое дело, проявлять заботу об этом самом предателе. Была ли это действительно забота или то, что она сказала Голду. Она не желала брать ещё один грех на душу?       Как бы там ни было, но её отношение к Эмме начинало крениться в самом недопустимом направлении. С её чувствами происходила какая-то мерзкая деформация, заставляя ощущать себя унизительно. Она обязана прекратить это. Необходимо поторопить события, чтобы Свон, как можно скорее, добровольно покинула город.