* * *
Вечером они отужинали самой вкусной лазаньей. Эмма расправилась со своей порцией быстрее всех. На то было три причины: во-первых, это была самая вкусная лазанья, которую ей доводилось попробовать, во-вторых, Реджина ела со скоростью улитки, пережёвывая каждый кусочек до состояния жижи, как подозревала Эмма, а в-третьих, Генри не умолкал ни на минуту, и только многозначительный взгляд матери напоминал ему не разговаривать с полным ртом. Быть может, Реджина заметила, как Эмма несколько раз покосилась на стоявшее в центре стеклянное блюдо, в котором остывала ещё приличная часть лазаньи, или, быть может, привитое гостеприимство сыграло свою роль, но она удивила, когда молча положила добавки на пустующую тарелку Эммы. Первичную неловкость та сгладила смущённой улыбкой и тихим спасибо. Вторая порция сделала своё дело, наполнив желудок Эммы до отказа. Оставшуюся часть ужина она откинулась на стуле и с лёгкой улыбкой наблюдала за взаимодействием матери и сына Когда пришло время покидать стол, она убедилась в одном — Реджина сдерживала себя в отношении с Генри. По наблюдениям Эммы, она не один раз вместо того чтобы рассмеяться, на что намекали подрагивающие губы и искорки смеха в глазах, лишь скромно улыбалась. В её обычно уверенных движениях замечалась скованность. Это было неправильно. Эмма не хотела, чтобы Реджина подавляла свои чувства. Ни в собственном доме. Ни с собственным сыном. Поэтому, когда Реджина, скорее из вежливости, спросила, не желает ли их гостья бокал сидра перед сном, Эмма сразу согласилась, в надежде выкроить пару минут наедине. Ей есть что сказать. Ради исключения, Генри был избавлен от своей обязанности, убирать со стола. Этим занялась Эмма, пока Реджина проводила его в комнату, чтобы проверить школьные задания, о которых она предусмотрительно позаботилась, попросив пропущенный материал у учительницы. Визит в школу стал незапланированной причиной длительного отсутствия Реджины и Грэма. Они заехали туда, чтобы обговорить сложившуюся ситуацию с учительницей Генри и директором, и предупредить о присутствии Эммы. Об этом Эмма была оповещена во время обеда. Так же Реджина передала ей расписание уроков, плюс список всех внешкольных мероприятий на текущую неделю. Ещё на одном листе она перечислила имена и фамилии всех друзей Генри, их родителей с адресами и номерами телефонов. На этом перечень не закончился. Были ещё важные медицинские данные, такие как аллергия на клубнику, что Эмму слегка позабавило и что она легко запомнила, так как сама плохо реагировала на клубнику. Лечащий врач, его контактные данные заключали список. Для Реджины всё было очень серьезно, о чём говорил её основательный подход к делу, поэтому Эмма не посмела отпустить шуточку по поводу обилия информации, от которой голова шла кругом. Она взяла бумаги и обещала изучить и запомнить. Эмма загружала посудомоечную машину, когда услышала входящую на кухню Реджину. В обеих руках она держала по бокалу. — Вот ваш напиток, мисс Свон, — она поставила один бокал на кухонный островок. — Дальше я сама, — сухо заявила она, кинув многозначительный взгляд на оставшуюся посуду. Эмма предпочла не нарушать относительно спокойный вечер, поэтому беспрекословно оставила всё как есть. Реджина не упомянула, что хочет остаться одна, что означало, что Эмме было разрешено остаться. Она по-быстрому ополоснула руки, вытерла их, и, обойдя островок с другой стороны, заняла место на высоком стуле, с которого когда-то упала. Прошло минут пять. Молчаливые, тем не менее уютные пять минут. Привычно пробирающий до костей холод, сейчас не беспокоил Эмму, несмотря на то, что она сидела в одной майке. В воздухе ещё витал запах лазаньи. Негромкое позвякивание посуды, которую Реджина складывала в посудомоечную машину. При этом ей приходилось нагибаться, всякий раз привлекая внимания к своему упругому заду. С лёгкой улыбкой на губах Эмма потягивала сидр и ждала, пока Реджина покончит наводить порядок, с чем можно было бы справиться намного быстрее, но она будто намеренно растягивала время, причём полностью