* * *
Пришлось признать самой себе, что сожительство с мисс Свон началось менее болезненно, чем она себе представляла. Если не считать её напыщенную речь в первый день, всё остальное время она вела себя достаточно корректно, даже образцово. Эмма с лёгкостью вписалась в их быт, что настораживало и приводило в растерянность. Реджина ожидала больше вмешательства и неупорядоченности в их с Генри рутину. За исключением первых выходных. В пятницу вечером в их дом привезли посылку. Преследуемая Генри Эмма притащила на кухню огромную коробку, в то время как Реджина занималась приготовлением ужина. Она закатила глаза, когда эти двое вместе с коробкой устроились прямо на полу. Но её тоже раздирало любопытство, поэтому она подошла достаточно близко, чтобы сверху наблюдать, как Эмма вскрывает картон и затем, с помощью Генри, вытаскивает оттуда более маленькие коробочки. — Зачем и откуда у вас это всё, мисс Свон? — прислонившись бедром к столешнице, со сложенными на груди руками и изогнутой бровью, Реджина рассматривала множество упаковок с изображённой на них техникой. — Дэвид — друг из ФБР - прислал, — не поднимая головы, ответила Эмма и передала Генри ещё одну коробочку. — Отложи это к тем двум, пацан. — А это что? — Генри повертел коробочку в руке и отложил куда велели. — Это датчики на окна. Вот ещё два, — Генри взял и добавил к другим. — Вы собираетесь всё это устанавливать в доме? — подозрительно поинтересовалась Реджина. Её не прельщало жить под наблюдением в собственном доме. — Частично, да. Камеры, для наружного наблюдения, — подтвердила Эмма. — Это необходимо? — Реджина скривила губы, но была уже не так категорично настроена. — Безопасность превыше всего, — Эмма подняла на неё глаза. — С этим, — она обвела сборище коробок рукой, — мы все сможем спать спокойней. Несколько секунд они буравили взглядом друг друга. Наконец Реджина сдалась. Неразумно вступать в спор, когда дело касалось безопасности Генри. — Если это обязательно, — для видимости Реджина тяжело вздохнула. — Только уберите этот бардак из моей кухни, — бросила она и вернулась к ужину. — Через полчаса жду вас в столовой. Под возню Эммы и Генри ворох коробок бесследно исчез из кухни, и за выходные их содержимое было размещено по всему дому. Генри было присвоено звание личного помощника. По большей части его помощь заключалась в «подержи, принеси, подай», но от этого он ходил не менее гордый. Таким образом появились камеры, сигнализация на окнах и наружных дверях и новые замки на те же двери и окна. Во время их бурной деятельности Реджина пару раз выходила к ним или просто смотрела из окна, чтобы быть в курсе, как продвигается работа, а вовсе не затем, чтобы созерцать обтянутое в белую майку подтянутое тело, или как выделялись мускулы на руках, когда Эмма работала, будь то дрель или молоток, или поднимала что-то тяжёлое. В одном Реджина вынуждена была присутствовать лично. После того как Эмма минут пятнадцать убеждала её в необходимости укоротить несколько кустов, Реджина, скрепя сердце, дала согласие. Орлиным оком она следила за каждым движением, чтобы, не дай бог, Свон не срезала, больше, чем необходимо. Печальней всего ей пришлось наблюдать, как пострадали розы. Это был особый сорт. Они тянулись по фасаду с южной стороны и достигали второго этажа, как раз там, где находилось окно Генри. Именно по этой причине им и был вынесен приговор. — Реджина, у тебя по всему саду десятки кустов роз, почему ты вцепилась именно в этот? — Потому что такой сорт у меня один! Вы имеете представление, сколько времени и усилий нужно, чтобы добиться таких результатов? Я разрешила вам резать мой рододендрон, почему этого недостаточно?! Они стояли в кабинете, разделённые диваном и сверлили друг друга взглядами. Реджина с руками в боках и вздёрнутым подбородком. Эмма же сложила руки на груди и упрямо сузила глаза. В отличие от них Генри находил их спор забавным и всеми силами пытался сдержать улыбку, следя за диалогом, вертел головой. — Это дерево… — Это не дерево! — возмутилась Реджина. — Это представитель рода шиповник. Гибрид рамблеров и флорибунда… — Серьезно? — не дослушав, фыркнула Эмма и закатила глаза. — Это не дерево достигает окон в комнату Генри. Даже без всякого оборудования достаточно лёгкий человек, может легко по нему взобраться. Я хочу снизить риск до минимума. Будешь дальше защищать свой гибрид или позволишь мне делать мою работу? После этого аргумента Реджина вынуждена была согласиться. — Отлично, мисс Свон, — процедила она. — Но только под моим чутким руководством! — Ну, а как же иначе, — всплеснула Эмма руками. — Удивляюсь, что вы до этого не ходили за мной по пятам, а дали свободу движений. — Не тешьте себя иллюзиями, мисс Свон, — съязвила Реджина. — Я всегда