* * *
Эмма натянула ручник и посмотрела на своих пассажиров. — Мы на месте, — оповестила она. В чём не было нужды. Летний лагерь раскинулся прямо перед ними. Они запарковались в череде автомобилей. Чуть дальше стоял школьный автобус. Вокруг сновали возбуждённые дети и таскающие багаж взрослые. — Мам, Эмма, давайте быстрее, — заторопил их Генри, выпрыгивая из машины. — Мы самые последние, — осуждающе добавил он и захлопнул заднюю дверь. — Ага, всё потому что некоторым жизненно необходимо спорить по любому поводу, — буркнула Эмма себе под нос, открыла дверь со своей стороны и вылезла из мерседеса. Реджина покинула машину вместе с ней и уставилась на неё через крышу. — Я прекрасно справилась бы с управлением. Это вам всегда необходимо влезть в мой привычный распорядок вещей. Это мой автомобиль и я… — Мам, Эмма, вы опять, — простонал Генри и закатил глаза. — Конечно нет, милый, — Реджина бросила Эмме напоследок угрюмый взгляд и уже совсем по-другому посмотрела на сына. — Мы больше не будем спорить. Обещаю, — она мягко улыбнулась. — Давай, возьмем вещи и пойдём к остальным. Эмма открыла багажник, передала каждому по сумке, взяв основную часть багажа на себя. Генри побежал вперед. Эмма и Реджина слегка отставали. — Ты всего пару дней как на ногах. По мне, так тебе вообще не следовало бы ехать, — проворчала Эмма. — Господи, что у тебя там? — прокряхтела Эмма, закидывая увесистую сумку на плечо. — Мы тут неполные три дня. — Я достаточно пропустила за две недели. Эта поездка важна для Генри. Он весь год ждал это мероприятие. Я обязана быть с ним. Это его последний год в младшей школе, — шикнула в ответ Реджина. — И разве не вы утверждали, что я слишком слаба, вот и несите, — фыркнула она и зашагала быстрее, оставляя Эмму позади. Последние дни Генри больше ни о чём не говорил, кроме как о школьной поездке в летний лагерь в часе езды от Сторибрука. Эмма узнала, что это традиционное мероприятие для выпускного класса младшей школы. Оно проводилось в первые выходные после пасхальных каникул. Все четвероклассники брали с собой одного из родителей, только Генри сопровождали двое взрослых. Эмма бы и одна с ним поехала, так как считала, что Реджина по состоянию здоровья не потянет многодневную вылазку на природу. Но для той даже речи не было, чтобы отказаться от участия. Стартовали они в пятницу утром. В четверг вечером состоялась последняя встреча перед поездкой с родителями и сопровождающими учителями. Реджина вернулась раздражённая и утверждающая, что несобранность и кретинизм некоторых заслуживают быть объявленными вне закона и наказываться по всей строгости. В тот вечер им с Генри удалось отвлечь её совместным просмотром фильма в гостиной. Утром за завтраком к ней вернулось плохое настроение, когда Эмма заявила, что она поведёт. Эмма оставила за собой последнее слово. Не без помощи Генри. Тому видимо надоело, и он состроив умоляющие глазки, попросил Реджину занять пассажирское место. Первую половину пути Реджина упрямо молчала и дулась в окно. Когда Эмма и Генри начали громко подпевать песням из радио, она всё-таки потеплела. Ну как потеплела — улыбалась уголками губ и закатывала глаза на их подвывание. Все собрались на небольшом круглом пространстве в центре лагеря. Их поприветствовал управляющий, представил своих работников и передал слово классной руководительнице Генри. Та поздоровалась и сразу перешла к делу. Сначала проверила список участников. Затем началось распределение. Из услышанного Эмма поняла, что детей расселяли отдельно от родителей. В этом, наверное, и был весь смак для маленьких непосед. Искать себе напарников их троице не пришлось. В их случае, их по умолчанию поселили вместе. Скорее всего, Реджина заранее об этом договорилась. Эмма заметила несколько сочувственных взглядов, посланных Генри его друзьями. Она пообещала себе, несмотря ни на что, сделать его пребывание здесь незабываемым. Им вручили ключи и сказали номер деревянного здания. Далеко им идти не пришлось. К крыльцу вели две ступеньки. Внутри всё было устроено довольно просто. Двуспальная кровать занимала большую часть комнаты. У окна стоял квадратный стол с тремя стульями. Комод из массивного дерева стоял напротив кровати. По обе стороны находились две двери. Эмма скинула сумки на пол и прошла к одной из них, за которой оказалась ванная комната. Душевая кабина, раковина с двумя шкафчиками, ничего особенного. — О, это моя, — выкрикнул Генри из-за второй двери. Реджина и Эмма присоединились к нему во второй комнате. Там было все ещё проще. Одноместная кровать, стул и двухстворчатый шифоньер. — Милый, думаю, будет лучше предоставить эту комнату мисс Свон, — разрушила Реджина планы сына. Он сник и надул губы. — Реджина, пацану не позволили ехать в автобусе с другими детьми, он вынужден ночевать с нами, когда его друзья будут устраивать ночные страшилки, подумай каково ему будет, если они узнают, что ко всему прочему он спит со своей мамой в одной кровати, — вступилась за Генри Эмма, не без личного интереса, конечно. Снова спать рядом с Реджиной — она не могла упустить такой шанс. — Хм… — Реджина нерешительно замялась. — Да, наверное, вы правы, мисс Свон, — сказала она, но на Эмму не смотрела. — Конечно это твоя комната, милый, — улыбнулась она Генри. Тот просветлел, подбежал к матери и обнял её за талию. — Спасибо, мам, — произнёс он ей в живот. Во входную дверь громко забарабанили. Генри побежал открывать. Реджина, всё ещё избегая встречаться с Эммой взглядом, прошла мимо и присоединилась к сыну