игнорируя Эмму. Впрочем не совсем. Несколько раз Эмма замечала на себе косые взгляды и поджатые губы. Её внешний вид выдавал, что она не настолько спокойна, как хотела казаться. Бокал опустел, а Реджина всё ещё возилась у раковины. Атмосфера показалась подходящей, чтобы попробовать снять напряжение. Хоть немного. Эмма встала и тихо подошла к Реджине. Видимо, не настолько тихо. Реджина напряглась и застыла с тарелкой под струящейся водой. Оставив между ними пару сантиметров, когда на деле хотелось прижаться вплотную к исходящему жаром телу, Эмма легко положила ладони на край столешницы, тем самом беря Реджину в кольцо. На пальцах ощущались мелкие брызги прохладной воды. Как всегда близость с Реджиной действовала на неё воспламеняюще, несмотря на воду, но сейчас не время, чтобы поддаваться позывам тела. Реджина, будто окаменев, молчала. Наверное, если бы она бросила какое-нибудь из своих язвительных замечаний, было бы легче начать разговор. Заготовленной речи у Эммы не было, но она обязана была что-то сказать, потому что знала, что натворила дел и ей было за что извиниться, но не могла подобрать подходящих слов. Чувствуя подбирающееся отчаяние и страх, что если она сейчас не начнёт говорить, то Реджина придёт в себя, оттолкнёт и больше не станет слушать. Прикрыв глаза, Эмма прильнула лбом к затылку Реджины и глубоко втянула запах волос. — Прости, — тихо сказала она. Может быть слишком тихо и из-за льющейся из крана воды, Реджина не услышала её, потому как она осталась безучастной. Эмма глубоко выдохнула, отчего тело в кольце её рук едва заметно дрогнуло. — Прости меня, пожалуйста, — чуть громче произнесла Эмма и, не сдержавшись, потерлась носом о шелковистые пряди. — Мне жаль, что всё так получилось. Меньше всего я хотела сделать тебе больно, — Реджина как-то судорожно втянула воздух и задрала голову, вынудив Эмму отпрянуть. Получив хоть какую-то реакцию, Эмма осмелела. — Мой поступок заслуживает порицания, и с этого момента я не сделаю ничего, что может тебе позволить думать, что я принуждаю тебя к чему-либо, — в этот момент Реджина расправила плечи, будто намереваясь что-то сказать, поэтому Эмма быстро продолжила. — Реджина, я не знаю, что между нами происходит, но я точно знаю, что между нами есть что-то особенное, и я знаю, что ты это тоже знаешь. Тебе сложно это принять, поэтому я не буду давить. Я буду просто рядом и стану ждать сколько угодно, когда ты сама меня позовёшь, — прежде чем могли последовать протесты, Эмма легко коснулась губами мягких волос Реджины, убрала руки, едва скользнув пальцами по талии и отошла. — Спасибо за прекрасный ужин и спокойной ночи, Реджина, — тихо сказала она, развернулась и решительно покинула кухню. Тем вечером они больше не виделись. Перед тем, как уединиться в своей комнате, Эмма заглянула к Генри и тоже пожелала спокойной ночи. Оставшуюся часть вечера она распаковывала вещи и с растущим чувством правильности распределяла их по полкам в шкафу. Она слышала, как Реджина заходила к сыну, пока около десяти вечера дверь в её комнату закрылась и больше не открывалась. Со знанием, что за стеной, голова к голове засыпает Реджина, а напротив сопит пацан, Эмма уснула легко и быстро.* * *
— Что там у тебя опять, пацан? — Эмма бросила взгляд на соседнее сидение, где Генри хихикал, уткнувшись в телефон. — Да так, друг картинку прислал, — просиял мальчик и убрал телефон в рюкзак. — Я тебе её тоже переслал. В этот момент Эмма почувствовала вибрацию в кармане куртки. Ей определённо понадобится новая карта памяти, потому что она не успевала очищать свой телефон. Можно подумать, что Генри делился всем, что получал сам. Как-то она предложила ему поделиться одним, на самом деле смешным видео с матерью, но тот посмотрел на нее как на безумную и закатил глаза. Наверное, он прав. Сложно представить Реджину, рассматривающей нелепые видео. Если подумать, Эмма ни разу не видела её залипающей в телефон. — Итак, давно ты занимаешься верховой ездой? — поинтересовалась Эмма. Она спросила не из праздного любопытства. По четвергам