знаю, что происходит в моём доме. А сейчас следуйте за мной. Я покажу вам садовые принадлежности и объясню, как ими пользоваться. Она зашагала из кабинета и слышала, как Генри и Эмма пошли следом. — А я тебе говорил, — донесся до неё громкий шёпот сына. — Да-да, — раздражённо прошептала Эмма в ответ. Реджина неслышно хмыкнула и громче застучала каблуками. Ещё Эмма всё время ходила с открытым ноутбуком и с кем-то разговаривала. Выловив Генри одного, Реджина узнала у него, что знакомый из ФБР помогает им установить и настроить технику. В воскресенье вечером Эмма провела с ней и Генри детальный инструктаж пользования сигнализацией. Внимательно слушая, Реджина была впечатлена не только профессионализмом Свон, но и техническими инновациям, позволяющим при желании подключаться к камерам удалённо. Все записи скидывались и сохранялись на ноутбуке Эммы, а сигнал тревоги при незаконном вторжении передавался на ее телефон и в участок шерифа. Они сидели в кабинете на диване. Эмма в центре, Реджина и Генри по бокам. Все трое смотрели на монитор стоящего на столике ноутбука, где в чёрно-белом изображении хорошо отображалось крыльцо и входная дверь. — Эта одна из шести камер, — объясняла Эмма. — Я могу переходить с одной на другую, как с ноутбука, так и телефона, — держа мобильный в руке, она продемонстрировала сказанное. — Удивительно, — увлечённая Реджина не заметила, что сидела к Эмме так близко, что их плечи касались. Не задумываясь, она положила для опоры ей руку на колено и подалась вперёд, чтобы лучше разглядеть экран телефона. Генри со своей стороны тоже приблизился. — Круто, — восхищённо протянул Генри. — Эмма, а можно мне тоже так? — Кхх… — Эмма прочистила горло, прежде чем ответить. — Не думаю, пацан. Твой телефон не настолько продвинут, чтобы потянуть эту программу. — Мисс Свон права, дорогой, — добавила Реджина, склонившись ещё чуть ближе, чтобы лучше разглядеть следующее изображение, которое показалось после движения пальца Эммы по экрану. — А вот мой телефон достаточно продвинут, — с ударением и смешком в голосе скопировала она Эмму. — Мисс Свон, мне бы тоже хотелось иметь доступ к этой программе. Думаете, это возможно? Ответа не последовало, поэтому Реджина немного отклонилась и подняла голову. Собранные в высокий хвост волосы позволяли ей увидеть выражение лица Эммы. Она словно впала в прострацию и смотрела перед собой. Реджина проследила за её взглядом и задержала дыхание. Только сейчас она осознала, что её ладонь лежала у Эммы на колене. И не просто лежала. Пальцы то собирали, то снова разглаживали мягкую ткань тренировочных штанов. Вообще, она сидела недопустимо близко. Как она могла так забыться? Забрав руку и обняв себя руками, Реджина немного отодвинулась, что видимо привело Эмму в чувства. Она посмотрела на Реджину. — Вы сможете установить подобное на моём телефоне? — повторила Реджина свой вопрос, сделав вид, что ничего не случилось. Ведь действительно ничего не произошло. Она просто увлеклась. Это ничего не значило. — Оставь мне телефон, я сделаю, — прохрипела Эмма. — Мам, можно мне новый телефон, тогда Эмма и мне сделает такую штуку, — не заметив заминки между взрослыми, Генри самостоятельно менял картинки на экране. — Молодой человек, твоему телефону нет и года. В нём имеются все функции, допустимые для твоего возраста. К тому же, ты проводишь всё время с мисс Свон, — под действием неуклонного тона матери Генри обречённо вздохнул. — Уже поздно, милый. Завтра в школу. Реджина встала, прошла к рабочему столу, а затем вернулась и положила свой мобильный рядом с ноутбуком. — Идём, Генри, я провожу тебя в комнату, — позвала она и протянула ему руку. Без лишних разговоров Генри встал, пожелал Эмме спокойной ночи, и в обнимку они вышли из кабинета. Реджина оставила сына готовиться ко сну и сама решила сделать то же самое. Переодевшись в пижаму и накинув сверху халат, она зашла к Генри, застав его с книгой в постели. — Только слишком долго не увлекайся, дорогой, — она подошла к нему, поцеловала в макушку и поправила одеяло. — Спокойной ночи. — Спокойной ночи, мам, — отозвался Генри, подарив ей улыбку. — Я люблю тебя. — Я тоже тебя люблю, — тихо ответила Реджина и вышла. Тепло в груди от слов сына смягчило чувство беспокойства, возникшее в ней, пока она была в своей комнате. Вся эта морока с камерами и сигнализацией напомнила, в какой ситуации они находятся. Может Эмма и могла после этого спать спокойней, но Реджине нужно было что-то более существенное, что-то, что придаст ей уверенности, что в нужный момент она сможет защитить себя и сына. Конечно, она в любой момент могла вызвать пламя, но она никогда не использовала его в таких целях, потому не могла полагаться на свою способность полностью. Ей необходим