на пороге. — Мисс Миллс, меня зовут Гарри Тэтчер. Я управляющий лагерем и хотел удостовериться, что вас всё устраивает. Если что-то не так, обращайтесь ко мне лично, — мужчина средних лет, спортивного телосложения и сверкнул белозубой улыбкой. — И ты, мальчик, — он подмигнул Генри. — Можешь прийти ко мне с любой просьбой. Как-то слишком мило, решила про себя Эмма и скрипнула зубами, когда этот Гарри — голливудская улыбка — Тэтчер выпятил накаченную грудь, точно петух во время парного сезона. — Я учту это, мистер Тэтчер. Спасибо, — кратко ответила Реджина, вмиг остудив его напыщенность. Эмма мысленно показала ему язык. «Нечего лезть в чужую семью», — добавила она про себя, как нечто естественное. — Генри, Генри, — двое мальчишек взлетели на крыльцо. — Идём, нам сейчас тут будут всё показывать. — Эм, да, — Тэтчер вновь почувствовал свою важность. — По сути я за этим и пришёл. Хотел лично вас сопроводить. Разрешите? Он подставил Реджине локоть, а Эмма захотела его ему сломать, когда Реджина просунула в него руку. Замыкая их маленькую процессию, она сверлила их глазами и распаляла себя всё больше. Тэтчер всё время что-то говорил и размахивал руками, а Реджина кивала. К счастью этого самовлюблённого индюка до насилия не дошло, а Эмма была очень близка к тому, чтобы отшвырнуть его за границы его же лагеря. Когда все оказались в сборе, Реджина что-то сказала Тэтчеру на ухо, отчего у того вытянулось лицо, а затем, одарив его самой милой улыбкой, подошла к Эмме, следящей за ними орлиным глазом, и встала рядом, почти соприкасаясь плечами. — Что ты ему сказала? — не сдержала Эмма любопытства. — Что моя девушка — бывший агент ФБР и она становится весьма агрессивной, если ко мне проявляют интерес незнакомые мужчины, — смотря перед собой, бесстрастно произнесла Реджина. Эмма поперхнулась слюной и в шоке уставилась на её спокойный профиль. — Твоя кто? — Ох, не обольщайтесь, мисс Свон, — фыркнула Реджина. — Я сказала то, что нужно было в этой ситуации. Мне знаком такой тип мужчин. Он бы не отстал, даже если бы я ему трижды сказала, что у него нет шансов. Простой расчёт. На вашем месте я бы не придавала этому такое значение. Но она не на её месте! Губы растянулись в широчайшую улыбку, которую даже Реджина заметила, ещё громче фыркнула и поджала губы. От этого прилив буйной радости не убавился. Воодушевлённый настрой сопровождал Эмму весь день. Будь то во время знакомства с лагерем или обеда в общей столовой или последующими за этим играми и соревнованиями. Это будут чудесные выходные!* * *
Проведя под душем достаточно времени, чтобы вся пыль и грязь вымылись из пор, Эмма вышла из кабинки и начала вытираться. Из-за двери доносился разговор. Видимо Генри пришёл за ними, чтобы идти ужинать. Как вдруг, раздался оглушающий визг. Эмма, как была в нижнем белье и майке, так и ринулась наружу, готовая вступить в схватку с любым, кто посмел угрожать Реджине и Генри. Деревянная дверь отлетела от стены, когда Эмма выскочила из ванной комнаты и застыла. Генри от смеха покатывался по кровати, убедительно показывая, что никакая угроза ему не грозит. Но очевидно, что-то напугало Реджину. Прижимая ладони к груди, она стояла на деревянном столе и со смесью страха и отвращения не отрывала глаз от дальнего от кровати угла. — Что? Что там такое?! — Эмма резко развернулась, чтобы предстать перед опасностью лицом к лицу, но не увидела. Угол был пуст. — Оу, мисс Свон, наша спасительница собственной персоной, — Реджина больше не прижимала к себе боязливо руки, а сложила их на груди и иронично изогнула бровь. Куда только испарился её страх? — При реальной опасности, вы на соперника тоже с расчёской пойдёте? Впрочем, в подобном виде вы сразите всех наповал. — Чего? — не поняла Эмма и оглядела себя. Полуголая, с расчёской в руке, видимо, по инерции схватила первое попавшееся для обороны, она не очень соответствовала образу защитницы. Эмма неловко улыбнулась и опустила руки. — Своим визгом, ты застала меня врасплох. А что случилось вообще? — обратилась она к Генри, который всё ещё посмеиваясь, направил на Реджину телефон. — Генри Даниель Миллс, узнаю, что ты снимаешь меня, ты месяц не увидишь свой телефон! — пригрозила Реджина сыну, уперев руки в бока. — И ради бога, мисс Свон, наденьте что-нибудь уже! — она как полководец отдавала указания, возвышаясь над ними, и не важно, что стояла она босиком, в простой футболке и джинсах. — Упс… Эмма юркнула обратно в ванную и вернулась в спортивных штанах, застав Реджину на том же месте. Генри раскинулся на кровати и хихикал в прижатую ко рту ладонь. — Итак? — перевела она взгляд с него на Реджину, желая услышать, что заставило её кричать. — Там! — Реджина величественно вскинула руку, указательным пальцем тыкая в злосчастный угол, в котором Эмма всё ещё не видела ничего занимательного. — Что там? Я ничего не вижу, — Эмма вздохнула и развела руками. — Так подойдите ближе и увидите, — огрызнулась Реджина. Сокрушённо покачав головой, Эмма подошла ближе и наконец увидела, что заставило мадам мэр искать убежище на столе. В самом углу притаился паук. Впечатляющих размеров, но Эмма была уверена, что он опасен может для мошек и мух, но никак не для людей. — Серьезно? — Эмма развернулась к Реджине не в силах сдержать широкую улыбку. — Ты заставляешь трепетать весь город, а сама визжишь при виде обычного паука? Реджина гордо приподняла подбородок. — Я не визжала, это раз. Во-вторых, должна заметить, что в моём доме не обитают подобные чудовища. — Конечно, страшное