у Генри после школы уроки верховой езды. Обычно Реджина отвозила его и спустя час забирала. Поскольку Эмма стала его постоянным попутчиком, эта поездка вошла в её обязанности. И раз уж она сопровождает мальчишку на конюшню, то ей хотелось знать, насколько для него всё серьёзно. — Три года. — Неплохо, — кивнула Эмма. — Значит, тебе нравится? — Нормально. — Боковым зрением она заметила, как Генри неоднозначно пожал плечами. — Мама говорит, что верховая езда укрепляет осанку и полезна для физического и социального развития. Эмма ухмыльнулась. В разговоре Генри часто использовал нетипичные для ребёнка его возраста выражения, и всякий раз Эмма слышала Реджину с присущими ей поучительной интонацией и непреклонным выражением лица. Пусть они и не родные по крови, но Генри истинный сын своей матери. — А мама тоже ездит верхом? — продолжала Эмма расспрашивать, желая, как можно больше узнать и жизни Реджины. — Нет, — Генри помотал головой. — Точнее сейчас нет, — поправил он себя. — Она говорила, что когда была молодая, она много каталась верхом, но бросила потом. Она всегда высаживает меня у дороги и там же забирает. Иногда она остаётся немного, чтобы посмотреть, как у меня получается. Она это делает ради меня, но как-то она сказала, что ей не нравится там. — Она не любит лошадей? — Эмма озадаченно нахмурилась. — Нет, она не любит конюшни. — Почему? — Не знаю, она не рассказывала, — Генри пожал плечами. — А ты любишь лошадей? — Эм, — Эмма на секунду задумалась. — Я даже не знаю, пацан, — она потерла шею и глянула на Генри. — Они конечно красивые и всё такое, но я никогда не имела с ними ничего общего. Даже рядом не стояла. Приедем на место и узнаем. Познакомишь меня там со всеми, — Эмма улыбнулась, и Генри активно закивал. — У меня пони. Её зовут Скайла, и она очень послушная. Мама купила мне её на день рождения, — восторг в голосе выдавал, что его «нормально» по отношению к верховой езде, было явно приуменьшением. — Ей столько же лет, как и мне. Она обожает яблоки и вареную морковку. Окей, теперь понятно, зачем Реджина сегодня утром молча сунула ей в руки пластиковый контейнер с нарезанными яблоками. Эмма то подумала, что мадам мэр таким образом проявила заботу о ней. Своего рода знак перемирия, после короткой, но искренней речи Эммы вчерашним вечером. Как оказалось, в этом состязании выиграла Скайла. По крайней мере Реджина больше не смотрела на неё, как на врага рода человеческого. По сути, она вообще не смотрела на Эмму и обращалась к ней коротко и по делу. Впрочем, Эмма не брала это на свой счёт, так как Генри упоминал, что его мама по утрам не особо разговорчивая. Поэтому их первое совместное утро можно было назвать вполне мирным. Реджина даже сделала для Эммы яичницу с беконом и свежим зеленым луком. Почему Эмма была уверенна, что именно для неё? Потому что сама Реджина довольствовалась тостом с джемом и фруктами, а Генри умял тарелку хлопьев, тоже с фруктами. Как Реджина угадала с предпочтениями Эммы, осталось загадкой, но и не так это было важно. Сам факт особого внимания, поднял Эмме настроение на весь день. Под болтовню Генри они наконец добрались до конюшен. Эмма припарковала машину и вылезла из «жука», не забыв яблоки. Генри выскочил из машины и ждал Эмму, которая не смогла сдержать улыбку — на ногах синие бриджи, чёрные краги и ботинки им под цвет, а поверх синей водолазки чёрный жилет с вышитой лошадью на груди и со шлемом подмышкой. Он выглядел как настоящий маленький наездник, очень стильный к тому же. — Классно выглядишь, — озвучила Эмма свои мысли. — Спасибо, — Генри смущённо улыбнулся, чем заработал ещё одну улыбку и взлохмаченные волосы. — Нам туда, — он махнул на внушительную постройку из дерева и бетона. — Тогда вперёд. Им навстречу вышел молодой парень, лет двадцати трёх. Его экипировка не оставляла сомнений — он тоже ездит верхом. — Генри, привет, — подходя ближе, сказал парень. — Привет, Стив, — Генри повернулся к Эмме. — Эмма, это Стив, он со мной занимается. Стив, это Эмма, — познакомил он их. — Привет, — парень протянул