запасной вариант, и она знала, где его достать. Спустившись на первый этаж, она сразу прошла в кабинет. Как она и надеялась, он был пуст. Она обошла стол и отодвинула картину, за которой скрывался сейф. Там хранилось то, что ей нужно. Набрав нужную комбинацию, Реджина открыла его, просунула руку в самый конец и вынула револьвер. Холодный и довольно увесистый он идеально лёг в ладонь. Вдруг раздался стук в дверь, которая тут же распахнулась. — Реджина, мне нуж… — Мисс Свон, вам напомнить, что стук в дверь подразумевает за собой, дождаться разрешения войти? — резко бросила Реджина, отдёрнув руку за спину, как она надеялась достаточно быстро. — Реджина, — держа руки перед собой, Эмма начала медленно приближаться. — Это тебе ни к чему… — Господи, Свон, прекратите вести себя, будто ведёте переговоры с вооружённым преступником, — Реджина догадалась, что Эмма увидела оружие. Она закатила глаза и достала из-за спины револьвер и, зажав двумя пальцами, покачала в воздухе. — Он даже не заряжен, — фыркнула она, выдавая своё раздражение. В самом деле! Эта идиотка действительно думала, что она могла спустить курок?! «Не смогла бы», — возникло шокирующее озарение. Пару месяцев назад, когда ненависть к Свон полыхала в ней огненным инферно, при определённых обстоятельствах она не дала бы стопроцентную гарантию, что не направила бы дуло в её сторону и не выстрелила, но сейчас… Сейчас Реджина не знала, что происходит… — Ну извините, мадам мэр, — Эмма сразу расслабилась. — Меня учили осмотрительно общаться с вооружёнными людьми, в особенности, когда я безоружна, — она пожала плечами. — А если серьёзно, Реджина, зачем тебе револьвер? — подойдя вплотную, тихо спросила она. Настал черёд Реджины напрячься. Эмма стояла слишком близко. Её голос звучал слишком мягко. Взгляд, слишком участливый, проникал в самую душу. И это, чёрт возьми, действовало на Реджину слишком волнительно! Она чувствовала, как в груди что-то пробудилось, затрепетало и попросилось на волю. Неосознанно, Реджина до побелевших костяшек сжала рукоятку револьвера. В ней шла битва между здравомыслием и желанием, не поддающиеся разумному описанию. — Реджина, ты хоть пользоваться им можешь? — Эмма взяла руку, в которой Реджина держала револьвер, в свою и начала легонько поглаживать тыльную сторону ладони большим пальцем, будто побуждая расслабиться. Россыпь мурашек поползла от самых пальцев по всему телу. Реджина сцепила челюсть. — Разумеется, могу, — процедила она и, вопреки здравому смыслу, оставалась неподвижной. На неё словно наслали заклинание окаменения. С учащающимся дыханием она смотрела на родные черты лица и не находила в себе силы сдвинуться с места. Это напомнило момент на кухне. Тогда Реджину одолели похожие чары, но тогда Эмма сама облегчила ей задачу и ушла, а теперь… Теперь здравомыслие, казалось, терпело сокрушительное поражение. — Вруша, — прошептала Эмма с мягкой улыбкой. Для Реджины стало почти непосильной задачей выглядеть невозмутимой. Она отвернулась. — Я смогу защитить тебя. Тебя и Генри. В моём списке самых важных для меня людей, вы двое, стоите на первом месте, — Эмма коснулась пальцами её подбородка и с лёгким давлением заставила на себя посмотреть. — Если тебе так необходимо, то отдай его мне. Я умею пользоваться оружием. Если кому-то придется спустить курок, то пусть это буду я. Поверь мне, — взгляд Эммы омрачился. — Забрать чью-то жизнь, даже самого жестокого и мерзкого человека, это не так легко, как тебе может казаться. Это точка невозврата. Она поселит темноту в твоей душе и будет преследовать тебя, угнетать, напоминать, что ты убийца. Но ты не убийца, Реджина. Сердце болезненно кольнуло, и Реджина закусила губу, чтобы остановить подступающие слёзы. Страшная правда заключалась в том, что она убивала. Пусть она не нажимала спусковой крючок, пусть ненамеренно, но она убила. Она знала, каково это считать себя убийцей. И та боль и беспомощность, отражающаяся в глазах напротив, говорили, что Эмма тоже знает. Реджина не имела понятия, что именно пережила Эмма, но это было достаточно мучительным, чтобы оставить неизгладимый отпечаток в её душе. Чёрное пятно на её когда-то невинном сердце. В это мгновение Реджина как никогда ощутила с ней тесную связь и как никогда испытала желание прильнуть к ней, обнять, утешить. Захотелось заверить, что с этими отравляющими жизнь чувствами можно совладать. Она научилась, и Эмма научится, потому что Эмма сильная. — Поверь мне, это хреново. Полный отстой, — с усталой, поблекшей улыбкой сказала Эмма и убрала пальцы с подбородка Реджины. Та настолько погрузилась в себя, что ей пришлось несколько раз моргнуть, чтобы вернуться в реальность. Близость Эммы действовала на неё как какой-то наркотик, затуманивающий