чудовище, — поддакнула Эмма и подмигнула Генри, который ещё сильнее зажал рот. Вернув взгляд Реджине, она встретилась с сузившимися глазами. — Ладно, ладно, — хмыкнула Эмма, подняв ладони вверх. — Спускайся, он ничего тебе не сделает. Она подошла к столу и протянула Реджине руку. Та нерешительно косилась то в угол, то на предложенную руку. — Пацан, ты беги уже на ужин. Это может продлиться. Предупреди, что мы немного задержимся, — через плечо сказала Эмма. — Окей, — Генри спрыгнул к кровати. — Мам, это было уморительно. Я тебе потом фото скину. Возмущённая Реджина открыла рот, но тут же его закрыла, потому как Генри прошмыгнул за дверь. — Ну же, Реджина, спускайся, или ты там весь вечер собираешься провести? Реджина бросила осторожный взгляд на паука и всё-таки приняла помощь. Изящно, даже царственно, она ступила сначала на стул, затем на пол и оказалась рядом с Эммой лицом к лицу. — Привет, трусишка, — мягко улыбнулась Эмма, глядя в изучающие её шоколадные глаза. Без Генри в домике стало тихо, поэтому она услышала, как скрипнул пол под ногами Реджины, отступившей на шаг. — Я не трусиха, — бросила она напыщенно. — Чёрт, Реджина, вон он! — выкрикнула вдруг Эмма, тыкая им под ноги. Издав пронзительный визг, Реджина запрыгнула на первое, что было рядом. На Эмму. — Точно. Не трусиха, — Эмма слегка подкинула на руках исхудавшее за две недели болезни тело, цепляющееся за нее, как коала. — А на мне ты сидишь, потому что так удобнее? — поддела она и улыбнулась, когда Реджина перестала вертеть головой в поисках «чудовища» и посмотрела на неё. Эмма поддерживала её под ягодицы, хотя, в принципе, она так сильно цеплялась руками и ногами, что могла бы удержаться без помощи. Их лица находились так близко друг к другу, что дыхание смешивалось. За считанные секунды между ними возникло напряжение, но не враждебное, как это бывало раньше. Искры желания проскочили и отдались тягой внизу живота. Зрачки Реджины увеличились. Рот слегка приоткрылся. Она напряглась всем телом, добившись того, что сильнее вжалась промежностью в живот Эммы. В тишине комнаты её учащённое дыхание заводило похлеще томных стонов. Эмма приложила все усилия, чтобы оставаться спокойной, вместо того чтобы бросить строптивую мадам мэр на кровать, накрыть собой и послать ужин к чертям собачьим. Но она обещала, что не будет её ни к чему принуждать, и если кто и сделает первый шаг, то это должна быть Реджина. — Отпустите меня, — потребовала Реджина хрипло и попробовала выиграть между ними расстояние. — Что, прямо здесь? А если паук? — Эмма подмигнула, и когда Реджина поджала губы и отвела взгляд, она не удержалась и мягко поцеловала её в щёку. — Что вы себе позволяете? — Прости, — Эмма мягко улыбнулась. — Но твоё упрямство — не признавать эту маленькую слабость — очаровательно, — улыбка Эммы стала шире, потому как щёки Реджины покрылись румянцем. Эмма оставила всё как есть и вслепую двинулась вперёд. — Что вы делаете мисс Свон? — в голосе отразилась паника. — Несу тебя в безопасное место. Дойдя до кровати, Эмма поставила Реджину на матрас. — Вы куда?! — Не паникуй. Я собираюсь нейтрализовать наглеца, посмевшего проникнуть в покои её величества, — стоя у комода, Эмма через плечо посмотрела на Реджину, одарившую её хмурым взглядом. Покачав головой и усмехнувшись, она взяла бокал и бумажную подставку и пошла на поиски паука. Лохматое «чудовище» забилось в угол и не двигалось, когда Эмма приблизилась. Она накрыла его бокалом, снизу просунула подставку, а затем ловко перевернула вместе с пауком. — Мисс Свон, куда вы с ним направляетесь? Убейте его! — Не будь такой кровожадной, Реджина. Бедное насекомое не виновато, что ты его боишься, — Эмма остановилась у двери и локтем нажала на ручку. — Я отнесу его к его сородичам. Выйдя на крыльцо, Эмма выпустила насекомое на траву. — Враг обезврежен, ваше величество, — отсалютировала она, вернувшись в домик. Реджина закатила глаза и молча спустилась на пол. — Буду вам весьма признательна, если после ужина, перед сном, вы ещё раз осмотрите все углы, — обняв себя руками, Реджина оглядывалась по сторонам, вызвав у Эммы прилив нежности. Только ей дозволено увидеть такую Реджину — уязвимую, босоногую и нуждающуюся в помощи. — Не бойся, я всё проверю, — пообещала Эмма без всякой улыбки. — Идём ужинать. Генри нас заждался.* * *
Нечто щекочущее правую щёку плавно вывело Эмму из сна. Оказалось, что это копна тёмных волос, разметавшаяся по её лицу, приходила в движение после каждого выдоха. Эмма сморщила нос и попробовала сдунуть прядь с носа. Логичнее и эффективнее было бы воспользоваться рукой, но шевелиться не хотелось. Хотелось, чтобы зыбкое чувство счастья, пронзившее её в момент пробуждения, продлилось как можно дольше. Поэтому лучше, если источник её счастья подремлет ещё какое-то время. Реджина, с закинутой на Эмму ногой и с ладонью под щекой, спала у неё на груди. Эмма слышала её ровное дыхание, тепло которого проникало сквозь тонкий слой майки, согревало кожу, просачивалось внутрь, под рёбра, а там в самое сердце, наполняя его бесконечной нежностью. Эмоции захлёстывали, бурлили через край так, что Эмма невольно напряглась. До боли в груди захотелось обнять Реджину как можно крепче, изо всех сил прижать к себе, раствориться в ней, слиться не только телами, но и душами. Если бы это было возможно, она бы позволила Реджине просочиться в своё сознание, чтобы она увидела, как много она для неё значит, а затем до самозабвения любить эту необыкновенную женщину. Реджина шевельнулась, и Эмма задержала