руку, которую Эмма пожала. — Приятно познакомиться, Стив, — улыбнулась она. — Мадам мэр звонила и предупредила, что вы будете сопровождать Генри. Вы помощник шерифа, верно? — Ага, — просто подтвердила она. Ни к чему вдаваться в тонкости её обязанностей. — Ну что, Генри, готов к уроку? — с улыбкой во весь рот, Генри встал по стойке смирно. — Тогда иди за Скайлой. Я уже надел на неё узду. Выводи её на плац. Используем хорошую погоду и позанимаемся на свежем воздухе. Я буду ждать тебя там. — Окей, — Генри взял Эмму за руку и потянул за собой. — Идём. Они зашли внутрь, и типичный запах ударил по ноздрям Эммы. Свернув направо, они оказались в небольшой комнате, служившей для хранения экипировки для лошадей. Генри уверенно прошёл к дальней стене, на которой были прикреплены пластмассовые бочки, на которых держались сёдла. По их размеру Эмма быстро определила, что все они детские. Со среднего ряда он стянул одно из них и вернувшись к Эмме, сунул её в руки. — Подержи, пока я выведу Скайлу. Эмма хмыкнула и с довольно увесистой ношей последовала за мальчишкой. Они шли по широкому проходу вдоль многочисленных стойл. Большинство из них были пустыми. — Уверен, тебе понравится Скайла, — не умолкал Генри. — Мне будет жаль, когда придётся пересаживаться на большую лошадь. Но мама сказала, мы всё равно оставим её и не продадим. Может другой ребёнок захочет на ней ездить. — По пути их приветствовали работники и несколько других детей разных возрастов. — Мама обещала, что мы вместе поедем на лошадиную ферму, чтобы мне выбрать большую лошадь, — шагая вприпрыжку, он махал всем подряд. — Я хочу гнедую кобылу со звёздочкой на лбу и белыми носочками. Мама, сказала, что ей нравится мой выбор. — Я вспомнила, — вдруг сказала Эмма, останавливаясь на секунду. — Как-то мне довелось побывать на лошадиной ферме, — Генри посмотрел на неё через плечо, показывая, что он желает продолжения. Эмма снова пришла в движение. — Я выслеживала одного подельника чеков в Техасе. У меня была зацепка, что он прячется на ферме своего кузена. — Расскажешь, как там было? — у Генри загорелись глаза, и Эмма с улыбкой кивнула. — Мы пришли. Это Скайла, — торжественно объявил он, останавливаясь у одного из стойл. Эмма представляла Скайлу намного меньше. В её понятии, пони — это такие милые маленькие лошадки. Эта особь, конечно, не кобыла под метр восемьдесят в холке, но и маленькой её не назовёшь. Пока она изучала животное, светло-серого оттенка с чёрной гривой и хвостом, Генри уже отодвинул решётку, вошёл и начал выводить пони наружу. Скайла, пару раз приветливо фыркнув и вильнув хвостом, послушно зацокала копытами наружу. Эмма отошла немного, но как только Генри и лошадь оказались за пределами стойла, снова приблизилась и перекинув седло на одну руку, другой машинально потянулась и погладила животное по спине. На миг она неосознанно закрыла глаза, наслаждаясь теплом и силой под ладонью. — Красивая, да? — открыв глаза, Эмма увидела гордо улыбающегося ей Генри. — Очень, — согласилась Эмма и смело похлопала Скайлу по крупу, получив в ответ довольное фырканье. — Так, как там на ферме? — напомнил Генри, потянув поводья. Скайла мирно зашагала за ним. Эмма рядом. Она задумалась на секунду, вспоминая события примерно годовой давности. — Больше всего мне понравились жеребята. Они смешные. Их там было около восьми. Они бегали по загону… Пока Генри выводил их наружу к плацу, поощряемая его вопросами, она вспоминала всё больше и расписывала, как можно ярче. На удивление, ей запомнилось очень много. Она так увлеклась, что не заметила, что Генри уже какое-то время молчит. — Эмма, — её монолог был прерван удивленным голосом. — Я думал, ты не можешь обращаться с лошадьми… — Ну да, а что? — Эмма обернулась к Генри, чтобы увидеть его озадаченный взгляд, направленный куда-то ниже. Она проследила за его взглядом, останавливаясь на своих руках, которые находились на кожаном ремне под брюхом Скайлы. Она словно впервые их видела. — Какого?.. — воскликнула она, отдёрнув руки, и как ошпаренная отпрыгнула назад. Слава богу, Скайла