разум. И не было от него никакого противоядия. — Я хочу уберечь тебя от такого опыта. Ты доверила мне жизнь своего сына и свою, и я сделаю всё возможное, чтобы оправдать твоё доверие. Я никогда не предам тебя. Реджину будто молнией пронзило. Вот оно! Все эти слова Свон и гроша ломаного не стоят. Она уже видела её такой, искренней, заботливой, внимательной, но она-то знала, что всё это ложь. Умелое притворство. Реджина прямо-таки застыла в ожидании, что вот-вот ненависть и презрение к Свон поглотит всё то неправильное и безрассудное, что за последние минуты та в ней вызвала. И когда этого не произошло, желудок скрутило болезненным комом. Реджина не понимала, что происходит. Злилась ли она? Да! Но это не та всепоглощающая ненависть, которую Свон заслужила. — Я учту вашу самоотверженность, мисс Свон, но… — из-за сухости во рту, Реджина сделала паузу и наконец заставила себя отойти на пару шагов и без того растерянная, она оторопела. В какой момент Эмма забрала у неё револьвер и теперь сама держала в руке? — Я отдам тебе его, — Эмма протянула револьвер рукояткой вперёд. — С условием, что ты не станешь держать его при себе. Пойми, оружие в неопытных руках, мало того что может оказаться бесполезным, но ещё и опасным для самого владельца или его окружения. Подумай о Генри. Он мальчишка и довольно любознательный… — многозначительно добавила она. Эмма знала, какие рычаги задействовать. Реджине пришлось не по нраву подобного рода манипуляция, но последний аргумент сработал безотказно. Потребовалось немало усилий, но она придала себе самый величественный вид, на которой в тот момент была способна. — В силу обстоятельств, и с учётом того, что табельного оружия вам не видать, можете оставить этот револьвер при себе, — она вернулась к сейфу, достала нетронутую коробочку с патронами и положила её на стол, предпочитая соблюдать дистанцию. — Полагаю, это входит в комплект. Эмма кивнула. Взяв коробочку, она запихала её в задний карман джинс. — Ради интереса, зачем тебе оружие? — спросила она. Параллельно с этим она, ловким движением, проверила барабан, что невольно произвело впечатление на Реджину, и засунула за пояс за спиной. — Достался в наследство от мужа, — прокомментировала Реджина, обняв себя руками. На все темы, касающиеся Леопольда, она реагировала одинаково — скупо и лаконично. — Угу, — невнятно промычала Эмма в ответ и скривилась. Удивительно, но даже без воспоминаний из прошлого, реакция Эммы на любое упоминание Леопольда оставалась неизменной. Словно у неё выработалось подобие мышечной памяти, на каком-то подсознательном уровне. — Ну, тогда спокойной ночи, — не то пожелала, не то спросила Эмма, неловко потоптавшись на месте. — Зачем вы вообще приходили, мисс Свон? — напомнила Реджина, решив, что лучше выяснить сейчас, чем Эмма снова ворвётся к ней, в худшем случае в спальню. С неё не убудет. — Ах, да, — Эмма взмахнула указательным пальцем. — Мне нужен код от твоего телефона, если ты хочешь, чтобы я установила на нём программу. Логично. Наклонившись над столом, Реджина быстро написала на листочке для заметок четыре цифры и протянула Эмме. Это можно было назвать актом доверия, но по сути в её телефоне не было ничего сверхважного, и уже тем более компрометирующего. Фотографии Генри и их переписка были пожалуй самой личной информацией. А Эмма и так жила с ними, куда ещё приватней. — Спокойной ночи, мисс Свон, — чопорно сказал Реджина, дабы у Свон не возникло сомнений, что аудиенция подошла к концу. — Спокойной ночи, мадам мэр, — под стать ей отозвалась Эмма, но затем надула губы и следом улыбнулась, на что Реджина против воли закатила глаза. Эмма ушла, а она ещё какое-то время смотрела на закрытую дверь, силясь разобраться со своими противоречивыми чувствами.* * *
В этот раз это были тюльпаны. Охапку красных, жёлтых, белых и фиолетовых тюльпанов принесла Эмма в дом и с волнением на лице передала Реджине. Цветы были определённо не из магазина, потому как имели стебли разной длины, и бутоны в различной степени распускания. Бог знает, где она нарвала их, так как Реджина не могла припомнить, чтобы на территории конюшен росли тюльпаны. Свон она расспрашивать не намеревалась. Так или иначе Генри будет рассказывать про свой день, и возникновение цветов обязательно всплывёт. Сейчас он стоял и подбадривающе улыбался, поэтому Реджине ничего не оставалось, как принять их, старательно избегая касаний холодных пальцев. — В этом не было нужды, — сухо заметила она. — Но, спасибо, — и выдавила улыбку, потому как не могла вынести вмиг потускневший взгляд Эммы. Он напоминал глаза щенка, принёсшего хозяйке игрушку, и которого отвергли. К тому же Генри не должен думать, что его мать неблагодарная. — Переодевайтесь, мойте руки и спускайтесь к