Перерождённые. Прощённые и свободные

* * *

      — Нам обязательно здесь встречаться? — Голд огляделся и поморщился. Застоявшийся воздух отдавал сыростью. Потолочные углы в подтёках. Голые бетонные стены без окон напоминали бункер, чем в принципе это помещение и являлось. — У тебя есть более цивилизованные апартаменты, — он вернул взгляд к старому столу из массивного дерева. Голд всегда спрашивал себя, как его сюда притащили? Скорее всего по частям и собирали на месте.       — Здесь безопасней, — получил он сухой ответ. — Ты хотел поговорить. Начинай.       Голд глянул на единственный ветхий стул перед столом и передумал присаживаться. Он не задержится надолго.       — Похоже, у нас могут возникнуть проблемы, — издалека начал он. — Реджина может стать проблемой, если с нашей Эммой что-то случится, — фыркнул Голд, наконец давая выход своим домыслам. — Я подозревал, что она не допустит, чтобы с ней случилось что-то серьёзное, сегодня я в этом убедился. Отзови от неё своих людей, найдём другой способ.       — Ты напуган? — насмешливо донеслось до Голда, но он привык и не ожидал другого.       — Я не готов идти на плаху, а Реджина несомненно способна на казнь, если с её подружкой случится несчастье. У меня скоро свадьба, и я не хочу её пропустить, — многозначительно сказал Голд.       — Она всё ещё дорожит ею, я прав? У них тогда ещё была связь… — в голосе слышалась задумчивость. — Эх, жаль, что пришлось от неё тогда избавиться. Она была лучшим объектом.       — Это было необходимо, ты знаешь это. Транквилизаторы остановили трансформацию…       — Знаю, знаю, — не дал договорить Голду раздражённый тон. — Всё ещё не могу понять, как ты только допустил, чтобы её накачали этой гадостью в самый ответственный момент. Мы почти имели её там, где нам было нужно. Четыре года коту под хвост! Мы были так близки, — Голд услышал разочарование и поджал губы, отказываясь брать вину на себя. — Но, — ножки стула скрипнули о бетонный пол. Голд невольно сделал шаг назад. — Эмма снова здесь, и, быть может, у нас появится второй шанс. Она ещё может пробудиться.       — Не думаю, что это нам на руку. Она, как и Реджина, может всё вспомнить, и тогда у неё возникнут вопросы, — высказал свои опасения Голд.       — Пусть так. О нас она ничего не знает. А вот о Реджине знает много, и, может, в этот раз их связь снова её спровоцирует, и её сущность наконец пробудится.       — Даже если это случится, она будет для нас бесполезна. Мы не можем её контролировать, — заметил Голд и увидел ровный ряд белых зубов. Злорадная улыбка, не предвещающая ничего хорошего.       — Мне она не будет бесполезна! Мне нужна её кровь. Кровь других, вот что бесполезно. Даже с Корой и её продолжением рода всё оказалось безрезультатно. Я хочу Эмму!       — Не кричи, — Голд скривился, услышав визгливые нотки. — Нас могут услышать.       — Ты о зверёныше?       — Не называй её так, — Голд на всякий случай оглянулся на пустой дверной проём.       — Она сама себе на уме, но пока не причиняет неудобств. Скорее пользу, кто же знал, что зверёныш такой умный, — насмешка прервалась сухим нездоровым кашлем. — О, и я смогу контролировать Эмму. И мадам мэр, если понадобится. У нас есть козырь, ты забыл? — Голда передёрнуло от аномального блеска в направленных на него глазах. Он никогда не мог в них смотреть. — Твой дорогой внук, или не внук вовсе? — ехидное хихиканье превратилось в высокий смех и эхом пронеслось мимо, сквозь открытую дверь, дальше по тёмному коридору. — Кем бы он тебе ни был, они обе сделают всё, ради своего сыночка, — смех исчез, оставив сталь в голосе.       — Мы обсуждали это и сошлись на мнении, что Генри нам не понадобится, — запротестовал Голд, подходя к столу. — Не трогай его. Он не проявляет никаких признаков.       — Знаю, я уже проверял его кровь, — в сторону Голда донеслось фырканье. — Не нервничай. Он лишь запасной вариант. Вернёмся к актуальному. Если Эмма напрямую не доступна, нам нужен кто-нибудь, кто будет за ней присматривать.       — Верно, — скрыв вздох облегчения, согласился Голд. — Джонс делал хорошую работу. Зачем ты его отозвал?       — Этот идиот засветился перед вашим безумным Джефферсоном, который, к слову, оказался самым бесполезным из всех нами добытых. Надо было окончательно от него избавиться, а не отпускать. Ещё девку эту притащил, которую, как я слышал, теперь муж ищет. От него одни проблемы.       — Это отчасти твоя вина. Джонс новенький, и не знал, кого можно брать, а кого нет. Джефферсон не проблема больше. По настоянию мадам мэр он заперт в психиатрическом отделении. Полагаю навсегда.       — Это хорошо.       — Если Джонс ещё доступен, верни его. Пусть постарается устроиться в департамент вторым помощником. За Эммой присмотрит и за расследованиями.       Чтобы нарушить воцарившуюся неуютную тишину, Голд начал постукивать кончиком трости об пол.       — Хорошо, — услышал он спустя какое-то время. — Я проинструктирую его и отправлю к вам. А теперь иди, мне нужно прилечь, — Голд, подавив беспокойство, кивнул, развернулся и, опираясь на трость, пошёл к выходу. — И держи меня в курсе, — сейчас в голосе отчётливо слышались прожитые в тени года. — Мы со зверёнышем пока продолжим работу.       Последнее заставило Голда скривиться. Когда-то он лелеял мечты по поводу их работы, но с каждым годом ощущал всё больше отвращения к тому, что они делают. Несмотря на это, он не видел другого выхода, как достигнуть своей цели. Его душа успокоится только после того, как он исправит ошибку, и быть может, заслужит прощение.