дыхание, молясь, чтобы этот драгоценный момент продлился ещё чуть-чуть. Её молитвы были услышаны. Реджина не подавала признаков пробуждения, и Эмма бесшумно выдохнула и расслабилась. Это не первый раз, когда они вот так проводят ночь. Первый раз остался в памяти только у Эммы. Во всяком случае, Реджина после этого не подавала виду, что помнит, как в бреду просила её остаться, как льнула к ней, обнимала, будто хотела дотронуться до каждого участка кожи Эммы одновременно. В ту ночь Эмма уснула только под утро, а когда проснулась, даже не сразу сообразила почему чувствует дискомфорт. Ей было жарко! Не просто жарко. Она вспотела, что было нонсенсом, ввиду особенностей своего организма. В свою очередь, температура тела Реджины опустилась до нормальной. Она издавала хриплые звуки, но по всей видимости, спала вполне спокойно, поэтому Эмма, как можно аккуратней высвободилась из её рук и, поправив одеяло, отправилась к себе. Когда полчаса спустя она вернулась, Реджина снова горела, и Эмме было не до того, чтобы заводить разговор о ночной слабости Реджины к её телу. В этот раз всё было иначе. Сейчас ей было тепло и уютно и не только физически, но ещё больше на душе. Ни за какие блага в мире она бы не поменялась ни с кем местами. Она нашла своё место посреди леса, в стареньком деревянном домике, с поблекшими занавесками на сквозивших окнах, со скрипящим полом и ещё более скрипучей кроватью, на которой они вчера с обоюдным чувством неловкости улеглись по разные стороны, а проснулись в обнимку. Реджина вдруг заворочалась. Эмма выровняла дыхание и притворилась спящей. Пусть Реджина сама решает, как поступить в этой ситуации, к тому же не хотелось сейчас слышать её едкие замечания. Это испортило бы момент. Она почувствовала, как давление на груди уменьшилось. Реджина приподняла голову и застыла. Всё её тело напряглось. Эмма не реагировала, ожидая дальнейшей реакции. Когда та последовала, ей пришлось приложить все силы, чтобы не выдать себя. Реджина медленно расслабилась. Кажется, она подперла голову рукой, судя по прогнувшейся подушке. Эмма почувствовала дуновение совсем рядом и внутренне улыбнулась — очевидно, даже мадам мэр не освобождена от утреннего дыхания. Парой секунд позже на губы опустились подушечки пальцев. Едва касаясь, они обвели сначала контуры верхней, а затем нижней губы, ласкающе скользнули по подбородку, проследили линию левой скулы, задержались на мгновение на виске, прочертили плавную линию на лбу к переносице, невесомо провели вниз и снова очутились на губах. Это было наверное самое нежное, самое чувственное, что Эмме довелось испытать. Никто так к ней не прикасался. От переизбытка эмоций под веками защипало. В любой момент на ресницах могла показаться влага. Эмма настолько расчувствовалась, что ей стало стыдно. Реджина не должна думать о ней, как о размазне, поэтому она намеренно шумно выдохнула, шевельнулась и с болезненной тоской ощутила, как тёплые пальцы исчезли, а ещё через секунду, Реджина начала медленно, но решительно выбираться из постели. Эмма позволила ей встать и, догадываясь по шуму шагов, удалиться в ванную комнату. У них был их особенный момент, пусть он таким и останется. После завтрака все выдвинулись в намеченный планом поход. Их целью было небольшое озеро, где предполагалось сделать обеденный перерыв, отдохнуть и идти обратно. Из опыта учителей и родителей, имеющих детей постарше, вылазка займёт весь день. Вечером, после ужина, их ждал прощальный костёр и плавленый зефир. Апрель не славился своим постоянством, но им повезло с погодой. Солнце с самого утра и лёгкий ветерок — лучшие условия для длительного нахождения на природе. С провизией в рюкзаках на спине практически у каждого, их группа из тридцати человек дружным маршем преодолевала одну милю за другой. Кто-то шёл в группе или паре, а кто-то в гордом одиночестве. Как, например, мадам мэр. Ещё с начала их прибытия Эмма заметила, что Реджина держится обособленно. Она вежливо улыбалась и отвечала коротко, если к ней кто-то обращался, что было редкостью. От Эммы не укрылось, что другие отцы и матери тоже не жаждали с ней сблизиться. Даже родители друзей Генри обменялись с Реджиной парой слов, а затем присоединились к другим, более общительным. Эмма подумала, что если бы не она, то Реджина в большинстве своём всегда стояла бы одна. Это так несправедливо. Да, мадам мэр смотрела на всех свысока, да, она была сдержанна и немногословна, но ещё она была жутко начитанной, невероятно интеллигентной, доброй, обаятельной… Боже, если бы она захотела, она бы стала душой любой компании. Для этого нужно всего лишь расположить её к себе и узнать чуть лучше, но никто этого не хотел и не делал. «Идиоты провинциальные», — негодовала про себя Эмма, когда в очередной раз кто-то молча обгонял Реджину, присоединялся к другим и заводил оживлённую беседу. А вот в том, чтобы глазеть на мадам мэр, чуть не поедая глазами, пока та не видит, в этом они были очень активны, точнее мужская часть их группы, что только сильнее выводило Эмму из себя. Весь путь Эмма старательно держалась недалеко от Реджины. Время от времени она с кучкой детей забегала вперёд или отставала, но всегда возвращалась. Двигаясь в паре по узкой дорожке, они почти не разговаривали, но это было не обязательно. После её занятного показательного выхода с самообороной, она единогласно была признана крутой и дети с восторгом приняли её в свой круг, поэтому Генри с друзьями всегда маячили рядом, а их рты не закрывались. К своему удивлению, Эмме