ужину, — прижав букет к груди, и не важно, что земля и грязь могли оставить отметины на блузке, она пошла в кухню. У окна стоял невысокий бокал, с уместившимся в нём букетиком. За неделю цветки заметно увяли, но он всё продолжал занимать место на столешнице, вместо того, чтобы закончить в мусорном ведре. Реджина часто засматривалась на него, будто проверяя, даже два раза меняла воду. Её бережное отношение никак не связано с тем, что память отбрасывала её в прошлое, предательски напоминая четырнадцатилетнюю Эмму, когда та впервые преподнесла почти идентичный букетик полевых цветов. Она мялась на месте, пока наконец не решилась и показала, что прятала за спиной. Тогда Эмма утешила её, вручив свой нехитрый подарок. С закусанной в неуверенности губой она стояла и протягивала жёлто-белое «недоразумение». Когда же растерянная Реджина приняла цветы и тихо сказала спасибо, улыбка Свон могла осветить целое помещение. И вот много лет спустя всё повторилось. Эмма будто вновь превратилась в неуверенного подростка. Её улыбка, после того, как застигнутая врасплох Реджина приняла цветы и скупо поблагодарила, была ещё ярче, чем в первый раз. Реджина не была уверена, но по звуку раздавшемуся у неё за спиной, когда она удалилась из холла, можно было подумать, что Эмма и Генри дали друг другу «пять». Под топанье и хихиканье позади себя Реджина потянулась свободной рукой к шкафу, откуда достала высокую стеклянную вазу и двинулась к раковине. Ваза заполнялась водой, рядом на столешнице лежали цветы, которые ещё следовало подрезать, когда Реджина вдруг чихнула. Это было так громко и неожиданно, что она слегка подпрыгнула на месте. Ещё не успев осознать, что произошло, как это произошло снова. В носу образовалось незнакомое ощущение. — Чёрт, Реджина, у тебя что, аллергия на тюльпаны? Пацан, ты почему ничего не сказал? Реджина, давай я унесу их, — сквозь лёгкий шум в ушах услышала Реджина, как всполошилась Эмма. Она оказалась рядом, с намерением избавиться от тюльпанов. — Нет у меня никакой аллергии, мисс Свон, — Реджина развернулась к ней, загораживая собой цветы. — Но ты чихала, а ещё у тебя… — Реджина сузила глаза, распознав, что глядя на неё Свон старается сдержать улыбку, что ей несвойственно. Что-то было не так. Кашлянув в кулак, Эмма обыскала глазами кухню и, видимо, найдя, что нужно, быстро преодолела расстояние до кухонного островка и обратно. — У тебя под носом… — замялась Эмма и протянула Реджине оторванное от рулона бумажное полотенце. Реджина оторопела. Не понимая о чём говорит Свон, она медленно поднесла два пальца к верхней губе и ощутила влагу. В шоке она уставилась на свои пальцы. У неё текло из носа! Схватив бумажное полотенце, Реджина прижала его к носу и отвернулась от Эммы, которая мило улыбалась, будто ничего не произошло сверхъестественного. Но это не так. Реджина никогда не чихала. У Реджины никогда не текло из носа! И если уж это должно было случиться, то почему на глазах Свон? Худшего унижения и быть не могло. Как же она ошибалась. Она заболела. По-настоящему. Со всеми сопровождающими симптомами. Это было ужасно. Разумеется, Реджина сначала отрицала саму мысль о заболевании. Полный абсурд. Она никогда не болела, во всяком случае, сколько себя помнила. Да, к вечеру она чувствовала лёгкое недомогание в виде усталости, но у неё был напряжённый день. В преддверие пасхи накапливалось больше работы, чем обычно. Многие уезжали в отпуска и хотели решить всё и сразу. Поэтому Реджина приняла слабость во всём теле за переутомлённость и следующим утром как обычно отправилась в мэрию. Если первую половину дня ей удавалось игнорировать ухудшение своего состояния, то после обеда она готова была свалиться прямо под рабочий стол. Всё тело ломило, конечности казались неподъёмными, голова буквально раскалывалась, про насморк лучше вообще не упоминать. Реджина находила это явление жутко отвратительным. Все имеющиеся запасы бумажных платочков были израсходованы. На секунду она готова была воспользоваться тампонами, чтоб только на время остановить нескончаемый поток из носа. В конце концов Реджина сдалась. Оставался час до окончания рабочего дня, когда она кое-как навела порядок на столе и собрала сумку, чтобы отправиться домой. Перед уходом она бросила беглый взгляд в зеркало и ужаснулась. Заплывшие глаза, опухший и покрасневший нос, алые щёки… «Хороша мадам мэр, ничего не скажешь», — скривилась Реджина и поспешила прочь от подобного безобразия. В приёмной она пожелала Тамаре приятных выходных и, проклиная шпильки, на которых почему-то вдруг передвигать ноги стало невероятно тяжело, покинула мэрию. С горем пополам она добралась до дома и, наверное, впервые не пошла на поиски сына, а, ведомая лишь одним желанием — лечь в постель и