была не из пугливых и лишь беспокойно потопталась на месте. Эмма же в шоке уставилась на лошадь. Она что, только что седлала её, сама этого не заметив? Это ведь она только что подтягивала подпругу! Так стоп! Откуда она вообще знает, что эта кожаная хрень называется подпругой?! Эмма отступила ещё на пару шагов, глядя на свои руки, как на чужие. Между висков начало образовываться давление. Приступа головной боли еще ей сейчас не хватало. Она начала делать глубокие вдохи и выдохи, прикрыла глаза и заставила себя успокоиться. Этому есть логическое объяснение. «Должно быть!» — в отчаянии взмолилась Эмма, потому что не знала, сколько ещё сможет вынести подобных непонятных флэшбэков. Те, что были раньше, всегда происходили в присутствии Реджины, но её сейчас не было, так что, черт возьми, с ней происходит? — Эмма, с тобой всё хорошо? — забеспокоился Генри, возвращая Эмму на землю. — Эм… — Эмма тряхнула головой и выдавила улыбку. — Да, всё отлично пацан. Получается, я научилась тогда на ферме, больше чем думала, — соврала она с лёгкостью. Естественно, эти навыки у неё не оттуда, но какой ещё можно дать ответ, если у неё самой нет его. — Круто, — поверил Генри на слово. — Обычно мне Стив помогает, но теперь это можешь делать ты. — Не думаю, что это хорошая идея, — мгновенно запротестовала Эмма. Она была уверена, что ещё раз она не сможет проделать этот трюк. — Стив твой учитель и знает Скайлу. Будет лучше, если вы двое и дальше будете этим заниматься. — Наверное, — немного раздосадованно согласился Генри, но быстро воспрянул духом, когда к ним подоспел Стивен. — Отличная работа, — обратился парень к Эмме, которая непонимающе посмотрела в ответ. — Я видел, как вы седлали Скайлу. Тоже занимаетесь? — Эм… Нет, — у Эммы начал распространяться зуд по всему телу. Если они продолжат эту тему, у неё разовьётся нервный тик. — Так, пару раз наблюдала, — отмахнулась она. — Правда? — неверяще Стив расширил глаза. — А выглядело очень профессионально. Видимо, вы талант. — Ага, — буркнула Эмма. — Генри, ты иди, я буду поблизости, — она потерла ладони о задние карманы джинс и начала отходить назад. Генри кивнул, и вместе со Стивом они повели Скайлу в центр плаца. Эмма какое-то время понаблюдала за ними. Генри уверенно держался в седле и умело выполнял все указания. Удостоверившись, что мальчишка в надёжных руках, она отошла за пределы плаца. Уткнувшись себе под ноги, она бродила по отросшей по весне свежей траве. Мысли вращались вокруг последнего инцидента с седлом. Она так напрягала мозг, что будь он резиновым, давно бы лопнул. Пульсация между висков усиливалась, но это её не останавливало. Она думала и думала, но ничего. Даже намёка на ответ, откуда у неё навыки по обращению с лошадьми. Время от времени она натыкалась на первые цветы. В основном это были ландыши и ещё пара неизвестных ей видов жёлтого цвета с интенсивным сладким запахом. Машинально она нагибалась и рвала их. Когда Генри её снова окликнул, оказалось, что урок уже закончился, а в руках она держала маленький букет. Скромный, но милый. Генри упоминал, что Реджина любит цветы. К тому же любит она полевые, а не магазинные. Она подарит его ей. Душа Эммы воспарила при мысли, что сделает Реджине приятное. Она хотела делать её счастливой, и можно начинать с малого. — Идём, мне нужно расседлать Скайлу и почистить, и мы можем ехать домой, — сказал Генри, когда она подошла. Эмма боялась, что снова что-нибудь выкинет. — Давай, я подожду тебя в машине, — она постаралась улыбнуться не очень вымученно. — Самостоятельность и всё такое… — Ну, окей, — Генри похоже не обиделся. Он небрежно пожал плечами и потянул за поводья. — Я скоро. Он запрыгнул в машину минут через двадцать. — Есть хочу, — заявил он и погладил живот, что Эмму позабавило. — Я уже написала твоей маме, что мы скоро будем. Ответ я не получила, но тебя там обязательно ждёт что-нибудь вкусное, — рассмеялась она. — Поехали домой, проглот ты мелкий. — Ага, мама обещала запечённое мясо! Генри довольно улыбнулся. Эмма тронула машину, и они поехали домой.