было действительно весело проводить так время: носиться по лесу, дурачиться, показывать детям приёмы самообороны, находить с ними огромные палки, которые они потом всё-равно выбрасывали, готовить еду на огне, лазить на деревья, вылавливать жуков и пугать ими взрослых — Реджина была исключением. Одного её взгляда хватило, чтобы Эмма, с божьей коровкой на пальце, держалась от неё подальше, но только в этот раз. В остальном Реджина никак не демонстрировала, что ей неприятно постоянное присутствие Эммы. Напротив, она иногда улыбалась, думая, что никто не видит, но ещё чаще закатывала глаза, на очередную затею Эммы с детьми. На обратном пути, ближе к лагерю, их группа заметно устала. Разговоры поутихли, шаги замедлились, цепочка из групп редела. Эмма оглянулась и увидела, что Реджина очень отстала. — Хей, ребёнок, я составлю компанию твоей маме, — предупредила она идущего на пару шагов впереди Генри. — Оставайся в поле видимости. — Окей, — Генри махнул ей, не оборачиваясь, и вернулся к разговору с другом. Эмма развернулась и пошла навстречу Реджине, которая успела где-то подобрать палку и опиралась на неё при ходьбе. — Знаешь, я бы никогда не подумала, что твой гардероб оснащён и такой одеждой, — сказала Эмма, чтобы хоть как-то начать разговор. Реджина была одета совсем не в своем стиле. Плотные тёмно-коричневые широкие штаны, наподобие армейских, походные ботинки, простая серая футболка и обвязанная на бёдрах ветровка. Было немного дико увидеть её в таком наряде, но Эмме понравилось. Даже одетая по-спартански Реджина умудрилась не потерять своё величие. — А он и не был, — глядя себе под ноги, ответила Реджина. Она остановилась на секунду, сделала глубокий вдох и зашагала дальше. — А откуда… — Из магазина, мисс Свон, — оборвала Реджина грубо. — Брюки и ботинки я купила на днях, специально для этой поездки, — добавила она на выдохе и вновь сделала короткую паузу. — Постой, — Эмма нахмурилась. — Хочешь сказать, что ты напялила в поход новые ботинки даже не опробовав их? — опешив, она смотрела в медленно удаляющуюся спину, отметив, что футболка между лопаток промокла. — Я померила их в магазине, а затем ещё раз дома. Этого должно было быть достаточно, — отозвалась Реджина, и Эмма услышала в её голосе отчаяние и побежала. — Быть может с твоими умопомрачительными туфлями такое прокатывало, но не с ботинками. Их нужно для начала разносить. — Предлагаете, чтобы я сменила их на туфли? — огрызнулась Реджина. Её настроение стремительно падало, и Эмма начала догадываться, почему. — Хватило бы пары часов по дому. Так, стой, — Эмма за руку заставила Реджину остановиться. — Сядь, — твёрдо сказала она, кивая на землю. — Мы и без того отстали, мисс Свон. К тому же мы почти пришли, — не совсем убедительно заартачилась Реджина, но когда Эмма потянула её вниз, с вздохом облегчения и не совсем по-королевски приземлилась пятой точкой на траву. — Дай посмотреть, — Эмма села на корточки и притянула ноги Реджины к себе. Протестов не последовало, и она взялась за шнуровку. Когда она стянула первый ботинок, Реджина зашипела. Догадываясь, что сейчас увидит, Эмма, под страдальческие звуки, как можно аккуратней сняла второй ботинок и взялась за носки. — Чёрт, Реджина! — ахнула она, когда голая ступня оказалась в её руке. Пятка и мизинец кровоточили, на остальных пальцах тоже виднелись сильные покраснения. Эмма плюхнулась на землю, скрестила ноги, уложила на них истерзанные ступни, взяла одну в ладони и начала мягко массировать. У Реджины вырвался глухой стон. Прикусив губу, она неотрывно смотрела на колдующие над её ногами пальцы. — Когда это началось? — С обеда наверное, — отрешённо ответила Реджина, испуская вздох. — Ты полдня шагаешь с окровавленными ногами и слова не сказала? — поразилась Эмма. — Не преувеличивайте, мисс Свон, это всего лишь пара мозолей, — в противовес своим словам, она тихо заскулила, когда Эмма перешла на вторую ступню, которая пострадала не меньше. — И что я по вашему должна была сказать? Это бы ничего не изменило. Или у вас в рюкзаке запасные ботинки? — Нет, но могла бы тебе дать свои. — Разумеется, а сами бы как? Босиком? — Ну да, — беспечно ответила Эмма и пожала плечами. В самом деле, будто для Эммы это было в первый раз разгуливать без обуви. Не самое приятное ощущение, но когда приёмный отец приходит домой и находит причину, чтобы выместить на тебе скопившуюся за день на отстойной работе злость, ты не задумываешься о наличии обуви, если у тебя есть шанс сбежать. Ты просто ныряешь под его руку с ремнём, игнорируя скользнувший по спине удар, и мчишься из дома, куда глаза глядят. А там уж как повезёт. Бывало, что она до следующего утра бродила по улицам, пока мнимый папаша снова уходил на ненавистную работу. Несколько секунд спустя Эмма осознала, что Реджина молчала. Ни едкого замечания тебе, ни сарказма. Она подняла голову и встретилась с ней взглядом. Она выглядела ошарашенной, но в её глазах было ещё что-то. Благодарность, признательность? Для Эммы это осталось загадкой. Она ведь не сказала ничего особенного. — Ладно, теперь мы тебя подлечим, прежде чем двинемся дальше, — смущённая под пронзительным взглядом, Эмма скинула рюкзак с плеч и достала из него пластмассовый бокс. — Сейчас будет щипать, — предупредила она, достав дезинфекционный спрей. Реджина втянула воздух сквозь зубы, когда Эмма начала брызгать на повреждённые места. — Знаешь, — заговорила Эмма, в надежде отвлечь Реджину от боли, — ты образованная, умная, предусмотрительная женщина… — К чему вы