не вставать до следующего утра, двинулась прямиком в свою комнату. Само собой, её необычное поведение не осталось без внимания. Минут пятнадцать спустя в комнату постучали и выждав пару секунд к ней заглянул Генри. — Мам, с тобой всё хорошо? — озадачено спросил Генри, подходя к кровати. Реджина как была в брючном костюме и туфлях так и лежала на постели. — Да, милый, всё хорошо, — она повернула к нему голову и слабо улыбнулась. — Я, кажется, немного приболела, — пришлось признать очевидное. — Мне просто нужно отдохнуть. Завтра я буду в порядке. — Ладно, — нахмурившись, протянул он и поджал губы. — Я хотел спросить, когда будет ужин… — Что скажешь, чтобы сегодня вы с Эммой заказали пиццу? Генри вытаращил глаза и приоткрыл рот. — Ты хочешь пиццу на ужин? — Нет, дорогой, — опешивший вид сына позабавил. Идея кормить Генри пиццей не улыбалась, но самой становиться за плиту, казалось непосильной задачей, а доверять готовку Свон, Реджина тоже не готова. — Ты с Эммой, ради исключения, поужинаете пиццей. — А ты? — У меня нет аппетита. Мне просто нужен отдых, хорошо? — Окей, — неубедительно согласился Генри. — Иди, выбери с Эммой что-нибудь. Я останусь тут и лягу спать. — Позовёшь меня, если тебе что-нибудь будет нужно? — Генри, видимо, не хотел уходить, и в другой раз Реджина была бы только счастлива провести с ним время, но сейчас ей хотелось только покоя. И темноты. — Генри, прежде чем уйдёшь, задвинь пожалуйста шторы. Генри задёрнул тяжёлые шторы и пошёл к двери. — Мам, мы будем всё время внизу, — он медлил. — Хорошо, милый, — она заставила себя улыбнуться. — Спасибо. Генри вышел и тихо прикрыл за собой дверь. Пару минут спустя Реджина отключилась. Проснулась она всё в той же позе. Череп разрывало на части. Видимо из-за заложенного носа, она дышала через рот, который оказался настолько сухим, что не осталось даже слюны. Кожа горела, руки и ноги будто налились свинцом и болели. Как будто этого было мало, в кишечнике подозрительно забурчало. Предчувствуя неладное, она со стонами заставила себя встать и шатаясь пройти в ванную комнату. В довершение всему у неё случилась диарея. Реджина готова была расплакаться от отчаяния. Она чувствовала себя омерзительно. Остатки сил она истратила на то, чтобы привести себя в порядок. О душе и речи быть не могло, поэтому она вымыла лицо и руки. К счастью, в шкафчике над раковиной имелись некоторые медикаменты. Жаропонижающие для Генри и болеутоляющие входили в стандартный набор. Закинув в рот две таблетки и не задумываясь о бактериях, впрочем сейчас её организм и без того не имел в них недостаток, Реджина жадно отпила прямо из-под крана, затем скинула и оставила одежду лежать на полу, вернулась в спальню, надела первую попавшуюся под руку ночнушку и рухнула обратно на подушки. Минутой позже она снова спала. В следующий раз она проснулась, потому что всё тело будто в огне горело. Она привыкла к повышенной температуре, к жару, но это было другое. Ей было больно. Буквально каждая клеточка кожи болезненно отзывалась на любое прикосновение. Реджине было плохо. Очень плохо. Она не могла нормально дышать, всё тело болело и ломило, и она не знала, что с этим делать. Слёзы беспомощности выступили на глазах. В дверь снова постучали. Реджина не знала сколько время, и решила, что это снова Генри и хрипло отозвалась. Вместо Генри на пороге стояла Эмма. — Реджина? — тихо позвала она. — Что вам, мисс Свон? — как бы Реджина не силилась, голос прозвучал жалобно, от этого она почувствовала себя ещё хуже. — Я хотела сказать, что мы с Генри поели. Он помылся, мы почитали и он уснул. Ты как? Генри сказал, что ты заболела? — Эмма сделал пару нерешительных шагов вглубь комнаты. — Со мной всё отлично. Лёгкая простуда. Оставьте меня, — пара слов, а ощущение, будто марафон пробежала. Но Свон была бы не Свон, если бы послушалась с первого раза. Она подошла к кровати и приложилась губами ко лбу Реджины. — Что вы делаете, мисс Свон? — даже сейчас Реджина умудрилась прозвучать возмутительно. Но это произошло скорее по инерции, так как губы оставили прохладный, отпечаток на горящем лбу. Как глоток свежего воздуха. — У тебя температура, — даже с закрытыми глазами, Реджина знала, что Эмма хмурилась. — Очень проницательно, — слабым голосом огрызнулась Реджина, поэтому получилось не очень убедительно. — У тебя есть какое-нибудь жаропонижающее? — Я уже приняла, — вяло отмахнулась Реджина. — Просто уходите. Эмма без возражений развернулась и вышла. Реджина даже почувствовала некоторое разочарование, но быстро списала это на своё неадекватное состояние. Тем сильнее она удивилась и даже обрадовалась, но никогда бы не призналась, когда спустя пару минут Эмма вернулась. — Я принесла тебе воды и платочки, — она поставила на