ведёте? — процедила Реджина и зажмурилась, когда Эмма начала вытирать кровь стерильным тампоном. — К тому, что при всём при этом, ты делаешь глупые вещи, — хмыкнула Эмма и покачала головой. — Попридержите язык, мисс Свон! — Эмма опустила голову и улыбнулась. Её уловка удалась. — В отличии от вас… — Да-да, я знаю, я идиотка, — небрежно перебила Эмма. — Но хочу напомнить, что это вы вздумали принять ванну при температуре, и если бы не эта самая идиотка, — Эмма указала на себя пальцем, — вы бы заработали ко всему ещё и перелом. — Не ванную, а душ, — поправила Реджина и брезгливо поморщилась. — От меня пахло, это было необходимо. — Это-то я понимаю, но неужели так сложно попросить о помощи? — мягко сказала Эмма и подняла глаза. Реджина застыла, а затем поджала губы и отвела взгляд. Разговор был закончен, так же как и первая медицинская помощь. За их перебранкой Эмма успела наклеить пластыри. Из рюкзака она достала чистую пару носков. — Вы носите с собой запасные носки? — удивилась Реджина. — Угу, а ещё нож, карту, компас, фонарик, запасные батарейки, спички, верёвку, изоленту… Это мой не первый поход, знаешь. В армии многому учат, — Эмма коротко улыбнулась. — Как видишь, пригодилось, — она полюбовалась своей работой. Реджина тоже разглядывала свои ноги в чужих носках и пробовала шевелить пальцами. — Хорошо, с этим покончили, теперь надо решить, как ты пойдёшь дальше, — Эмма встала и задумчиво перевела взгляд с Реджины, неуклюже поднимающуюся на ноги, на их удаляющуюся в дали группу. Среди последних Эмма узнавала Генри. — Я справилась до этого момента, дотерплю и до конца. Без вашего вмешательства… — горделиво начала Реджина. — В своей обуви ты точно не дойдёшь, наверное тебе вообще не стоит сейчас ничего надевать, — словно не слыша, перебила её Эмма. — Мисс Свон, вы меня вообще слушаете?! — Да ладно тебе, Реджина, ты каждые пару метров делала паузу. Ты устала и тебе больно. Позволь тебе помочь. Прошло несколько молчаливых секунд, пока внутренняя борьба исчезла из глаз Реджины, и она тяжело вздохнула. — И что вы предлагаете? — она неопределенно взмахнула рукой. Эмма удовлетворенно выдохнула. Поместив бокс назад в рюкзак, она вернула его на место, рюкзак надела вперёд, попросив Реджину застегнуть лямки на спине. — А теперь запрыгивай, — велела она, слегка сгибая колени. — Куда? — раздался оторопелый вопрос за спиной. — Ты снова хочешь, чтоб я поставила под сомнение твой интеллект? — обернулась Эмма и едва не рассмеялась от того, как Реджина втянула воздух от возмущения. — Я понесу тебя. Другого выхода нет. Так что запрыгивай, мы и так достаточно отстали. Реджина сдалась. Она наклонилась, закинула ботинки в свой рюкзак, а его себе на спину и не совсем решительно приблизилась. Секунда, две и она оказалась на спине у Эммы. — Держись, — Эмма пару раз подкинула Реджину, устраивая удобней, и крепко обхватила под бёдра. — Реджина, я сказала, держись, а не души меня, — прохрипела она. — Прошу прощения, — буркнула Реджина, расслабляя и перемещая руки чуть ниже. — Я тяжёлая. — Ты хоть представляешь, сколько весит стандартный армейский рюкзак вместе со снаряжением, оружием, каской и бог весть чем ещё? По сравнению с этим, ты пушинка. Поэтому расслабься и наслаждайся поездкой, — хмыкнула Эмма и бодро зашагала вперёд. Когда они догнали остальных и убедили, что кроме стёртых ног мадам мэр никак не пострадала, Эмме пришлось сделать паузу. — Генри, иди сюда, — позвала Эмма мальчишку. Пока он к ним возвращался, она опустила Реджину на землю и, не оглядываясь, попросила расстегнуть крепление на спине. — Пацан, мне нужна твоя помощь. Не против понести мой рюкзак. Не переживай, он не тяжёлый, просто мне жарко. Она сама не верила в то что говорила, но ей действительно было жарко. Лучше бы она надела футболку, а не кофту с длинным рукавом. Но зная, что проведёт целый день на воздухе, она не хотела всё время стучать зубами. Правда с недавнего времени, если задуматься, около двух недель, а ещё точнее, с тех пор, как Реджина заболела, и они чуть ли не двадцать четыре часа проводили в одном доме, с тех пор Эмма не ощущала постоянного холода. У неё не находилось вразумительного объяснения, почему. Она приняла это как должное. Не жаловаться же на что-то хорошее. Глубоко в душе, совсем нерешительно таилась вера, наивное желание, что это как-то связано с её чувствами к Реджине, а ещё важнее, с ответными чувствами Реджины, которые та продолжала отрицать. Во всяком случае сознательно. Но Эмма не теряла надежду. Их пробуждение сегодня утром служило наглядным доказательством, что Реджина к ней далеко не безразлична, как хочет показать. Но одно дело не мёрзнуть, а другое потеть, от чего Эмма совершенно отвыкла и чувствовала дискомфорт. Реджина влияла на неё не только на эмоциональном уровне, но и на физиологическом. Ну как не влюбиться в такую женщину? Они снова были в пути. Солнце клонилось к закату. Наливаясь пурпурным цветом, оно окрашивало небо, создавая перед их глазами нечто сказочное. Верхушки деревьев отливали золотом. Шумящая на ветру листва вместе с вечерним пением птиц добавляли очарования общей картине. Эмма подумала о своих чувствах к Реджине, растущих с пугающей скоростью. Если она в скором времени не найдёт им выход, они грозили проломить рёбра и выплеснуться наружу скорее всего не с самым благоприятным исходом. Реджина была не готова. Да и Эмма побаивалась. Последний раз, когда она кому-то доверила своё сердце, её предали и бросили на произвол судьбы. Снова. Поэтому ей было страшно. Страшно, что она может быть отвергнута и высмеяна. Страшно, что она не справится со своей ролью в качестве полноценной партнёрши такой женщины как Реджина. Страшно, что она не сделает её счастливой, как та заслуживает. Страшно, что она облажается. Снова. Поэтому Эмма не стремилась открыться и излить душу. Им нужно ещё немного времени. Пока её устраивало всё как есть. Они достигли лагеря спустя час. Большинство уже разошлись по своим ночлегам, чтобы помыться и отдохнуть перед ужином, поэтому Эмма прямиком направилась к их домику. Генри, опередивший их на пару минут, уже был внутри и, судя по звукам, находился в душе. Эмма поставила Реджину на пол. — Спасибо, мисс Свон, — скованно сказала она. Первые её слова с тех пор как она заняла место у Эммы на спине. Было как-то непривычно не получать от неё указаний или замечаний. В какой-то момент Эмме даже показалось, что она начала засыпать, когда обхват вокруг плеч ослаб, и тело на спине отяжелело. Как бы Эмме не хотелось, позволить Реджине полностью отключиться, она не могла этого допустить. В таком случае она не донесла бы её. Поэтому Эмма слегка подкинула её, побуждая прийти в себя. Больше Реджина не засыпала. Сейчас же, наблюдая, как тяжело она опустилась на кровать и повалилась спиной на матрас, было видно, что она держалась из последних сил. Надо было отказаться от этой поездки. Пусть она и выздоровела, но две недели болезни, из которых она первую практически не вставала с постели, сказались на её выносливости. Она похудела и ослабла, но категорически не желала слышать, что отправляться в поход ей слишком рано. «Упрямое создание», — Эмма покачала головой и подошла к комоду, чтобы наполнить и залпом выпить бокал воды. Затем она наполнила второй и поднесла его к кровати — Можете занять ванную после Генри, — Реджина закинула руку на глаза, будто прячась от света. — Мне нужно немного полежать. — Хорошо, но сначала выпей, — с протянутым бокалом она дождалась, пока Реджина вздохнула, вяло села, без слов приняла бокал и выпила. — Спасибо, — и рухнула обратно. Дверь в ванную открылась и наружу вышел замотанный в полотенце по самые пятки взъерошенный Генри. — Надеюсь ты оставил нам немного горячей воды, пацан? — улыбнулась Эмма и пошла собирать ванные принадлежности и чистую одежду. — Ну я торопился, — неоднозначно ответил Генри и прошмыгнул в свою комнату. — Реджина, отдыхай. Я разбужу тебя, если что, — не дождавшись ответа, она исчезла в ванной комнате. Эмма разбудила её перед самым своим уходом, сказав, что они будут ждать её в столовой. Когда через полчаса она к ним присоединилась, выглядела она хоть и посвежевший, но всё ещё усталой. Поставив поднос с едой на стол, она села рядом с Эммой. Генри сидел напротив с друзьями по бокам. Все уплетали еду за обе щёки, кроме Реджины. Она вяло двигала вилкой по тарелке, время от времени съедая по листу салата. — Реджина, тебе нужно поесть, — склонившись к ней, тихо сказала Эмма и получила неубедительное фырканье в ответ. Похоже у мадам мэр даже на любимый сарказм сил не осталось. — Ты же не хочешь подавать детям плохой пример, — добавила она шёпотом. — Не вам мне говорить о плохих примерах, — шикнула Реджина, и крепче взялась за вилку. Эмма оставила колкость без ответа. Реджина усердно принялась за свой салат и даже съела несколько кусочков мяса. Миссия выполнена. После ужина все высыпали наружу. Солнце давно зашло и на круглом участке в центре уже горели поленья. Вокруг лежали толстые брёвна. Кто-то принёс свои раскладные стулья или коврики. Кто где, но все начали занимать места вокруг костра. Эмма и Реджина не сговариваясь присели на бревно. По кругу ходил большой пакет с зефиром. Дети раздавали всем желающим длинные тонкие палки. Генри принёс и для них. Реджина отказалась, ожидаемо заявив, что не будет пичкать себя обугленным сахаром, вместо этого она неспешно отхлёбывала чай из термосной кружки, на коленях лежала заготовленная палочка Генри. Эмма тоже с энтузиазмом начала насаживать зефирку на кончик палки. Постучав ложкой о металлическую кружку, классная руководительница Генри привлекла к себе внимание. Эмма приготовилась выслушать длинный монолог, но ошиблась. Женщина поблагодарила владельцев лагеря за радушный приём и родителей за их активное участие и помощь. После этой короткой речи заиграла негромкая музыка из колонки, прикреплённой к столбу рядом с административным зданием. Родители общались на приглушённых тонах, изредка переходя на смех. А вот дети носились туда-сюда, будто не они проделали поход в несколько миль. Эмма и Реджина в уютном молчании сидели бок о бок и наблюдали за их вознёй. К ним подбежал Генри и уселся у ног. — У тебя когда-нибудь батарейки заканчиваются? Мы проторчали весь день на воздухе, откуда столько энергии? — с улыбкой спросила Эмма. — Не знаю, — Генри непринужденно пожал плечами. — А ты устала? — Есть немного, — призналась Эмма. По сравнению с Реджиной, её можно было назвать бодрой, но ещё от силы час или два и организм потребует заслуженный отдых. — Это потому что тебе уже много лет. — Ты только что назвал меня старой? — Эмма наигранно задохнулась от возмущения, а Генри замотал головой и рассмеялся. Где-то сбоку хмыкнула Реджина. — Ну ничего, пацан. Пройдёт пара лет, и ты станешь ленивым, тяжёлым на подъём, вечно недовольным подростком, — Эмма показала ему язык. — А каким ты была подростком? — прозвучал невинный вопрос, заставивший Эмму застыть с улыбкой на губах. Сердце заколотилось быстрее. Эмма надеялась, что ни Генри ни Реджина не заметили