тумбочку большой бокал с водой и рядом две пачки платочков. — Тебе нужно много пить. — Спасибо, — не открывая глаз, сказала Реджина. Сил не осталось, чтобы двигаться. — Я оставлю двери открытыми, зови меня. Реджина просто кивнула в ответ. Удаляющиеся шаги, подсказали, что Эмма ушла. Настойчивый голос всё время повторял её имя. Потребовалось какое-то время, чтобы Реджина узнала в нём Эмму. — Эмма? — хриплый шёпот, это всё на что она была способна. — Реджина, ну же, проснись, — наверное она бредит. Не могла Эмма звучать так напугано. — Ты вся горишь. Где у тебя медикаменты? — В ванной. — Я сейчас, не засыпай. Видимо она всё-таки уснула, потому что её снова тормошили за плечо. — Реджина… Реджина… Но Реджина не могла и слова вымолвить. Ей хотелось только спать, спать, спать. — Мадам мэр, если вы сейчас же не очнётесь, я сама засуну вам эти таблетки в самое горло и залью водой! Подействовало. Реджина заставила себя открыть глаза, но затуманенным взором, в тусклом свете ночника различила лишь силуэт перед собой. — Молодец, давай, я тебе помогу. Ей показалось, или Эмма чрезмерно громко выдохнула? Матрас рядом прогнулся. Эмма подхватила её под плечи и приподняла. — Открой рот, Джина, я дам тебе таблетку, — Реджина послушно приоткрыла рот. — Теперь запей. Сначала она почувствовала прохладное стекло у губ, а затем влагу. Сначала глоток, и ещё один, а потом она начала жадно пить. — Тише, тише, ты подавишься, — прозвучал ласковый голос совсем рядом, и со лба исчезли прилипшие пряди волос. — Вот так, медленней. Я принесу ещё. Реджина пила и пила, пока бокал не опустел. Эмма мягко вернула её безвольное тело на подушки. — Я сейчас вернусь. Реджина не засекала, как долго Эмма отсутствовала. Единственное, что её измождённый организм опознал — это прохладные пальцы, убирающие волосы с глаз и поглаживающие щёки. Божественное ощущение, когда всё твоё тело горит. Не осознавая своих действий, она как котёнок жалась щекой к ласкающим пальцам. — Засыпай, я загляну к тебе чуть позже, — послышалось тихое обещание. — Нет, — она прижала холодные пальцы к своей щеке. — Не уходи… Видимо температура превратила её мозг в жижу, если она молила Эмму остаться, но Реджине было всё равно. Эмма была такая прохладная, а Реджина горела. Прохлада рук вдруг исчезла, жалобный стон послужил протестом. Зато в следующий момент вся Эмма оказалась в её распоряжении. Она забралась под одеяло и растянулась рядом во весь рост. Реджина буквально навалилась на неё и чуть не заплакала от облегчения. Сон сморил её практический в тот же миг, и она так и не узнала, что Эмма ещё долго обнимала и гладила её по спине. Реджина проснулась от ощущения, что её поместили в котёл и медленно поджаривали на адском огне. Тело казалось влажным и липким. Воздуха не хватало. Во рту едва ли не скрипело от сухости. Кошмар продолжался. Приоткрыв глаза, она увидела, что лежит лицом к окну. Полоска света между штор указывала на утро, а может и день. Без понятия, сколько она проспала. Из прошедшей ночи она помнила только, что приходила Эмма и напоила её таблетками, а затем… Затем те видимо подействовали, но их действие давно закончилось. Собравшись с силами, Реджина распутала себя из одеяла и, тяжело дыша, перевернулась на спину. От пары непростых движений пульс подскочил. «Да, что же это такое?!», — хотелось плакать, но похоже её организм так обезвожился, что даже на слёз не хватало. Реджина повернула голову на открывшуюся дверь. Вошла Эмма. — Реджина, ты проснулась, — она улыбнулась и присела на край кровати. — Как ты себя чувствуешь? — не дожидаясь ответа, она приложила руку ко лбу Реджины. Та закрыла глаза и выдохнула. Жутко знакомое приятное чувство, которое захотелось продлить до бесконечности. — Чёрт, Реджина, я оставила тебя всего на полчаса, — Эмма убрала руку, что заставило Реджину открыть глаза и увидеть её встревоженное лицо. — Ты снова вся горишь. Температура поднимается слишком быстро. Всю ночь ведь было всё нормально. Реджина не ведала, о чём говорила Эмма. Сейчас её это мало интересовало, так как в животе снова забурлило. Она попыталась оттолкнуть Эмму, чтобы подняться. — Нет, нет, тебе лучше лежать, — Эмма хотела уложить её обратно и заслужила вялый шлепок по руке. — Мне необходимо в ванную комнату, — прохрипела Реджина, скидывая ноги вниз. — Оу… Окей, я тебе помогу, — Эмма тут же подхватила её за плечи и помогла встать. — Идём. У двери в туалетную комнату Реджина дёрнула плечами, намекая, что дальше сама. — Всё нормально, я помогу тебе. Не хочу, чтобы ты упала или что-то такое… — Ни за что, — Реджина затрясла головой, заработала головокружение, и была вынуждена навалиться на Свон. — Я сама, мисс Свон. Зайдите позже, — она оттолкнулась от неё, когда жутко хотелось прижаться ближе, но кишечник бил тревогу. — Уходите, — оказавшись внутри, Реджина заслонила дверь и молилась, чтобы Эмма хотя бы один раз послушалась. Как бы не так. Когда несколькими минутами позже Реджина показалась в дверном проёме, Эмма стояла перед ней, а значит всё слышала. Теперь Реджина была уверена, что худшего унижения не испытывала. Но ноги не держали от слова совсем, поэтому когда Эмма снова обняла её, она позволила отвести и уложить себя в постель. — Где Генри? — спросила Реджина, пока Эмма поправляла на ней одеяло. — Он уже встал и позавтракал. Я сделала яичницу с тостами. С твоими не сравнится, конечно, но мы наелись. Он сейчас внизу, смотрит телевизор. Я сказала ему, чтобы он пока не заходил к тебе, чтобы не заразиться, — последнее прозвучало уже из ванной комнаты. Реджина зажмурилась от стыда, зная какой там оставила запах. — Реджина, эти жаропонижающие для детей, — Эмма вернулась с пачкой таблеток в руке. — Вчера я не заметила, но неудивительно, что они тебе мало помогают. Тебе нужно что-то более сильное. — Другого нет, — ответила Реджина и отвернулась. Хотелось провалиться сквозь землю, но разве упрямая Свон позволит. — Так, выпей пока эти, — она как куклу приподняла Реджину, положила на язык таблетку, дала выпить воды и вернула на подушки. Затем последовало ещё одно унижение. Она поднесла к её носу бумажный платочек и аккуратно вытерла. — Лежи и не вставай… без надобности, — добавила Эмма, замявшись. — Я скоро вернусь. Реджине уже было всё равно. Хуже быть не могло. Эмма вернулась наверное, минут через тридцать. И не одна. Следом за ней в комнату вошёл доктор Вейл. — Доброе утро, мадам мэр, — поздоровался он. — Господи, зачем вы здесь? — простонала Реджина, наблюдая, как Вейл ставит свой чемоданчик рядом с кроватью и садится на край. — Позвольте вас осмотреть, а потом мы продолжим разговор? Даже если бы Реджина нашла возражения, не было ни сил не желания их озвучивать. Восприняв её молчание за согласие, Вейл начал своё обследование, время от времени задавая вопросы о симптомах. Эмма тем временем отошла к окну и тактично отвернулась. Реджина предпочла бы, чтобы она совсем удалилась из спальни, но не имело смысла тратить энергию, затевая спор, который она заведомо проиграла бы, в виду её состояния, поэтому она была благодарна и за это. — Что же, мадам мэр, вы не умираете, — прагматично заявил Вейл, снимая с шеи фонендоскоп и убирая его в чемодан. — Разумеется, я не умираю, — фыркнула Реджина. — Ну, мисс Свон уверяла меня в обратном, когда заявилась ко мне домой и вытащила меня прямо из постели, — он бросил укоризненный взгляд на Эмму, которая лишь пожала плечами. Только сейчас Реджина отметила, что плащ на Вейле был надет прямо на полосатую пижаму. — Помимо уже упомянутых, какие ещё симптомы имеются? — У неё был понос, — вставила Эмма. Если Реджина не умирала, то хотела умереть сейчас. — Как часто и какого характера? — задал Вейл вполне логичный вопрос при данных обстоятельствах, но Реджина с удовольствием задушила бы их обоих. — Реджина? — позвал Вейл. — Боже, Виктор, я была не в том состоянии, чтобы обращать внимание на структуру собственного кала! — рявкнула Реджина, на удивление громко. Эмма прыснула в ладонь. — Ещё один подобный звук, мисс Свон и клянусь… — Молчу, — Эмма примирительно подняла ладони и опустила голову. Вейл откашлялся и продолжил говорить: — Полагаю, диарея — это реакция организма на повышенную температуру. Если не было тошноты и рвоты, кишечный грипп можно исключить. Я выпишу вам жаропонижающие вместе с болеутоляющими. Пейте, как можно больше жидкости. В понедельник я заеду снова, если улучшения не будет, придётся взять анализы. Мисс Свон? — он развернулся к Эмме. — Какая у неё была температура? — Я не знаю, — Эмма озадаченно почесала переносицу. — Я не измеряла. Но у неё точно она была. Она вся горела. — Вы наугад сбивали температуру? — Вейл недовольно покачал головой. — В следующий раз измеряйте. Медикаменты не чаще, чем через восемь часов. Если жар не будет спадать, попробуйте обтирания или холодные компрессы. Как можно больше пить, и на всякий случай, ничего молочного и тяжёлого для желудка. Эмма с серьезным видом кивала на показания врача. Когда он закончил, она вышла его провожать. Оставшись одна, Реджина хотела уснуть и никогда не просыпаться. Кто мог подумать, что Свон достанется роль её личной сиделки. Но не это пугало больше всего. Самое тревожное, самое парадоксальное, было то, что кого-то другого кроме Эммы, она не могла себе представить в этой роли. Кого-то другого рядом с собой в её нынешнем положении она бы точно пристрелила, из того самого пистолета, которого её лишила Эмма. С мыслями об Эмме и о том, с какой стремительной скоростью всё менялось, Реджина уснула.