её участившееся дыхание. Зря она это ляпнула. Хотелось бы ей знать, какой она была большую часть подросткового возраста. Снова поддаваться размышлениям об этом, означало бередить хорошо упрятанные страхи. Эмма научилась с этим жить, если внезапно ей не напоминали о дыре в памяти. — О, Эмма была непоседливой, дерзкой и вечно нарывающейся на неприятности, — прозвучал рядом насмешливый голос. Эмма и Генри посмотрели на застывшую с приоткрытым ртом Реджину. — Откуда ты знаешь, мам? «Вот и я хотела бы знать?» — про себя опешила Эмма. Реджина потупила взгляд и поёрзала на месте. «Это что ещё значит?» — подозрение Эммы усилилось. Она уловила признаки неуверенности. — Ну, — Реджина натянуто улыбнулась, — не сложно было догадаться. Мисс Свон и сейчас не отличается усидчивостью, почтительностью и её прошлое не без греха, — выдала она и спрятала лицо за кружкой. Ответ прозвучал вполне оправданно, но что-то в её поведении настораживало, но Эмма не могла понять, что? Радар молчал, да и толку от него не было, потому так у Реджины всегда получалось вроде и ответить на вопрос, а вроде бы и нет. И не придерёшься. — Это правда? Эмме пришлось оторваться от разглядывания Реджины. — Эм… — протянула она нерешительно. — Ага, твоя мама отлично меня описала. «Наверное», — подумала Эмма и покосилась на Реджину, которая не сводила глаз с костра. — Я таким не буду, — важно заявил Генри. — В смысле, не буду нарываться на неприятности. — Я в тебе не сомневаюсь, дорогой, — ласково улыбнулась ему Реджина. — Эмма, ты ещё не поджаривала зефир? — беспечно сменил Генри тему и взял свою палочку у матери. — Тебя ждала, пацан, — Эмма продемонстрировала ему свою. — Давай вместе. Отбрасывая головоломные мысли, она слезла с бревна, и вместе с Генри они подобрались чуть ближе к костру и протянули зефирки к огню. — Эй, парень, ты сжигаешь его, — предупредила она немного позже. — Держи выше. Генри сделал как велено, за что Эмма одобрительно потрепала его по шевелюре. — Думаю, готово, — сказала она и вернулась на своё место рядом с Реджиной, сев к ней в полоборота, потому как Генри примостился с её другого бока. Ойкая и шипя, Эмма пробовала снять с кончика палки карамельный кусочек. Генри издавал похожие звуки. Хихикая, они наконец добились успеха. Двумя пальцами Эмма положила поджаренный зефир в рот и зажмурилась от удовольствия. Слизав с губ остатки карамели, она открыла глаза и зависла. На неё смотрела Реджина. Неотрывно, пристально. Языки пламени отражались в её расширенных зрачках. На коже играли золотистые оттенки. Приоткрытые пухлые губы окрасились в жгучий алый. Огонь, будто наделил её какой-то неземной, мистической красотой. Эмма забыла, как дышать. Низ живота налило тяжестью. Жар разлился по всему телу. Эмма сжала ноги. — Реджина, — тихо выдохнула она, машинально подавшись вперёд. Это отрезвило Реджину. — У вас тут… — она протянула руку к лицу Эммы и провела большим пальцем под нижней губой. — Вот, — продемонстрировала она маленькое размазанное белое пятнышко на подушечке пальца, а затем поднесла его ко рту и медленно слизала. Эмма шумно втянула воздух. Этот жест вызвал новую волну желания. Очевидно это отразилось на её лице, потому что Реджина неловко откашлялась и развернулась к Генри. — Мам, хочешь я и тебе сделаю, это вкусно! — Спасибо, милый, но нет. Пожалуй, я пойду спать. Я очень устала, — она наклонилась и погладила Генри по волосам. Эмма знала, что не будь рядом друзей сына, она бы, как обычно, поцеловала его, но, вероятно, не захотела его смущать. Это было мило. — Не засиживайтесь долго, — обратилась она вроде как к Эмме, но смотрела куда-то мимо. — Вставать рано, а у нас ещё сумки не собраны. — Не волнуйся, — хрипло произнесла Эмма. — Спокойной ночи. — Спокойной ночи, мам. — Спокойной ночи, Реджина, — Эмма смотрела удаляющейся Реджине вслед, пока та не взобралась на крыльцо и не скрылась за дверью. Ей необходимо остыть, иначе это будет очень долгая и напряжённая ночь. Болтовня Генри оказалась как нельзя кстати. С неким раздражением Эмма обратила внимание, что после ухода Миллс-старшей, помимо детей с ней охотно начали общаться и взрослые. Ей стало обидно за Реджину. Они обращались с ней, как с той девочкой, которая есть наверное в каждом классе, которую все недолюбливают и не хотят с ней играть. Недалекие, трусливые людишки. Примерно час спустя глаза у Генри становились всё меньше, а его болтливость сошла на нет. — Идём парень, — она потормошила его за плечо, побуждая встать. Генри кивнул и поднялся. Они попрощались со всеми и бок о бок зашагали к домику. Внутри Генри пробубнил спокойной ночи и исчез в своей комнате. Реджина спала так крепко, что ни разу не пошевелилась, пока Эмма как можно тише готовилась ко сну. На цыпочках она подошла к кровати и забралась под одеяло со своей стороны. Вчера она там так и уснула, но сегодня она украдёт немного близости, создаст для себя иллюзию счастливого мирка. Кто знает, как долго ей ещё будет везти, и когда в следуйщий раз Реджина направит на неё волну негатива. Заслуженного или нет. Их будущее такое зыбкое и непонятное. Здесь и сейчас, вот что имело значение. От Реджины исходило тепло. Ее размеренное дыхание успокаивало. Мягкое тело манило, как никогда, обещая уют и покой. Воровато Эмма придвинулась к ней со спины совсем близко, но руки оставила при себе. Не решалась. Она уложила голову на подушку, глубоко вдохнула любимый запах, закрыла глаза и тихо выдохнула. Мурашки удовольствия рассыпались по телу. Здесь и сейчас она чувствовала себя дома.